- Наконец-то ты произнес нечто путное, - подметил Ролан.
- Прекрасно. Тогда, будь любезен, выскажи мне твои пожелания в отношении мадемуазель Фремо. Да, кстати, где же она сейчас, если ты не привез ее?
- Я сказал Фремо, что мы ждем их на обед, чтобы успеть до их прихода поговорить с тобой.
- Но все-таки, что ты предлагаешь?
Чувствовалось, что Ролан пока и сам не знает, что предпринять в отношении девушки. В конце концов он просто сказал:
- Я не доверяю Фремо.
- Конечно, ты прав в этом, - согласился Жан-Пьер. - Но есть еще и другая причина, по которой я…
- Купил девушку, - закончил за него Ролан.
Жан-Пьер молчал. Тогда Ролан продолжил:
- Девушка не должна быть ничьей любовницей.
- Согласен, кузен.
- Но до тех пор, пока она не выйдет замуж, она не будет в безопасности от своего дядюшки. Жан-Пьер, ты не думаешь, что тебе надо просто на ней жениться?
Жан-Пьер поперхнулся, а откашлявшись, сказал:
- Неужели ты думаешь, что я буду подходящим мужем для этой девушки?
Ролан задержал снова на нем сердитый взгляд и рассмеялся:
- Я понимаю тебя, но не вижу другого способа уберечь ее от Фремо. Да, кажется, я опаздываю на свидание с Морисом, так что мне надо спешить, а ты подумай пока обо всем. Я скоро вернусь.
Когда Ролан вышел, Жан-Пьер улыбнулся - он поймал кузена. И решил проблему.
* * *
А Ролан в это время направился к ресторану "У Антуана", где за покрытым льняной скатертью угловым столиком возле окна его ожидали Миро. Плавно скользили официанты с полными подносами разнообразных блюд креольской кухни, воздух был пропитан ароматами рыбы, соусов, горячего хлеба. Звучала английская и французская речь, слышался перезвон бокалов.
- Итак, Ролан, сегодня утром вы завершили дела с моим мужем? - после приветствия поинтересовалась Эмили.
С бокалом в руке Ролан обернулся к невестке. Эмили была миловидной особой лет тридцати. Высокая, стройная, с угловатыми чертами лица. Ее волосы были собраны в пучок на затылке, а на висках кокетливо спадало несколько прядей.
- Да, мы с Морисом сегодня хорошо потрудились. Похоже, что в этом сезоне сахар будет пользоваться спросом.
- Но тебе, Ролан, следовало бы задержаться, - вклинился Морис, жилистый креол с выпирающим носом, темными глазами и редеющими русыми волосами. - Ты слишком залез в дела, а теперь - фью! Ты даже не провел немного времени с нами.
В ответ на эти слова Ролан улыбнулся. На протяжении нескольких лет хитрый креол был не только его доверенным лицом, но и близким другом. Морис женился на Эмили всего год спустя после смерти Жюстэна и, к большому удовольствию Ролана, время показало, что новый брак на редкость удачен. Они составляли превосходную пару.
- Впрочем, я и сам не против задержаться на несколько дней, - заметил он, поймав себя на мысли, что снова думает о девушке, которую видел утром.
- Прекрасно, - обратился Филипп, сын Эмили, к дяде, - значит, вы сможете пойти со мной сегодня в парк и спустить на воду мою новую лодку?
- Прекрати, Филипп, - вмешалась Эмили, - ты и так отнимаешь слишком много времени у Ролана.
- Ничуть, - поддержал племянника Ролан. Он улыбнулся мальчику, взъерошил ему волосы и добавил: - В конечном счете, Эмили, это я подарил лодку. Для меня будет большим удовольствием спустить ее на воду.
- Не могу дождаться! - воскликнул Филипп, и Ролан почувствовал, как у него защемило сердце от взгляда этого обаятельного улыбающегося мальчугана. Темноволосый и голубоглазый одиннадцатилетний паренек был как бы уменьшенной копией Жюстэна.
- Ролан, так ты все-таки задерживаешься? - спросила Эмили.
- Да, - ответил он, удивившись самому себе.
- Отлично, - заключила Эмили, мягко улыбаясь и демонстрируя очаровательные ямочки на щеках. Затем она добавила: - Ну, теперь я могу представить тебя молодой леди, с которой мне очень хочется тебя познакомить. Ее зовут Жоржетта Дюпре.
Услышав эти слова, Морис рассмеялся, взял за руку Эмили.
- Крошка моя, тебе давно пора знать, что сводить Ролана с одной из твоих протеже на выданье - бессмысленно. Любовные похождения занимают его меньше всего.
