Он почувствовал слабость и закрыл глаза. Ему было слышно, как она ходит по комнате. Когда звуки стихли, Рид поднял веки.
- Их здесь нет. - Честити помолчала. - Ну ладно, я пойду. До свидания.
"Нет, этого нельзя допустить!" - подумал он.
- Пока вы еще здесь, я хотел бы попросить вас об одной любезности. Возьмите, пожалуйста, мою одежду, - он показал на брюки и рубашку, висевшие на крючке в углу, - и положите ее на край кровати.
- Зачем вам одежда? - всполошилась она. - Вы что, собрались вставать?
Он не ответил.
- Вам нельзя вставать без разрешения доктора Карра.
- Честити… - Рид выдержал многозначительную паузу. Впервые назвав ее по имени, он рассчитывал сыграть на чувстве дружеского расположения. - Не надо обо мне беспокоиться. Идите, а то опоздаете на поезд.
- Но…
- Я сделаю все, что надо.
- Доктор Карр найдет кого-нибудь, и вам помогут.
- Ваш поезд отходит… - он взглянул на часы, - через десять минут.
- Доктор Карр знает всех в этом городе. Он наверняка подскажет, где отыскать нужного вам человека.
- Найти его не проблема. На телеграфе должно быть сообщение с указанием места нашей встречи. Я чувствую себя гораздо лучше и все сделаю сам.
- На телеграфе? Вы что, собрались идти на телеграф? Да вы представляете, как это далеко отсюда?
- Ничего, как-нибудь дойду.
- Нет!
- Да!
- Нет!
"Ура, еще немного - и она сдастся!" - мысленно обрадовался он. Его удовольствие омрачил очередной приступ слабости. Рид прикрыл веки. На лоб ему тут же легла теплая ладошка. Открыв глаза, он увидел, что Честити склонилась над ним, озабоченно хмурясь. На него пахнуло легким ароматом роз.
- Вы слишком слабы и не можете идти на встречу с агентом. Неужели вы сами этого не понимаете?
- Я должен попытаться.
Поколебавшись еще одно мгновение, Честити сказала:
- Я пойду вместо вас.
- Но ваш поезд…
- Завтра будет другой. Все равно я не могу ехать без очков. Как зовут человека, с которым вы должны встретиться?
- Нет, я не могу допустить, чтобы вы…
- Как его зовут?
- Эдвард Дженкинс.
Она кивнула и направилась к двери.
- Должен вас предупредить, - сказал Рид ей вдогонку, - в здешних краях есть люди, которые испытывают ненависть к индейцам, поэтому мистер Дженкинс путешествует инкогнито. Он вас не знает и может не сказать вам, кто он такой. Советую вам просто слушать его и не спорить.
Честити вновь кивнула и вышла.
Рид смотрел на закрытую дверь. Его поразила доверчивость девушки. "Интересно, о чем думал тот парень из Калдвелла, отпуская ее одну в дорогу? - возмутился он про себя и, подавляя досаду, закрыл глаза. - В конце концов, мне-то до этого какое дело?"
Глава 4
"Что-то здесь не так, черт возьми!"
Небрежно привалившись к стене и щурясь от предвечернего солнца, Эд Дженкинс смотрел на рыжеволосую женщину, которая вышла из здания телеграфа и зашагала по улице. Он надвинул шляпу на лоб и стал внимательно наблюдать за ней. Такой поворот событий ему совсем не нравился. Целых два дня он ждал встречи с Фаррелом и сейчас чуть не выдал себя, когда эта рыженькая появилась на телеграфе и спросила, есть ли сообщения для преподобного Рида Фаррела.
Преподобного?
Дженкинс невольно фыркнул. Ему много рассказывали о Риде Фарреле, и, судя по тому, что он слышал, этот парень больше умел сажать преступников, чем обращать их на путь истины. И еще он слышал, что Фаррел работает в одиночку.
