Но были, разумеется, и "истинные" аристократы, которые не желали встречаться со всякой "швалью". Для таких понастроили множество вилл и особняков, сдававшихся на лето. Архитекторы особенно не старались, а возводили копии французских шато, швейцарских шале, итальянских вилл, голландских особняков времен Возрождения и так далее, и так далее. Особенно ценился нарождавшийся викторианский стиль - отчаянная эклектика из башен и башенок, всевозможных украшений и радующих глаз излишеств. Все это выглядело космополитично и отчасти безвкусно - и вместе с тем знакомило с европейской культурой тех американцев, которые так никогда и не собрались пересечь океан и поглядеть на Старый Свет.
Однако все эти шокирующие своей роскошью "коттеджи" строились нуворишами, большинство из которых сколотили свой капитал в "добрые времена", то есть во время лишений и нужд Гражданской войны. Виллы "старых богачей" были поскромнее. Их строили преимущественно в стиле Федерации - так стали называть тот стиль, что царил на протяжении нескольких десятилетий до Гражданской войны. Это были спокойные непритязательные белые усадьбы с коваными оградами и обширными цветочными клумбами. Именно в таком аккуратном и уютном домике жила в Саратоге Флорина тетя Сара - еще с тех пор, когда город был сонной деревушкой, выделявшейся лишь минеральными источниками. Тетя Сара, завзятая лошадница и вообще энергичная особа, уже десять годков как овдовела, хотя выглядела удивительно молодо для своих пятидесяти лет.
Сара Гиббон познакомилась с Адамом Серром в 1863 году, на самых первых бегах в Саратоге. Они не стали близкими друзьями, но как страстные любители лошадей постоянно сталкивались на ипподроме и много общались друг с другом, подобно большинству владельцев собственных конюшен.
Этим августом миссис Гиббон видела Адама лишь издалека. С ним была девочка - по чертам личика и по глазам миссис Гиббон признала в крошке его дочь. Стало быть, граф де Шастеллюкс привез с собой свою прелестную малышку. А вот супруги при нем нет. Это подтверждало слухи о том, что его и без того неудачный брак вступил в еще более мрачную фазу.
Июль, пик лета, на монтанских равнинах время самое жаркое, и становище Четырех Вождей загодя переместилось в предгорья, дабы спастись от нестерпимой духоты. Другие кланы точно так же укрылись в более прохладных местах. Оказавшись поблизости друг от друга, дружественные индейцы часто ходили в гости из лагеря в лагерь. Устраивали совместные праздники, конные состязания, азартные игры. Конечно, сплетничали о племенных делах, а по вечерам и по ночам танцевали под усыпанным звездами небом. Лето было веселым и приятным временем, когда семьи и друзья могли вдо-
воль пообщаться, а парни завоевывать сердца девушек не только своего племени, но и соседнего.
Лорд Халдейн и его дочь были заняты как никогда: все замечали, все записывали, благо условия позволяли видеть жизнь абсароков в самое лучшее время года, когда они были веселы и открыты.
Флора целиком погрузилась в работу, хотя мыслями она вновь и вновь возвращалась к Адаму. Напряженное изучение абсарокских традиций не могло до конца отвлечь ее от воспоминаний. Девушка твердила себе, что любовная связь с Адамом имеет ясные границы, из которых выступить невозможно. Однако понимать - еще не значит смириться.
Кажется, чего проще - сказал: "Спасибо, было очень приятно", и забыл с той же легкостью, что и приятный солнечный день или купание в холодной чистой воде. Впереди ждут славные дела и великие свершения.
Увы, логикой томление по возлюбленному не задавишь.
Лорд Халдейн, несомненно, догадывался о том, что творилось в душе дочери.
Однажды днем Флора с отцом, сидя в прохладной тени горной сосны, наблюдали за конными соревнованиями индейцев, которые происходили на поросшем травой плато.
- Ты тоже можешь съездить в Саратогу, - вдруг обронил граф, не сводя глаз со скачущих лошадей.
Флора вздрогнула и резко повернула голову в его сторону.
- А что, - сказала она, упирая в лицо отца испытующий взгляд, - неужели это так заметно?
