Его подмигивание стало явной провокацией, обещанием удовольствия, перед которым она не в состоянии устоять. Конечно, она винила капитана в своей необычайной жажде соитий. С другой стороны, решила она, вина - не совсем точное слово для описания умопомрачительного удовольствия, которое она от него испытывает. О том свидетельствует и ее настойчиво, требовательно пульсирующее нутро. Это нужно прекратить.
- Мы действительно в безопасности здесь, да?
- Совершенно.
- Никто не войдет и не потревожит нас?
Он не знал, имела ли она в виду слуг. Настоятеля. Войско микадо. Но это не имеет теперь значения, когда он пребывает в немыслимом блаженстве.
- Здесь мы в безопасности, не сомневайтесь.
- Великолепно. Тогда я могу заняться тем, чем мне хочется, без помех.
"А до того было как-то иначе?" - подумал он, подавив усмешку. Разве этот час был не вполне непринужденным? Но тактично и учтиво он сопроводил свои слова жестом:
- Милости прошу.
- Вы удивительно услужливы, - пробормотала она страстно.
- Против сношений я никогда не возражаю.
- Мне повезло.
- Нам повезло, - любезно поправил он. Выражение "обоюдоприятное воздаяние" никогда еще не было столь уместным, как при столь тесной близости с похотливо-сладострастной принцессой Отари.
Перевернувшись на бок, она протянула руку и легко провела пальцем по его сокровищу.
- И наверное, ему тоже…
Каким бы ни было легким ее прикосновение, он шумно втянул в себя воздух, потому что все его нервные окончания после их недавнего слияния сверхвозбуждены, обостренно-чувствительны.
- Какой вежливый, - прошептала она, глядя, как он приходит в состояние боевой готовности. - Встает, чтобы снова сказать мне "здравствуй".
От ее легких касаний энергия его похоти нарастала, его плоть затрепетала, задвигалась, распрямляясь с каждым ударом его сердца и набухая, пока не предстала во всей своей феноменальной красе.
- Ты хвастаешься? - Она благодарственно погладила возрожденный и выставленный напоказ мощный штык. - Как приятно.
Он тихо застонал, прогнув спину от ее чудодейственного прикосновения, не зная, что взорвется первым - его мозг в состоянии гона или плоть.
- Смотрите, он все еще растет, - шепнула она, став на колени. Ее взгляд пылал восторгом. Но воспаленный мозг Хью не мог уже реагировать на ее замечание. И она не дала ему времени это углядеть, потому что обхватила обеими руками его мужскую плоть и осторожно повела книзу, потом кверху, потом снова вниз, уже не так осторожно, заставляя расширяться кровеносные сосуды еще пуще. - Это все для меня? - шептала она в изумлении.
Он затаил дыхание.
- Если хотите все целиком… - сказал он, задыхаясь, - наверное, вам лучше остановиться, пока не поздно.
- Остановить это? - насмешливо сказала она, склонившись и облизывая алую головку.
- Вы упустите свое счастье. - Голос его был так же напряжен, как и все мышцы.
- Хорошо, я остановлюсь. Вот. Так лучше? - пробормотала она, разжимая руки.
Прежде чем он успел решить, лучше ли так и хочет ли он того, чего хочет она, Тама скользнула ему между ног, уперлась руками в его бедра и призывно улыбнулась.
- Держи его вверх, и у тебя будет полный рот, - прерывисто проговорил он. Ее улыбка совсем рядом с его вулканом.
- Именно этого хочу, - промурлыкала она, легко касаясь его тестикул и поглаживая.
- Теперь это ваш долг. - От напряженного ожидания завершения в голове у него ритмично бухало.
- Это вызов? - игриво отозвалась она, легко охватив его раздувшееся сокровище и глядя на Хью поверх него.
Кончиком пальца он обвел контур ее губ.
- Зачем напрасно тратить время? Все равно сюда не поместится.
- Доставьте мне удовольствие, Хью-сан. - Чуть приподнявшись, она медленно обвела пылающую кромку языком.
