Да уж конечно, если они не совсем сошли с ума! О господи, откуда же в нем это стремление быть безрассудно-глупым?
Он нежно коснулся ее щеки и увидел смятение в голубых глазах.
- Уже поздно, дорогая. Завтра предстоит тяжелый день.
Тревис запер машину, и они направились в гостиницу обнявшись. Хотя было уже начало третьего, несколько их общих знакомых развлекались в холле отеля возле игровых автоматов. Их появление не осталось незамеченным. Можно было не сомневаться: завтра новость будет у всех на устах. Тревис сильнее прижал Бекку к себе, точно пытаясь защитить ее от любопытных взглядов.
Они молча поднялись в свой номер. Тревис удивился, насколько естественным показалось ему вернуться с ней вместе. Рука Бекки немного дрожала, когда она вставляла ключ в замочную скважину, и, едва они вошли в холл, он взял ее за локоть. Бекка подняла к нему лицо, немного удивленная, и он опять торопливо поцеловал ее. Этот поцелуй не походил на предыдущий, но волна возбуждения вновь прокатилась по его телу.
- Встретимся завтра в полдень. Я отвезу тебя и миссис Ларсон пообедать.
- Зачем? - удивилась она.
- Надо, чтобы нас видели вместе. Мы ведь должны узнать друг друга получше, чтобы хорошо сыграть свои роли.
- Ладно, - спокойно согласилась она. - Я буду ждать тебя здесь в полдень.
Ее немного припухшие губы, словно жаждущие нового поцелуя, сводили его с ума. Нежный румянец щек, аромат ее тела разжигали его желание. Ему захотелось подхватить ее на руки, унести в спальню и уложить в свою огромную постель. А потом заниматься с ней любовью до самого рассвета.
Неистовство этого желания потрясло его. Никогда еще ни одна женщина не заставляла его чувствовать что-либо подобное, ни одну из них он не хотел так страстно.
Нет, это все напрасные мечты, ведь она ясно дала ему понять, что никогда не станет всерьез рассматривать его в качестве партнера. Да он и сам не намерен жениться. Он хочет в одиночестве пожить на своем ранчо, ему необходимо прийти в себя, разобраться, что он собой представляет и как ему жить дальше. И, торопливо пробормотав слова прощания, Тревис пошел в свою комнату.
Суббота. Второй забег.
Все утро Тревис предвкушал новую встречу с Беккой. Входя в гостиную, он невольно улыбнулся, полагая, что девушка ждет его. Однако он ошибся - ее там не было. Нахмурившись, Тревис постучал в дверь ее комнаты, но не получил ответа. Куда же она подевалась? Правда, он опоздал на четверть часа, но Бекка не могла уйти, не дождавшись его. Он решительно распахнул дверь комнаты и вошел.
Несмотря на яркий солнечный день, спальня Ларсонов была погружена во мрак: плотные шторы закрывали окна. Тревис зажег лампу и замер: миссис Ларсон неподвижно лежала на постели у окна.
Тревис бросился к ней. Белая как мел, Джой лежала со скрещенными на животе руками. Он приложил пальцы к артерии на ее шее и с облегчением ощутил слабое биение пульса.
- Миссис Ларсон, - позвал он, присаживаясь на постель. - Проснитесь, пожалуйста.
Однако ее веки даже не дрогнули. Пытаясь разбудить ее, Тревис заговорил громче и потряс ее за плечи, но так ничего и не добился. Он почувствовал страх: это не мигрень, Джой серьезно больна!
- Что ты здесь делаешь?
Тревис обернулся и увидел стоящую в дверях Бекку с бумажным пакетом в руках. Он поднялся и подошел к ней.
- Что происходит?
- О чем ты? У нее головная…
- Не лги мне. Или у нее кома, или ее накачали лекарствами до такого состояния, что она еще не скоро придет в себя.
Бекка долго и пристально смотрела ему в глаза, потом молча подошла к туалетному столику и, положив на него пакет, вынула оттуда пузырек. Он взял лекарство, но его название ничего ему не сказало, потому что уже многие годы он не принимал ничего сильнее аспирина.
