Он покачал головой не в отрицание, а в замешательстве, и продолжил копать. Я наблюдала за ним некоторое время, успокоенная его близостью и гипнотическим ритмом его движений. Однако вскоре я зашевелилась, вспомнив о задаче, которая стояла передо мной.
- Думаю, мне нужно пойти обмыть тело и убрать на чердаке, - сказала я с неохотой, подбирая ноги, чтобы встать. - Мы не можем оставить женщину в таком бардаке, независимо от того, что она сделала.
- Нет, подожди, сассенах, - сказал Джейми, делая перерыв. Он немного настороженно посмотрел на дом. - Я пойду с тобой через некоторое время. А пока, - он кивнул в сторону леса, - не могла бы ты набрать камней для могилы?
Пирамида из камней? Я была сильно удивлена; это казалось излишним усложнением церемонии. Однако, без сомнения, в лесу были волки; я видела их помет на дороге два дня назад. Мне также пришло в голову, что Джейми мог изобрести предлог, чтобы мне не пришлось одной входить в дом. В таком случае таскание камней казалось вполне желательной альтернативой.
К счастью, нехватки в камнях не было. Я вытащила из седельной сумки холстяной передник, который надевала для хирургических операций, и начала сновать туда-сюда, как трудолюбивый муравей, собирающий крошки. Через полчаса такой работы мысль войти в дом уже не стала казаться мне такой ужасной. Джейми, однако, продолжал копать, так что я продолжала таскать камни.
Наконец, я остановилась, задыхаясь, и вывалила последний груз на землю возле глубокой могилы. Тени протянулись от палисадника, и воздух стал холодным; мои пальцы оцепенели - что, имея в виду многочисленные царапины и ссадины на них, было даже хорощо.
- Ты выглядишь ужасно, - заметила я, отбрасывая растрепанные волосы от лица. - Миссис Бердсли вышла?
Он покачал головой, но заговорить смог только через несколько секунд.
- Нет, - сказал он таким хриплым голосом, что я едва услышала его. - Она все еще с козами. Думаю, там ей теплее.
Я с тревогой следила за ним. Рытье могилы - тяжелая работа. Его рубашка прилипла к телу от пота, несмотря на холодный день, а лицо раскраснелось - от работы, надеялась я, а не от лихорадки. Его пальцы побелели и оцепенели также как мои, и ему пришлось приложить усилие, чтобы отцепить их ручки лопаты.
- Она достаточно глубокая, - сказала я, рассматривая его работу. Сама я согласилась бы и на более мелкую яму, но Джейми никогда ничего не делал небрежно. - Хватит, Джейми, остановись и переодень рубашку. Ты весь мокрый, ты простынешь.
Он не стал спорить, но взял лопату и стал ровнять края ямы, чтобы она не обвалилась внутрь.
Тени под соснами становились все гуще, и цыплята отправились устраиваться на ночь; пушистые капли взгромоздились на насест, как шарики коричневой омелы. Лесные птицы затихли, и тень дома накрыла могилу. Я обхватила себя руками и тихонько дрожала.
Джейми бросил лопату на землю с тяжелым стуком, испугавшим меня. Он вылез наверх и стоял некоторое время, закрыв глаза и шатаясь от усталости. Потом он открыл глаза и улыбнулся мне.
- Ну что ж, давай, заканчивать, - сказал он.
Позволила ли открытая дверь духу покойного вылететь, или из-за присутствия Джейми, но я уже не колебалась, входя в дом. Огонь погас, и кухня была холодной и мрачной, и все же в ней не ощущалось присутствия зла. Она была просто… пустой.
Бренные останки мистера Бредсли мирно покоились под одним из его одеял для торговли.
Миссис Бердсли отказалась помогать с похоронами, или даже просто войти в дом, пока тело ее мужа оставалось внутри. Я вымела очаг и разожгла новый огонь, Джейми в это время убирался на чердаке. К тому времени, когда он закончил уборку, я приступила к своей главной обязанности.
