Когда за служанкой закрылась дверь, графиня достала из кармана носовой платок и протянула его Лорен:
– Ваш, если не ошибаюсь? Лорен покраснела.
– Да, и я очень признательна вам за то, что не выдали меня.
Графиня посмотрела на свое отражение в зеркале.
– Я хочу вернуть графа, если смогу, но я буду бороться за него честно, ma petite.
Лорен кивнула, она все еще не понимала эту женщину.
– На нем ваше имя? – Глаза графини загорелись от любопытства. – У вас есть другой любовник, или ваш муж еще жив и ищет вас? Вы не должны допустить, чтобы он вызвал графа на дуэль, я не позволю, чтобы Саттон пострадал!
– Нет, нет, конечно, нет, – заверила ее Лорен. – Ничего подобного. – Она вспомнила, что должна вернуться к графу, пока у него не возникло подозрений.
Графиня пристально посмотрела на нее:
– Помните, что я вам сказала: Маркус не тот человек, которому можно лгать.
Лорен выдержала взгляд этой женщины, затем отвела глаза.
– Я буду это помнить.
Она взяла ночную рубашку и щетку со столика, не зная, что ей делать с платком, затем решила просто сжечь его. Некоторое время она стояла, наблюдая, как пламя превращает его в пепел, а затем вернулась в спальню, находившуюся по другую сторону лестницы.
Граф уже сменил одежду, на нем был темный шелковый халат. Он сидел, глядя в окно, и поднялся, когда она вошла в комнату.
– Позвать горничную, чтобы она расстегнула ваши пуговицы, или эту обязанность выполню я? – вежливо спросил он.
– Я… я не хотела бы затруднять вас, – сказала она, не понимая ни его тона, ни выражения его лица.
– Я бы не назвал это обязанностью, – сказал он.
Она повернулась к нему спиной и позволила ему расстегнуть ее вечернее платье, остро ощущая прикосновения его сильных гибких пальцев, которые по его желанию совершали столько чудес. Платье было расстегнуто. Но, к ее разочарованию, он не воспользовался возможностью прикоснуться к ее коже или поцеловать ее.
Он только предоставил ей самой спустить на пол юбку и снять лиф и сам расшнуровал ее корсет; бросив быстрый взгляд на него, она увидела, что он почти равнодушно смотрит на нее, и, отвернувшись, сняла через голову тонкую батистовую сорочку.
Должно быть, это правда. Должно быть, она уже надоела ему. Лорен чувствовала, как слезы подступают к ее глазам, и отчаянно старалась сдержать их. Он не должен видеть, как сильно ее тянуло к нему – она не позволит себя жалеть! Не так ли все произошло с Саттоном и графиней? Может быть, стоило отбросить гордость и спросить эту женщину?
Лорен поспешно схватила ночную рубашку и быстро натянула ее на свое обнаженное тело. Она будет спать на самом краешке кровати и не дотронется до него. Он не должен думать, что она просит его ласки!
Маркус сдерживал себя только усилием воли. Приятная округлость ее ягодиц, которые он видел краем глаза, изящная линия спины, груди, которые он уже держал в своих ладонях, – он чувствовал, как мелкие капли пота выступали на его лбу, и все тело словно пылало. Он был рад, что надел халат, скрывавший признаки возбуждения, иначе тело выдало бы его.
Но он твердо решил не заниматься любовью с ней до тех пор, пока не убедится, что она принадлежит ему и умом и сердцем. Как он мог быть в себе так уверен, когда его тело жаждало ее, как умирающий жаждет глоток воды?
Маркус становился нетерпеливее с каждой минутой. Он чувствовал, что жар в его теле нарастал, словно пар в котле паровоза. Как он собирается пережить эту ночь, лежа рядом с ней после того, как дал клятву, что не обнимет ее?
Это было безумием!
А затем, когда он старался не смотреть на нее, в какую-то долю секунды он неожиданно понял, что мелькнуло у него перед глазами. Она только что забралась в постель и осторожно легла на краешек кровати, плотно завернувшись в одеяло. Он повернулся и вдруг сбросил с нее одеяло. Это было так неожиданно, что она вскрикнула от удивления и испуга.
