Когда-то он цитировал ей знаменитую фразу: "Познайте истину, и она сделает вас свободными". Как ни странно, но в данном случае все оказалось наоборот: именно знание истины сделало его рабом данного слова. Он обещал молчать...
- А ты не думаешь, что Памела просто обязана обо всем узнать?
- Возможно, но я не имею права...
- А по-моему, имеешь!
- С чего ты взял?
- Да потому, парень, что ты по уши влюблен в эту чудесную девушку!
Филип резко выпрямился в кресле и удивленно уставился на деда. Неужели то, что он пытается скрыть от самого себя, настолько очевидно для других? Неужели он действительно любит Памелу?
Вскочив с места, он несколько раз прошелся по комнате, пытаясь хоть немного унять охватившее его волнение, и наконец подошел к окну. Да, да, да, он до безумия любит Памелу - и с этим уже ничего не поделаешь!
Но как давно он влюбился? Трудно назвать точную дату, да это и неважно. Он обожает Памелу - просто невозможно не любить это божественное создание! Ему даже нравится ее строптивый характер.
Нельзя было не восхищаться ее преданностью своему отцу. Сколько усилий она предприняла, чтобы помешать Филипу написать злополучные статьи! Да, Памела могла заблуждаться, быть по-женски лукавой и непоследовательной, но это не делало ее менее прекрасной и желанной! А насколько мужественно она восприняла поражение, насколько стоически перенесла крушение ее привычного семейного мира!
- Ну так что, парень? - поинтересовался дед.
- Ты о чем? - отворачиваясь от окна и глубоко вздыхая, спросил Филип.
- Что ты думаешь делать со своей принцессой?
- Не знаю, дед, поскольку это не романтическая сказка, а жизнь. А в жизни далеко не каждому принцу удается добиться руки своей принцессы.
- Ну разумеется, если он безмозглый идиот вроде тебя! - не на шутку разозлился Тревор, тоже поднимаясь с кресла. - Честно говоря, мне надоело сидеть с меланхоличным нытиком. Поеду-ка я повидаться с Марком и его новоиспеченной женушкой. Никогда не видел больших сорванцов, чем ты и твои приятели! Когда они приезжали к тебе на каникулы, за вами нужен был глаз да глаз.
- Езжай, - охотно согласился Филип, которому не терпелось остаться наедине со своими мыслями о Памеле.
Странно, но ему почему-то никогда не верилось, что он способен влюбиьтся по-настоящему. И дело не в том, что на него так сильно повлиял развод родителей и переезд к деду в Вермонт. Напротив, его детство и отрочество были по-настоящему прекрасными. Просто за свои тридцать лет Филип еще ни разу не испытывал этого чувства ни к одной из своих возлюбленных, так с какой же стати было ожидать, что это когда-нибудь случится?
И вот он ухитрился влюбиться именно в ту девушку, у которой были все причины его ненавидеть!
Филип не любил строить иллюзий. Ему очень не понравилось использованное Памелой сравнение: человек, который приставил заряженный пистолет к голове ее отца. Но ведь он действительно оказался своеобразным катализатором того процесса, который разрушил ее прежнюю жизнь. И она вряд ли его когда-нибудь простит... Хотя кто знает? Ведь предложила же она ему позвонить, когда он окажется в Милане.
Или все это не более чем жест вежливости, вежливости к врагу, который оказался победителем?
Ну и во что теперь превратится его существование, если он безумно любит Памелу и почти уверен в том, что она его никогда не полюбит?
А что, если попытаться еще раз переговорить с Гиффордом? Вдруг удастся уговорить его изменить решение? В любом случае, в его нынешней ситуации любая попытка переломить ход событий предпочтительнее пассивных переживаний.
Кроме того, разве сможет он жить дальше, так и не сказав Памеле о своих чувствах к ней? Как бы она к нему ни относилась, он просто обязан признаться ей в любви!
Когда Филип набрал номер телефона Гиффордов, трубку взяла хозяйка дома. Он сразу узнал этот теплый мелодичный голос, так похожий на голос дочери.