Мертвый Бердсли казался гораздо менее гротескным, чем при жизни. Искривленные конечности расслабились, и исчез вид безумной борьбы. Джейми закрыл его голову полотенцем, но когда я подняла его, под ним не было никакого кровавого месива, как я ожидала. Джейми стрелял прямо в ослепший глаз, и пуля не разворотила череп. Здоровый глаз был закрыт, черная дыра второго глаза была направлена вверх. Я положила полотенце назад на лицо, симметрия которого восстановилась в смерти.
Джейми спустился вниз по лестнице и тихо подошел ко мне, коротко коснувшись моего плеча.
- Иди умойся, - сказала я, показывая на маленький чайник с водой, который я повесила над огнем, чтобы согреть воду. - Я здесь справлюсь сама.
Он кивнул, снял свою промокшую грязную рубаху и бросил ее в очаг. Я прислушивалась к негромким домашним шумам, которые он производил, когда мылся. Время от времени он кашлял, но его дыхание стало легче, чем было снаружи.
- Я не знал, что может быть так, - сказал он сзади. - Я думал удар убивает человека сразу.
- Иногда это так, - ответила я, немного рассеяно, сконцентрировавшись на своей работе. - Фактически, чаще бывает именно так.
- Да? Мне никогда не приходило в голову спросить Дугала, или Руперта. Или Дженни. Как мой отец… - он резко замолчал, словно проглотил слова.
Ах. Мне показалось, что меня ударили в солнечное сплетение. Вот что это было. Я не вспомнила о том, что он говорил мне годы назад вскоре после того, как мы поженились. Отец присутствовал на его экзекуции в Форте Уильямс; от потрясения с ним случился удар, и он умер. Джейми, раненный и больной, был похищен из форта и отправился в изгнание. Ему не говорили о смерти отца, пока не прошло несколько недель, когда уже не было возможности ни попрощаться с ним, ни похоронить его.
- Дженни знала, - сказала я мягко. - Она сказала бы тебе, если…
Если Бриан Фрейзер принял смерть в таком же жалком состоянии, похудевший и бессильный, не способный защитить свою семью.
Сказала бы она? Если она ухаживала за отцом во время его беспомощности, его неспособности двигаться? Если она ждала дни, недели, лишившись в одночасье и отца, и брата, ждала одна медленного приближения смерти… И все же Дженни Фрейзер была сильной женщиной и нежно любила своего брата. Возможно, она стремилась оградить его от чувства вины и от этого знания.
Я повернулась к нему лицом. Он был раздет до пояса, чистый и со свежей рубашкой в руках. Он смотрел в мою сторону, но я видела, что его глаза с тревожной завороженностью были направлены мимо меня на труп.
- Она сказала бы, - повторила я, стремясь придать голосу уверенность.
Джейми глубоко и болезненно втянул воздух.
- Наверное.
- Да, - сказала я более твердо.
Он кивнул, сделал еще один глубокий вдох и выдохнул, более легко. Я поняла, что не только этот дом преследуют призраки. Но только Дженни держала ключ от двери, которая может открыться для Джейми.
Я поняла теперь, почему он плакал и так тщательно рыл могилу. Не от потрясения или сострадания, уже не говоря о хорошем отношении к мертвецу, но ради Бриана Фрейзера - отца, которого он не хоронил, и по которому не носил траура.
Я повернулась и натянула края простыни, накрывая ими умытые и приведенные в порядок останки, потом связала веревкой ноги и голову, сделав опрятный безымянный сверток. Джейми сейчас было сорок девять лет, он был в том же возраст, в котором умер его отец. Я украдкой бросила на него взгляд, пока он одевался. Если его отец был таким, как он… Я внезапно почувствовала острую боль потери. Боль исчезнувшей силы, утраченной любви, боль потери человека, который, я знаю, был великим, судя по отражению, которое я видела в его сыне.
Одетый Джейми обошел стол, чтобы помочь мне снять тело. Но вместо того, чтобы взяться за него, он потянулся и взял обе мои ладони в свои руки.
