Он обнял ее - быстро и порывисто. Дикси забыла, что хотела еще сказать Феликсу, да это стало и неважно в его объятиях. Он, как всегда, понял больше, чем она могла бы объяснить.
Дикси упивалась его силой и жаром его тела. Она прижалась к Феликсу и рыдала в голос, не думая, как она выглядит. А он смотрел на нее любящими глазами и гладил по волосам.
Дикси не заметила, как Феликс легко, будто пушинку, поднял ее и, целуя в мокрые от слез щеки, перенес на кровать. Он успокаивал ее нежным шепотом, тем самым шепотом, когда не важно, что говорят, но важно как.
Слезы лились потоком, словно прорвало дамбу, которую Дикси искусно возвела, защищаясь от собственных надежд и сомнений. Дикси больше не пыталась быть сильной.
- Моя жизнь без тебя - ничто! - истово уверял ее Феликс. - Смысл жизни я осознал, только встретив тебя! Единственная реальность для меня - это ты, Дикси! Я счастливейший человек на свете благодаря тебе, потому что обладаю тобой. Мне больше нечего просить у Бога.
Дикси и Феликс с каждым поцелуем становились все менее одиноки. И Феликс где-то в глубине души поблагодарил мать за ее неразумную и грубую выходку, которая неожиданно повлекла за собой еще большее их с Дикси сближение.
Феликс и Дикси, словно в бреду шепча друг другу нежные слова и осыпая друг друга поцелуями, освободились от одежды, устраняя последнюю преграду между собой. Дикси отдавалась мужу с новым чувством, чувством очищения. Она почти видела, как с ее души слетают скорлупки, в которых та стыла от одиночества. Феликс в экстазе кричал ее имя.
Когда они отдыхали, по-прежнему не разжимая объятий, Феликс нежно погладил живот Дикси. Но она почему-то отстранилась.
- Что случилось, Дикси? - с недоумением и даже с обидой спросил он.
- Феликс! Я подумала про завещание… Там был пункт об имени ребенка? Мы должны его назвать Максимилианом? Ведь так?
- Это наш ребенок, Дикси. Мы назовем его, как ты захочешь.
- Нет, ты должен выбрать ему имя.
И тут под своей рукой Феликс почувствовал, как шевельнулся малыш. Изумленно он почти закричал:
- Дорогая! Ты видела?! Видела?! Он уже личность! У него уже есть собственные права!
Дикси расхохоталась.
- Я видела, Феликс. И даже, представь себе, почувствовала. Но, послушай, его имя… Имя ребенка оговорено в завещании или нет?
- Я смогу обойти этот пункт, - уверенно заявил Феликс. - Не волнуйся!
И столько в его голосе прозвучало убежденности, что Дикси ни на минуту не усомнилась: так и будет.
- Какое имя тебе нравится? Он пожал плечами.
- А тебе?
- О, мне нравится много имен. Я могу написать список, а ты выберешь!
- Дорогая, мы воспользуемся твоим списком, чтобы дать имена всем остальным нашим детям. А первенца ты назовешь сама!
- Скольких же детей ты хочешь?
- Я хочу, чтобы наш сын не чувствовал себя одиноким. Ему нужны не только мама и папа, но и братья, сестры! И дом.
- О, Феликс!
Он поцеловал Дикси, и она блаженно закрыла глаза, представляя, какой счастливой будет ее семья. Их с Феликсом семья.
15
Дикси волновалась, как девочка. Ей предстояло устроить в новом доме первый прием. Опыта ей не хватало. К тому же это должен быть самый важный прием в ее жизни. И большой. Гости - близкие родственники и друзья - чувствовали ее приподнятое настроение. И гордость матери, трехмесячный сын которой, собственно, и являлся виновником торжества. Гости съехались на его крестины.
К всеобщему удовольствию, завещание Максимилиана Харленда наконец-то вступило в силу, перед многострадальными членами его семьи открывалась доселе недоступная возможность самостоятельно, без оглядки на чьи-либо авторитеты распорядиться собственными судьбами.
Дикси до последнего момента сомневалась, примут ли сестры ее приглашение. Но, как выяснилось, страхи оказались напрасными. Конечно, Дикси надеялась, что, родив сына и освободив сестер от унизительной зависимости, заслужит их расположение. Но надеялась глубоко в душе - и даже с Феликсом не поделилась своими чаяниями.
Дикси не заметила, что ее давно перестали считать позором семьи и что отношение к ней сестер изменилось. Да и сами сестры сильно изменились.
Прошло уже около года со смерти Максимилиана. С его уходом прекратились постоянные унижения. Словно, накрыв могилу тяжелым гранитным камнем, семья Харленд сняла его со своих душ.
Дайана и Селина дали волю своей природной веселости. И в их шутках уже не было привычного прежде яда.
Селина с любопытством обошла дом и призналась Дикси:
- Совершенно сногсшибательное использование цвета. Очень необычно и так красиво, сестренка!
Дикси купалась в ее восхищении. Кто-кто, а уж она-то знала наверняка, что вкус у Селины безупречный.