- Послушайте только его! - заворчала Эмили с недовольной гримасой, обращаясь к мужу и сыну.
Глядя на эту троицу, слушая их подтрунивания друг над другом, Ролан впервые почувствовал, что завидует счастью этой маленькой спаянной семьи. Мысли его неодолимо тянулись к Анжелике. Он посмотрел на Филиппа и подумал, какой ребенок был бы у него от этой девушки, будь они женаты. "О, Боже! - чуть не воскликнул он. - Я, кажется, лишился рассудка. Увидев девушку только один раз, веду себя, как юнец, сгорающий от любви! Я не должен поддаться этому чувству! Тем более что по возрасту она почти годится мне в дочери!"
И все-таки Ролан не мог заставить себя не думать о девушке. Его воображение рисовало восхитительные картины совместной жизни с этой красавицей… О, как бы он…
Он печально покачал головой. Вся ханжеская ярость по отношению к Жан-Пьеру улетучилась… Он обратился к себе с вопросом: а чем я-то лучше их? В конечном счете, разве они хотели чего-то иного?
Он нахмурился. Возможно, он слишком суров по отношению к себе. А вообще, сейчас главное - избавить Анжелику от Жиля Фремо. Если дать ему втянуть девушку в разврат, то будущее ее будет загублено.
Но с другой стороны, мужчины с незапамятных времен женились на женщинах и влекли их в постель. Женщины же, источив несколько слезинок, в конечном счете поддавались на предложения. Он понимал, что под святыней брака все, что он хотел от юной Анжелики, будет справедливым, пристойным и только в силу его… Эта мысль была для него откровением, рука, державшая бокал, задрожала…
Ролан почувствовал, что вся семья Миро выжидательно смотрит на него. Он пробормотал:
- Право же, я не предполагал, что мысли о любовных похождениях могут настолько увлечь меня…
Приехав после обеда домой, Ролан ворвался к Жан-Пьеру в кабинет со словами:
- Я женюсь на этой девушке! Я пошлю ее в школу и позже мы сможем получить аннуляцию и… так или иначе вопрос решен.
- Понятно, - пробормотал Жан-Пьер. - Но учитываешь ли ты, что нужно заручиться ее согласием?
- Ничего, оно будет. Надо только найти к ней правильный подход.
- В самом деле?
- У меня есть план, но сперва… - он посмотрел на Жана-Пьера презрительно. - Я возмещу убытки, которые ты понес, чтобы втянуть это дитя в разврат.
Жан-Пьер возмутился. Он не желал брать деньги у Ролана и не хотел слушать его оскорбительные намеки, но, что ж, пусть платит! Поделом хвастуну! Жан-Пьер встал и отвесил поклон, сказав:
- Как пожелаешь! А своим планом ты поделишься?
Ролан молчал.
7
Одеваясь к обеду в спальне дома Жан-Пьера, Ролан испытывал необычайное волнение. Они оговорили с кузеном план, но Ролан знал, что следующие несколько часов после приезда Жиля Фремо и очаровательной Анжелики решат все. Из головы его не шел разговор с Жан-Пьером. Он предложил кузену сказать Анжелике, что, когда она была ребенком, родители обручили их… И поскольку Анжелика осталась сиротой раньше, чем достигла совершеннолетия, те просто ничего не сказали ей об этом.
Выслушав это предложение, Жан-Пьер возразил:
- Но как быть с твоей первой женой, Луизой? Ведь тогда ты тоже женился по воле родителей. Ты хочешь попытаться убедить эту девушку, что семья помолвила тебя с двумя невестами?
Ролан же настаивал на своем.
- Луиза умерла семь лет назад. Брак с Анжеликой мог быть оговорен моим отцом и позже. Помимо всего прочего, я не вижу смысла говорить мадемуазель Фремо о моем первом браке.
Жан-Пьер ошарашенно посмотрел на него.
- Ты что, даже не собираешься рассказать ей о Луизе?
Когда Ролан пожал плечами, Жан-Пьер взмолился:
- Ролан, неужели ты действительно собираешься жениться при помощи обмана? Твой план далеко не безупречен, и ты же сам пострадаешь, если у мадемуазель Фремо появится хоть малейшее сомнение…
- Учитывая обстоятельства, нам стоит просто рискнуть, - ответил Ролан. - Думаю, ты согласишься, что обмануть мадемуазель Фремо куда предпочтительней, нежели открыть ей правду о дядюшке и о том, что он ей хотел уготовить в будущем.
Жан-Пьер обреченно кивнул.
- Да, в этом ты прав, Ролан. Но, клянусь всеми святыми, девушка тебя увлекла! Правда?