Он застонал, исторгнув низкий рокот наслаждения из глубины гортани, и этот животный рев отозвался на ее распаленных ощущениях - ее нутро стиснула сладкая судорога. Она крепче сжала пальцы и, подняв глаза, встретилась с его лихорадочным взглядом.
- Мы заставим его поместиться.
- Я знаю место, где он поместится лучше. - Голос его зазвучал сдавленно, с невероятным усилием он сдерживал свои плотские порывы. Не помнил, когда в последний раз думал, что дотрахаться до смерти - вполне реально.
- Сначала я его дочиста умою, - прошептала она, не отрывая от него глаз и приближая губы к распухшему гребню. - Не возражаете?
Оба знали, каков будет ответ.
- Делайте что хочется. - Губы его украсила мимолетная улыбка. - В разумных пределах, разумеется. - И он затаил дыхание, ожидая продолжения.
Она коснулась его плоти губами, и от этой конечной точки контакта тело его расплавилось от наслаждения, а трезвая мысль уступила место бреду. Обхватив руками ее голову, он не отпускал ее, глубже проникая ей в рот и больше не беспокоясь о несоответствии размеров.
Она уже готова была оскорбиться за такое грубое насилие, но жаркое, безудержное желание взорвалось у нее в голове и чувственных рецепторах, а сильнее всего - в ее пульсирующем влагалище, и она превратилась в подневольную рабыню этого варвара-капитана, рабыню собственной похоти, рабыню уже неуправляемых и расточительных импульсов желания. Нет никакого резонного объяснения ее ненасытному вожделению. Не подходили ни страх, ни отсутствие страха, ни усталость или долгое одиночество, нет, ее жажда - просто-напросто вышедший из-под контроля мощный половой инстинкт, безумие, экстаз, истинная сексуальная победа.
Он сжал ее в объятиях, она тихо застонала, ощутив лихорадочные схватки в ее налившемся тяжестью влагалище, распухшем от его усердных фрикций, когда он удовлетворял свои плотские утехи. Его вулкан все увеличивался в размерах, и она, чуть не задыхаясь, могла думать лишь о том, чтобы ощутить весь этот чудовищный орган внутри себя. Но вдруг самым важным стало получить личное удовольствие. Тама попыталась отодвинуться, ведь она уже привыкла, что все ее желания удовлетворяются.
- Эй-эй, - удержал он ее, - прежде чем ты это получишь, поиграй со мной.
Его жест и слова чуть не охладили ее, но пылающее желание вновь охватило все ее ощущения, она вся взмокла, словно готовая получить награду, и принялась торопливо и угодливо ублажать его с новой силой - сосала, лизала, щекотала, покусывала, массировала.
Прикрыв глаза, он руками удерживал ее голову, в то время как она двигалась вверх-вниз, а переменный ритм ее губ и языка, трение зубов стало средоточием каждого воспаленного нерва в его теле. Пока она не прикусила его слишком сильно.
- Дрянь! - Рассердившись на нее, он отпрянул.
- Прошу прощения, - еле прошептала она. - Я нечаянно.
- Лучше бы уж нарочно.
Она дрожала, густо-вишневые губы блестели.
- Пожалуйста… - прошептала она. Он все еще ощущал боль.
- Пожалуйста - что? - рыкнул он.
- Пожалуйста, любите меня.
- Это не любовь.
- Пожалуйста, совокупитесь со мной.
- Давай сюда, - фыркнул он; ему вдруг захотелось проявить свою мужскую власть над ней самым первобытным способом, чтобы она почувствовала всю мощь его либидо и экстаза. Иррациональная потребность. Навязчивое влечение. Он же ее почти не знает.
Принцесса не соглашалась, она эгоистично намеревалась получить причитающееся ей удовлетворение. Распаленная желанием, она быстро перекатилась на спину и широко раскинула ноги.
- Быстрее!
- Подождешь, - пробормотал он, охваченный жаждой власти.
