Джемми сменил палец деда на его же кинжал и теперь яростно грыз рукоятку дирка, который Джейми предусмотрительно держал за лезвие, чтобы ребенок не поранился.
- Я тоже, - сказал Джейми с легкой улыбкой. - Хотя я надеюсь, что этого не потребуется.
- Я не думаю, что обе армии отрубали людям головы - или будут отрубать, - сказала я. Но оставалось еще множество других неприятных вариантов, и Джейми знал это так же, как и я.
Внезапно у меня возникло страстное желание убедить его бросить все это и отойти в сторону. Отдать Трайону его землю, сказать арендатором, чтобы они делали, что хотели, бросали Ридж и уходили. Война надвигалась, но она не должна поглотить нас. Не на этот раз. Мы можем уйти на юг во Флориду или к индейцам. На запад к чероки. Или даже назад в Шотландию. Колонии восстанут, но есть места, где можно скрыться от войны.
Он наблюдал за моим лицом.
- Это, - произнес он, отметая жестом руки мысли о Трайоне, милиции и регуляторах, - это небольшое происшествие, возможно, само по себе ничего не значащее. Но это начало, я думаю.
Свет исчезал, тень закрыла его ноги, но последние лучи солнца еще касались его лица. На лбу было пятно крови, и я подумала, что должна вытереть его, но не двинулась с места.
- Если я спасу этих мужчин, когда они пройдут вместе со мной между двух огней, тогда они и дальше будут идти за мной без вопросов. Лучше начать сейчас, сассенах, пока еще не так много стоит на кону.
- Я знаю, - сказала я и задрожала.
- Ты замерзла, сассенах? На, возьми ребенка, и идите домой, я пойду за вами, как только оденусь.
Он вручил мне Джемми и кинжал, так как в данный момент эти двое были не разделимы, и встал. Он поднял килт и отряхнул его, но я не двигалась. Лезвие дирка было теплым от его руки, когда я взяла его.
Он вопросительно посмотрел на меня, и я потрясла головой.
- Мы подождем тебя.
Он одевался быстро, но тщательно. Несмотря на плохие предчувствия, я не могла не восхититься точностью его инстинктов. Не его обычный черно-малиновый килт, а охотничий. Никакого желания удивить их богатством одежды, но привлечь ее самобытностью, предназначенной показать горцам, что он один из них, и притянуть взгляды немцев. Плед, скрепленный брошкой в виде бегущего оленя, его пояс и ножны, чистые шерстяные чулки. Он молчал, поглощенный тем, что делал, одеваясь со спокойной сосредоточенностью, что удручающе походило на процесс одевания священника.
Значит, это будет сегодня ночью. Совершенно ясно, что Роджер и другие отправились собирать мужчин, проживающих на расстоянии дня пути, и сегодня ночью Джейми зажжет свой крест и призовет своих первых людей, скрепив клятву виски.
- Значит, Бри была права, - сказал я, нарушив тишину на поляне. - Она сказала, что ты, вероятно, основал новую религию. Когда она увидела крест.
Он удивленно взглянул на меня, потом в направлении дома, и его рот искривился в улыбке.
- Полагаю, что так, - сказал он. - Бог да поможет мне.
Он мягко забрал нож у Джемми, вытер его о плед и вложил в ножны быстрым движением. Он был готов.
Я стояла, готовая последовать за ним. Слова, которые я не могла произнести - и никогда не скажу - застряли в горле. Боясь, что они сами выскользнут из моего горла, я быстро произнесла.
- Ты призывал Бога помочь тебе? Немного раньше.
- Ох, нет, - сказал он и на мгновение отвел глаза, потом внезапно посмотрел на меня странным взглядом. - Я призывал Дугала МакКензи.
Я почувствовала внезапный приступ растерянности. Дугал был давно мертв; он погиб от руки Джейми накануне Каллодена, умер с кинжалом Джейми в горле. Я сглотнула, и мой взгляд непроизвольно метнулся к дирку на его поясе.