Ролан ничего не ответил, но в душе сознавал, что очарован мадемуазель Фремо. С того мига, когда они впервые встретились на рынке, мысли о ней будоражили его. Ее невинность завораживала, и ему казалось, что в ее обществе его уставшая душа оттает.
Он станет ей добрым мужем и, если она полюбит его, он порвет свою многолетнюю связь с Каролиной. Что-то подсказывало ему, что Анжелика может подарить ему куда как больше, чем простое удовлетворение плоти.
В то время как Ролан одевался, пролетка Жиля Фремо была на пути к их дому. Верх ее был поднят, на единственном сиденье разместились Жиль, Анжелика и Коко. Скромные пожитки девушек были уложены в ногах. Стиснутую между Коко и дядей Анжелику раздражало, что Жиль постоянно норовил прижать ее своим толстым бедром. Она понимала, что он - крупный мужчина и она будет чувствовать стеснение в пролетке, однако все говорило о том, что он задевает ее преднамеренно.
Анжелика еще сильнее прижалась к Коко и отгородилась от родственничка ридикюлем. Сегодня вечером она чувствовала себя особенно неуютно. В конечном счете, днем ей удалось вытянуть из дяди более подробную информацию о том, у кого ей придется жить в то время, пока он будет в поездке по Миссисипи.
Дядя Жиль оставлял ее и Коко с двумя холостяками! Наконец-то он сказал ей, что она будет жить в доме Жана-Пьера Делакруа, симпатичного молодого человека, который играл у них вчера в карты, где также проживает его кузен Ролан - тот самый незнакомец.
Но это же скандал! Фремо и Делакруа не состояли в родстве, да и возраст молодых людей не мог служить ей защитой. Но, когда она спросила дядю, кто же хозяин дома, он в очередной раз взорвался.
- Девушка твоего возраста не должна допускать грязных мыслей, - упрекнул ее Жиль. - Надо уважать старших и поменьше болтать. Я делаю для тебя все, что возможно в этих обстоятельствах. И к тому же, Коко будет с тобой…
Анжелика была смущена, но промолчала. Одна мысль о том, что Коко, еще ребенок в свои четырнадцать лет, будет ей защитницей, представлялась просто смехотворной. Девушка грустно вздохнула и посмотрела на окружающие дома - это были добротные двухэтажные особняки, расцвеченные огнями в сгущавшихся сумерках. Она ничего не могла понять. Почему дядя оставлял ее во власти этих двух незнакомцев, особенно того, с дурным характером, который приезжал сегодня на рынок? Она сдержала дрожь, вспомнив, как Ролан Делакруа подскочил к карете и принялся разглядывать ее.
Анжелике это все решительно не нравилось - ее мать никогда не одобрила бы подобных действий. Девушке казалось, что дядя чего-то не договаривает. Но поскольку Жиль был ее опекуном, Анжелике ничего не оставалось, как повиноваться. Она подумала, - а не попросить ли его взять ее с собой на Миссисипи, однако это тоже был не лучший выход… Но больше всего ее выводило из равновесия воспоминание о том, как на нее уставился Ролан Делакруа.
В конце концов они добрались до дома Делакруа на авеню Святого Чарльза.
Дядя помог Анжелике выйти из пролетки, и перед ее взором предстал внушительный особняк, выстроенный в классическом стиле. Дом подавил ее своим величием. Дядя Жиль открыл чугунные ворота, и Анжелика, скрывая дрожь, храбро вошла во двор. Несмотря на слабость в коленях, она гордо держала голову, когда они поднимались по крутым ступеням в дом. Следом тащилась с чемоданами Коко.
Яркий свет пробивался через разноцветные мозаичные стекла изящной входной двери. Жиль постучал, и сам Ролан Делакруа открыл дверь. У Анжелики перехватило дыхание, она ожидала, что дверь откроет слуга.
- Пожалуйста, входите, - сказал он низким голосом.
Пропустив их в огромную прихожую, Ролан закрыл дверь и обменялся рукопожатием с Жилем.
- Добрый вечер, Фремо, - сказал он натянуто, затем повернулся к Анжелике. Выражение лица слегка смягчилось, и он с поклоном произнес:
- Добро пожаловать, мадемуазель Фремо.
Анжелика протянула ему руку и была ошеломлена, когда он поднес ее к губам и поцеловал.
Сегодня она надела вязаные перчатки, но они не помешали ощутить, как сильны его пальцы и жарки губы. При его прикосновении по телу пробежала теплая волна. Чтобы скрыть волнение, девушка заставила себя выпрямиться. Ей было интересно это новое, неизведанное ощущение, которое пробудил в ней Ролан. Она чувствовала почти головокружение под взглядом его голубых глаз. Впрочем, этот загадочный человек сейчас выглядел очень симпатичным в черном бархатном фраке и кружевной белой рубашке. От него исходил приятный мужской запах - смесь ароматов мыла и рома. Рассматривая его вблизи, она обнаружила, что слегка угловатое лицо даже приятней, чем ей показалось сначала, а волосы, подсвеченные светом от люстры, - еще гуще и волнистей. Но его самоуверенность все-таки отпугивала.
