– А вы не собираетесь пригласить меня, Маркус? Мы тоже можем быть хорошими партнерами, вы должны помнить!
– Только не сейчас, простите меня. Я еще должен кое-что сделать, – рассеянно сказал он. И, не обращая внимания на то, что теперь нахмурилась она, он поспешно ушел. Он хотел предупредить музыкантов, чтобы они ни в коем случае, до получения его следующего распоряжения, не играли вальс!
Лорен обнаружила, что Картер тоже хорошо танцует, хотя и подозревала, что он, возможно, не так силен в роли ведущего, как его старший брат. Он тоже был легок на ногу, а в танцах, где партнеры стояли рядами друг против друга, она уже знала, что делать. Только один раз при незнакомой ей фигуре ей пришлось повторить её вслед за стоявшей впереди дамой и таким образом избежать ошибки.
После двух танцев он отвел ее, как и положено, к ее первому партнеру, графу. Саттон стоял на том же месте, где они оставили его, и, к удивлению и тайной радости Лорен, ни с кем не танцевал.
Но они больше и вместе не танцевали, а стояли в стороне, болтая с гостями. Лорен познакомилась с соседями графа и, насколько это было возможно, давала уклончивые ответы на вопросы, которые они задавали, пытаясь скрыть любопытство.
– Вы ведь не из Болот, как я понимаю, – заметила одна матрона. – У вас акцент не такой, как если бы вы были из Южной Англии.
– Нет, – соглашалась Лорен, пробуя вино, которое подал ей слуга.
Матрона с жадным любопытством ждала ответа, но Лорен только мило улыбалась, ничего ей не сообщая.
– Но и непохоже, что вы уроженка Лондона, – решительно вмешалась вторая леди, – и, в противоположность другим… э-э… предыдущим гостьям графа, вы говорите как урожденная леди.
При этих, словах глаза Лорен сузились, но она сделала еще глоток вина, надеясь, что вовремя наклонила голову, чтобы они не заметили выражения ее лица. Отрицание только вызвало бы лишние вопросы.
– Почему бы мне так не говорить?
Это поставило, окружавших ее любопытных дам в затруднительное положение; граф стоял слишком близко, чтобы они решились нагрубить его теперешней "гостье".
Кто, кроме графа, так пренебрежительно относящегося к правилам этикета, пригласил бы одновременно и своих куртизанок, и своих соседей? Нет, на этот раз такая идея принадлежала Картеру, убеждала себя Лорен.
– Я нахожу Болота загадочными, – добавила она. – Я никогда раньше не бывала в этих краях. Каналы уже не вызывают наводнения? Если это так, то это большое благо для вас.
Она уже знала ответ из рассказов графа, но это был удобный повод перевести разговор на другую тему и больше не обсуждать ее саму. Она чувствовала себя одиноким зернышком, окруженным стаей голодных остроклювых кур.
– О, слава Богу, – сказала первая соседка. – Если бы вы были здесь прошлой весной! Я уж несколько раз думала, не забраться ли мне на крышу собственного дома. – Она рассказала душераздирающую историю о том, какие ужасы пережили она и ее семья, а затем оказалось, что и у других женщин было что рассказать.
– Это еще ничего. Были бы вы в нашем доме… – заговорила пожилая женщина, для убедительности размахивая веером.
Лорен внимательно слушала и в нужное время вставляла нужные замечания, радуясь, что по крайней мере на несколько минут отвлекла их от своей персоны.
Казалось, время тянулось страшно медленно, и Лорен чувствовала, как она устала от долгого путешествия в карете и даже от этого вечера – разве ей нужны были подобные развлечения? Этот вечер отнимал у нее не меньше сил и энергии, чем длинная дорога. Любопытные взгляды женщин, иногда откровенно похотливые взгляды мужчин – все это она стойко выдержала, стараясь не краснеть, и радовалась, что весь вечер граф не отходил от нее.