- Поклянись мне, Клэр, - произнес он. Его хриплый голос был почти не слышен, так что я должна было наклониться к нему. - Если в один день мне выпадет жребий, такой же как моему отцу… поклянись, что ты окажешь мне такое же милосердие, которое я оказал этому несчастному ублюдку.
На его ладонях от лопаты образовались пузыри, и я ощущала, как мягко колышется в них жидкость, когда он держал мои руки.
- Я сделаю то, что должно быть сделано, - прошептала я, наконец. - Как сделал ты, - я сжала его руки и отпустила. - Давай похороним его. Все закончилось.
Глава 28
Браунсвилл
Было уже за полдень, когда Роджер, Фергюс и отряд милиции достигли Браунсвилла, предварительно потеряв дорогу и поблуждав между холмами, пока им не указали путь два индейца-чероки.
Браунсвилл состоял из полудюжины ветхих хижин, рассыпанных среди пожухлых кустов на склоне холма, словно горстка мусора, брошенная в сорняки. Возле дороги - если узкую колею черной грязи можно было удостоить таким именем - по обеим сторонам более солидного здания притулились две хижины, подобно двум алкоголикам, повисшим на своем трезвом товарище. И довольно иронично, что именно в этом большом строении располагались браунсвиллский магазин и пивная, если судить по бочонкам с пивом и порохом, а также штабелям мокрых шкур, которые располагались рядом с ним на грязном дворе. "Хотя назвать его и тем, и другим значит оказать ему незаслуженную честь", - подумал Роджер.
Однако начинать надо именно с этого места, хотя бы ради мужчин, которых, словно железные опилки к магниту, притягивал аромат пива в бочонках. Он сам не отказался бы от пинты этого напитка, подумал он, подавая взмахом руки сигнал к остановке. Это был холодный промозглый день, и после завтрака прошло довольно много времени. Вероятно, они не получат здесь ничего, кроме хлеба и тушеного мяса, но пока оно будет горячим, и его можно запить алкоголем, никто не станет жаловаться.
Он соскользнул с лошади и только повернулся, чтобы позвать других, как его руку сжали.
- Attendez, - тихо произнес Фергюс, едва шевеля губами. Он стоял возле Роджера, глядя куда-то мимом него. - Не двигайся.
Роджер не шевелился, мужчины на лошадях тоже. Чтобы не видел Фергюс, они тоже видели это.
- Что такое? - спросил Роджер таким же тихим голосом.
- На нас наставили ружья, двое через окно.
- А-а.
Роджер отметил здравый смысл решения Джейми не въезжать в Браунсвилл по темноте. Очевидно, он знал о подозрительности жителей в этих местах.
Двигаясь очень медленно, он поднял обе руки вверх, дернув подбородком Фергюсу сделать то же самое; тот неохотно подчинился, и его железный крюк засверкал на солнце. Все еще держа руки вверх, Роджер медленно повернулся. Даже зная, чего ожидать, он ощутил холод в животе при виде двух длинных стволов, высовывающихся из промасленной кожи, закрывающей окно.
- Эй, дома! - крикнул он, насколько мог твердо и властно. - Я капитан Роджер МакКензи с отрядом милиции под командованием полковника Джеймса Фрейзера из Фрейзерс-Риджа!
Единственным эффектом его речи стал поворот одного ствола, который сейчас был нацелен прямо на него, так что он мог заглянуть в его маленькое темное отверстие. Однако это неприятное зрелище не помешало ему заметить, что второе ружье было направлено правее на группу мужчин, которые все еще сидели в седлах, тревожно переговариваясь.
Прекрасно. И что теперь? Мужчины ждали, что он что-нибудь предпримет. Двигаясь медленно, он опустил руки и вдохнул воздух, чтобы крикнуть снова, но прежде раздался хриплый голос из окна.
- Я вижу тебя, Мортон, ты, ублюдок!
Эта ругань сопровождалась движением ствола, который резко сместился с Роджера на мужчину в отряде, возможно, Исайю Мортона, милиционера из Гранитных водопадов.