- Я давно помирился с Дугалом, - сказал он мягко, увидев направление моего взгляда. Он коснулся рукоятки кинжала с золотым навершием, который когда-то принадлежал Гектору Камерону. - Он был вождем, Дугал. Он понимает: тогда я сделал, потому что был должен… ради моих мужчин и тебя, и я сделаю это снова, если будет нужно.
Я теперь вспомнила, что он крикнул, стоя лицом к западу - в направлении, куда улетают мертвые души. Это была не молитва и не призыв. Я знала эти слова, хотя прошло много лет, когда я последний раз слышала их. Он крикнул "Tulach Ard!", военный клич клана МакКензи.
Я тяжело сглотнула.
- И он… поможет тебе, как ты думаешь?
Джейми серьезно кивнул.
- Если сможет, - сказал он. - Мы много дрались вместе, Дугал и я; рука к руке, спина к спине. И в конце концов, сассенах, кровь - это кровь.
Я механически кивнула в ответ, и прижала Джемми к груди. Небо по - зимнему выцвело, и тени заполнили поляну. Камень у истока ручья белел бледной призрачной формой над черной водой.
- Идем, - сказала я. - Скоро стемнеет
Глава 23
Бард
Было довольно темно, когда Роджер подошел к дверям своего дома; окна приветливо сияли, и искры летели из трубы, обещая тепло и пищу. Он устал, замерз и страшно проголодался, и сейчас ощущал глубокое чувство благодарности к дому, особенно обострившееся при мысли о том, что завтра он покинет его.
- Брианна? - он вошел внутрь и прищурился в тусклом свете, ища свою жену.
- А вот и ты! Ты поздно! Где ты был?
Она высунулась из задней комнатки, держа ребенка на бедре и прижимая отрез тартана к груди. Она коротко поцеловала его, оставив на его губах дразнящий привкус сливового джема.
- Последние десять часов я ездил вверх и вниз по горам, - сказал он, забирая у нее тартан и бросая его на кровать. - Искал мифическую семью голландцев. Подойди и поцелуй меня по-настоящему, хорошо?
Она послушно обняла его за талию свободной рукой и подарила ему длительный с запахом сливы поцелуй, который заставил его подумать, что ужин, возможно, может подождать, каким бы голодным он ни был. Однако ребенок думал иначе; он издал громкий вопль, отчего Брианна, немного поморщившись, сделала шаг назад.
- Все еще режутся зубы? - спросил Роджер, рассматривая красное лицо своего отпрыска, покрытое соплями, слюнями и слезами.
- Как ты догадался? - сказала она язвительно. - На, подержи его минутку.
Оно толкнула извивающегося Джемми в руки отца и потянула лиф платья, помятый и покрытый белыми пятнами от молока. Одна из ее грудей выскользнула из лифа, и она, взяв Джемми, уселась на стул возле очага.
- Он беспокоился весь день, - сказала она, покачав головой; ребенок продолжал плакать и брыкаться, ударяя рукой по предложенной груди. - Он не сосет больше нескольких минут, а потом все выплевывает. Он плачет, когда его держишь на руках, и орет, когда кладешь, - она устало провела по своим волосам. - У меня такое чувство, что я целый день дралась с аллигаторами.
- О, мм. Очень жаль, - Роджер потер ноющую поясницу, пытаясь сделать это незаметно. Он указал подбородком на кровать. - А что это за тартан?
- О, я забыла. Это твое, - отвлекшись на мгновение от беспокойного ребенка, она поглядела на него, впервые заметив его взъерошенный вид. - Па принес его, чтобы ты надел его сегодня вечером. Кстати, у тебя грязь на лице, ты упал с коня?
- Несколько раз.
Он двинулся к умывальнику, немного прихрамывая. Рукав его пальто и бриджи на одном колене были измазаны грязью, и он потирал свою грудь, пытаясь избавиться от кусочков сухих листьев, попавших под рубашку.