Наконец появился дворецкий и объявил, что в столовой подан легкий ужин. Музыка смолкла, и толпа гостей хлынула в холл. Картер, конечно, вернулся и уговорил брата за ужином отвести ему место рядом с собой, и, к тайной досаде Лорен, дамой Картера оказалась вездесущая графиня, которая, казалось, все еще старалась привлечь к себе внимание графа, а не Картера, видимо, считая его лишь вторым из избранных.
Ужин был накрыт на длинном, стоявшем недалеко от стены столе, и каждый, прежде чем сесть за большой стол, мог подойти и выбрать то, что хотел; выбор был потрясающий. Она набрала на свою тарелку мяса, салатов и восхитительных десертов – маленьких пирожных и желе по-итальянски, затем вернулась к столу, намереваясь сесть рядом с графом.
Он стоял, ожидая, когда она сядет, но в этот момент вошел слуга и что-то тихо сказал ему на ухо.
– Пожалуйста, извините меня, я сейчас вернусь, – сказал он, поклонился и вышел из-за стола.
– Конечно, – сказала она, когда он уходил. Картера не было видно, вероятно, он еще выбирал еду, и Лорен оказалась наедине с графиней.
– Кажется, вы совершенно обворожили графа. Поздравляю вас, миссис Смит, – сказала графиня, блеснув ослепительной улыбкой.
Лорен посмотрела графине в глаза.
– По-моему, это вам самой хотелось бы обворожить его, – вежливо заметила она.
– Ну конечно, – ответила, не задумываясь, графиня, все еще улыбаясь. – Граф красивый мужчина… и богатый. Оба качества весьма привлекательны, не правда ли?
Ее откровенность обезоруживала.
– Полагаю, это так, – согласилась Лорен с невольной улыбкой. – Но в нем есть и другое.
– О да, он великолепный любовник. – Графиня слизнула с пальца каплю масла, и на минуту задержала кончик языка на губах.
Лорен почувствовала, что краснеет.
– Я… – Она не могла подобрать нужные слова.
– А-а, вы еще не занимались l'amour? Вы получите огромное удовольствие. Он знает, как угодить женщине. – Графиня вздохнула. – Не многие мужчины способны на это. Но кажется, на этот раз мне придется найти другого любовника. Pauvre moi!
Лорен обнаружила, что сидит с открытым ртом, и поспешила закрыть его. Может быть, графиня хитрила, но, подумала Лорен, она не двулична, просто немного сумасбродна.
– Да, – пробормотала она. Поскольку она не собиралась уступать графа другой женщине, то – да, графине надо поискать в другом месте.
Она не была уверена, что графиня слышала ее, но когда она снова подняла глаза и увидела полный иронии взгляд графини, она подумала, что они поняли друг друга.
– Я хочу предупредить вас об одном, дорогая, – сказала графиня.
– О чем? – с тревогой спросила Лорен.
– Имея с ним дело, лучше быть с ним честной. Он не потерпит лжи. – Графиня серьезно смотрела на нее и как будто была искренна.
– О-о… – сказала Лорен, не сразу осмелившись посмотреть ей в глаза. Здесь она была под чужим именем, как же ей ответить? – Я буду помнить об этом.
Когда объявили, что ужин подан, граф по озабоченному выражению на лице Паркера понял, что не следует ожидать многого. И увидев, что предлагалось гостям, поморщился. Должно быть, Картер не уделил особого внимания повару, выбор был довольно скромный. И это при репутации Саттона как гостеприимного хозяина! Но он уже ничего не мог поделать. Разве что при первом удобном случае, схватить, своего чертова братца за воротник, и трясти, пока не захрустят его кости!
Однако ужин займет какое-то время, этот проклятый вечер, казалось, никогда не кончится, а ему не терпелось умыкнуть свою женщину наверх, раздеть ее и…
Он неслышно застонал и попытался отогнать эти непристойные и удивительно приятные мысли.
Подошел лакей и тихо сказал ему:
– Прибыл виконт Твид, милорд, и желает поговорить с вами, прежде чем присоединиться к гостям.
Сейчас у него не было выхода. Маркус извинился перед своей дамой и быстрым шагом направился в холл.
Виконт ожидал его в дверях, его забрызганные грязью сапоги говорили о том, как он спешил сюда.