Отец лукаво улыбнулся, посмотрел наконец на нее и сказал:
- Для того, кто знает, - яснее ясного. Да и Генри говорил, что на обратном пути из Хелены ты едва сдерживала слезы.
- Спасибо, что ты попросил его остаться и подождать меня. Вот уж не думала, что моя хитрость вечером после бала у Фисков была белыми нитками шита и ты сразу понял, куда я направляюсь на самом деле. Вообще-то, не будь рядом с тобой Алана, я бы тебе честно во всем призналась. Но он же такой пуританин! Его мог запросто хватить удар, проведай он, что я намерена делать.
- Да, - с улыбкой поддержал ее отец, - Алан действительно чересчур серьезно смотрит на наш грешный мир. Но художник он от Бога, а потому приходится терпеть его нравственный ригоризм.
Граф, человек умнейший, однако продукт своего класса, наследник одной из древнейших и богатейших йоркширских фамилий, считал некоторое вольномыслие и даже распущенность характерной чертой аристократии - некоей привилегией голубых кровей.
- Даже если бы я не слышал твоей тихой перепалки с Адамом за карточным столом, - продолжал лорд Халдейн, - я бы все равно угадал, чем все это закончится. И потому, когда ты вдруг воспылала желанием посетить лагерь горных Воронов и заявила, что уезжаешь с Джеймсом, я не удивился. Только улыбнулся про себя.
- Я собиралась вернуться в поселок Четырех Вождей с каким-нибудь проводником. Адам наверняка мог бы кого-то посоветовать.
- Я бы предпочел, чтобы ты возвращалась с Генри. Он надежный и проверенный человек.
- Ты прелесть, папочка, - ласково вздохнула Флора. - Признаюсь тебе: впервые я охвачена чувством такой глубины. Впервые задействована вся моя душа. И это очень странное ощущение.
- Возможно, это любовь. Она всегда делает человека менее практичным.
Девушка не без тревоги нахмурила брови.
- Ты всерьез полагаешь, что это любовь?
Задумчиво помолчав, она вдруг разразилась целым потоком слов:
- Нет-нет! Это просто какая-то неясная тоска, род скуки… Я ощущаю себя в мрачном чистилище, между чем-то и чем-то… Как будто я заблудилась и не знаю, куда теперь двинуться. Очень загадочное чувство. Я пытаюсь взглянуть на Адама Серра с разных сторон - кто он мне: друг? знакомый? любовник? Но в своем будущем я не вижу его ни своим другом, ни знакомым, ни любовником. Все эти роли ему как-то не подходят. - Тут Флора снова вздохнула, уже тяжело, протяжно. - И если я съезжу в Саратогу, вряд ли это что-либо изменит.
- А вдруг тебе повезет и ты наконец придешь к выводу, что любовь - это не то, что можно разложить по полочкам.
- Бога ради, хоть ты не говори подобного вздора! Методы индукции и дедукции вполне применимы к любви.
Джордж Бонхэм несколько мгновений молча смотрел на дочь. Чудно! Неужели годы ученых занятий подсушили ее душу, и она желает всерьез алгеброй поверять гармонию? Любовь - это нечто волшебное, и сам он никогда в этой области не применял индукцию-дедукцию и прочие ученые методики.
- Ну, не знаю, - примирительно молвил граф. - По-моему, любовь - будто омут. Бросайся, а там уж как получится: выплывешь или нет - один Бог ведает. Но если до чего добарахтаешься - так лучше того и быть не может! И дурак, кто не решится сигануть в этот омут.
- Очень поэтично! - иронически усмехнулась Флора. - А вот Адам с тобой не согласился бы. Мне кажется, любовь в системе его жизненных ценностей занимает едва ли не самое последнее место.
- Но это всего лишь предположение с твоей стороны. И поскольку в Сарином доме свободных комнат более чем достаточно - отчего бы тебе не отправиться в Саратогу и не проверить свою сомнительную гипотезу на месте?
- По-твоему, - задумчиво спросила Флора, - любовь что-то вроде поисков истоков Нила - когда поиски сами по себе, независимо от результата, приносят много полезного и нужного?