– Что такое?! – воскликнула Лорен.
Но он хладнокровно задрал ее рубашку и посмотрел на темневшие, на ее бедрах и ягодицах синяки.
– Почему вы не сказали мне? Должно быть, сегодня вы страдаете от боли! Вы могли бы сесть в карету или, еще лучше, оставались бы в доме, когда я поехал обратно в город.
Ее лицо пылало, но он не был уверен, что знает причину.
– Нет, я уже говорила, что люблю ездить на лошади. Только я давно не ездила и поэтому не в лучшей форме после того, как весь вчерашний день провела в седле. Синяки только на вид такие страшные, в самом деле. Я не хотела ни оставаться в доме, ни ехать в карете. Через час я их почти не чувствовала. Со мной все в порядке, только болит немножко.
– Немножко? – Он поднял темные брови и покачал головой. – Я позову горничных, и они наполнят сидячую ванну теплой водой, и вы отмочите свои синяки.
– Нет, не надо. Они уже все ушли в деревню, – возразила она. – И я не буду беспокоить экономку. Я хорошо себя чувствую.
– Не думаю…
– Пожалуйста! Я не хочу поднимать шум, – положив руку на его плечо, сказала она.
Он поджал губы, недовольный, что она не прислушалась к разумному совету и что, по-видимому, решила считаться с чувствами слуг, как со своими собственными. Он снова оглядел лиловые синяки и покачал головой.
Краснея, она одернула рубашку, чтобы прикрыть эти отметины.
Стихи какого-то самозваного поэта мелькнули у него в голове:
– "Мне привиделся рай?" – пробормотал он. Она покраснела.
– Значит, если вы не позволяете мне усадить вас в теплую ванну, то, по крайней мере… – Он повернулся и задумался, потом подошел к большому сундуку в дальнем углу комнаты. – Думаю, здесь, может, найдется что-нибудь нужное. – Он наклонился над сундуком и поднял крышку. Перебрав разные женские безделушки и косметические средства, оставшиеся от предыдущих гостей, он, наконец, нашел то, что искал. Держа в руках стеклянную баночку, он подошел к кровати и, сев рядом с Лорен, отвинтил крышку. В баночке оказался крем со сладковатым запахом.
– Что это? – спросила она.
– Крем для вашей кожи, – ответил он. – Я натру им ваши синяки, и они скорее заживут.
Она с сомнением посмотрела на него.
– Только не трите очень сильно, – попросила она. Он кивнул.
– Вы мне скажете, если я буду, неосторожен, – предложил он. – Но надо же что-то сделать, чтобы залечить синяки и смягчить боль.
Или он просто искал повода прикоснуться к ней? Он не хотел глубоко вникать в эту мысль.
Положив немного ароматного крема на ладонь, он осторожно провел рукой по ее бедру. Он почувствовал, как по нему пробежала легкая дрожь. Он был уверен, что ей очень больно, поэтому наносил крем осторожными, нежными движениями, разминая сначала одно бедро, затем другое.
Он обеими руками взял ее ягодицы и, растирая их легкими круговыми движениями, перевернул ее на живот, продолжая так же осторожно прикасаться к ее коже. Но он знал, что она остро ощущает его касания, ее щеки раскраснелись, пальцы сжимались в кулачки, и тихие звуки вырывались из глубины горла. Она пошевелила бедрами, и он чуть не зарычал от этого проявления ее желания.
Они оба тяжело дышали. Он чувствовал, как растет его возбуждение, и решился опустить руки ниже, проникая пальцами, нежно и осторожно, все глубже, касаясь ее сладких складок, которые скоро раскроются, и они оба забудут обо всем… Она дрожала, теперь уже не отболи. Еще минута, и они уже не смогут остановиться…
Раздался чей-то крик.
Глава 10
Они отпрянули друг от друга, и Лорен села.
– Что это?! – воскликнула она.
Граф уже вскочил на ноги. Запахнув плотнее халат, он взял со стола свечу и направился к двери.