– Значит, это правда? – спросил Маркус, не дав заговорить новоприбывшему гостю.
Твид был лет на десять старше Маркуса. Сжатые челюсти выдавали его возбуждение. Он кивнул.
– Это она, "Храбрая милашка", это верно. Они даже нашли несколько кусков обшивки, на которых сохранились буквы ее названия. И у нас есть груз или, по крайней мере, его самая ценная часть, на вид она не тронута и не повреждена, теперь он стоит даже больше, чем тогда, когда пошел ко дну восемь лет назад. Мы осмотрим его, когда он прибудет в Ярмут.
Они холодно смотрели друг на друга. Граф молчал, теряясь в догадках. Но виконт не был расположен, ждать, когда тот разберется со своими мыслями.
– Так что, черт побери, нам сейчас делать? – потребовал ответа Твид.
Глава 5
Графиня, так не похожая на других женщин, смущала Лорен, которая еще не решила, как ей вести себя с ней. Она невольно избегала взглядов этой сидевшей рядом с ней женщины. Незаметно взглянув на дверь, Лорен увидела, что двое мужчин тихо разговаривают и, что более важно, хотя она сидела слишком далеко, чтобы расслышать, что у обоих были мрачные лица.
Почему они недовольны, если ценный груз, когда-то потерянный, снова возвращен им?
Это было непонятно.
Конечно, это ее не касалось, и ей не следовало забывать об этом, напомнила себе Лорен. А сейчас хватало забот отражать настойчивые, откровенно любопытные расспросы графини.
– Этот блистательный граф ваш покровитель? – спрашивала эта женщина, не переставая поглощать, судя потому, как она облизывала пальцы, особенно вкусное печенье.
Этот вопрос вторгся в размышления Лорен о таинственном корабле.
– Почему вы так думаете? – резким тоном спросила она. Графиня пожала плечами:
– Вы еще так наивны, дорогая.
– Я так не считаю, – сухо заметила Лорен.
– Я вижу, вы уже не краснеете, – сказала графиня, взяв бокал и делая щедрый глоток вина.
Лорен с недоумением посмотрела на нее. Набравшись храбрости, она сказала:
– Я уверена, что разбираюсь в любви.
Темные глаза графини вспыхнули, и она улыбнулась.
– Посмотрим, ma petite; He забывайте, у графа большой опыт. Он поймет лучше любого, насколько вы искусны в любви, и тали вы женщина, которая сможет удержать его. – Она снова посмотрела на свою тарелку и зачерпнула ложкой ванильного мороженого, а Лорен пыталась сдержать дрожь дурного предчувствия.
Что, если она не знает о любви достаточно?
Она заметила, что ей совсем не хочется всех этих аппетитных кушаний. Возможно, графиня ненамеренно заставляет ее утратить уверенность в себе. Она пыталась не терять надежды, но было трудно сохранять самообладание, когда рядом сверкали драгоценности и улыбка графини.
Лорен откусывала понемножку сладости и улыбалась, пока не удостоверилась, что улыбка надежно приклеилась к ее лицу. Когда же они покинут это проклятое сборище? Не могла бы она спросить об этом хозяина этого вечера, или он сочтет ее ужасно дерзкой? Позволено ли это куртизанкам? Казалось, учитывая их положение, позволено.
Однако когда граф вернулся к столу, у него был очень озабоченный вид, и хотя он вежливо говорил с ней, его мысли, казалось, были далеко. Лорен терялась в догадках: что такого должен был сказать новый гость, чтобы так изменилось настроение хозяина дома?
После нескольких попыток высказать замечания о развлечениях и гостях, толпившихся в зале, и получив весьма невнятные ответы, она решила перейти к сути дела, расстроившего его.
– Разве виконт Твид не присоединится к гостям? – спросила она, когда Саттон взял тарелку и сел, почти не притрагиваясь к еде, ел только приправы, лежавшие сверху.
– Он предпочел поехать в Ярмут и как можно быстрее осмотреть груз, взятый с "Храброй милашки", чтобы убедиться, что правда в этой новости, а что окажется лишь слухами.