Получше вглядевшись в незнакомку, Дженкинс медленно выпрямился и, размышляя на ходу, двинулся за ней. Дело ясное: Уилл Морган узнал, что он в городе, и подослал эту женщину, чтобы заманить его в ловушку. Морган был мастер на такие штучки. Он умел дурачить людей, заставляя их верить ему. Вот и Санни поверил лживым обещаниям Моргана. Он не слушал предостерегавшего его отца и поплатился за это жизнью.
Рыженькая исчезла из виду, и Дженкинс прибавил шаг. Завернув за угол, он успел заметить, как она заходит в гостиницу "Билтмор". Дженкинс помедлил, осторожно оглядывая улицу, и вошел в вестибюль гостиницы. Он увидел, как женщина исчезла за поворотом лестницы. Внимательно изучив обстановку, Эд начал подниматься за ней следом, но почувствовал руку на своем плече и остановился.
- Она симпатичная, правда?
Дженкинс обернулся и увидел перед собой женщину средних лет в ярко-красном платье.
- Очень симпатичная! - подхватил он. - Она подмигнула мне на улице, а потом зашла сюда. Я сразу понял, что это приглашение.
- И не мечтай, парень. - Женщина засмеялась и протянула руку. - Меня зовут Салли, я хозяйка этой гостиницы и могу тебя заверить, что ты ошибся. Женщина, которая только что поднялась по этой лестнице, настоящая леди. К тому же она замужем.
- Замужем? - Дженкинс покачал головой. - Вы уверены?
- Совершенно. Ее муж - преподобный Рид Фаррел, так что выбросьте эту девушку из головы.
- Священник? На мой взгляд, она совсем не похожа на жену священника.
- А ее муж совсем не похож на священника. Так что, я думаю, они друг другу подходят. Знаете, она так о нем заботится!
- Заботится?
- Он болен. К нему ходит док Карр.
- Да ну?
- В ту ночь, когда они здесь появились, его поднимали по лестнице три человека. Слава Богу, первый номер был свободен. Он такой здоровенный мужчина! Вряд ли его протащили бы еще хоть на шаг.
- Так, по-вашему, мне не стоит знакомиться с этой дамочкой?
- Послушай-ка, парень, вот что я тебе скажу. - Лицо Салли вдруг стало серьезным. - Если не хочешь неприятностей, держись от нее подальше. У ее священника такие глаза… в общем, с этим типом лучше не связываться.
- Вы так считаете?
- Да уж это точно.
- Как, вы говорите, его зовут?
- Преподобный Рид Фаррел.
- Кажется, я его однажды видел. Он такой невысокий, черноволосый… полноватый.
- Да нет же, черт возьми! - Салли хохотнула. - Этот пастор высокий, у него светлые волосы и голубые глаза, холодные как лед… И насколько я могу судить, в нем нет ни грамма жира.
- Наверное, я его с кем-то перепутал. - Дженкинс приподнял шляпу. - Спасибо за совет, мэм.
Улыбаясь, он направился к двери. На улице улыбка с его лица исчезла, и Дженкинс тихо выругался. Нет, он не перепутал, это именно тот человек, который ему нужен. Но что-то здесь не так…
Честити постучалась в гостиничный номер и в ожидании ответа взялась за ручку двери. Вдали послышался затихающий свисток паровоза, и девушка невольно поморщилась: поездка в Калдвелл откладывается еще на один день. Час назад она решительно настроилась забыть события последних двух дней и ехать по своим делам, но пришлось опять отложить поездку, и все ради человека, которого едва знала!
Она вспомнила свой недавний разговор с преподобным Ридом Фаррелом. Когда она стояла у его кровати, невероятно голубые глаза пастора уже не были холодны. В них мелькало какое-то чувство, вызывая в ней легкую дрожь волнения. Потом его одолела слабость, и Честити поддалась сочувствию.
На стук не отвечали. Девушка встревожилась. "А что, если Рид попытался встать, пока меня не было? - подумала она. - Нет, не может быть, ведь он должен понимать, как это опасно".
Честити постучалась громче. Опять тишина. С бьющимся сердцем она толкнула дверь и увидела, что Рид неподвижно лежит на кровати. Девушка мгновенно подлетела к нему и пощупала лоб. Неожиданно глаза его открылись, и он схватил ее за руку. Честити испуганно вскрикнула.