- Что это?
- Обезболивающее. - Ее огромные глаза казались потемневшими. - Самое сильное обезболивающее после морфия.
Тревис почувствовал страх.
- Что с ней?
Она махнула рукой в сторону двери:
- Давай поговорим в гостиной. Ей лучше, когда ее ничто не беспокоит.
Тревис вслед за Беккой вышел в гостиную, где она села на диван, обхватив руками колени. Он устроился рядом.
- Я видел людей, страдающих от мигрени, но у Джой что-то другое.
- У мамы… она… - Боль сжала горло Бекки так, что она не смогла выдавить из себя ни звука и отвернулась к окну. - Мы никому не говорили. Так трудно рассказать об этом кому-нибудь…
- Но я ведь вам не чужой, Обезьянка.
Взгляд, полный отчаяния, снова остановился на его лице.
- Мама умирает.
Тревис похолодел. Он не мог поверить в это.
- Ты уверена?
Бекка кивнула:
- У нее опухоль мозга, поэтому и голова болит. Операцию она не перенесет. Да мне и нечем оплатить ее - я и за пять лет не соберу столько денег.
- Скольким врачам ты ее показывала?
- Двум. Одному в Техасе, где мы жили семь лет. И другому в Далласе. Они оба сказали одно и то же.
- Но этого недостаточно! Они могут ошибаться! Мы должны показать ее лучшему специалисту штата.
- Разве бы я не сделала этого еще два года назад, когда узнала об опухоли? К несчастью, я не могу позволить себе такую дорогую консультацию.
- Зато я могу. У меня денег больше, чем я способен потратить. Моими средствами распоряжается сестра Клэр - она их куда-то вкладывает. Но теперь…
- Нет! - воскликнула Бекка. - Я не могу! Я не нуждаюсь в благотворительности.
- Даже если речь идет о жизни твоей матери?
Она отпрянула, как если бы он ударил ее.
- Послушай, это не честно. Ты не знаешь, через что мы прошли за эти два года. Я делаю все, что могу, и мама получает все, что врачи ей прописали.
Он придвинулся ближе:
- Прости, это правда, меня не было рядом, и я об этом очень сожалею. Но теперь я постараюсь исправить положение. Два года - долгий срок, а медицина сейчас развивается стремительно… Мы найдем ей лучшего врача.
Бекка отвернулась.
- Она моя мама, Тревис, а не твоя. Все это не должно тебя касаться.
Он вздрогнул. Ее слова больно ударили его, возвращая к событиям пятнадцатилетней давности, когда Ларсоны внезапно уехали, оставив насиженное место. Но ведь они были частью его жизни, заменили ему родителей. Известие о смертельной болезни Джой заставило его испытать такую боль, будто ему предстояло второй раз потерять собственную мать. Нет, он не сдастся без боя!
- А я считаю, что касается. Если ты не хочешь смерти Джой, тебе придется принять эту, как ты говоришь, благотворительность.
Он намеренно придал своим словам жесткость, задевшую Бекку. Девушка в гневе швырнула в него подушкой:
- Как ты можешь говорить мне такое! Ты понятия не имеешь, что я чувствую! Ты не знаешь, мы не можем себе позволить…
- Зато я могу позволить себе позаботиться о ней.
- Врачи сказали, что только двадцать процентов пациентов выживают после такой операции. - Внезапно гнев покинул ее, и она залилась слезами: - Ты не понимаешь! Так она будет со мной еще несколько месяцев, может даже, год! Если я потеряю ее… У меня больше никого нет, никого! Я останусь совсем одна!
Ее горе потрясло Тревиса. Словно невидимая ледяная рука сжала его сердце. Он порывисто обнял Бекку, и она прильнула к его плечу, горько рыдая.
Его первым инстинктивным желанием было сказать ей, что он всегда останется ее другом и помощником, но он все же промолчал: сначала необходимо разобраться в себе самом, чтобы понять, на что он вообще годен.