- Да? Очень жаль. Ш-ш-ш, - напевала она ребенку, покачивая его. - Ты поранился?
- Нет. Все в порядке.
Он скинул пальто и отвернулся, наливая воду из кувшина в тазик. Он плескал холодную воду на лицо, слушая визг Джемми, и думал о возможности заняться с Брианной любовью, прежде чем уедет следующим утром. Учитывая зубы Джемми и планы его дедушки, возможность казалась мизерной, но надежда умирает последней.
Он вытер лицо полотенцем, оглядевшись в тайной надежде на еду. И стол, и очаг были пусты, хотя в воздухе стоял сильный кислый запах.
- Квашеная капуста? - предположил он, громко фыркая. - Мюллеры?
- Они привезли с собой две большие фляги, - сказала Брианна, показывая на угол, где стоял кувшин. - Это нам. Ты что-нибудь ел в дороге?
- Нет.
Его живот громко заурчал, очевидно, решив попробовать квашеной капусты, если больше ничего не предлагалось. Но, скорее всего, еда была в большом доме. Ободренный этой мыслью, он подтянул бриджи, и начал неуклюже складывать тартан, чтобы сделать из него плед.
Джемми немного успокоился, лишь время от времени производя всхлипы.
- И как насчет этих мифических голландцев? - спросила Брианна, продолжая укачивать ребенка.
- Джейми послал меня на северо-восток, чтобы разыскать семью голландцев, которые, как он слышал, поселились возле Кипящего ручья, и призвать их в милицию, если они согласятся, - он, нахмурившись, глядел на ткань. До этого он лишь дважды надевал плед, и оба раза ему помогали. - Ты думаешь, мне обязательно нужно его надевать?
Брианна сзади него весело фыркнула.
- Думаю, что-то ты должен надеть. Ты же не пойдешь в большой дом в одной рубашке? Кстати, ты нашел голландцев?
- Ничего кроме деревянных башмаков.
Он нашел ручей, который он посчитал Кипящим ручьем, и ехал мили по его берегу, ныряя - если во время замечал - под нависающие ветви, пробираясь через заросли ежевики и орешника, но не нашел ничего, кроме лисы, которая однажды перебежала ему дорогу и исчезла в кустах, как внезапно погашенное пламя.
- Возможно, они откочевали дальше, в Вирджинию или Пенсильванию, - сочувственно произнесла Брианна. Это был ужасный долгий день и неудачный, то есть не совсем удачный. Джейми сказал: "Найди их, если сможешь". И даже если бы он нашел их, вряд ли они поняли бы его примитивный голландский язык, который он немного узнал в свой короткий отпуск в Амстердаме в 1960-х годах. Или не согласились бы последовать за ним. Однако чувство неудачи преследовало его, как камешек в ботинке.
Он взглянул на Брианну, которая с широкой улыбкой смотрела на него.
- Хорошо, - сказал он покорно. - Смейся, если хочешь.
Надевание пледа не было действием, повышающим чувство собственного достоинства, особенно с учетом того, что самый эффективный способ заключался в том, чтобы лечь на сложенный плед и заворачиваться в него, крутясь, как сосиска на гриле. Джейми мог надевать его, стоя, но у него была большая практика.
Его борьба с пледом, может быть, намеренно преувеличенная, была вознаграждена хихиканьем Брианны, которое в свою очередь произвело успокаивающее действие на ребенка. К тому времени, когда Роджер, наконец, уложил все складки и петли, оба выглядели раскрасневшимися, но счастливыми.
Роджер поклонился им, взмахнув рукой, и Бри похлопала себя по бедру, аплодируя одной рукой.
- Потрясающе, - сказала она, одобрительно разглядывая его. - Видишь папу? Красивый папа!
Она повернула Джемми лицом к нему, и тот смотрел с открытым ртом на это воплощение мужской славы, потом медленная улыбка расцвела на его лице со свисающими струйками слюны на выпяченных губах.