- Извините, мистер Кирк, но боюсь, что в данный момент мой муж не сможет подойти к телефону, - сказала она и пояснила:
- У него деловая встреча... Впрочем, кажется, я слышу его голос. Вы сможете подождать пару минут? Вероятно, он уже освободился.
- Да, конечно, - заверил Филип, стискивая телефонную трубку с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
Сев в кресло рядом с журнальным столиком, он стал нетерпеливо барабанить по полированной столешнице. Интересно, как отреагирует Гиффорд на его звонок? Вдруг он вообще не захочет с ним говорить? Тогда ему не останется ничего другого, как нагрянуть незваным, ибо только так он сможет еще раз увидеть Памелу. Но ведь ему может не повезти, и ее просто не окажется дома...
- Вы меня еще слушаете, мистер Кирк?
- Да.
- Муж просил меня спросить вас, не могли бы вы сегодня вечером приехать к нам на ужин?
Филип был крайне изумлен приглашением. Не то чтобы они расстались с Гиффордом врагами, однако у журналиста не было никаких причин надеяться, что тот снова захочет оказаться с ним за одним столом.
- Кстати, это будет прощальный ужин, продолжала Маргарет Гиффорд, поскольку, как вы уже, наверное, знаете, вскоре мы переезжаем в Вермонт. Сегодня к нам придут все близкие и друзья.
Судя по ее спокойному и приветливому тону, она еще не знала причины, из-за которой ее муж затеял переезд. Однако оказаться в компании друзей и близких семьи Гиффорд было не совсем то, на что Филип рассчитывал. В подобных обстоятельствах ему вряд ли удастся переговорить с Артуром наедине.
Но в любом случае нельзя упускать возможности снова повидаться с Памелой. Кроме того, подобное приглашение со стороны родителей поможет ей убедиться в том, что они не считают его своим врагом.
- Я с огромной благодарностью принимаю ваше приглашение, - справившись с внезапно нахлынувшим волнением, заявил Филип.
- Тогда мы ждем вас у себя в половине девятого. До встречи, мистер Кирк. , - До свидания, миссис Гиффорд.
Все еще не веря в свою удачу, он медленно положил трубку. Дело было сделано, однако его не покидала странная нерешительность, причина которой была очевидна. Кто знает, как отнесется Памела к его очередному появлению в ее доме? Каким станет выражение ее лица, когда она увидит его среди приглашенных?
Они простились навсегда лишь пару часов назад - и вот все повторяется снова! А вдруг она уже искренне поверила, что никогда его больше не увидит? И самое страшное - вдруг это именно то, чего ей больше всего хочется?
Впрочем, стоит ли беспокоиться раньше времени? Ведь ее может просто не оказаться дома!
Памеле очень не хотелось присутствовать на , ужине. Да, она понимала, что родители хотят проститься со своими друзьями. Но не лучше ли было устроить одну грандиозную вечеринку, чем растягивать процесс расставания на несколько скромных семейных вечеров?
К сожалению, ее родители решили иначе, и она не могла противиться их выбору. Именно поэтому ей пришлось пересилить себя и морально подготовиться к нынешнему вечеру.
Верные семейной традиции Мелани и Гордон первыми спустились вниз, когда в гостиной появилась Памела. Мелани выглядела бледной и озабоченной. Однако, обменявшись взглядами, сестры без слов поняли друг друга: сегодня они здесь для того, чтобы поддержать своих родителей.
Памела была несколько удивлена, когда появились первые гости, поскольку ими оказалась супружеская чета Вилкинсон. Вообще-то стол был накрыт на девять персон, поэтому следовало ожидать еще двоих гостей.
Появление телемагната ничуть не обрадовало Памелу, поскольку нынешний ужин грозил оказаться даже хуже, чем она представляла. Дело в том, что ей стало известно: отец еще не сообщил Вилкинсону о своем решении покинуть не только политическую сцену, но и Вашингтон, поэтому, вероятно, он намеревался сделать это сегодня вечером.
