– Так расскажи! – Он сделал шаг в ее сторону и протянул руки ладонями вверх. – Нет ничего такого, чего бы ты не могла рассказать мне и что изменило бы мое отношение к тебе.
Британи опять всхлипнула, готовая заплакать. Она все никак не могла поверить, что Ник здесь и он любит ее.
Он готов провести в Лондоне с ней вместе столько времени, сколько потребуется, чтобы она поверила в его желание сохранить их брак. Он сделал то, чего не сделал десять лет назад, – приехал к ней. Разве это не означает, что он действительно изменился? Что он предлагает ей совсем новые отношения?
– Почему ты убежала? Почему оставила кольцо?
– Потому что эта работа очень много для меня значит.
Глаза Ника стали холодными.
– Понимаю.
Теперь от него исходило напряжение. Плечи задеревенели, руки сжались в кулаки. Британи поняла: она должна сказать ему правду, если не хочет потерять навсегда.
– Думаю, не понимаешь. – Она опустилась в стоявшее рядом старомодное кресло, потому что силы вдруг покинули ее. Взметнулось облако многолетней пыли. – Мне очень нужны деньги. Очень.
Ник сел напротив.
– Если тебе нужны деньги, я могу…
– Вот поэтому я и уехала. – Британи покачала головой, и волосы, собранные на затылке, рассыпались по ее плечам. – Я должна заработать их сама. Это моя личная проблема, и я должна решить ее самостоятельно.
– Но что за проблема?
Нахмурившись, Британи потерла пальцем переносицу. Это всегда помогало ей отогнать начинавшуюся головную боль.
– Мой отец.
Ник напрягся, как она и предвидела:
– Что он еще натворил?
Британи вздохнула и потеребила оторвавшийся клочок обивки на ручке кресла:
– Ты знаешь, что он дал мне денег, когда я уехала из Австралии?
– И?..
– Он знал, я не возьму у него ни цента. Знал, что я не захочу иметь с ним дело. Когда я вернулась, то решила повидаться с ним и наладить хоть какие-то отношения…
– Разве вы не поддерживали связь все это время?
– Нет. Уехав, я оборвала все связи.
– Зачем?
– Ради свободы.
Свободы от страха, от тирании отца, превратившегося в монстра.
Ник хмурился, все еще не понимая:
– Ты уехала в Лондон, чтобы освободиться от него…
– Но не смогла. И не смогу, пока не выплачу ему все до последнего цента.
Ник недоверчиво покачал головой:
– Ты что-то недоговариваешь, Брит. – Он встал, подошел к ней, но девушка отпрянула. – Говори все.
– Не могу, – не сказала, выдохнула она.
– Я твой муж и люблю тебя. И я буду с тобой всегда.
Искренняя забота в голосе, честность и прямота его слов сломали последние барьеры.
– Он бил меня.
– Ублюдок! Я убью его!
Британи не знала, чего она ожидала, впервые озвучив стыдную правду, но, увидев ярость Ника, его гнев и готовность защитить ее, поняла, что была права, когда молчала столько лет.
Он не сказал ей правду десять лет назад, но и она не была полностью честна с ним. И если она хочет, чтобы у них было будущее, то должна рассказать Нику обо всем.
– Когда я пришла к тебе десять лет назад и позвала уехать со мной, это был не романтический порыв. Я была вынуждена уехать, потому что отец в своей жестокости стал невыносим.
Ник сжимал и разжимал кулаки, ярость душила его, ему хотелось поколотить кого-нибудь. Желательно Дерби Ллойда.
– Он изменился в тот день, когда уехала мама. А когда через год мы узнали, что она умерла, отец совсем озверел. Бесконечные тычки, затрещины… – Британи стерла слезы со щек, велев себе прекратить плакать. – А потом он избил меня, и тогда я поняла, что мне надо уехать. И как можно дальше.
– Ты должна была мне рассказать. Я бы защитил тебя.
– Как? Ты должен был заниматься фермой, твоему отцу требовалась помощь. Кроме того, я ведь просила тебя…
– А я отказал. – Ник грохнул кулаком по столу. – Но если бы я знал…
– Мы уже отдалились друг от друга, ты отстранился от меня эмоционально, поэтому я не очень удивилась, когда ты сказал мне "нет".
Еще одно ругательство слетело с губ Ника, и он потер затылок.
– Мне так жаль, любовь моя. Я был неуверенным в себе и в других идиотом, который поспешил оттолкнуть тебя, чтобы ты первая не очнулась и не задалась вопросом, что делаешь в этом захолустье…
У Британи от удивления открылся рот – его слова потрясли ее до глубины души.
– Как тебе такое в голову пришло? Какое захолустье? Это самая большая глупость, которую мне приходилось слышать, Ник.
Ник снова примирительно протянул к ней руки ладонями вверх:
– Люди болтали, а я по глупости слушал.
– Что ты имеешь в виду?
