Глава 20
- Папа, скорее, или ты не успеешь на аукцион, чтобы купить мне лучшего скакуна.
- Их видели вчера, Бо, - спокойно ответил Синджин, примеряя шейный платок перед трюмо в своей комнате. Пимса он отпустил. - И Таттерсаль придержит их для нас, даже если мы опоздаем. - Он улыбнулся своему беспокойному девятилетнему сыну. Мальчик был его точной копией в этом возрасте. Затем добавил успокаивающе:
- Но мы Не опоздаем.
Его сын улыбнулся, ободренный тем, что Таттерсаль не продаст большого ирландского скакуна до их приезда.
- Сегодня я поеду верхом на Мамелуке. Джед сказал, что можно. - Он переминался с ноги на ногу, стараясь быть терпеливым, пока его отец тратил, по мнению Бо, чрезмерно много времени на одевание.
- А что скажет Мамелуке по этому поводу? - пошутил Синджин.
- Я ему нравлюсь, папа. Я каждое утро кормлю его морковью, и он помнит меня.
- Возьми для него несколько кусков сахара, - сказал Синджин, указывая на шелфидский тайник на бюро рядом с дверью. У него всегда было немного сахара с собой, когда он шел к лошадям. - Мамелуке особенно любит сахар.
Проследив в зеркале полет сына за сахаром, Синджин улыбнулся.
- В таком случае, - с иронией ответил он, ставя на место последнюю петлю с натренированным мастерством, - я потратил слишком много времени на этот платок.
- Я не буду так угождать женщинам, когда вырасту, папа, - заверил Бо, подставляя стул, чтобы достать до верха бюро, - и тогда мне не придется столько беспокоиться о галстуке и всяком таком. Саар говорит, что на этих женщин нельзя положиться в бою. Кроме бабушки и тети Вив, конечно. Саар говорит: "Только к женщинам в семье надо относиться со всяческим уважением".
Синджин улыбнулся над типично мальчишеским неинтересом сына к женскому полу.
- Хотя совет Саара замечательный, иногда встречаются друзья-женщины, с которыми нельзя быть грубым. Саар, несомненно, объяснит тебе это когда-нибудь… - Надевая голубой элегантный пиджак, он добавил:
- Советы Саара относительно лошадей также хороши. Слушайся его, и ты станешь настоящим мужчиной.
- Саар говорит, что я уже настоящий мужчина, - гордо ответил Бо, стоя навытяжку, как, по словам конюха-бедуина, стоят воины перед лицом врага .
Синджин улыбнулся, в его глазах блеснула гордость. Его сын, к которому он когда-то ничего не испытывал, рос настоящим мужчиной. Благодаря Саару, Бо уже ездил верхом, как степной кочевник. Мать Синджина позаботилась об учителях для его сына, а семья Дэмиена предложила общество двоюродных братьев и товарищей по играм; Бо любили все, но больше всех - Синджин, публично признавший его в том возрасте, когда обычно этого не делают. И хотя Бо не мог официально унаследовать герцогский титул Синджина, он уже был наследником его богатств.
- Ну, мы готовы? - спросил Синджин, одетый в голубое и светло-коричневое, с безукоризненно начищенными ботинками и белейшей рубашке. Волосы заплетены в аккуратную косичку камердинером утром.
- Я готов с семи часов, папа, то есть с тех пор, как ты пришел, по словам Стили. Она видела тебя из окна детской.
Неудобно. Его старая няня все еще следила за ним.
- Она помолилась за мою душу? - спросил он с усмешкой.
- Непременно, папа. - Лицо Бо осветилось испытующей улыбкой. - Стили говорит, что она должна жить, потому что кто-то должен молиться о твоей рас.., распущенности, - с трудом выговорил он незнакомое слово, - и за всех твоих шлюх. Что такое шлюха, папа? Саар не хочет мне говорить.
- Ну, и не следует, - сказал Синджин, стараясь подавить смех. - Когда ты подрастешь, я объясню.
- Саар говорит, что бог Стили не понимает мужчин.
- Возможно, аллах, действительно, смотрит на некоторые аспекты.., э.., жизни немного по-другому, чем Стили, - мягко согласился Синджин, хотя регулярные молитвы Стили активно действовали, по крайней мере, последние десять лет, вытаскивая его из лап дьявола, за что он был ей глубоко признателен, игриво подумал Синджин. - Теперь пойдем узнаем, что там с ирландским скакуном, - добавил он, переводя разговор в более безобидное русло.