- Я говорил вам не подходить ко мне, когда я сплю! - прорычал он угрожающим тоном.
- Я не подходила к вам! Я дважды стучалась, но вы не ответили, и я подумала… - Она вдруг замолчала, разозлившись на себя: с какой стати она оправдывается? - Не важно, что я подумала. Пустите меня!
Он отпустил ее руку и, с видимым усилием стряхнув с себя остатки сна, тихо пробормотал:
- Простите. Я, должно быть, заснул, и вы меня напугали. - И, не дожидаясь ответа, спросил: - Что вы выяснили на телеграфе?
- Ничего, - обиженно бросила Честити.
- То есть как ничего?
- Вот так и ничего. Я все сделала, как вы сказали. Спросила, есть ли сообщения для преподобного Рида Фаррела, и телеграфист сказал, что никто вас не спрашивал.
- Вы уверены?
- Конечно, уверена! В этом не было ничего трудного. Я…
За дверью послышались тихие шаги, и Рид с пугающей быстротой сел на постели.
- Уходите! - прошипел он, сделав стремительный взмах рукой.
Она хотела возразить, но тут дверь распахнулась и на пороге возник человек с револьвером.
- Мне нужен преподобный Рид Фаррел, - заявил он.
Честити судорожно сглотнула.
- Зачем он вам? - так же резко спросил Рид.
Незнакомец сузил глаза.
- Фаррел - это вы, верно? И вы послали эту женщину, чтобы она меня нашла?
- Да, если вас зовут Эд Дженкинс.
- Мы должны были встретиться два дня назад.
- До сегодняшнего дня я был не в состоянии что-то предпринять.
Мужчина с револьвером взглянул на Честити.
- Кто она такая?
- Просто посыльная. - Рид обернулся к девушке: - Мистер Дженкинс хочет поговорить со мной наедине.
Честити не двигалась.
- Честити…
Она удивленно посмотрела на пастора:
- Вы хотите, чтобы я оставила вас с ним наедине?
- Нам с мистером Дженкинсом надо обсудить кое-какие дела.
- Но у него револьвер!
- Это всего лишь мера предосторожности.
- А вдруг он…
- Идите.
- Нет, стойте! - вмешался Дженкинс. - Она никуда не пойдет!
- Если вы ее не отпустите, наш разговор не состоится, - резко заявил Рид.
Честити видела, как маленькие глазки Дженкинса тревожно заметались, потом он медленно опустил револьвер. На лице Рида появилось удовлетворение.
- Можете идти, Честити. Не волнуйтесь, у нас с мистером Дженкинсом будет недолгий разговор.
Вся дрожа, Честити вышла из номера и в нерешительности помедлила у закрытой двери, прислушиваясь к тихим голосам. Убедившись, что в тоне разговора нет угрозы, девушка пошла по коридору. Удивительно, как мало она знала о Западе! Оказывается, ненависть к индейцам дошла до такой степени, что правительственному агенту приходится идти на тайную встречу с человеком, который хочет им помочь. А что касается револьвера мистера Дженкинса…
- Дикий Запад - это варварский мир…
Наверное, в словах тетушки Пенелопы было больше правды, чем ей казалось.
Но правдой было и то, что Рид нисколько не испугался при виде оружия мистера Дженкинса, и это почему-то не было для нее неожиданностью.
Честити спускалась по лестнице, озадаченная этой мыслью.
Эду Дженкинсу на вид было лет сорок пять. Низкий и коренастый, с обветренным морщинистым лицом и мозолистыми руками ковбоя, проведшего долгие годы на ранчо, он, казалось, был полон решимости добиться поставленной цели. Эта готовность принять и осуществить свое решение была знакома Риду. У него самого когда-то был такой взгляд, а потом ненависть в душе превратилась в лед. Он знал, что человек с таким взглядом не остановится ни перед чем.
Поборов очередной приступ слабости, Рид спросил:
- Вы сообщили в телеграмме, что Моргана и его банду видели в окрестностях Седей-лии. Я хочу знать, почему вы сами не погнались за ним, если вам нужно вознаграждение, а если не нужно, тогда почему связались со мной, а не с полицией?