Мелани кивнула сестре на отца, который в своем смокинге выглядел просто великолепно, и подмигнула. Памела улыбнулась в ответ и указала головой на мать. В серебряном платье от известного парижского кутюрье Маргарет Гиффорд ни в чем не уступала мужу.
- Мистер Кирк, - объявил дворецкий.
Памела вздрогнула и с такой силой сдавила бокал с минеральной водой, что тот едва не треснул. Прежде чем она успела повернуться к входящему в комнату Филипу, кровь отхлынула от ее щек и лицо покрылось мертвенной бледностью. Он был так же красив, как и в первый вечер их знакомства, элегантный вечерний костюм, горделивая посадка головы и самоуверенный вид.
Что он здесь делает? Когда сегодня днем они сидели в скверике, он ни словом не обмолвился, что приглашен на семейный ужин. Что за проклятая манера вечно преподносить сюрпризы - вот только приятные они или нет, она еще до конца не решила...
- Мистер Кертон!
Если появление Филипа потрясло ее, то появление жизнерадостного старца повергло в неимоверное изумление. Неужели он явился для того, чтобы лично поприветствовать ее отца?
Она пристально посмотрела на Филипа и изумилась еще больше. Судя по выражению его лица, тот был поражен не меньше ее при виде собственного деда. Более того, он был явно этим не обрадован!
И все же, что делает в ее доме эта странная пара в вечерних костюмах и в накрахмаленных белых сорочках? Неужели деда пригласили лишь за компанию с внуком?
Тем временем, поприветствовав хозяев дома, оба родственника отошли в сторонку и вступили в весьма оживленную беседу. Памела незаметно подкралась ближе и услышала обрывок их разговора.
- ..Ты же поехал навестить Джулию и Марка! - горячо говорил Филип. Каким же образом ты оказался здесь? Надеюсь, не из-за нашего утреннего разговора?
Тревор выглядел абсолютно невозмутимым и сносил нападки внука с подлинно олимпийским спокойствием. Заметив Памелу, он повернулся к ней и приветливо улыбнулся.
- Вы сегодня просто обворожительны. Много я видел красивых женщин, однако ваши родители постарались на славу! И это платье вам удивительно к лицу.
Памела довольно улыбнулась: хоть один из гостей по достоинству оценил ее короткое, сильно декольтированное платье теплого золотистого оттенка.
- Вы тоже замечательно выглядите, - сказала она. - И в отличие от вашего родственника очень любезны.
- Ничего, он еще пообтешется и станет достойным такой красавицы, как вы, - добродушно заявил Тревор.
На это Памела ничего не ответила, ей было не до светских любезностей. Она изнывала от желания узнать, каким образом оба оказались приглашены на ужин, однако спросить об этом напрямик не решалась. В том, что Тревор знает ее отца и тот захотел увидеть старого знакомого, не было ничего удивительного. Однако почему отец снова захотел встретиться с Филипом?
- Что ты здесь делаешь? - дернув его за рукав, сердито прошипела она, стоило пожилому джентльмену на секунду отлучиться, чтобы взять с подноса бокал шампанского.
- Хотел тебя увидеть, - так же шепотом ответил Филип.
- Я тебя серьезно спрашиваю!
Филип пожал плечами, словно бы обижаясь на подобное недоверие с ее стороны, но ответить уже не успел, поскольку дед снова прервал их тет-а-тет.
- Пойдемте, я познакомлю вас с моей сестрой и ее мужем, - беря старика под руку, предложила Памела.
- А моего внука мы с собой не возьмем?
- Вообще-то он с ними уже знаком. Но если ему так хочется... - И она оглянулась на заметно помрачневшего Филипа.
- С вашего позволения, я пока переговорю с мистером Вилкинсоном, ответил он, круто поворачиваясь на каблуках.
- Извините его за несдержанность, дорогая, - хмыкнул Тревор, провожая Филипа взглядом. - Но, по-моему, он готов вас ревновать даже ко мне.