* * *
Дни Синджина проходили быстрой чередой, потому что лондонский сезон предлагал увеселения и развлечения в неограниченном количестве. Он отказался идти к Алмаксу и вежливо улыбаться толпам жеманных мисс, привезенных в город на показ, но он отдавал долг вежливости, посещая небольшие приемы у многочисленных дочерей, племянниц и сестер его друзей. Не стоит и говорить, что он пользовался огромным спросом, как лучший приз на брачном аукционе в течение последних десяти лет.
Кассандра была с ним почти каждую ночь, потому что его распутной душе нравился особенный вид женской хватки, но он не был ей верен, так же как и она.
Они были созданы для удовольствий, увлекались необычным, развлекались переменами, забавлялись разнообразием в их любимом спорте - сексе.
- Скажи мне, что ты нашел в Джейн Бентвин, - говорила Кассандра, медленно проводя пальцем по груди Синджина однажды ночью или, скорее утром, потому что бал леди Вентворт продолжался до трех.
- Если ты скажешь мне, что делает Вили Ченовит, чтобы позабавить тебя, потому что мне сказали, что у него кроличьи повадки.
- - И кто тебе сказал это?
- Салли Стенли, - сказал он с усмешкой.
- Может быть, Салли не знает, как должным об разом очаровать Вили. - В голубых глазах Кассандры, смотрящих на Синджина, был многозначительный намек. - А ты все еще не объяснил особой привлекательности Джейн Бентвин.
- Джентльмен не обсуждает особенности, дорогая, ты знаешь это.
- Тебе следует когда-нибудь написать мемуары.
- Следует? Следует ли? С какой целью, скажи, ради Бога?
- Для развлечения публики.
Его ресницы опустились еще немного, прикрывая спокойную голубизну.
- Почему бы мне, - мягко сказал он, - не оставить это занятие для куртизанок этого века?
- Ты хочешь сказать, что я куртизанка? - В голосе Кассандры не было обиды; женщина с практическим умом, она понимала, что ярлыки были некоторым следствием титулов и богатства. Королева могла быть шлюхой, но сначала она была королевой.
- Вовсе нет. Ты, я полагаю, верная жена герцога Бачена.
- Ты абсолютно вежлив, дорогой. - Она потянулась вверх, чтобы поцеловать его. - Теперь, если бы эта вежливость могла распространиться на одну дополнительную услугу… - замурлыкала она.
- Тебе недостаточно услужили сегодня ночью? - пробормотал насмешливо Синджин.
- Ты, как пагубная привычка, дорогой. Ублажи меня…
- Если ты ублажишь меня взамен.
- Скажи мне.
И когда он сказал, маленькая дрожь пробежала по ее телу.
- Они, действительно, делают это в гаремах?
- Некоторые определенно…
- Ты делал это раньше?
- Это имеет значение? - Его глаза сделались вдруг невыразительными.
Он не собирался ей говорить, она могла это видеть, поэтому сказала:
- Нет.
- Ну, тогда давай посмотрим, понравится ли тебе это.
Глава 21
В то время, когда Синджин развлекался и развлекал среди большого числа английских пэров и леди, в особенности последних, Челси проводила последние дни апреля в одиночестве.
Чувствуя странную сонливость, она освобождала себя от большой части работ в конюшне. Поскольку ее отец всегда чувствовал себя немного виноватым за то, что она была так вовлечена в скачки и все, что с ними было связано, он извинил ее с благословением. "Может быть, она наконец-то становится женщиной, - думал он, - и освобождается от мальчишеских замашек. Возможно, с приходом весны она становится романтически чувственной, как ее двоюродная сестра Элизабет.
А может, кое-какие из бесконечных поучений Джорджины способствовали этому".
Независимо от причины, граф был доволен, что Челси обратилась к менее мужскому времяпрепровождению. Ей придется выйти замуж однажды, и ни один будущий жених не будет считать объездку лошадей необходимым умением для жены.
Пока отец Челси с благодарностью думал о том, что она не занимается больше грубой работой, Челси почти все время спала. Сначала, когда Челси чувствовала постоянную усталость, она поддерживала себя весенним тоником и чаем из ягод шиповника, думая, что она переутомилась от их загруженного расписания скачек в последний месяц. Но тоники не снимали сонливости. Она стала спать еще больше. И ела за двоих.
Ее неизвестная болезнь обнаружилась однажды утром в мае, когда, обеспокоенный ее отсутствием за завтраком, отец Челси вошел в ее комнату и обнаружил дочь, позеленевшую и страдающую рвотой, над ночным горшком.