- Сию же минуту! - прошипела она, будучи не в состоянии заглушить в себе царственную привычку требовать своего.
И вдруг стало важным, кто кому что сделает. Он ответил на приказание так, как того и следовало ожидать. Она будет делать так, как хочется ему. И он наклонил голову.
Поняв его намерение, ока в ярости взвизгнула, с силой толкнув его в плечи.
Игнорируя ее попытки оттеснить его, он пихнул ее вниз, крепко удерживая на месте одной рукой за бедро, другой раздвинул влажные складки; сопротивляясь, она извивалась, и это только облегчило ему задачу. Поняв, как лучше устранить ее сопротивление, он сосредоточился на клиторе. Способности в куннилингусе он упражнял много лет назад в Персиковом штате - Джорджии и потом довел до совершенства развившийся талант в борделях Востока. Виртуозное сочетание техники и игры всегда доставляло наслаждение. Тама быстро прекратила борьбу, руки ее, с силой упиравшиеся ему в плечи, безвольно опустились, ее вопли превратились в тихие вскрикивания, ахи и охи, потом в пылкое мурлыканье, когда искусные ласки капитана плавно переместились и внедрились в ее распухшую щель, к пульсирующим мышцам, и клитор восстал от нежных и настойчивых касаний его языка.
Он старался контролировать себя, не двигаться в слишком быстром темпе и не оказывать сильного давления, менял ритм и глубину проникновения, и довольно скоро принцесса стала очень податливой, воздавая должное его умению. Она кротко и покорно вздыхала и повизгивала.
Подняв голову, он стал на колени и выжидательно уставился на нее. Она широко распахнула глаза от потрясения и недовольства.
- Не останавливайтесь, - умоляла она. - Пожалуйста, пожалуйста, не останавливайтесь.
- Решайтесь, - отрывисто проговорил он; ему хотелось настоять на своем, ему необходима ее полная капитуляция.
- Я хочу вас любым способом, - шептала она, содрогаясь в конвульсиях.
- Уверены? - протяжно спросил он.
- Да, да, да!!!
Удовлетворенный ответом или будучи сам не в состоянии больше терпеть, он, бурно устремившись во влажные складки ее недр, рванулся вперед таким сильным толчком, что она ахнула. Всхлипнув в знак благодарности, она припала к нему, безразличная ко всему, кроме этого ощущения, ее задыхающиеся вскрики грели его душу, в ее хриплых стонах проявилась скрытая до поры экзальтация.
Не способный издавать подобные звуки, капитан воспалился не меньше, чем принцесса, он слишком долго сдерживался и решил атаковать ее очень быстро.
После столь затянувшейся предварительной игры оба были уже на грани - тысячные доли секунды оставались до завершения, тишину нарушали только звуки затрудненного дыхания.
Она закричала.
Хью ответил на это первой набежавшей волной.
И фонтан его извержения, и ее транссудат слились в единый поток, который мерцающим, бурлящим, пылающим исступлением заполонил ее.
Когда Хью наконец поднял голову, губы его изогнула улыбка.
- Понравилось? - насмешливо обратился он.
- Не знаю. - Голос ее звучал игриво. - Может быть, повторим?
- Пока не получится? - Он слегка шевельнулся внутри ее, чтобы она почувствовала его неослабевший интерес.
- Если не возражаете… - произнесла она с легким вздохом. - Но если не получится…
- Несложно.
Она смотрела на него безоблачным взглядом:
- Нужно бы отпраздновать это редкое и счастливое согласие.
- Кажется, мы это уже делаем, - шепнул он и наклонился, чтобы поцеловать ее.
Легкий, бодрый поцелуй, свежий поцелуй, благоухающий сладким восторгом для увертюры. Но несколько мгновений спустя их неистощимая страсть перешла к пылким ласкам.
- Прошу прощения, - пробормотал он, вспомнив, что они едва знакомы, - не хотите ли передохнуть?
- Когда мне этого захочется, - прошептала она, прогибаясь навстречу, чтобы коснуться губами его губ.