Покачав головой, он спрятал руки в карманы, но Британи успела заметить – он так сильно стиснул кулаки, что побелели костяшки.
– Меня настолько потрясло бегство моей матери, что я боялся поверить любой женщине и подпустить ее близко, тем более полюбить ее. Когда мы познакомились, я думал, у тебя идеальная семья – отец, мать, много денег. А что я мог предложить тебе?
Британи подняла руку, призывая его замолчать:
– Деньги всегда были ни при чем в наших отношениях. Я полагала, ты меня хорошо знаешь.
– В глубине души и я так думал, но боялся поверить. Как такая девушка, как ты, могла полюбить такого парня, как я?
Теперь чертыхнулась Брит, и Ник улыбнулся:
– Как ты могла полюбить простого итальянца с тростниковой фермы, который старательно прятал свои комплексы за черной кожаной курткой и "харлеем"? Но я вырос, Брит, и поумнел. – Он сделал один шаг к ней, другой. – Я не поехал за тобой в тот раз, потому что был слишком горд, слишком глуп и боялся боли, которую ты могла причинить мне. Но сейчас все по-другому и я другой, и сейчас мне причиняет боль разлука с тобой. Поэтому я здесь.
Британи тоже изменилась, тоже стала мудрее, и если она чему и научилась за прошедшие годы, так это бороться за то, что ей дорого.
– Хорошо, что мы все выяснили. Если мы… – Она замолчала.
Неужели она сделает это? Даст им шанс, отринув сомнения, отринув то, с чего начинался их брак, память о том, как она едва не умерла, когда десять лет назад Ник отказался от нее?
– Мы – что?
– Мы хотим быть вместе, – пробормотала она, не отводя взгляда.
Радость, отразившаяся в его глазах, сказала Британи, что ее сердце не ошиблось.
Ник издал восторженный вопль, эхом прокатившийся по пустым комнатам, подхватил Брит на руки и закружил.
– Ты хотя бы представляешь, как я скучал по тебе?
– Думаю, даже наполовину не так сильно, как я по тебе. – Британи погладила Ника по шершавой от отросшей щетины щеке. – Я люблю Лондон, но вернуться сюда во второй раз с разбитым сердцем было не очень-то весело.
– Эй, ты же сама сбежала от меня! – Ник прижал Британи к себе и стал нежно гладить ее по спине.
– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?
Ник замер и впился взглядом в ее лицо:
– Что ты сказала?
– Не заставляй меня повторять, Манчини. Одного раза в день вполне достаточно. Знаешь, у девушки должна быть гордость.
– Ты любишь меня? Я, конечно, надеялся, но ты ведь никогда не говорила и…
– Ладно, повторю.
Ник схватил ее руку и поднес к губам.
– Я…
Он нежно поцеловал ее ладонь, а потом пощекотал ее языком.
– Люблю…
Он обвел языком круги вокруг костяшек.
– Тебя!
Ник приник к ее губам, лишив дыхания, и даже сердце ее, казалось, забыло биться. Это был поцелуй возрождения надежды, мечты, радости жизни.
– Отличный ответ, Манчини.
Ник Манчини любит ее!
Ее муж любит ее!
Она не могла быть счастливее, чем в это мгновение.
– Ты говорил серьезно, что можешь остаться?
– Да. – В подтверждение своих слов Ник снова поцеловал Британи. Это был поцелуй Любви, восхитительный, опустошительный, отчаянный.
Когда они наконец посмотрели в глаза друг другу, Ник улыбнулся медленной, чувственной улыбкой, от которой пульс Брит тут же зачастил.
– Я думал, моя сеть отелей – лучшее, что я сделал и чего добился, но я ошибался. Моя мечта – это ты, только ты и всегда была ты. Станет ли моя мечта реальностью? Навсегда? Будешь ли ты моей женой?
– Продолжай в том же духе, и я снова разревусь.
– Я люблю тебя, Рыжая. – Ник с нежностью коснулся губ Британи, чутко уловив, что ей нужно время, чтобы осознать его слова, приведшие ее в полный восторг. Ведь это была и ее мечта.
– Конечно да, – прошептала она возле самых его губ.
Эпилог
– Уверена, что не хочешь поехать в какое-нибудь другое место? – спросил Ник, сидя верхом на чемодане, "молнию" на котором безуспешно пыталась застегнуть Брит. – К нашим услугам самые романтические города мира. Париж, Венеция. Давай повторим наши брачные клятвы в любом из них.
– Мы уже сто раз обсуждали это. Мой ответ – нет. – Британи все еще сражалась с "молнией", удивляясь тому, что каждый раз она упорно тащит с собой огромную кучу вещей, из которых пользуется, дай бог, половиной. – Не был бы ты так любезен подвинуть свою… гмм… задницу чуть левее?
– Так? – Ник подвинулся поближе к ней и лукаво ухмыльнулся.
Брит игриво шлепнула его по ягодице, не отказав себе в удовольствии задержать руку на литых мускулах.