Даже Дайана, которая всегда и во всем предпочитала классический стиль, одобрила дизайнерские находки младшей сестры:
- И какой вид из окна!
- Великолепный ребенок, Дикси! - твердили все хором.
- Завидую тебе, сестренка, - призналась Селина и посмотрела на никому не знакомого красавца, в сопровождении которого сегодня впервые появилась в обществе. - Теодор, а ты мог бы стать отцом?
- Выходи за меня замуж - и проверишь! - немедленно отозвался тот.
- Ах, Теодор, разве можно быть таким прямолинейным? - кокетливо упрекнула Селина. - Я хотела спросить тебя, хватит ли у тебя терпения быть отцом? Хватит ли фанатизма? Я хочу, - она повернулась к Дикси, - чтобы он так же заботился о моем малыше, как Феликс о твоем.
Дикси вдруг поняла, что все ее сестры мечтают о том же, о чем и она, и Феликс. О крепкой и счастливой семье. Некоторые вещи кажутся людям естественными, но для семьи Харленд они - предел мечтаний.
Феликс просто опьянен своим сыном. Он влюблен в жену, и жена тоже не скрывает своих чувств. А вместе они - сгусток родительской гордости, они просто обожали ребенка. А мальчик и впрямь получился красивым. Его все должны полюбить.
Дикси залюбовалась малышом и не заметила, как к ней подошла Минерва и тронула за локоть.
- Найдется минутка, Дикси?
- Да, конечно.
- Нам надо поговорить. Если ты, конечно, можешь на минутку оторваться от игры в счастливую семью… - добавила она с иронической улыбкой.
Дикси почувствовала, что Минерва ждет от нее ответной резкости или язвительного словца, и, решив не поддаваться на провокацию, широко улыбнулась.
- Мне бы не мешало подышать свежим воздухом. Пойдем?
Минерва расслабилась.
- Спасибо, Дикси! Глоток воздуха и мне не повредит.
Они направились во дворик, Минерва прихватила с собой два бокала - с апельсиновым соком и с шампанским.
- Здоровый напиток для тебя и спиртное для меня, - с деланной веселостью сказала она, протягивая Дикси сок.
Зачем Минерве понадобилось спиртное? - удивилась Дикси, но бокал с соком взяла и поблагодарила сестру за заботу. Она пока не пила ни грамма алкоголя, потому что кормила сына грудью.
Они сели на приглянувшуюся скамейку. Дикси остро чувствовала напряжение старшей сестры. Минерва, еще немного полюбовавшись видом, наконец приступила к главному.
- Я обязана перед тобой извиниться. Знаешь, я вела себя как свинья. Прости меня. Ты оказалась более права, чем любая из нас. И Феликс тоже. Меня немного оправдывает только общее взвинченное состояние.
Дикси глубоко вздохнула. Минерва касалась взрывоопасной темы. Мягко, насколько возможно, Дикси произнесла:
- Надеюсь, теперь тебе лучше…
- Да. Я чувствую себя человеком. И, знаешь, я решила теперь, когда папочка не запирает меня на замок, заняться карьерой.
- Что ты надумала?
- Юриспруденция. Вот где я могу показать свои зубки! Я люблю власть. Потому-то я и стремилась заполучить Феликса - мне казалось, что мы с ним отличная пара. Но так, как сложилось, даже лучше. Теперь я всего добьюсь самостоятельно. И незачем использовать для своих целей мужчин.
Права мама: Минерва - достойная дочь своего отца! - подумала Дикси.
- Дикси, Феликс выбрал тебя, и это хорошо. Вы освободили нас, как ты выразилась на своей свадьбе. Сделать выбор без страха… Так ведь ты тогда советовала? Феликс не выбрал одну из нас… Что ж, он, наверное, не мог выбрать кого-то, кроме тебя…
- Да, - не моргнув глазом подтвердила Дикси.
- Любовь! - как всегда категорично заключила сестра. - Как вам удалось? Вы, наверное, очень старались?
- Ты все правильно прочувствовала, Минерва.
Та кивнула.
- Ясно и дураку. Понаблюдай за вами - просто сладкая парочка. Куда Феликс убирает зубки и жало? Господи! Дай мне шанс научиться жить так же! Ведь есть же что-то хорошее и во мне? Можно мне иногда навещать бэби? - На ее лице появилась смущенная улыбка.
- Мы всегда рады тебе, Минерва! Сестра с явным облегчением перевела дух.
- Спасибо тебе, Дикси! И спасибо вам обоим! Нет, всем троим! Ребенок чудесен. Феликс уже выбрал ему имя?
- Нет, Минерва. Я думаю, назовем его Ланселотом.
- Ланселот! А что, хорошее имя… Самый прославленный, самый красивый и храбрый рыцарь Круглого стола!
Дикси засмеялась.
- Моему сыну необязательно стяжать всемирную славу. Пусть лучше будет счастлив.
- Будь уверена, сестренка, у этого мальчишки есть по крайней мере одна тетка, просто жаждущая осчастливить его!