Среди мужчин произошло движение, раздались удивленные крики, и разразился ад, когда оба ружья выстрелили. Лошади встали на дыбы, мужчины орали и ругались, облака белого дыма поплыли от окна.
Роджер бросился на землю при первом выстреле. Когда эхо замерло, он вскочил, утер грязь с глаз и бросился в дверь головой вперед. К его собственному удивлению его ум был ясен. Брианне требовалось двадцать секунд, чтобы перезарядить ружье, вряд ли эти ублюдки были намного быстрее ее. Он полагал, что у него было десять секунд, и он хотел воспользоваться ими.
Он налег на дверь плечом, и она распахнулась внутрь, ударившись о стену, Роджер влетел в комнату и, не удержавшись, врезался в противоположную стену. Он ударился плечом о каминную полку, отскочил, но смог удержаться на ногах, шатаясь, как пьяный.
Несколько человек в комнате повернулись к нему, разинув рты. Когда его зрение очистилось, он смог увидеть, что ружья были только у двоих. Он глубоко вдохнул и, бросившись на ближайшего к нему худого мужчину с растрепанной бородой, схватил его за грудки, подражая одному злобному учителю в третьем классе средней школы, где он когда-то учился.
- Что, вы думаете, вы делаете, вы, ничтожный человечек! - взревел он, вздергивая мужчину на цыпочки. Мистер Сандерсон был бы рад узнать, что его пример был настолько незабываем. Кроме того, он был эффективен, и хотя человек в его руках не обмочился от страха и не расплакался, как это бывало делали ученики первого класса, тем не менее он растерялся и, делая глотательные звуки, слабо пытался отодрать руку Роджера от своей рубашки.
- Сэр! Отпустите моего брата!
Жертва Роджера уронил свое ружье и рожок, порох из которого рассыпался по всему полу. Однако другой бандит успел перезарядить ружье, и теперь пытался наставить его на Роджера. В этом ему мешали три женщины, две из которых, крича, хватались за его руки, третья, накинув на голову фартук, издавала громкие истерические вопли.
В этот момент в дом вошел Фергюс с огромным седельным пистолетом в руке. Он небрежно наставил его на мужчину с ружьем.
- Пожалуйста, будьте добры положите ружье на пол, - сказал он, повышая голос, чтобы его было слышно за ужасным шумом. - И, мадам, не могли ли вы вылить немного воды на эту молодую женщину? Или дайте ей крепкую пощечину, - он указал крюком на вопящую молодую женщину.
Словно загипнотизированная, одна из женщин медленно подошла к визжащей девушке и сильно потрясла ее за плечо, потом начала что-то говорить ей в ухо, не сводя глаз с Фергюса. Вопли прекратились, девушка только время от времени глотала воздух и испускала рыдающие звуки.
Роджер почувствовал огромное облегчение. Чистый гнев, паника и настоятельная необходимость что-то сделать завели его так далеко, но он должен был признать: он не имеет понятия, что делать дальше. Он глубоко вздохнул, почувствовав, как задрожали его ноги и медленно отпустил свою жертву, убрав руки со смущенным поклоном. Мужчина сделал несколько быстрых шагов назад и остановился, поправляя рубашку и не спуская с Роджера негодующего взгляда.
- И кто вы такой, черт побери? - второй мужчина все-таки положил ружье и растеряно уставился на Фергюса.
Фергюс пренебрежительно махнул своим крюком; Роджер заметил, что этот крюк буквально заворожил присутствующих женщин.
- Это неважно, - высокомерно произнес Фергюс, поднимая на дюйм свой аристократически длинный нос. - Я требую… то есть мы требуем, - поправился он с вежливым поклоном в сторону Роджера, - чтобы вы представились.
Жители хижины обменялись удивленными взглядами, словно им самим было интересно узнать, кто же они такие. После момента колебания старший из двух мужчин драчливо задрал подбородок.
- Я Браун, сэр. Ричард Браун. Это мой брат Лайонел, моя жена Мэг, дочь моего брата Алисия (она оказалась девушкой с передником, который она теперь сняла с головы и стояла с заплаканным видом), и моя сестра Томасина.