Роджер все еще был голодным и усталым, но это казалось ему не столь важным. Он усмехнулся и протянул руки к ребенку.
- Хочешь переодеться? Если он наелся и сухой, я могу взять его в большой дом, а ты приведешь себя в порядок.
- Ты думаешь, мне нужно переодеться? - Брианна кинула на него сердитый взгляд. Ее волосы растрепались, платье выглядело так, словно она спала в нем в течение многих дней, и на одной груди было темное пятно.
- Ты выглядишь великолепно, - сказал он, нагибаясь и ловко подхватывая Джемми. - Тише, bhalaich. Ты был достаточно с мамой, и она должна немного отдохнуть от тебя. Пойдем со мной.
- Не забудь свою гитару, - крикнула Бри ему вслед, когда он подошел к двери. Он удивленно оглянулся не нее.
- Что?
- Па, хочет, чтобы ты пел сегодня. Подожди, он продиктовал мне список.
- Список? Какой?
Он хорошо знал, что Джейми Фрейзер не понимал музыку, и его немного задевало, что его самое большое мастерство было тем, чего Фрейзер не ценил.
- Песен, конечно, - она нахмурила брови, вспоминая список. - Он хочет, чтобы ты пел "Ho Ro!", "Birnie bouzle" и "Большой тюлень". Ты можешь петь другие песни между ними, сказал он, но он хочет именно эти, а потом ты должен перейти к милитаристским песням. Он не называл их так, конечно, но ты поймешь меня - "Килликранки", "Холмы Кромдейла" и "Битва при Шерифсмуире". Только старые песни, сказал он, никаких песен 45-ого года, кроме "Джонни Коупа", он хочет, чтобы ты обязательно спел ее в конце. И…
Роджер уставился на нее, выпутывая ногу Джемми из складок пледа.
- Я даже не думал, что твой отец знает названия песен, не говоря уже о том, что имеет какие-то предпочтения среди них.
Брианна встала и вытащила длинную деревянную заколку, держащую ее волосы. Густые рыжие волосы упали каскадом на ее лицо и плечи. Она обеими руками откинула их назад и покачала головой.
- Вряд ли. Имеет предпочтения, я имею в виду. У па полностью нет слуха. Мама говорит, что у него хорошее чувство ритма, но он не может отличить одну ноту от другой.
- Я думаю также, но почему…
- Он, возможно, не слышит музыку, но он слушает, - она смотрела на него, проводя гребенкой по спутанным волосам. - И он наблюдает. Он знает, как люди реагируют, и что они чувствуют, слушая твои песни.
- Да? - пробормотал Роджер. Он почувствовал искру удовольствия при мысли, что Фрейзер заметил воздействие его музыки, даже если лично не ценил ее. - Он хочет, чтобы я подготовил людей? Привел в нужное настроение прежде, чем он возьмется за них?
- Вот именно, - кивнула она, развязывая шнурки на лифе. Внезапно освободившиеся груди качнулись под тонким муслином ее рубашки.
Роджер переступил с ноги на ногу. Она уловила это движение и посмотрела на него. Медленно, она взяла груди в ладони и приподняла их, глядя в его глаза с легкой улыбкой на губах. На мгновение ему показалось, что он перестал дышать, хотя его грудь продолжала подниматься и опускаться.
Она первая прервала момент, опустив руки и повернувшись, чтобы отыскать в сундуке одежду.
- Ты знаешь, что он задумал? - спросила она, приглушенным голосом из недр сундука. - Он поставил этот крест перед вашим отъездом?
- Да, - Джемми раздраженно пыхтел, как игрушечный паровоз, взбирающийся на холм. Роджер сунул его под руку, придерживая маленький толстый животик ладонью. - Это огненный крест. Ты знаешь, что это?
Она распрямилась над сундуком, прижимая к груди чистую рубашку и выглядя немного встревоженной.
- Огненный крест? Ты имеешь в виду, он будет жечь его во дворе?