- Почему это "даже"? - в тон ему весело ответила Памела. - На мой взгляд, изо всех присутствующих джентльменов вы самый неотразимый.
- Хватит издеваться над стариком, лучше ведите меня знакомить с вашей сестрой. Надеюсь, она такая же хорошенькая?
- Мелани намного лучше меня, поскольку у нее уже двое детей! - пылко заверила Памела.
Несмотря на этот веселый разговор, она все же почувствовала облегчение, когда ей удалось "сплавить" своего собеседника Гордону, который немедленно затеял с ним разговор об отличиях рыбалки на Великих американских озерах и на океанском побережье.
Теперь можно было отыскать глазами Филипа. Тот непринужденно беседовал сразу с двумя супружескими парами - четой Вилкинсон и с ее собственными родителями.
Заметив, каким взглядом она смотрит на его внука, Тревор на мгновение прервал разговор с Гордоном и хитро подмигнул девушке. Памела недоуменно округлила глаза, но старик не унимался, и тогда она залилась ярким румянцем.
На что, интересно, он намекает своим лукавым подмигиванием? Неужели Тревор вообразил, что они с Филипом подходящая пара?
. По каким-то неизвестным причинам мать усадила Памелу между дедом и внуком. Причем если первый был оживлен и любезен, то второй напоминал застенчивого школьника, из которого и двух слов не вытянешь.
Впрочем, не прошло и нескольких минут, как разговор принял весьма неожиданное направление.
- Что вы думаете о выборах в Сенат, которые должны состояться в следующем году? - спросил Тревор, адресуя свой вопрос Алфреду Вилкинсону.
- Я думаю, что...
В этот момент Мелани уронила на пол нож, и в столовой воцарилась тишина.
- Извините, - пробормотала молодая женщина, пока сидящий рядом муж, нагнувшись, шарил под столом рукой в поисках ножа.
Памела дружески кивнула сестре. Очевидно, напряженная атмосфера этого вечера стала сказываться даже на ней, всегда такой спокойной и невозмутимой.
- Так что вы хотели сказать? - вновь заговорил Тревор.
Но прежде чем телемагнат успел открыть рот, в разговор вмешался Филип.
- С каких это пор ты интересуешься политикой? - спросил он старика.
- Я всегда ею интересовался. Однако речь сейчас не обо мне... Так что там насчет следующих выборов? Наш общий друг может рассчитывать на успех? И он указал на Артура Гиффорда.
Алфред Вилкинсон тоже посмотрел на хозяина дома, и в столовой снова воцарилась тишина.
Памела буквально оцепенела от стариковской бестактности. Не так уж много людей знали о намерении ее отца вернуться в большую политику. Однако даже не все из присутствующих были в курсе того, что он уже отказался от этого намерения.
И она глазами рассерженной рыси уставилась на Тревора, который терпеливо дожидался ответа. Что это - ничего не значащая болтовня или тщательно продуманная стратегия? Но чего он этим добивается?
Переведя взгляд на Филипа, Памела поняла, что и тот не меньше ее досадует на странное поведение Тревора. Более того, перехватив ее взгляд и словно бы извиняясь за своего престарелого родственника, Филип едва заметно пожал плечами.
- Сделай же что-нибудь, - шепнула она, едва шевеля губами.
- Теперь его можно остановить только одним способом: связать и вставив кляп в рот, - так же тихо ответил он.
- Тогда сходи за веревкой!
- О чем, интересно, шепчутся наши голубки? - неожиданно меняя тему, поинтересовался Тревор.
- Обсуждают поведение старого коршуна, сердито огрызнулся внук. По-моему, кроме тебя, политика здесь никого не интересует.
- А по-моему, она интересует даже твою очаровательную соседку, немедленно возразил дед. - Кроме того, Памела желает возвращения своего отца к активной политической деятельности гораздо сильнее, чем все мы вместе взятые!
- Ну, я тоже могу это намерение Артура только приветствовать, дружески заявил Вилкинсон. - У людей короткая память.