Дженкинс грубо хохотнул:
- С полицией? Вы прекрасно знаете, что полиция никогда не поймает Моргана. Эти люди скованы правилами и законами, и он будет вечно ускользать от них.
- Но от вас-то он не ускользнет.
Взгляд Дженкинса стал суровым.
- Нет, от меня не ускользнет. Но я не дурак и понимаю, что самому мне не справиться с Морганом и его бандой. Он ловок и хитер, а я не профессиональный бандит. Дело не в том, что я боюсь за свою жизнь, просто, если он опять уйдет, я никогда себе этого не прощу.
- Я тоже не профессиональный бандит.
- Ну конечно, рассказывайте!
- Говорю вам… я не бандит.
Мгновение Дженкинс молча разглядывал Рида.
- Может, вы и не бандит, но люди говорят другое. Я слышал, у вас с Морганом личные счеты и вы уже давно охотитесь за ним. И еще много разного про вас рассказывают.
- Например?
- Например, что вы никогда не сдаетесь в погоне за кем-то и ничего не боитесь.
Нога опять начала болезненно пульсировать, и терпение Рида истощилось.
- Ну хорошо, что же вам от меня нужно?
- Мне нужна шкура мертвого Моргана.
- И это все?
Ковбой заметил сарказм Рида.
- Да, все! - рявкнул он.
- Зачем вам его шкура?
- Это мое дело.
- Нет, это не ваше, а мое дело!
- Когда-то у меня был сын, - начал Дженкинс, и его худое лицо напряглось, - а теперь его нет, и за это я должен благодарить Моргана. Я хочу, чтобы он заплатил.
Слова Дженкинса больно врезались в сердце Рида.
- Где сейчас Морган?
- Он уехал из города. Я не мог проследить за ним, потому что ждал вас, но знаю, куда он направился. У него есть убежище на индейской территории, где закон не имеет власти. Морган держит там угнанный скот и заново клеймит его. Черт возьми, он настолько самонадеян, что даже не берет на себя труд оглядываться.
Дженкинс полез в карман, достал оттуда листок бумаги и, натянуто улыбаясь, разложил его на постели Рида.
- Я нарисовал карту. По ней вы легко найдете Моргана. - Он помолчал. - Я прошу вас только об одном.
Рид резко поднял голову и взглянул на ковбоя.
- Когда вы его поймаете, пошлите мне телеграмму. Больше мне ничего не нужно. Адрес я написал на обратной стороне карты.
Взгляд Дженкинса переворачивал Риду душу. Этот ковбой потерял сына, а он - Дженни…
- Ладно. - Рид судорожно вздохнул. - А теперь уходите и больше здесь не показывайтесь. Не хочу, чтобы у кого-то возникли подозрения. Через несколько дней я смогу ходить и примусь за дело.
Дженкинс медленно выпрямился. Рид заметил, как предательски дернулась его щека.
- Я вам очень обязан, Фаррел, - сказал ковбой, протягивая руку.
Когда Дженкинс вышел из комнаты, Рид сложил карту и сунул ее под подушку. Наткнувшись на лежавшие там очки, он нахмурился. Итак, Морган на индейской территории… и там же находится миссия, в которой ждут пастора с женой. Все складывается как нельзя лучше! Им нужен пастор с женой? Что ж, они дождутся их.
Рид откинулся на подушку и закрыл глаза.
- Плохие новости, - тихо сказал Рид.
Честити внимательно смотрела на пастора, ожидая, что он скажет дальше. Она опять искала на улице свои очки, когда Эдвард Дженкинс вышел из гостиницы и направился к платной конюшне. Отчего-то встревожившись, девушка поспешила обратно в гостиницу и, едва взглянув на Рида, поняла, что дела плохи.
Рид продолжал, не спуская с нее взволнованных ясно-голубых глаз:
- Дженкинс сказал, что в миссии неприятности.
- Неприятности?
- Дети… - Рид хмуро помолчал. - Преподобный отец Стайлз открыл в миссии школу и привез туда хорошую учительницу. Она занималась с индейскими детьми. Теперь с ней что-то случилось. Дженкинс не знает что, но она уехала.