- Ваш слуга, мадемуазели, - Фергюс чрезвычайно изящно поклонился женщинам, однако старался держать пистолет нацеленным на лоб Ричарда Брауна. - Мои извинения за причиненное беспокойство.
Миссис Браун в ответ кивнула с несколько остекленевшими глазами. Мисс Томасина Браун, высокая серьезная женщина, переводила взгляд с Роджера на Фергюса и обратно с таким выражением, словно решала, кого растоптать первым - таракана или мокрицу.
Фергюс, превратив атмосферу конфронтации в воздух парижского салона, выглядел очень довольным собой. Он поглядел на Роджера и наклонил голову, передавая управление ситуацией ему.
- Ладно, - шерстяная охотничья рубаха Роджера казалась ему смирительной рубашкой. Он попытался сделать глубокий вдох. - Хорошо. Как я уже говорил, я… э… капитан МакКензи. Мы уполномочены губернатором Трайоном собрать отряд милиции и явились уведомить вас, что вы обязаны предоставить в отряд мужчин и продовольствие.
Ричард Браун смотрел с удивлением, его брат - с негодованием. Прежде чем они выступили с возражениями, Фергюс пододвинулся к Роджеру и сказал вполголоса:
- Возможно, нам следует выяснить, не убили ли они Мортона, mon capitaine, прежде чем принимать их в свой отряд?
- О, ммфм, - Роджер уставился на Браунов, изобразив как можно более суровое выражение на лице. - Мистер Фрейзер, выясните насчет Мортона. Я останусь здесь.
Не спуская глаз с Браунов, он протянул руку за пистолетом Фергюса.
- О, энтот Мортон еще живой, кэп. Только его тутошки нету, он сиганул в кусты, как котяра с подпаленным хвостом, но он был на своих двоих, когда я его видемши, - раздался носовой говор глазговчанина от дверного проема. Роджер взглянул в направлении двери; в нее просовывались головы заинтересованных мужчин, среди них выделялась щетинистая башка Генри Галлегера. Оттуда же торчали ружья, и Роджер почувствовал, что ему стало легче дышать.
Брауны потеряли интерес к Роджеру и в замешательстве уставились на Галлегера.
- Что он сказал? - прошептала миссис Браун своей невестке. Старшая леди покачала головой, сжав губы в ниточку.
- Мистер Мортон жив и здоров, - перевел для них Роджер. Он кашлянул. - К счастью для вас, - сказал он мужчинам Браунам с угрозой в голосе, которую изобразил, как мог. Он повернулся в Галлегеру, который теперь вошел в комнату и прислонился к косяку, явно развлекаясь.
- Все остальные в порядке, Генри?
Галлегер пожал плечами.
- Эти мешки с дерьмом не попамши ни в кого, только дырки наделамши в вашей седельной сумке. Сэр, - добавил он, блеснув зубами в бороде.
- Сумка с виски? - спросил Роджер.
- Боже, сохрани! - Галлегер закатил глаза в ужасе, потом заверил: - Не-а, другая.
- Ох, хорошо, - Роджер с облегчением махнул рукой. - Там только мои запасные брюки.
Этот ответ вызвал смех и подбадривающие крики от мужчин возле двери, так что Роджер набрался смелости и повернулся к младшему из Браунов.
- Что вы имеете против Исайи Мортона? - спросил он твердо.
- Он опозорил мою дочь, - быстро ответил мистер Браун. Он впился глазами в Роджера, разгневанно поддергивая бородой. - Я сказал ему, что он умрет, если осмелится показать свою морду в десяти милях от Браунсвилла, и, прокляни мои глаза, если эта змея не приползла прямо к моей двери!
Мистер Ричард Браун повернулся к Галлегеру.
- Ты хочешь сказать, что мы оба не попали в ублюдка?
Галлегер пожал плечами с извиняющимся видом.
- Да, уж извиняйте.
Младшая мисс Браун с открытым ртом следила за их разговором.
- Они промахнулись? - спросила она, и надежда засияла в ее покрасневших глазах. - Исайя живой?