- Ну, не до конца, нет, - свободной рукой он снял со стены бойран и щелкнул по нему, проверяя натянутость кожи, в то же время кратко объясняя про традицию огненного креста. - Это делается очень редко, - закончил он, убирая бойран подальше от цепких ручонок Джемми. - Я не думаю, что это делалось в Высокогорье после восстания. Твой отец говорил мне, что видел этот обычай однажды. Будет интересно посмотреть его здесь.
Полный исторического энтузиазма, он не замечал, что Брианна не была так восторженна.
- Может быть, - сказала она с тревогой в голосе. - Я не знаю… но у меня мурашки от этого.
- А? - Роджер с удивлением поглядел на нее. - Почему?
Она пожала плечами, и сняла грязную рубашку через голову.
- Не знаю. Возможно, потому что я видела горящие кресты в вечерних новостях по телевизору. Ты знаешь про ку-клукс-клан? Может быть, на британском телевидении не сообщают - не сообщали - о таких вещах?
- О ку-клукс-клане? - Роджера фанатики интересовали меньше, чем голые груди Брианны, но он приложил усилия и сосредоточился на разговоре. - О, да, я слышал о них. Как ты думаешь, откуда у них это название?
- Что? Ты имеешь в виду…
- Несомненно, - сказал он бодро. - Они получили его от горских иммигрантов, от которых они, кстати, и произошли. Клан, да? Может быть даже, - добавил он, озаренный мыслью, - все началось сегодня вечером. Традиция, которая перешла из Старого света в Новый. Ведь может же быть так?
- Так, - слабым эхом откликнулась Брианна. Она натянула чистую рубашку и сейчас отряхивала синее платье, выглядя встревоженной.
- Все когда-нибудь и где-нибудь начинается, Бри, - сказал он мягко. - Чаще всего мы не знаем где и как, и какое это имеет значение, даже если сейчас мы знаем? А ку-клукс-клан возникнет только через сто лет, - он немного приподнял Джемми на бедре. - Мы не увидим его, и не маленький Джеремия и даже, возможно, не его сын.
- Большое значение, - сказала она сухо, затягивая шнурки на лифе платья, - ведь наш правнук может стать Великим драконом.
Роджер засмеялся.
- Да, возможно. Но сегодня вечером им будет твой отец.
Глава 24
Игра с огнем
Он не был уверен, чего он ожидал. Возможно, что-то похожее на спектакль, имевший место этой осенью на сборе у большого костра. По крайней мере, подготовка была такая же, включая огромное количество еды и напитков. Большой бочонок пива и поменьше с виски стояли на досках возле палисадника, а огромная свинья медленно вращалась на вертеле над углями из гикори, распространяя в холодном воздухе волны дыма и аппетитного аромата.
Он усмехнулся, оглядев лица, раскрасневшиеся от огня и выпивки, блестящие от жира, и ударил в свой бойран. Его живот громко урчал, но этот звук потонул в дружном реве хриплых голосов, выводящих "Килликранки"
- О, я встретил Дьявола и Данди
На перевале Килликранки!
Он давно заработал свой ужин, так как играл и пел больше часа, и над Черной горой уже поднялась луна. Пока мужчины орали припев, он сделал короткую паузу, которой хватило только на то, чтобы промочить горло элем из кружки, стоящей под его табуретом, и затем начал новый куплет свежим и сильным голосом.
- Я воевал на земле и море,
Я воевал в своей стране,
Но встретил Дьявола и Данди
На перевале Килликранки!
Во время пения он профессионально улыбался, встречая взгляд тут, сосредотачиваясь на лице там и оценивая впечатление краешком ума. Сейчас он достаточно разогрел их - с небольшой помощью крепких напитков - и привел, что Бри называла, в милитаристское настроение.
Он мог чувствовать крест, который стоял за его спиной, почти скрытый темнотой. Все уже видели его, и он слышал удивленные вопросы и предположения.