- Но очень избирательная! - ответил заметно побледневший Гиффорд. Поэтому я бы хотел заявить, что...
- Нет, папа, я не позволю тебе этого сделать!
Памела с удивлением взглянула на сестру, которая, внезапно поднявшись со своего места, выкрикнула эту отчаянную фразу. Лицо Мелани неузнаваемо исказилось, глаза были полны слез, губы дрожали от волнения.
- До сего дня я сдерживалась, - продолжала она, обращаясь непосредственно к отцу, - и с пониманием относилась к твоему решению, которое было принято еще семь лет назад... Но теперь я больше не позволю тебе жертвовать собой ради моей семьи.
- Мелани, дорогая, - пробормотала Маргарет, поглаживая старшую дочь по руке, - успокойся...
- И ты, мамочка, и ты, Памела, - не унималась Мелани, - почему вы молчите? Настало время сказать правду! Всю правду! Разве не так? - И она оглянулась на мужа, ища его поддержки.
Памела совершенно не понимала, что происходит. Последовательно оглядев всех присутствующих и не обнаружив на их лицах иного выражения, кроме сочувствия Мелани, она осознала, что находится в большей растерянности, чем все остальные.
И именно в этот момент Филип крепко стиснул ее ладонь.
Глава 14
Почувствовав, что Памела пытается вырвать руку, Филип сильнее стиснул пальцы. Он догадывался, что она, как никогда прежде, нуждается в поддержке, поскольку ситуация быстро выходила из-под контроля. И виноват в этом был его родной дед, неизвестно как оказавшийся в числе приглашенных.
Более того, Тревор намеренно спровоцировал этот пока еще только зарождающийся конфликт! Филип всегда любил старика и восхищался им, но в данный момент готов был придушить собственными руками.
- Почему ты молчишь, Гордон? - немного успокоившись, обратилась к своему мужу Мелани.
Ответить он не успел, поскольку Артур Гиффорд поднялся со своего места.
- Мне не хочется, чтобы ты так волновалась, дорогая, - сказал он старшей дочери, подходя к ней и заключая ее в объятия. - Для этого нет повода.
- Понимаешь, папочка, перед тем как прийти сюда, мы все обсудили с Гордоном, всхлипнула Мелани, прижимаясь щекой к отцовскому плечу. - Для всех нас будет лучше, если мы объяснимся начистоту. Тем более, - тут она обвела взглядом гостей, - что каждый из присутствующих имеет отношение к той давней истории.
- Кроме нас с дедом! - неожиданно заявил Филип.
Краем глаза он заметил, что от этих слов Памела вздрогнула. Его сердце защемило от любви и жалости, но что он теперь мог сделать, чтобы ее успокоить?
- Пожалуй, вы правы, - согласилась с ним Мелани. - Хотя именно Тревор, с которым мы разговаривали сегодня днем, убедил меня в том, что это безумие пора остановить. Какой бы болезненной ни была правда, но лучше вывести ее на свет божий, чем загонять в дальние уголки памяти, надеясь, что когда-нибудь все забудется само собой... - Она вновь всхлипнула и осеклась.
- Мелани, - вскричал Гордон, - не делай этого, дорогая! Это я во всем виноват...
- Чушь! - твердо ответила она.
Филип, не спускавший глаз с Памелы, заметил, как она напряглась и побледнела. Сейчас ей предстояло узнать главное: семь лет назад любовником Моники Арленд и отцом ее внебрачного ребенка был не кто иной, как Гордон, муж ее старшей сестры!
Самому Филипу стало известно об этом десять дней назад от Гордона, когда тот приехал к нему домой и во всем признался, добавив при этом, что решил обратиться в прессу и публично покаяться, дабы наконец-то полностью обелить своего бывшего шефа. "И неважно, что со мной потом случится", дрожащим от волнения голосом закончил он.
Артур Гиффорд с самого начала был в курсе произошедшего. Но решил не выдавать Гордона, чтобы не делать свою старшую дочь несчастной.