– Вы все еще сомневаетесь, что нашли именно ваш корабль? Или вы не верите, что груз сохранился? – Она смотрела на него, пытаясь понять его странное отношение к этой новости. Он пожал плечами.
– Мы хотим быть уверены, вот и все. Не все мы так легковерны, как мой сводный брат. – Он взял кусок лобстера с тарелки.
Человек, сидевший немного дальше, сообщил Саттону новость об одной из лошадей, которую он готовил к скачкам для Саттона.
– Ожеребилась, и какой здоровенький малыш! Началось оживленное обсуждение скачек, и Лорен поняла, что не сможет вернуться к их разговору.
Когда ужин закончился, гости снова заполнили большие гостиные, и до Лорен донеслись звуки музыки.
Однако граф, казалось, не торопился встать из-за стола. Даже Картер с графиней собирались присоединиться к гостям. Молодой человек улыбнулся.
– Давай же, Маркус, ты к старости становишься неповоротливым. Кто-то должен быть здесь хозяином, – добавил он.
– Поскольку всех их пригласил ты, ты и должен взять на себя эту роль, – сдержанно ответил граф.
Картер заморгал, но продолжал улыбаться.
– Именно так. Графиня округлила глаза.
– О, Маркус, дорогой, вы так практичны. – Но она последовала за молодым человеком, и когда они вышли, граф повернулся и улыбнулся Лорен.
Она ответила ему улыбкой.
– Вы не желаете еще потанцевать, милорд?
От его горячего взгляда жар охватил ее. Она догадалась, что не танцы были у него на уме. Скоро он узнает, они оба узнают, справится ли она с ролью, которую взяла на себя. При этой мысли она торопливо сделала последний глоток вина и чуть не задохнулась.
Он протянул руку и гладил ее по спине, пока она не прокашлялась. Тепло его руки чувствовалось сквозь тонкий шелк платья.
– С вами все в порядке?
Зная, что она, должно быть, раскраснелась, как кухарка у плиты, Лорен мысленно обругала себя и прикрыла лицо салфеткой.
Она все еще не могла нормально говорить и только кивнула.
– Да, благодарю. – Она пыталась не замечать, как от волнения дрожь пробежала по ее телу. Или это было совсем не от волнения? Он взял ее руку, и она почувствовала тепло его сильных пальцев.
Столовая почти опустела. Время от времени слышался звон серебряных тарелок, которые убирали со стола слуги и смахивали крошки и пролитое вино.
Граф встал, она последовала его примеру. Не обращая внимания на слуг, он повел ее через холл к лестнице. Нисколько не смущаясь, он держал ее за руку, и они поднялись на верхний этаж. Но вместо того чтобы повернуть в сторону гостиных, где вечер был в полном разгаре, если судить по музыке и шуму, доносившимся из-за двойных дверей, они поднялись выше.
У нее еще сильнее засосало под ложечкой.
Для нее настало время приступить к осуществлению своего намерения.
Поднявшись выше, он не пошел в сторону комнаты для гостей, отведенную ей. Лорен наивно полагала, что он позволит ей зайти в свою комнату переодеться, надеть ночную рубашку и будет ждать, пока она не приготовится. Но очевидно, не так это делалось!
Не полагалось ли ей волноваться в предчувствии великого момента, стонать от страсти, еще не дойдя до его спальни? Она искоса с сомнением взглянула на него. Почему-то она не могла заставить себя разыграть такую сцену и не могла поверить, что графа обрадует угодливо разыгранный спектакль. Он был слишком проницателен, чтобы его можно было обмануть, и, кроме того, как говорила графиня, он больше всего не любил, когда ему лгали.
Она не могла сдержать дрожь.
Саттон посмотрел на нее:
– Вам холодно, моя дорогая?
– Нет-нет, – поспешила ответить она.
– Я позабочусь, чтобы вы согрелись, – пообещал он, и легкая улыбка появилась на его лице.
Снова по ее телу пробежала дрожь, и ее губы раскрылись.