Следом за Роланом спешил слуга, к которому Делакруа обратился с озабоченным видом:
- Габриель, ты как раз вовремя появился. Будь любезен, возьми вещи гостей.
- Хорошо, хозяин, - сказал нервно слуга. Он взял у Анжелики перчатки, ридикюль и шаль, у Жиля - шляпу и трость и быстро удалился, увлекая за собой Коко.
В считанные секунды Ролан, Жиль и Анжелика остались одни в прихожей. Без шали Анжелика ощущала себя полураздетой; она чувствовала, как горят ее щеки под пристальным взором Ролана. На ней было то самое платье, что и утром, - ее единственный приличный наряд. Платье было с длинной юбкой, довольно глубоким вырезом и плотно облегало талию. Его сшила мать к первому причастию три года назад.
- Прошу следовать за мной, - пригласил Ролан.
Проведя их в роскошную гостиную, он обратился к Анжелике: - Прошу извинить, мадемуазель, но нам надо поговорить с Вашим дядей. Мой кузен вскоре присоединится к Вам и Вы сможете перекусить. - Когда Жиль начал протестовать, Ролан твердо сказал: - Пошли, Фремо.
Жиль, зная, что протестовать бесполезно, поспешил за Роланом и оставил Анжелику одну. Она даже не успела подумать о странном поведении хозяина, как обнаружила, что с интересом рассматривает роскошную комнату, в которой ее оставили. Гостиная была длинная и узкая, заставленная мебелью из розового дерева, обитой стеганой узорчатой шелковой тканью. Под потолком висела удивительно красивая хрустальная люстра, заполнившая комнату мягким светом из газовых рожков. За гостиной располагалась не менее элегантная столовая с резными стульями и буфетом. На противоположной стене висело громадное зеркало в позолоченной раме, отражавшее свет еще более шикарной люстры. Стол был безупречно накрыт, скатерть - белоснежна, посуда - с ручной росписью, бокалы серебряные.
Привыкнув к убогой обстановке дома дяди Жиля, Анжелика была поражена богатством, которое увидела здесь, и это странным образом ее слегка успокоило. Похоже, она попала в весьма респектабельный дом, и обитатели его не смогут причинить ей зла.
В такой роскошной обстановке даже Ролан Делакруа вел себя более сдержанно и тактично. Но почему же он настаивал на разговоре с дядей наедине? Она не успела это обдумать, как ее внимание было отвлечено звуком шагов. Анжелика повернулась и увидела, как в комнату вошел джентльмен меньшего роста, чем Ролан, с маленькими, аккуратно подстриженными усами. Узнав его, она застенчиво улыбнулась:
- Вы мсье Делакруа, мы виделись вчера, ведь правильно?
- Да, это я, мадемуазель Фремо, - ответил Жан-Пьер, тепло улыбаясь и поклонившись ей. Он тоже поцеловал руку Анжелике, но его поцелуй не вызвал такой реакции, как первый. Рядом с этим молодым человеком она ощущала себя уверенной и вновь задумалась над тем чувством настороженности и опасения, которое вызывал Ролан. К тому же вне всякой логики эти ощущения возбуждали.
Жан-Пьер направился, между тем, к буфету.
- Ну, барышня, могу ли я соблазнить вас сегодня каким-нибудь белым вином?
- О нет, мсье, - быстро отказалась Анжелика. - Мама и папа… - она поборола предательское дрожание в голосе и затем закончила фразу: - Мои родители не разрешали мне притрагиваться к спиртному. И я уверена, дядя Жиль будет такого же мнения, если речь зайдет о ком-то моего возраста.
- Но вы просто не сможете отведать фирменное блюдо нашего повара без соответствующего вина, - сказал Жан-Пьер с чарующей улыбкой, наливая ей бокал. - Даже ваш дядя не стал бы возражать.
Борясь с соблазном, Анжелика закусила губу. Во время причастия она все-таки попробовала вина.
- Ну, только если маленькую рюмочку, мсье.
Когда Жан-Пьер подошел к ней с наполовину наполненным хрустальным бокалом, она неловко произнесла:
- Мсье, вы не знаете, почему ваш кузен приватно беседует с моим дядей?
Подавая ей вино, он улыбнулся, однако она почувствовала, что за вежливым взглядом чувствуется напряжение.
- Дорогая, всему свое время.