- Я, должно быть, съела что-нибудь, что плохо на меня подействовало, - сказала она несколько минут спустя, лежа с холодным полотенцем на лбу. Рядом сидела горничная.
- Я пойду справлюсь у миссис Макаулай и найду что-нибудь, чтобы привести в порядок твой желудок, - тихо сказал он, хотя ему понадобилось огромное усилие, чтобы голос оставался спокойным.
Его дочь выглядела такой юной и невинной в белой ночной рубашке. Ее волосы разметались по подушке, а лиловые глаза мучительно напоминали о его жене.
"Это моя вина, - с яростным приступом подумал он. - Боже, прости меня, я в ответе за это". Из-за давления, которое он на нее оказывал в отношении епископа Хэтфилдского, его дочь нашла способ скомпрометировать себя.
И теперь вот. А отцом был позорный распутник Сет.
Он успокоился на секунду, отгоняя худшее подозрение. Может быть, она действительно страдала от болезни желудка.
Однако час спустя, после расспросов горничных Челси и миссис Макаулай, эта хрупкая надежда умерла.
У нее не было менструации со времени Ньюмаркета.
И он пришел к горькому заключению, что этот распутник Синджин Сейнт Джон все-таки будет его зятем.
* * *
Фергас Фергасон подождал до обеда, чтобы поговорить с дочерью. За обедом Челси легко восполнила то, чего лишилась за завтраком, так что утреннее недомогание казалось ничтожным воспоминанием.
Они сидели в саду из роз его жены, за которым тщательно ухаживали после ее смерти, светило теплое и приветливое майское солнце, а он пытался подобрать более деликатный путь, чтобы начать этот нелегкий разговор. Завораживающее множество цветущих роз окружало их, ветер доносил ароматный запах розового масла с Ривс Клайд в нескольких милях от дома. Эта красота была несогласуемой с неловким разговором, который должен был состояться.
- Ты чувствуешь себя лучше теперь? - спокойно спросил граф, смотря прямо на дочь, сидевшую против него на маленькой выложенной плитами веранде. Откинувшись на небольшом диване, она была очень похожа на женственную леди в белом хлопчатобумажном платье и зеленых шелковых туфлях.
Челси перевела взгляд с холмов, окружающих их равнину, обратно на отца. Она улыбнулась:
- Я чувствую себя замечательно. Не нужно сидеть со мной, как с больной, папа. У меня все в порядке.
- Миссис Макаулай сказала мне, что ты спишь после обеда последние недели.
- От этого меня не тошнит, папа. Я думаю, что весенний воздух делает меня ленивой.
- Или что-нибудь еще, - спокойно сказал он.
В голосе отца прозвучала хрипота, которая заставила Челси внимательно посмотреть на него.
- Например, что?
Он сначала глотнул, прежде чем произнести слова, застрявшие у него в горле:
- Как ты думаешь, ты можешь быть беременной? - сказал он наконец.
Желудок Челси, казалось, тоже услышал вопрос, и она почувствовала колеблющиеся острые приступы тошноты.
- Я не думала об этом. - Ее голос был едва слышен.
Лицо Фергасона покраснело, и это было заметно, несмотря на загар. Он страшно пожалел, что нет какой-нибудь родственницы, близкой Челси, которая могла бы поговорить с ней об этом. Но таковой не было, и, в конечном счете, он был в ответе за то, что произошло.
- Миссис Макаулай и твои горничные, э.., сказали.., что у тебя не было месячных со времени Ньюмаркета.
- Всего шесть недель, папа, - быстро ответила Челси, покраснев от смущения. Отлично разбираясь в технике выращивания лошадей, она тем не менее никогда не обсуждала интимных женских вопросов со своим отцом.
- То, что тебя тошнило сегодня утром.., и то, что ты спишь…
"Папа, пожалуйста! Ты, должно быть, ошибаешься, папа! По-другому не может быть", - в отчаянии подумала она, хотя подсознание твердило о необычных изменениях, происходивших с ней. Она никогда не отдыхала днем с раннего детства, и поэтому, наверное, должна быть причина ее усталости. И даже она удивилась, как быстро ее тошнота прошла и сменилась огромным чувством голода.
Граф вновь подумал о вине Сейнт Джона, но, как честный человек, он осознавал, что осуждения достоин не только герцог. Его собственное упрямство побудило Челси совершить этот возмутительный поступок. Он не знал, конечно, о событиях в Оакхэме или Йорке.