Думая о том, что он мог иметь в виду, говоря это, она увидела, что они подошли к двери, ведущей, вероятно, в его спальню. Граф распахнул дверь и пропустил Лорен вперед.
С сильно бьющимся сердцем она переступила порог. Его спальня была большой и богато обставленной. С мебелью из лакированного темного дерева и с обивкой глубоких синих и красных тонов, комната явно предназначалась для мужчины. Горели свечи, и комната дышала теплом и радушием. Лорен, оглядевшись, увидела большой камин, пламя полыхало за блестящей медной решеткой – нет, здесь ей не будет холодно. Перед камином лежал пушистый ковер. И еще перед ним стояли два больших кресла. Она также увидела письменный стол и стул, сундук и другую мебель, расставленную по углам.
И кровать. Кровать тоже была огромной, за раздвинутыми занавесями полога были видны мягкий матрас, застланный выглаженным бельем, и несколько одеял. Опасаясь, что краснеет, Лорен быстро отвела глаза.
Она почувствовала прикосновение его пальцев к своей шее и вздрогнула.
– Вас, возможно, что-то тревожит, моя дорогая миссис Смит?
Его голос был мягок, как хорошо выделанная кожа. Она попыталась взять себя в руки. Предполагалось, поспешно напомнила она себе, что она куртизанка, и это ее профессия. Она не должна вести себя как неопытная девушка. Ей не следует забывать, что она сама напросилась на эту роль.
– Нет-нет, – ответила она. – То есть для меня это большая честь быть вашей… вашей любовницей, ваша милость, то есть, милорд.
– Вы ставите меня слишком высоко, – усмехнулся он, – но да, давайте сойдемся на том, что это большая честь для нас обоих.
Его пальцы что-то делали, и она догадалась, что опять, как и при их первой встрече, когда она просила у него место его любовницы, он расстегивает пуговицы ее платья.
Зачем ей нужна горничная, подумала Лорен, когда у нее есть граф, который поможет ей раздеться? Она была как в тумане.
Должно быть, она покачнулась, потому что он остановился.
– Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?
– Да, конечно, ваша… милорд, – поспешила ответить она. – Просто я… вы… так на меня действуете.
– Надеюсь, что хорошо, – сказал он тоном, который трудно было понять.
– Конечно, – сказала она. Как она могла объяснить, что жар его пальцев опаляет ей кожу, и тепло растекается по ее телу, вспыхивая внутри ее, как молния в летнюю грозу? Она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь, даже с мужем, она испытывала нечто подобное, но, может быть, она просто забыла, ведь прошло столько времени с тех пор, когда Роберт… с первых дней их страсти…
Нет, сейчас она не могла думать о Роберте. При этих воспоминаниях ей казалось, что она изменяет мужу, и сладкое пробуждение в ней страсти начало сменяться горьким сознанием своего предательства.
Она старалась вообще ни о чем не думать, давая волю лишь ощущениям. Лорен волновали прикосновения графа к ее спине, шелест по корсету шелкового платья и, наконец, скольжение по бедрам нижней юбки.
– Зачем только женщины носят все эти проклятые вещи? – проворчал граф ей на ухо. Смеясь и ворча, он с удивительной быстротой расшнуровал ее корсет.
– Чтобы нравиться мужчинам, конечно, – не задумываясь, ответила она, не для того чтобы польстить его тщеславию, а потому, что это было правдой. Хотя она не могла себе представить, как можно облачиться в бальное платье, не надев сначала полагающегося нижнего белья – без него женщина выглядела бы как бесформенный мешок.
– Я открою вам большой секрет, моя дорогая, – прошептал он ей на ухо, от его дыхания у нее по коже побежали мурашки. – Мужчины предпочли бы, чтобы вы вообще ничего не носили!
Она рассмеялась несколько истеричным смехом, представив ряд голых женщин, танцующих в бальном зале шотландский рил, к великому удовольствию их по-прежнему одетых кавалеров, затем подумала о справедливости, и когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, то, как бы она ни жаждала этого поцелуя, она уклонилась от его прикосновения.