Опустив ночную рубашку, она направилась за ним. Единственной кроме нее женщиной в доме была графиня, поскольку слуги спали в другом месте. Что могло произойти? Кто-то забрался в дом? Или это всего лишь ночной кошмар…
Их отделяли всего несколько ступенек от другой спальни. Граф ударил кулаком в закрытую дверь.
– Графиня? – окликнул он. – Александрита, с вами все в порядке?
Сначала никто не откликнулся, затем Лорен снова услышала крик. Граф распахнул дверь. В комнате было очень темно. Держа в руке свечу, он шагнул в комнату.
– Что случилось?
Лорен пыталась понять, что произошло. Комнату заполняли тени.
– С вами все в порядке, графиня? – позвала она, предполагая, что, может быть, тот, кто находился внутри, охотнее отзовется на женский голос.
– Тут какое-то существо! – взвизгнула графиня, ее голос прозвучал приглушенно. Видимо, она была в постели, хотя Лорен ничего не видела, кроме большой груды под одеялом, – казалось, она зарылась с головой в покрывала. – Спасите меня!
– От кого? – спросила Лорен. Она не заметила никакого движения в комнате, кроме дрожавшей, съежившейся посередине кровати графини.
Но у графа вырвалось восклицание, не подходившее для ушей леди, и Лорен не стала переспрашивать его. Не крыса ли выбежала из-за стены? Что так напугало графиню? Лорен с беспокойством посмотрела на пол.
Затем что-то шевельнулось, но только какая-то тень мелькала в углу за потолочной балкой. Лорен затаила дыхание, а графиня снова закричала, хотя как она могла разглядеть что-то из-под кучи одеял, Лорен не могла объяснить.
Граф снова выругался.
– Тише, – сказал он, – вы только пугаете его.
– Это птица? – спросила Лорен, присев, когда это существо беспорядочно заметалось у нее над головой. – Как она сюда попала?
Графиня взвизгнула.
Граф поднял свечу, стараясь найти это существо. Затем размах крыльев и беспорядочное метание навели Лорен на мысль: она поняла, что это, когда граф поставил свечу на стол и огляделся в поисках какого-нибудь средства против этого нарушителя спокойствия.
– О Боже, – прошептала Лорен. – Это летучая мышь. – Она поспешно села на стул около кровати. Схватив висевший на спинке стула шарф, она завязала им голову. Ее горничная там, дома, всегда утверждала, что летучие мыши любят цепляться за волосы человека. Муж ее сестры Джулианы, зоолог-любитель, изучавший этих животных, сказал, что это сказки. Но в данный момент Лорен решила не рисковать. Пусть Джулиана послужит примером, если ей так хочется.
Маркус где-то нашел длинную палку, – нет, это был зонтик, и замахнулся на мышь, но от испуга мышь летала еще быстрее. Казалось, они ничего не добьются, мышь кружилась по комнате, летая из угла в угол. Графиня теперь непрерывно кричала, и Лорен чувствовала себя неважно. Она еще ниже наклонила голову, вжимаясь в стул.
Она огляделась, не найдется ли более подходящего оружия, чем зонтик. Вещи графини были разбросаны по всей комнате. Там валялись несколько устрашающе жестких корсетов, но мышь просто поднимется выше… нет, это не годилось.
Еще была плотно связанная шаль. Лорен посмотрела на длинный кусок шерсти и сглотнула, собираясь с духом. Не могли же они гоняться за мышью всю ночь, да и у графини, если так будет продолжаться, могут начаться нервные судороги или у нее пропадет голос – последнее было бы неплохо, у Лорен уже звенело в ушах, а что, если это будет продолжаться?
Усилием воли Лорен заставила себя взять в руки концы шали и, забравшись на стул, поджидала, когда мышь подлетит к ней. Граф сразу же понял, что она собиралась сделать, и старался подогнать к ней мышь, но добиться этого было непросто.
Дважды он пытался заставить ее подлететь к Лорен, и дважды мышь зигзагами меняла направление полета. Но, наконец, когда он случайно погнал ее в другой угол, она резко развернулась и влетела прямо в расставленную шаль. Лорен смогла притянуть вниз запутавшуюся в складках плотной шерстяной шали мышь.