Лорд Халде йн рассмеялся и подхватил:
- Или что-то вроде теории Людвига Росса об эгейской цивилизации, на подтверждение которой ушли годы и годы. Видишь ли, любовь - это задача с заранее неизвестным ответом. И так всегда.
- А если он вовсе не обрадуется нашей встрече? - стояла на своем Флора. - Вполне возможно, что он уже позабыл меня и нисколько не скучает…
Гоняться за Адамом Серром казалось девушке позором, гнусным предательством живущего в ней духа свободы.
- Насчет Адама ничего сказать не могу, - с доброй улыбкой отозвался отец, - а вот Сара по тебе уж точно соскучилась. Да и великое множество твоих саратогских знакомых и ухажеров будут искренне рады твоему приезду.
- Проделать такой путь ради мужчины! - печально проронила Флора. Про себя она добавила: тем более ради мужчины, который так популярен у женщин, что должен заглядывать в свой танцевальный блокнотик, дабы вспомнить имена покоренных им красавиц.
- Да, до Саратоги путь неблизкий, но ведь, как говорится, за любимым не грех помчаться и на край света.
- Ах, папа, ты такой романтик! - воскликнула девушка не без досады. Ей хотелось, чтобы кто-то отговаривал ее, чтобы отец действовал отрезвляюще, сбивал ее пыл.
- Видишь ли, - сказал лорд Халдейн, - я в своей жизни имел счастье испытать любовь, большую и настоящую. Конечно же, я имею в виду твою мать; и если тебе повезет так же, я буду безмерно рад. После Хелены ты вся извелась. Признайся себе в этом - и действуй соответственно.
- Но, папа, разве это не унизительно - рвануть ради мужчины через полстраны! На кого я при этом буду похожа? Он и без того надут как индюк… Нет, я не могу так низко пасть.
- А ты не пробовала взглянуть на дело с другой стороны? Быть может, ему в высшей степени польстит, что женщина "рванула ради него через полстраны"?
- Польстит-то, конечно, польстит. Да только вообрази, что при нем в Саратоге добрая дюжина красавиц? Хороша я буду со своим сюрпризом. Вваливаюсь: здравствуй, это я! А у него там целый гарем! Ты же сам знаешь курортные нравы: большой номер в гостинице или приватный домик, где вдобавок к секретарше есть и фиктивная племянница, и пара фиктивных кузин. Все внешне благопристойно, а по сути…
- Ну, подобные соображения, слава Богу, не остановили твою матушку. Она нежданно-негаданно явилась ко мне в бостонский отель - с горничной и чемоданом. А знакомы мы были, кстати, лишь второй день! В номере была девица, с которой я развлекался. Твоя мать выставила ее вон и заявила, что намерена стать моей женой.
Флора представила всю эту картину: ее молодая мать врывается в номер, вытаскивает из постели папину подружку…
- И ты смирился, видя такую наглую агрессию? - недоверчиво спросила девушка. Впервые отец входил в детали своего добрачного "ухаживания".
- А как было не смириться? - рассмеялся отец. - Она оккупировала мой номер: горничная уже раскладывала вещи из чемодана. Я было возвысил голос, но твоя мать пригрозила послать за своим отцом и братьями. Скандала мне не хотелось. Ну а самое главное: несмотря на то, что у меня имелась в Англии невеста, я был уже без ума от этой напористой особы. Словом, - добавил он с улыбкой, - сама видишь, храбрость любую крепость берет. А от матушки в тебе должна сидеть прямо-таки адская дерзость. Так что не робей, воспользуйся и этой частью своего наследства.
- И что же ты сказал английской невесте?
- Послал ей короткое уведомление о своем браке - с припиской, что согласен непростительную вину компенсировать деньгами. Поскольку речь шла об изрядной сумме, моя невеста гневалась недолго и очень скоро нашла другого мужа.
- А вы с мамой пустились странствовать по свету, да?
- Уже через неделю после знакомства мы поженились и почти тут же отправились в свадебное путешествие, - ответил лорд Халдейн. - Ее семье льстил мой титул, так что они не слишком ополчились на наш скороспелый брак. Да к тому же я, будучи человеком небедным, не требовал за ней приданого. Тоже большой плюс в глазах янки. Ну и, разумеется, бросалось в глаза, что я обожаю их дочь, а она - меня. Короче, все разрешилось ко взаимному удовольствию сторон.