– Какой бы возбуждающей я ни находила филейную часть твоей анатомии, не мог бы ты сосредоточиться на насущных делах?
– Эй-эй, это не я отвлекаюсь на всякие глупости. – Ник с сожалением снял ее руку со своей "филейной части" и положил на "молнию" чемодана. – Поспеши. Чем быстрее закончишь, тем скорее получишь свой десерт.
Стоило Британи подумать о стряпне Ника, как рот наполнился слюной. Она подозревала, сегодня он приготовил нечто особенно ею любимое.
– Тирамису?
– Может быть.
– Какой же ты несгибаемый, Ник Манчини! Твердый!
– Только с тобой, любовь моя, – пробормотал он, и от этой игривой двусмысленности по телу Брит прошла дрожь, а к щекам прилила кровь.
Она потянула "молнию", и та наконец застегнулась.
– Еще и плут к тому же. Ну и где же обещанная награда?
Ник встал с чемодана и рывком притянул Брит к себе.
– Здесь.
Брит попыталась изобразить равнодушие, но у нее не получилось, ведь ее самым любимым местом на земле были его объятия.
– Десерт кажется мне более соблазнительным.
– Я покажу тебе, что такое настоящий соблазн, – промурлыкал он ей в ухо, целуя шею чуть повыше ключицы.
– Хорошо, хорошо, я все поняла, только дай мне мой десерт наконец. – Но Брит уже сама обнимала Ника, гладила по спине, наслаждаясь совершенной мускулатурой.
Она прожила с этим мужчиной год, невероятно счастливый год, за который их любовь и страсть не только не ослабли, но сделались сильнее, глубже. Неужели эта счастливая женщина – она?
Ник поцеловал ее долгим, нежным поцелуем.
– Ты ненасытна.
– Ник, десерт! Не юли!
Засмеявшись, он взял Брит за руку и повел в кухню их квартиры в Челси. Там он усадил ее за стол и устроил целое шоу-презентацию своего кулинарного шедевра.
– Надеюсь, вам понравится, миссис. – С низким поклоном Ник поставил перед ней огромную креманку с ее любимым тирамису.
Брит облизнулась и снова похлопала его по ягодицам.
– О, мне очень нравится. Не хочешь присоединиться?
– Разве я могу отказаться от такого предложения? – Ник сел на стул рядом с ней и открыл рот, чтобы Брит сама положила ему маленький кусочек райского угощения.
Себя же она угостила щедрее. С набитым ртом она удовлетворенно вздохнула и похвалила кулинара:
– Ты наделен множеством талантов: шеф-повар, миллиардер, владелец сети отелей и тростниковой плантации. Сохранить ее было правильным решением. Теперь наши дети смогут повозиться в земле, когда им надоест играть в прятки в этих фантазийных номерах отеля. Ты не возражал бы против парочки?
Как часто бывало, мгновенный страх, что Ник ее не любит, память о тех бесконечных, одиноких десяти годах, поднял голову. К счастью, Ник быстро подавил его в своей типичной манере:
– Рыжая! Ты любовь всей моей жизни. Я всегда буду рядом, а уж если мы решимся обзавестись парочкой сорванцов, о которых ты тут упоминала…
Горло Брит перехватило от слез. Она наклонилась к Нику и поцеловала его.
– Махнуть в какой-нибудь романтический город… звучит очень заманчиво. Но я уверена – мы должны произнести наши клятвы снова именно в Джакаранде.
Ник пристально посмотрел ей в глаза, чтобы удостовериться, что в них нет ни тени сомнения:
– Уверена? Почему бы нам не оставить прошлое в прошлом? С Джакарандой связано слишком много горьких воспоминаний.
– Прошлое больше не причиняет мне боли. Я помирилась с отцом перед его смертью, и ничто не может больше нарушить моего нынешнего счастливого состояния. Но Джакаранда значит для нас обоих слишком много. Там мы выросли, встретились, влюбились друг в друга… – Брит часто заморгала, отгоняя непрошеные слезы.
– Я все никак не могу поверить, что ты любила меня все эти годы. Я думал, тебе просто нужно, чтобы кто-то был рядом до отъезда в Лондон. Ты ведь была одинокой, испуганной маленькой принцессой.
– О да, и я выбрала местного возмутителя спокойствия, самого плохого парня в округе.
Ник засмеялся и погладил Брит по щеке:
– Ты великолепна, когда злишься. Всегда была.
– А ты всегда будишь во мне худшее.
– И лучшее, Рыжая. – Пальцы Ника нежно и трепетно гладили ее по щеке. – Я люблю тебя. Отныне и навсегда.
– Отныне и навсегда, – тихо повторила Брит, и мгновение спустя их губы слились в поцелуе, словно скрепляя печатью не произнесенные вслух клятвы их сердец.
Примечания
1
Дин Джеймс – американский актер (1931–1955). Прославился исполнением ролей людей, находящихся в драматическом конфликте с окружающим миром. (Примеч. пер.)