- Ночью будет трудно ее опознать. В такую погоду на улицах машин не очень много, - послышался голос полицейского с протяжным южным выговором.
Судя по описанию, машина была такая же, как у Джеймса Уолтона. Неужели Джим побывал здесь, и в этом причина всеобщего беспокойства? Неужели Норман, удирая от Уолтона, привел его к Виктории и Норману Генри?
- Что случилось?
Норман обернулся и встретил пристальный взгляд Джека. Тот смотрел на него по-прежнему доброжелательно, но Норман не сомневался, что он заметил его реакцию на слова полицейского.
- Кто-то стрелял пару раз около дома, попал в собаку Виктории, но вы обратили его в бегство.
- Я заставил его убежать? - медленно проговорил Норман.
- Это то, что я слышал.
- Должно быть, я испытывал незабываемое наслаждение, преследуя его.
Джек улыбнулся очень искренне, и Норман подумал, что он чертовски хороший психиатр.
- Вы тоже стреляли и, похоже, попали ему в ногу.
Норман недоверчиво взглянул на доктора. Его пистолет был надежно спрятан в номере одного из мотелей.
- Но при мне не было моего оружия.
- Как я понял, вы пользовались пистолетом Виктории.
Прежде чем Норман успел задать очередной вопрос, уже готовый сорваться с губ, в дверях показалась голова того парня, который называл хозяйку дома Вики.
- Джек?
Доктор поднялся, на удивление спокойный и невозмутимый.
- Пит?
Значит, этот человек не Норман Генри, не муж Виктории. Норман непонятно почему почувствовал огромное облегчение.
- Полицейские говорят: сейчас опасно ехать, дороги сильно обледенели. И еще, они рады были бы отправиться вместе с тобой.
- Пытаешься от меня избавиться?
- Ради бога, можешь оставаться, - проговорил, Пит, и на его лице появилась усталая усмешка. - Просто я думал, что мы должны дать тебе поспать хоть одну ночь за эти выходные.
Джек улыбнулся, а по телу Нормана пробежал холодок. Доктора вызывали сюда и раньше? Для него?
- Что ж, я закончил, - сказал Джек, поворачиваясь к Норману.
Тот внезапно почувствовал себя беззащитным. Он слишком переживал, оказавшись непрошеным гостем в доме Виктории Генри. Страшась забытых им дней, он хотел просить доктора взять его с собой, но боялся показаться смешным.
- А сейчас вам следует уснуть, - сказал доктор, словно прочитав мысли Нормана. Джек подошел к кровати и протянул руку. - У вас все будет хорошо. И не волнуйтесь по поводу пребывания в этом доме. Виктория настаивает, чтобы вы остались.
Виктория Генри просит его остаться? Эта мысль вызвала в его воображении множество восхитительных образов, похожих на юношеские мечты, но он постарался отогнать их прочь.
Глядя на доктора, который, надев пальто, весело подхватил с кровати свой нелепый желтый саквояж, Норман понял, что ему неизбежно придется взглянуть в карие глаза Виктории Генри и прочитать в них все, что она о нем думает. В тот злопамятный вечер ему достаточно было только увидеть ее, получить автограф на книге и, возможно, встретить улыбку, когда она узнает, что у него с ее мужем одинаковые имена.
Это ложь, сказал он себе. Ему нужно было много больше. Но он никогда, даже в самых смелых мечтах, не представлял себя в ее доме.
Джек вышел, но через секунду вернулся и выключил свет. Переход к темноте был настолько резким, что комната показалась чернильно-черной.
- Спите, - скомандовал доктор и удалился.
Норман вслушивался в приглушенные голоса, доносившиеся из коридора. Один из полицейских сказал, что в такой шторм да еще с ранением нападавший вряд ли объявится здесь снова.
Норман стиснул зубы. Они не знают Джеймса Уолтона. Если он выяснил, что Норман здесь, никакая буря, никакая рана его не остановят. Он все равно вернется, чтобы избавиться от Нормана Генри, и сделает это сразу после того, как полиция покинет хозяев, уверенных, что остаток ночи они проведут спокойно.