К счастью, бессонные ночи ему хорошо знакомы. Он усмехнулся.
- Тогда в путь!
И всю оставшуюся ночь, уединившись в личном раю, они предавались бешеным и бесстыдным страстям. Движимые порывами желания, они спаривались в непристойной вакханалии, охваченные стихией одержимости, и им казалось, что их околдовали.
Поразительное просветление для двух людей, отнюдь не склонных к полету фантазии. Но столь замечательное и прекрасное, восхитительное и чарующее, чтобы в нем усомниться.
Ближе к утру, пресыщенные и изможденные, они наконец уснули. Она распласталась на нем, положив голову ему на грудь, его руки обнимали ее, и, как дети в лесу, они спали.
Она никогда не позволяла себе так безоговорочно подчиняться. И так развеяться тоже. Насколько она могла припомнить.
Изнуренный, капитан уснул мертвым сном.
В полдень - одиннадцатый удар старинных голландских часов в футляре, стоявших в углу, только что замер - они вдруг проснулись. Над головой у них раздавался топот ног, слышались приглушенные голоса. Тишину нарушил какой-то шум, будто наверху двигали тяжелые предметы.
Тама, лежавшая в объятиях Хью, напряглась.
- Они сюда не войдут, - успокоил он ее, гладя по спине. - Вам ничего не грозит.
- Да. - Но она вся дрожала, словно самая малодушная из женщин. Словно она не в состоянии вступить в бой с любым мужчиной. Стараясь успокоиться, она с усилием отогнала свои зарождающиеся страхи, напомнив себе, что только что очнулась от глубокого сна и потому мыслит нечетко.
"Дыши медленно, сосредоточься. Слышишь? Они уже уходят", - мысленно приказала она себе.
Но все же лучше Тама чувствует себя вооруженной, и, соскользнув с груди Хью, она вытащила из-под матраса свои мечи.
- Как вы думаете, сколько их там? - спросила она, становясь рядом с ним на колени и подняв на него глаза.
- Это не имеет значения. Они не смогут найти вход. - Опершись на локоть, он набросил ей на плечи стеганое одеяло и снова улегся. - Вы не проголодались?
Она уставилась на него, глаза ее при тусклом свете, проникающем через искусно замаскированное окошко в основании статуи Будды, казались огромными.
- Как вы можете думать о еде в такое время?
- Они уходят. Слышите? А я в последнее время ем очень редко. - Несколько дней его пищей был лишь бурбон. - Настоятель выпроводит их отсюда, - шепнул он, успокаивающим жестом касаясь ее руки. - Он испытанный придворный. Если бы не наследственное право, он сам стал бы сёгуном. И гораздо лучшим, чем нынешний.
- Лучше теперешнего может быть всякий, - с раздражением пробормотала она. - Поскольку этого изнеженного молодого человека больше интересует поэзия. Его правление пагубно скажется на стране.
- Ваш отец разделял ваше мнение, но был лоялен. Почему?
- Отец еще больше не доверял оппозиции. Это явные оппортунисты, как вы, без сомнения, знаете, поскольку занимаетесь торговлей. Сацума и Тёсю покупали оружие и корабли за много лет до того, как этим стали заниматься все, стараясь при этом снискать расположение двора с помощью денег и лжи. А теперь они правят императором.
- Ваш отец предпочел бы более представительное правительство - весьма передовой образ мышления для человека его сана. Большинство крупных землевладельцев были бы возмущены и протестовали бы против необходимости отказаться от своих феодальных привилегий.
- Он понимал, что так лучше для будущего нашей страны.
- Великодушный человек.
Лицо ее смягчилось:
- Как и вы, Хью-сан. Во всех замечательных смыслах.
- Благодарю вас. Ваше великодушие мне тоже приятно. Но помните - вы мне платите. Я небескорыстен.
- А почему бы мне не платить за ваши услуги? - Она отложила мечи в сторону, поскольку шум наверху стих. - Хотя если вы посчитаете, что вам хорошо платят, не могу ли я быть более требовательной?