- И ты полагаешь, - с веселой улыбкой спросила Флора, - что мне следует, по примеру мамы, вломиться в номер к Адаму и повторить ее доблестный подвиг?
- Ну, ты куда сдержанней своей матери. И поэтому вряд ли разворот событий будет тот же. Но рейд в Саратогу тебе совершить необходимо - хотя бы для разрядки эмоций.
- Хм-м, никогда не считала себя сдержанной, - почти обиженно сказала Флора. В глубине души она полагала себя едва ли не самодуркой. Да и многие мужчины и женщины ее такой и видели: своенравной попирательницей всех условностей. - Жаль, что я так мало знала маму. Она слишком рано ушла из жизни. Что могла понять шестилетняя девочка?
- Когда мы познакомились, твоя мать была восхитительно молода, бесподобно хороша собой - и дьявольски избалована… Но любил я ее несказанно. И ты напоминаешь мне ее ежедневно и ежечасно… даром что ты и в сотой степени не такая избалованная, как она.
Лорд Халдейн думал лишь о душевном благополучии дочери. Если Адам Серр мог составить ее счастье - что ж, тогда все приличия побоку и надо за это счастье бороться зубами и когтями. Джордж Бонхэм не был чинным папашей, который думал лишь о том, что скажут по поводу действий его дочери в каком-либо светском салоне.
- Ты все взвесь, голубушка, - в заключение сказал он, - и через пять дней можешь быть в Шейенне.
- А почему бы и тебе не отправиться со мной вместе, если я все-таки надумаю ехать?
Она еще не понимала, что в глубине души уже решилась на эту поездку.
- А кто же будет погонять Дугласа и Алана? - улыбнулся отец. - Они тут без меня разленятся. Зато в конце августа мы непременно встретим тебя всей компанией. С тобой поедет Генри.
- Ну, я, право, не знаю… - задумчиво пробормотала Флора, невидящим взглядом провожая скачущих внизу лошадей.
- Знаешь, знаешь, - решительно возразил отец. В его голове уже складывались первые строки письма к Саре. Сестра благополучно выдала замуж двух дочерей, так что представляет, как помочь Флориной печали. Удастся ли дочери выйти за Адама или нет - лорд Халдейн думал не об этом. Главное, чтоб она глотнула побольше счастья, а чем все это кончится - дело второе.
- Ты только представь изумление Адама, когда он увидит тебя! - проказливо усмехнулся лорд Халдейн проворно изобразив ошарашенное лицо графа де Шастеллюкса. - Уже хотя бы ради этого удовольствия можно сорваться с места!
Флора тоже улыбнулась.
- Да, ради этого стоит провести восемь дней в пути! Тут вся штука в том, чтобы он при встрече вспомнил, кто я такая.
Отец рассмеялся.
- Дорогая, нормальный мужчина забудет тебя не раньше, чем он забудет свое имя!
15
Флора прибыла к порогу тетушкиного дома на Франклин-сквер в разгар летнего сезона, когда в город съехалось видимо-невидимо отдыхающих. Она была в несколько растерзанных чувствах: во-первых, по-прежнему сомневалась в том, стоило ли ехать в Саратогу; во-вторых, восьмидневное путешествие по жаре оказалось выматывающим. Флора была очень благодарна отцу, что тот послал с ней своего слугу - без Генри ей пришлось бы и вовсе солоно.
Генри, смекалистый малый из Корнуолла, одаренный способностью к языкам и бешеной энергией, служил у лорда Халдейна с незапамятных времен. Эскортируя хозяйскую дочь через Америку, Генри проявлял недюжинный талант все устраивать с легкостью и быстро, так что благодаря ему девушка в меньшей степени испытывала тяготы долгого путешествия.
Багаж прибыл раньше гостей, телеграммы лорда Халдейна дошли вовремя, и миссис Гиббон уже поджидала племянницу.