Тревис дал ей выплакаться, думая о том, что должен найти хорошего врача для Джой, которая так помогла ему, когда он больше всего нуждался в помощи. Он должен сделать это для Джой, а не для Бекки. Поиски врача он начнет через Джейка Андерсона, мужа его сестры Клэр, члена совета директоров нескольких известных клиник. Уже в конце этой недели он сможет проконсультировать миссис Ларсон у самых лучших специалистов.
Бекка начала понемногу успокаиваться. Его мысли снова вернулись к ней. Как бы ему хотелось прижаться губами к ее губам и повторить волшебные переживания прошлой ночи! Однако ей сейчас не до него, и он должен отнестись к ней как к сестре.
- Извини, - сказала Бекка, шмыгая носом. - Я совсем не хотела…
- Ничего, Обезьянка. Ты и раньше всегда приходила ко мне поплакать, помнишь?
Она отстранилась.
- Это было давно. Сейчас все изменилось. Прошу тебя, не говори никому о маминой болезни.
- Обещаю. Только своим, но им ты можешь доверять. Кроме того, Хэнк и Алекс будут жить здесь, и они наверняка догадаются, как и я. Положись на меня, Обезьянка. Я все тот же старый ковбой, которого ты знала в детстве.
- Теперь ты понимаешь, почему я обязана выиграть соревнования? Мне необходимы деньги для "Серкл И".
- Что ты хочешь сказать?
- Я хочу отвезти маму домой. Она там родилась, и она будет счастлива провести свои последние дни в "Серкл И".
Ее слова острым ножом вонзились в сердце Тревиса. Земля, о которой он так мечтал, не будет принадлежать ему. Бекка никогда не согласится уступить ему ранчо.
Почему же все его мечты связаны именно с этой землей? Брат столько раз твердил ему, что в округе полно других замечательных мест, но Тревис о них и слышать не хотел. "Серкл И" - его дом, место, где он вырос, где стал мужчиной, где был счастлив. Как мог он быть столь глуп, что позволил этим двум женщинам - миссис Ларсон и Бекке - исчезнуть из его жизни на долгих пятнадцать лет! Ведь они были его семьей, и они любили его…
И что же, черт возьми, ему теперь делать?
- Тревис!
Он очнулся от задумчивости и посмотрел на женщину, которую держал в своих объятиях.
- Что, Обезьянка?
- Спасибо, что дал мне поплакать на твоем плече.
Тревис одарил ее своей ослепительной улыбкой:
- Еще одно "спасибо"! Уже второе за сегодня - просто рекорд!
Бекка нахмурилась:
- Знаешь что, избавь меня от своей знаменитой рекламной улыбки! Ты больше нравишься мне без этой маски на лице. Такой, какой ты на самом деле.
Тревис помрачнел. Он никогда не думал о своей улыбке как о маске, но она была права. Чем более смущенным или раздосадованным он был, тем шире и радостнее улыбался. Но как она могла узнать об этом? Казалось, она просто читала его мысли. И что еще она могла увидеть в глубине его души?
Тревис посмотрел на ее заплаканное лицо и подумал, что никогда не видел Бекку более красивой. Он страстно желал заключить ее в объятия и любить до скончания века, но разум настойчиво требовал немедленно спасаться бегством.
Глава шестая
Воскресенье. Третий забег.
Пробуждение было медленным и мучительным. Бекка застонала от боли в левом колене - накануне она, стараясь показать лучшее время, чем у Черил-Энн, слишком резко и торопливо взяла барьер. Хорошо еще, что ей удалось справиться с нервозностью лошади и они обе не упали. А потом ей пришлось весь вечер танцевать на празднике награждения. Теперь Бекка за все расплачивалась ноющей болью в колене. Она повернулась на бок, и ей в глаза сразу же бросилась пустая постель матери.
Наверное, головная боль у Джой наконец прошла. Вне себя от радости, Бекка даже забыла о больной ноге и подскочила на кровати:
- Мама! Где ты?
Ей никто не ответил. Бекка умылась и причесалась. Войдя в гостиную, она увидела миссис Ларсон в одном из уютных кресел с пяльцами для вышивания в руках. В свои лучшие дни Джой любила вышивать ковбойские рубашки, в которых Бекка выступала на арене.