Дикси невольно залюбовалась Минервой. Она и не подозревала, что сестра любит детей.
- Не помешаю?
Молодые женщины дружно обернулись и совершенно одинаково улыбнулись, чем развеселили подошедшую к ним Харриетт.
- О чем вы тут шушукаетесь? - с деланной строгостью спросила Харриетт.
- О прошлом, - ответила Минерва.
- О будущем, - одновременно с ней сказала Дикси.
- Здорово, - похвалила Харриетт. - Дикси, я все хочу спросить тебя про эти вазочки… Твоя работа?
- Да. Но это пока не все. Их будет больше.
- Мама рассказывала, ты занимаешься керамикой? У тебя, дорогая, очень необычный подход к форме и цвету.
- Спасибо, - поблагодарила Дикси, безмерно удивленная искренней похвалой сестры. - Я никогда не думала, что на такое способна.
Харриетт будто завороженная смотрела на одну из садовых ваз.
- Если тебя интересует мнение искусствоведов о твоих работах - я организую. Хочешь?
Полно, Харриетт ли это? - ошарашенно подумала Дикси. Еще никто и никогда не слышал от нее доброго слова.
- Как это мило с твоей стороны, Харриетт! - Она искренне была признательна сестре за проявление заботы.
- Что ты задумала, Харриетт? - спросила Минерва.
- Видишь ли, я планирую купить магазин подарков. Теперь я могу себе позволить столь дорогостоящую игрушку. Думаю, стоит выставить на продажу работы Дикси. Если, конечно, ты не против, дорогая. Заработаем, сестричка?
- По рукам! - с готовностью отозвалась Дикси.
- Ты была несносным ребенком, Дикси. И Феликса ты у меня зря отбила. Я ведь бредила им. И теперь не понимаю, как это Феликс попал в рабство к женщине и ребенку…
Договорить они не успели. Раздался громкий детский плач. В патио появился Феликс с малышом на руках. Он строил сыну уморительные гримасы, но ребенок вопил все громче.
- Время кормить, - обрадовалась Дикси.
- Это единственное искусство, которым я не овладел! - пошутил Феликс, обращаясь к Минерве и Харриетт.
Мальчик немедленно успокоился и даже начал причмокивать на руках у Дикси.
- Запах молока, - авторитетно объяснил молодой отец, - он радуется молоку.
Сестры забросали Феликса вопросами об его отцовских обязанностях. Обе впервые видели Феликса в роли папаши, к тому же счастливого папаши.
Дикси извинилась перед Минервой и Харриетт, унося ребенка в детскую.
Детскую Дикси устроила в самом дальнем крыле дома. Тихая светлая комната как нельзя лучше подходила для маленького Ланселота.
Дверь приоткрылась, и в комнатку заглянула Фредерика.
- Мама? Надоела вечеринка?
- Конечно нет, что ты! Я хотела посмотреть, как кормят моего внука. Не возражаешь?
- Нет, конечно. Но сначала нам надо…
- Сменить пеленку?
- Точно!
Дикси раздела малыша, и Фредерика увидела розовенькую попку внука. И не только попку. Она чуть не заплакала от умиления. Сколько раз в жизни ей приходилось менять пеленки младенцам, но то были девочки. И пеленки - розового цвета. Переодевание мальчика показалось Фредерике наслаждением.
Но голубая ваза, стоявшая на белом постаменте, оторвала внимание Фредерики от внука.
- Дикси, дорогая! - взмолилась она. - Не продавай ее!
- Кого не продавать?
- Ее! Эту вазу.
- Она твоя.
- Милая… ты действительно хочешь мне ее подарить? Это прекрасно. Я влюбилась в голубую глазурь, как только увидела эту вазу… Я так тронута!
Фредерика, обняв вазу обеими руками, растроганно смотрела на обнаженную грудь дочери, на ребенка, мирно чмокающего на руках Дикси. И никак не могла поверить, что стала бабушкой.
- Я очень люблю детей, Дикси. Из меня не получилось хорошей матери, но я, наверное, стану очень недурной бабушкой. Если ты мне позволишь, конечно. Я смотрю на малыша и начинаю верить в будущее.
Вечером, уютно устроившись рядом с Феликсом, Дикси как всегда растворилась в ощущении покоя, исходящем от мужа. Постель - ее любимое место в доме. "Ночи - мои!" - сказал Феликс почти год назад. Все ночи - его. И, как выяснилось, - вся жизнь.
Дикси каждую ночь засыпала с мыслью, как сильно любит Феликса, и знала, что Феликс чувствует то же самое по отношению к ней.
Он поцеловал ее в лоб и потерся подбородком о ее волосы.
- Надо же, Дикси… Даже наши мамаши нашли общий язык.
- Наш сын - победитель, Феликс.
- Он рожден побеждать.
Дикси положила голову на плечо мужа и закрыла глаза.
- Но все началось с нас, Дикси.
- Все началось с любви.
- Любовь - это когда ты готов отдать все, что имеешь. Я так люблю тебя, дорогая!
Конец.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.