- Дорогая, как замечательно, что ты надумала посетить старушку! - воскликнула она, нежно обнимая Флору. Кокетливая и молодо выглядящая миссис Гиббон любила с родственниками величать себя старушкой. - Я тебя целый век не видела! Проходи и рассказывай, как ты, как отец. А впрочем, ты, наверное, голодна с дороги?
- Генри заботился о том, чтобы я была постоянно сыта, - с улыбкой сказала Флора. - Вообще, он избавил меня от тысячи хлопот.
- Твой отец тоже нахваливает его, - сказала миссис Гиббон, проводя племянницу через большую гостиную в чайную комнатку, стеклянные двери которой открывались прямо в сад. - Генри у вас истинное сокровище. Даже твоя мать обожала его, даром что она ревновала Джорджа буквально ко всем: ей казалось, что и слуги отнимают долю его внимания к ней. Вот здесь мы с тобой и присядем, тут прохладнее всего.
Горничная принесла чай, и миссис Гиббон, не давая племяннице и слова сказать, продолжила скороговоркой:
- Твой отец прислал телеграмму, но она такая лаконичная - ничего не поймешь. Так с чего это ты направилась в наши края - так вот вдруг?
На самом деле деликатная миссис Гиббон была в курсе того, что Флору позвали в путь дела сердечные. Впрочем, лорд Халдейн из понятных соображений не назвал в телеграмме имени возлюбленного своей дочери.
- Это папа уговорил меня ехать, - со вздохом сказала Флора. - И я за восемь дней пути сто раз раскаивалась в своем решении. Отец полагает, что Адам Серр способен дать мне некоторое утешение.
- С каких это пор ты нуждаешься в утешении? - вкрадчиво спросила миссис Гиббон. В ее представлении Адам Серр никак не подходил на роль утешителя женщин.
- Да я и сама не знаю, что со мной происходит и что мне нужно. Еще несколько месяцев назад мне бы и в голову не пришло сказать, что мои смятенные чувства может привести в порядок какой-то мужчина. Для меня работа всегда стояла на первом месте, в ней я находила отраду и успокоение. И вот…
- А теперь нашу прилежную пчелку потянуло на радости, которые предлагает молодец вроде Адама Серра, так? - осведомилась миссис Гиббон.
Флора пожала плечами и взяла с блюда самое крохотное печенье.
- Э-э, да у тебя и аппетит пропал, совсем плохая стала! - возмущенно промолвила миссис Гиббон, кладя в рот розовую пастилку и отхлебывая из своей чашки.
- Кусок в рот не лезет, когда на душе муторно… Слава Богу, у Генри был запас сладостей - в дороге больше на конфетах сидела. Он меня едва ли не силой кормил. В итоге я, похоже, заметно поправилась за эти восемь дней.
- Я тоже люблю сладенькое, когда на душе кисленько, - сказала тетушка. - Но каков твой план действий - раз уж ты приехала в такую даль?
Миссис Гиббон пыталась выспросить все в деталях, чтобы составить собственное мнение о ситуации.
- Тешу себя тем, что поквитаюсь с Адамом Серром за всю причиненную мне головную боль, за все мои бессонные ночи, - шутливо изрекла Флора. - Он же виновник того, что я набрала несколько лишних фунтов.
- Брось, девочка моя, - сказала миссис Гиббон. - Ты выглядишь отлично. И не вздумай всерьез терзать Адама за все твои переживания. Это глупо и пользы не принесет. Хотя мужчинам иногда полезно устраивать холодный душ - эта их врожденная самоуверенность кого хочешь выведет из себя! Однако, не прибрав мужчину к рукам, рано думать о мести, - с лукавой улыбкой добавила она.
- Ах, тетушка, досадно говорить, но я и сама решила избрать именно такую тактику. Хорохорься не хорохорься, а приходится быть осторожной. Восемь дней подряд я занималась дедукцией, строила логические цепочки и философствовала почем зря. И в результате умственных упражнений пришла к банальному выводу: надо брать быка за рога, смело вломиться в жизнь Адама, соблазнить его и… Словом, я приехала сюда воевать.
- Соблазнить Адама Серра - дело нехитрое. Ему только улыбнись, как он уже с места в карьер!