Он усмехнулся:
- А это возможно?
- Не знаю. - Ее голос стал низким и страстным. - Скажите сами.
Он потянулся, демонстрируя замечательные выпуклые мускулы и откровенные мужские стати.
- Я охотно послужу вам и в качестве племенного жеребца, принцесса, но мои минимальные требования - немного еды и возможность выспаться.
- Конечно, конечно. Вот увидите, я согласна и на то и на другое. - Она склонилась в низком поклоне.
Он поднял руку, отменяя ее позу "положение обязывает".
- Речь не о том, чтобы вы были со мной покорной. Это ясно?
Она приняла послушную позу:
- Да, сэр. Я понимаю.
- И не прикидывайтесь скромницей, - сказал он, нахмурясь. - Это не ваш тип.
- А какой у меня тип? - Глаза ее весело блеснули.
- Самолюбивая, непокорная, упрямая, ну и любите приказывать, а главное… - он подмигнул, - слаще меда.
Она подбоченилась и тоже шутливо подмигнула, и ее ресницы кокетливо затрепетали.
- Как я сладка, капитан Драммонд?
Он прищурился:
- Сколько вам лет, черт побери?
С распущенными волосами и порозовевшими щеками она вдруг показалась ему совсем юной. Ему хотелось надеяться, что этой ночью он имел дело не с пятнадцатилетней.
- Мне двадцать два, по вашему счету - двадцать один.
- Замужем? - Наверное, об этом стоило спросить раньше.
- Это теперь имеет значение?
- Вопрос, конечно, запоздалый.
- Незамужем.
Потрясен он не был, но все же удивился. Японцы рано вступают в брак, особенно те, что принадлежат к известным семьям, где, по традиции, принято заключать брачные союзы с другими влиятельными семьями.
- Это необычно, да? Не быть замужем в вашем возрасте…
- Отец предоставил мне свободу выбора, но никто пока не сделал мне предложения.
- У вас, разумеется, были любовники. - Она не была ни девственна, ни стыдлива.
- У каждой знатной дамы есть любовники, Хью-сан. Как иначе могли бы мы испытать восторги любви?
- Некоторые женщины ждут, пока не вступят в брак.
Она смотрела на него удивленно, потому что его голос прозвучал холодно и резко.
- Считаете, мне следовало подождать?
- Нет, конечно, нет. Я говорю вообще.
- А вы женаты?
- Нет, - последовал краткий ответ.
- А-а.
Он нахмурился:
- Что это значит, черт побери?
- Ничего. - Лицо ее превратилось в вежливую маску. - Я с нетерпением жду того момента, когда окажусь в вашем обществе на борту корабля, Хью-сан. Более любезного капитана найти невозможно.
Интересно, стала бы она спать с любым капитаном, который обеспечил бы ей проезд? Эта внезапная мысль встревожила его не на шутку.
- Не стала бы, Хью-сан. - Она понимающе улыбнулась. - Я сплю только с теми мужчинами, которые мне интересны.
- Но я же ничего не сказал.
- В бусидо учат изучать выражение лица противника, чтобы уцелеть. Через секунду он делает то, о чем подумал.
Не освоивший в полной мере искусство боя, Хью изучал технику и отрабатывал навыки, но наверняка упустил бусидо.
- Прошу прощения. Не хотел вас обидеть.
- Я не обиделась. Я делаю то, что хочу, Хью-сан. Как и вы.
Ее слова мгновенно вызвали у него раздражение. Встретить женщину - не гейшу, обученную искусству обольщения, - красивую, утонченную, разумную, которая смотрит на секс так же, как он, не испытывая к нему никаких чувств…
- Ценю вашу откровенность, - произнес он, хотя вовсе не был в этом уверен. Впрочем, если подумать, стоило бы оценить. Со времен войны его девиз: "Никаких сантиментов, никаких уз". - А вы уверены, что ваш брат все еще в Париже? - неожиданно спросил он, предпочтя сменить тему разговора.