Рид прищурился.
- Миссия в плачевном состоянии. Когда умер отец Стайлз, индейцы почувствовали себя покинутыми. Они обратились за поддержкой к учительнице, и она какое-то время успешно справлялась с ролью духовного наставника. После ее отъезда индейцы, обращенные отцом Стайлзом, начали покидать миссию.
- Но… вы скоро туда приедете…
- Им уже больше года обещают, что приедет пастор с женой. Между тем они лишились еще и учительницы. По словам Дженкинса, индейцы считают, что они и их дети стали никому не нужны. Он говорит, что, если я хочу их вернуть, у меня осталось одно средство: ходить по индейским деревням и разговаривать с жителями. Но вот беда: пока я буду это делать, потеряю других обращенных, которые еще водят своих детей в миссию.
- Разве вы не можете приехать в миссию и объяснить, что скоро вернетесь и школа опять откроется?
- Им слишком часто давали обещания, а потом обманывали. По словам Дженкинса, единственный способ удержать индейцев в миссии - открыть школу немедленно.
- Но вы же не можете разорваться!
- В том-то и дело.
- Неужели никто не подумал об этом, когда вас туда посылали?
- Тогда еще не было ясно, как обстоят дела. Жена пастора, которого хотели послать сначала, была хорошей учительницей, но она заболела, и они не смогли приехать. Вместо них послали меня.
- А…
Рид нахмурился.
- Никто, и я в том числе, не предполагал, что мне придется задержаться. А теперь, похоже, мой приезд в миссию мало поможет бедным индейцам.
- Вы не должны так думать.
- Самое ужасное то, что, по словам Дженкинса, правительство собиралось направить средства на финансовую поддержку школы, но, если индейцы потеряют к ней интерес, никаких денег не пришлют, а значит, не будет и школы.
- А может, вы пошлете телеграмму и попросите прислать учителя, хотя бы временно, пока вы не вернетесь из деревень и не возьмете школу на себя?
- Думаю, в конце концов они кого-нибудь пришлют, но я не смогу дать Дженкинсу никаких обещаний.
- Но…
- Больше всего я волнуюсь за детей… - Рид расстроенно заморгал. - Мне не хочется их терять.
Тон пастора тронул сердце Честити. Его честные голубые глаза горели решимостью, а бледное осунувшееся лицо выражало несгибаемую твердость. Девушка видела, что эта непреклонность сильнее его самого, и сочувствовала пастору. Когда она заговорила, голос ее дрожал от волнения:
- Наверняка найдется человек, который сможет вам помочь. Например, Салли…
Рид сдвинул брови.
- Едва ли Салли подойдет для такого дела.
- Салли - хорошая женщина, - пылко возразила Честити, - она работала с преподобным отцом Стайлзом.
- Она никогда не преподавала в школе. Мне кажется, у нее не получится.
- А может, она порекомендует вам подходящего человека.
- Я не могу допустить, чтобы о делах миссии всюду судачили.
- Но вы не справитесь в одиночку! Вам нужна помощь.
- Я справлюсь.
- Жаль, что я не могу вам помочь.
- Я понимаю. Вам надо ехать в Калдвелл.
- Да. Это очень важная поездка. Я уже послала телеграмму, меня ждут.
- Так поезжайте и не тревожьтесь за меня. Через день-два я встану на ноги.
Честити внимательно вгляделась в пастора, и сердце ее сжалось. Ей стало жаль Рида. Взгляд священника по-прежнему выражал твердость и непреклонность. Несмотря ни на что, он выполнит свой долг… но за этой решимостью угадывалась болезненная усталость.
- Я понимаю, это ваша работа.
- Да, это моя работа.
- И вы должны это сделать, даже если вам никто не поможет.
Рид чувствовал, что здесь уместнее промолчать.
- Я помогу вам, если у меня получится. - Она произнесла это прежде, чем успела осознать, и поспешила добавить: - Но я останусь с вами только на несколько недель, до тех пор пока вы или кто-то еще не возьмет школу под свою ответственность.