Челси, однако, отлично знала об этом приятно проведенном времени, равно как и о значительно увеличившейся возможности оплодотворения. Синджин не всегда был благоразумным и осторожным, так же как и она, если говорить всю правду, хотя Синджин научил действию "греческих губок". И конечно, их неоткуда было взять в ту ночь в Йорке.
- Возможно, ты делаешь поспешные выводы, папа, - предположила она, опустив ноги на землю и сев очень прямо. - Шесть недель очень маленький срок.
- Мы подождем еще две недели, - спокойно согласился он, - но если не будет.., никаких изменений… - его темные брови нахмурились, - тогда ты должна выйти замуж за Сейнт Джона.
- Нет! - Она вскочила, возмущенная заявлением отца. - Я не выйду замуж вот так. Это все равно что толкать меня в объятия ненавистного Хэтфилда. - Она начала ходить туда-обратно, чувствуя себя, словно в клетке, ее ожидало то же будущее, которого она так старательно избегала. Она остановилась на полушаге, повернувшись к отцу:
- Сейнт Джон не женится на мне в любом случае. Он не хочет жениться.
- Думаю, что не хочет, у него уже есть наследник.
Изумление от его заявления отразилось у нее на лице.
- У него есть сын?
- Я думал, ты знаешь. Он открыто признал мальчика.
- Сколько лет ребенку? - Как будто, это имеет значение, пронеслось в ее воспаленном мозгу, как будто это имеет, хоть малейшее значение, есть у него сын или десять сыновей, что вполне вероятно.
- Мальчику девять. Скандал, связанный с его рождением, запомнили многие.
- Кто мать? - Она должна знать, хотя уже знала, что были сотни, тысячи соперниц, которым Синджин уделил внимание.
- Никто не знает. Он поссорился с отцом из-за этого и с тех пор с ним не разговаривал.
- На кого похож мальчик? - Почему ее интересуют детали; она должна держаться в стороне от мужчины, вошедшего на короткое время в ее жизнь и ушедшего с той же небрежностью.
- Он копия отца. Сейнт Джон держит его в Кингсвее у герцогини Доваджер. Он не отдаст его в Итон, ходят слухи, потому что ему не нравятся хулиганы и он хочет защитить своего сына. В Кингсвее больше учителей, чем в школе.
"Но Синджин не живет в Кингсвее, - подумала Челси, вспоминая его слова о герцогском имении. - Из-за непримиримости с отцом? Его сын приезжает в Оакхэм? Мальчик жил в какой-нибудь из комнат, которую занимала она? Он так же наслаждался очарованием своего отца, как и она?"
- Как зовут мальчика?
- Боклерк Сейнт Джулес, в честь баронского поместья Сетов Сейнт Джулес.
Челси вздохнула; еще одна грань жизни Синджина была раскрыта, еще одна причина его безразличия к браку обнаружена, кроме обычных для молодого богача и титулованного холостяка. Ему не нужна была женитьба ради денег или титула. В наследнике герцог Сетский тоже не нуждался. Он у него был, так же как и брат, наследующий герцогский титул в случае его смерти.
- Папа, если.., ну.., если подтвердится моя беременность, ты понимаешь, что я думаю о браке с совершенно чужим мне человеком? - Слово "чужой" не соответствовало правде, хотя в некотором смысле это было так, учитывая то, что она знала Синджина девять суток. - Да и герцог не изменит своего отношения к браку. Разреши мне поехать на соседнюю ферму.
Другие женщины имеют детей вне брака. Я не против, папа. Моя жизнь - в моей семье.
- Я не хочу, чтобы ты была опозорена в глазах всего света. Каковы бы ни были обстоятельства. Ты моя дочь, и он должен жениться на тебе.
- Я против. Сейчас, позже, всегда. - Голос Челси был мягкий, но в нем слышалось упрямство. - Ты не понимаешь, как сильно я презираю выгодные аристократические браки. Как ты можешь заставлять меня отдать свою жизнь человеку, которого я едва знаю, человеку, который, в свою очередь, не хочет меня? - Искра надежды зажглась в ней, когда она говорила.
Как мог ее отец заставить Синджина подчиниться? Он не мог. Поэтому она не стала продолжать бесполезный спор, а сказала:
- Возможно, все это не понадобится, папа. Возможно, все разрешится само собой, и мы сможем спокойно жить дальше.
- Я надеюсь на это, - тихо ответил отец, но он уже составлял план о необходимом ему сопровождении из членов рода в случае упорства или сопротивления жениха.