- Вот ты где! - воскликнула девушка, обнимая мать. - Когда ты проснулась?
- Около четырех, но встала только в шесть, - ответила Джой со слабой улыбкой. - Я боялась разбудить тебя, дорогая. Тревис сказал, вы вернулись в два часа ночи.
Бекка вспыхнула. Неужели Тревис уже что-то рассказал матери об их "отношениях"? Ей вовсе не хотелось, чтобы у Джой возникло ни на чем не основанное убеждение, будто дочь нашла свое счастье. Однако она ограничилась лишь сухим замечанием:
- Да, мы вместе были на празднике.
- Ты выиграла еще одну Пряжку?
Бекка покачала головой:
- Лошадь чуть не задела второй барьер. Представляешь, если бы мы упали, я получила бы пять штрафных очков и могла бы забыть о победе на чемпионате! К счастью, все обошлось, но победила Черил-Энн. Ты бы видела ее лицо!
- А Тревис? Он выиграл?
- Нет, он был вторым в скачках на быках и четвертым в командном соревновании арканщиков.
Хотя никто из них не выиграл в тот день, Тревис настоял, чтобы они пошли на праздник награждения, где все смогли бы лицезреть их вместе.
- Он такой милый, - сказала Джой.
Да уж, танцевал с ней весь вечер. Правда, Бекка не призналась ему, что повредила колено.
- И, по-моему, ты ему нравишься, доченька.
Чувствуя, что не в силах продолжать этот разговор, Бекка отвела взгляд.
- Сколько времени? Я проголодалась. - Оказалось, уже почти одиннадцать. - Боже мой, я так долго спала! А ведь собиралась встать пораньше, чтобы приготовиться к приезду Хэнка и Алекс. Мама, ты будешь завтракать?
- Нет, дорогая, я уже поела с Тревисом. Он заказал нам еду в номер, и там осталось еще полно всякой всячины для тебя. Можешь разогреть все в микроволновке.
Расставляя на столе тарелки с едой, Бекка думала только об одном: с тех пор, как она согласилась с планом Тревиса, он проявлял постоянную заботу о ней, платил за еду, возил и сопровождал ее повсюду. Самое ужасное: ей начинало это нравиться. Да, ей определенно нравилось, что он избавлял ее от массы повседневных забот, нравилось чувствовать его сильную руку на своей талии и даже его губы на своих губах. Она нахмурилась. Какая глупость! Ничего хорошего из этого не выйдет! Неужели она сама начала верить в то, что становится для него чем-то большим, чем подруга детских лет…
Вдруг двери гостиной распахнулись, и появился объект ее размышлений. Тревис улыбнулся:
- Проснулась?
Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но, исполненная решимости избегать близости с ним, Бекка заслонилась рукой:
- Мама уже встала.
Он бросил взгляд в сторону занятой вышиванием миссис Ларсон и шепнул Бекке:
- Она тоже должна думать, что мы всерьез…
Бекка отвернулась, а Тревис пробормотал:
- Миленький у тебя наряд. Я готов потерять голову и забыть о присутствии миссис Ларсон…
Бекка смутилась: на ней все еще была длинная футболка, заменявшая ей ночную рубашку, и сейчас горячий взгляд Тревиса словно обжег ее. Она вскочила, собираясь укрыться в спальне, но задела ногой одно из кресел и вскрикнула от боли.
- Что такое? - Он бросился к Бекке и схватил ее за плечи. - Ты сказала, что ничего себе не повредила.
- Ерунда, просто синяк.
Но он уже склонился над ее коленом и приподнял ногу, разглядывая ушиб. Теряя равновесие, Бекка была вынуждена обнять его за плечо.
- Почему ты мне не сказала? Нам не надо было танцевать вчера вечером!
- Пожалуйста, отпусти мою ногу!
- Иди присядь рядом с Джой, я сейчас принесу лед и сделаю тебе компресс.
Однако Бекка захромала к себе в комнату.
- Куда ты? - окликнул ее Тревис.
- Пойду оденусь, - пробормотала она, не оборачиваясь.