– Осторожно, у них острые зубы! – предостерег ее граф.
– Я знаю, – сказала Лорен, дрожащими руками заворачивая маленькое животное в несколько слоев шали, и затем на вытянутой руке протянула ее Саттону. Граф быстро перехватил сверток с сопротивлявшейся мышью.
Неожиданно дверь спальни распахнулась. На пороге показался Картер. Широко зевая, он уставился на них.
– Из-за чего это вы среди ночи поднимаете такой шум? Неужели в этом доме человеку не дадут поспать?
– Наконец-то проснулся? Мы все могли бы уже три раза умереть! – сказал ему Саттон. – Вот тебе задание. Возьми эту тварь, вынеси ее из дома и отпусти, но не забудь сделать это так, чтобы она улетела далеко, очень далеко, а не вернулась сюда.
Картер в ужасе отшатнулся.
– Что это ты, черт побери, мне даешь?
– Не урони ее! Это настоящий кровожадный зверь размером с мышь, дурачок, – сказал его брат. – И не давай ей кусать твои пальцы.
Картер, внезапно побледнев, взял плотно свернутую шаль так осторожно, как будто ему дали ядовитую змею, и держал ее в вытянутой руке.
Саттон вздохнул.
– Уж лучше я пойду с ним сам, – сказал он Лорен. Она смотрела на кровать. Графиня, наконец, перестала кричать, но, судя по звукам, доносившимся из-под кучи одеял, теперь она рыдала.
– Думаю, мне следует остаться здесь, – тихо сказала она. Помня о том, каким наслаждениям предавались они с Маркусом, когда им помешали, она сказала это неохотно, но, понимая, что не может оставить графиню, которую и в самом деле испугало вторжение в ее комнату дикого ночного существа.
Он кивнул. Взяв ее руку, он нежно поцеловал ее, и Лорен покраснела от удовольствия.
– Я пойду с Картером, чтобы убедиться, что в эту ночь больше не будет катастроф, – сказал он.
Она улыбнулась и кивнула. Когда мужчины ушли, и за ними закрылась дверь, она подошла к кровати и осторожно стянула одеяло.
– Графиня? С вами все в порядке? Она не укусила вас? Обычно безупречно выглядевшая аристократка имела очень странный вид, ее волосы были растрепаны, а глаза опухли от слез.
– Non, – сказала она, вытирая глаза. – Дело в том, что я не люблю… – Она содрогнулась. – Эти звери внушают мне ужас. Они такие отвратительные, oui?
– Да, я знаю. Но ее здесь уже нет. Мужчины унесли ее.
– Правда? – Она оглядела комнату, словно ожидала увидеть еще нескольких мышей, выпрыгивающих из стен. Это было бы смешно, если бы только графиня не была по-настоящему напугана. Лорен смеяться не хотелось. Она села на кровать и протянула руку.
– Ее нет, это правда. Мы поймали ее шалью.
– Моей шалью?
– Боюсь, что да; это первое, что я увидела, достаточно плотное, чтобы завернуть ее. Но я постираю вашу шаль, когда они ее принесут.
Графиня содрогнулась.
– Non, non, я никогда больше не дотронусь до нее, если к ней прикасалось это существо! Сожгите ее!
– Как пожелаете, – согласилась Лорен. – Почему бы вам не попробовать уснуть? Хотите, я принесу вам немного вина?
– Oui, или лучше бренди, – сказала графиня слабым голосом. – Для нервов.
Лорен подумала, что ей следовало бы узнать, где стоит вино, прежде чем предлагать его, затем вспомнила, что в столовой в буфете она видела бутылки. Она вернулась за домашними туфлями и халатом, затем спустилась в столовую, чтобы налить графине бренди и отнести. И в самом деле, выпив, ее сиятельство взяла себя в руки и согласилась снова лечь и попытаться заснуть.
Но она продолжала беспокоиться, что еще одна летучая мышь вылетит из темноты, и только когда Лорен предложила полежать с ней, как матери с испуганным ребенком, графиня, наконец, закрыла глаза и уснула беспокойным сном.