- Зачем, дорогая? Я уже видел все, что только мог, и, признаюсь, мне очень понравилось!
- Грязный старый ковбой, - сердито отозвалась Бекка, исчезая за дверьми своей спальни.
Понедельник. Четвертый заезд.
- Дядя Тревис! Мы здесь!
Бекка улыбнулась. Возбужденный встречей восьмилетний Мэтт метался на заднем сиденье машины, размахивая руками, и едва Хэнк притормозил, как он выскочил наружу и припустился навстречу объятиям Тревиса.
- Дядя Тревис! Я тоже здесь! - закричала малышка Сара, прыгая на своем детском сиденье и пытаясь выбраться наружу.
Улыбаясь, Тревис несколько раз подбросил хохочущего от удовольствия племянника в воздух и поставил на землю.
- Сначала посмотрим, как там ваша мама. - Он открыл переднюю дверцу машины.
- Рада видеть тебя, Бекка, - поздоровалась Алекс, выбираясь из машины. - Помоги, пожалуйста, Саре. Нам пришлось купить детское сиденье с самыми крепкими застежками, чтобы заставить ее сидеть на месте.
- Да, сейчас. - Бекка видела, что малышка запуталась в ремнях и покраснела от напрасных усилий высвободиться самостоятельно. - Я помогу тебе, дорогая.
Она извлекла девочку из машины, и та радостно обняла ее за шею пухлыми ручонками. Бекка почувствовала, как ее охватывает теплая волна признательности. Идены принимали ее как свою, точно она была членом их большой семьи.
- Сколько лошадей вы привезли? - спросил Тревис брата.
- Десять. Давай разгружать трейлер.
Они были в двадцати минутах езды от Лас-Вегаса, на большом ранчо Леона Уайтхеда, где Идены обычно держали своих лошадей, привезенных для участия в соревнованиях. В течение последующего получаса Бекка помогала Тревису, Хэнку и его старшему сыну Джей-Джею перевести животных в стойла.
- Еще не видел ни одной лошади, с которой бы Джей-Джей не справился, - с гордостью заметил Хэнк, когда они закончили свою работу. - Хороший растет помощник!
- Все ваши лошади - для арканщиков, - заметила Бекка. - Почему вы не выращиваете скаковых?
Хэнк махнул рукой:
- Не можем найти тренера. Я, кстати, хотел поговорить об этом с тобой. Ты сама не собираешься заняться выездкой лошадей через пару лет, когда тебе надоест выступать на родео?
Бекка вздохнула. Она не знала, что будет делать, когда прекратит выступать, но сейчас предложение Хэнка показалось ей в высшей степени заманчивым. Она бросила обеспокоенный взгляд на Тревиса, который поил лошадей. Интересно, не с его ли это подачи?
- Почему ты думаешь, что я справлюсь?
- Я видел твои выступления по телевизору. Ты сама тренируешь Какао, и, по-моему, на этом чемпионате нет лошади, подготовленной лучше.
Бекка покраснела.
- Значит, ошибка в последнем заезде целиком и полностью по моей вине.
- Точно!
- Когда вы собираетесь заняться скаковыми?
- Как только ты согласишься приняться за дело. Ты думала о том, чтобы прекратить выступления?
- Да; может, уже в этом году. Знаешь, если…
Она запнулась. Если она проиграет на чемпионате, то потеряет "Серкл И" и не сможет вернуться в родные места. Однако ей не хотелось рассказывать Хэнку о своих проблемах.
- В общем, все зависит от некоторых обстоятельств. Давай я скажу тебе о своем решении позже, хорошо?
- Договорились. Мое предложение остается в силе. Я согласен ждать сколько угодно, потому что хочу заполучить лучшего специалиста, которого знаю.
Бекка улыбнулась:
- Спасибо, Хэнк.
- Ну что, поехали в город? - Тревис обнял ее за талию, и от этого прикосновения горячая волна захлестнула ее тело. - Нам пора готовиться к выступлению.
- Я готова.
Тревис достал из кармана рубашки ключ и протянул Хэнку:
- У нас тот же номер, что и в прошлом году. Увидимся позже!
- Тревис!