Лорен устроилась поудобнее на другой половине кровати и накрылась одеялами. Похоже, ей придется провести здесь всю ночь. Господи, как это странно, что искушенная аристократка, старше Лорен и опытнее ее во многих отношениях, устроила истерику из-за сушей ерунды. Се ля ви, как сказала бы графиня. И даже Лорен вздрогнула, когда окна задребезжали от порывов ветра. Она посмотрела на графиню, но та спала. Вероятность появления в доме еще одной летучей мыши была невелика. Лорен закрыла глаза и, в конце концов, уснула.
На следующее утро все проснулись поздно и далеко не в самом лучшем расположении духа. Но, по крайней мере, графиня, казалось, пришла в себя, хотя и недовольно фыркнула, взглянув в зеркало. Она отослала горничную за холодными компрессами, затем выпила чаю с тостом и снова легла в постель, приложив холодные компрессы к своим все еще опухшим векам.
– Я встану, когда будет нужно, – сказала она Лорен. – Когда буду выглядеть более презентабельно…
– Как пожелаете, – согласилась Лорен. Она оделась без помощи горничной и спустилась вниз. Она застала графа и его брата в столовой, где, к счастью, не наблюдалось никаких животных.
– Как там графиня? – вежливо осведомился хозяин дома.
– Лучше, – сообщила им Лорен. – Но она еще не готова спуститься вниз.
– Понимаю. – Граф сам принес Лорен чашку чаю. – Обязательно попробуйте эти лепешки, повар хорошо печет, у него легкая рука.
Картер с некоторым удивлением наблюдал за проявлением такой заботы.
Граф, подождав, пока сядет Лорен, устроился рядом с ней и посмотрел на брата, не проявляя ни малейшего смущения.
– Миссис Смит сегодня настоящая героиня. Это она поймала ночью эту тварь, набросив на нее шаль, когда та кружилась по комнате.
– В самом деле? – Картер невольно проникся уважением и посмотрел на нее. – Послушайте, это здорово.
– Хорошая идея, умнее моей, – сказал Саттон. – От моих стараний это проклятое существо совсем обезумело.
Лорен покраснела.
– Просто это была удачная мысль. У меня есть некоторый опыт обращения с ними. У нас дома они иногда залетали в мансарду, и приходилось их выгонять. – Тут она поняла, что ступила на опасную почву.
Мужчины явно были заинтересованы.
– И где же ваш дом, миссис Смит? – спросил Картер вежливым тоном, но глаза выдавали его любопытство.
– На севере Англии, – сказала она, опустив взгляд на тарелку, взяла еще теплую, только что испеченную лепешку и намазала ее джемом и маслом.
Она приступила к еде, ничего больше не сказав в надежде, что вопросов больше не будет. Когда она закончила завтракать, Картер уже встал из-за стола.
– По крайней мере, – тихо сказал ему граф, – случай с этой ужасной дикой тварью дает тебе прекрасный повод отвезти графиню в какую-нибудь гостиницу.
– Да, но… – в ужасе начал его брат.
– Не беспокойся, – сказал ему Саттон. – Я позабочусь, чтобы ты не нуждался в деньгах.
– А, тогда хорошо, – улыбнулся Картер. – В таком случае ты молодец, Саттон. Можешь всегда рассчитывать на мою помощь.
– Я так и сделаю, – сухо ответил граф. Лорен, не зная, следует ли ей что-то сказать или лучше не вмешиваться в их разговор, сидела, не поднимая глаз. Но когда Картер вышел, она осмелилась взглянуть на графа. Он уловил ее взгляд.
– Мы скоро вновь будем одни, – тихо сказал он. Она улыбнулась в ответ.
– Мы сегодня опять поедем в город? Он покачал головой.
– Вы останетесь, дома и дадите отдых своему измученному телу; думаю, вам не надо садиться в седло хотя бы один день. Мы, конечно, могли бы воспользоваться каретой, но с такими синяками даже в карете будет тяжело. Один день ничего не изменит в нашем расследовании тайны, окружающей корабль и его груз. И я не брошу вас здесь одну развлекать наших гостей.
Она грустно улыбнулась ему:
– Вы очень добры.