Норман сел и откинул одеяло. Не обращая внимания на охватившую его слабость, чуть покачиваясь, он подкрался к двери, чтобы лучше разобрать слова.
- Он действительно ничего не помнит из того, что произошло в последние три дня? - донесся высокий голос Пита.
- Возможно, самые крохи, - проговорил Джек, и Норману показалось, что голос его прозвучал печально и несколько… успокаивающе, словно врач хотел пролить бальзам на чье-то разбитое сердце. Сердце Виктории? Ну почему он чувствует вину за нечто большее, чем заботы и хлопоты хозяев? Почему от одной только мысли, что она страдает, у него сжимается грудь? Почему руки жаждут обнять ее? И главное, почему это кажется ему таким естественным и знакомым? Что он делал в эти дни? Почему так сожалеет о том, что забыл их?
- Однако сон - лучшее лекарство. Ну и разумеется, больше никаких погонь за нехорошими дядями в такую свирепую погоду. Ничего больше не могу посоветовать. Физически он здоров. Психически тоже. Словом, вполне нормальный человек. Так что справится.
Я должен справиться, подумал Норман, как тогда, после смерти Мэри, и как сейчас, после гибели Майкла. Справиться с чувствами, которые у него вызвали рыдания Виктории.
В это время открылась дверь. Холодный воздух ворвался в комнату и коснулся обнаженной груди Нормана.
Он вернулся к кровати и схватил лежащий на полу свитер - тот был насквозь мокрым. Должно же здесь быть еще что-то из одежды. Он бесшумно открыл стенной шкаф и увидел свой льняной пиджак, висевший в гордом одиночестве. Сняв его с вешалки, Норман вспомнил шутки Майкла по поводу плечиков. Желая произвести впечатление на женщину, он не взял в ту ночь пистолет и не смог помочь Майклу остановить Джеймса. Он тихо затворил шкаф, натянул пиджак и, обернувшись, окаменел.
В дверях стояла Виктория. Контуры ее тела четко вырисовывались на фоне освещенного проема. Волосы были распущены и отливали золотом, единственным цветом, который был различим в темноте. Ее руки бессильно повисли.
- Куда ты собрался? - охрипшим голосом спросил она.
- Я… - Он хотел сказать, что ищет пистолет, так как Джеймс обязательно вернется. Но разве такое можно говорить? Это безумие, хоть и правда.
- Джек считает: тебе надо поспать, - промолвил Виктория, и Норман готов был поклясться, что она собиралась что-то добавить. Но что?
- Я не чувствую особой усталости, - солгал Норман. Он жаждал подойти к ней, повернуть к свету и увидеть в глазах то, что она не договорила. Но страх удержал его.
- Пожалуйста, - едва смогла произнести она, но это единственное слово вместило в себя столько печали, что оставило на сердце Нормана глубокую рану. Он сомневался, молила ли его о чем-то Виктория, но в этот момент готов был отдать ей абсолютно все.
- Виктория, - сказал Норман, и собственный голос показался ему слишком грубым. В нем слышалась тоска, столь сильная, что причиняла ему физическую боль. - Прости меня.
- Нет, - быстро проговорила женщина, резко взмахнув рукой и, как саблей, отсекая непрошеные извинения. - Я не могу… - Ее голос прервался, и она тихо продолжила: - Пожалуйста, постарайся заснуть.
Потом нерешительно повернулась, страстно желая, чтобы он остановил ее.
- Мы… поговорим утром, - сказала она и выбежала из комнаты, даже не придержав хлопнувшую дверь.
Сбросив оцепенение, Норман пересек комнату, вышел в залитый светом коридор и заглянул в гостиную. Он чувствовал, что, позволив Виктории уйти, потерял что-то очень дорогое, даже бесценное. Норману хотелось позвать ее, удержать в объятиях и умолять объяснить, откуда взялись призрачные воспоминания, которые казались просто мечтами. Но не мог же он просто подойти и спросить, были ли они любовниками, говорила ли она, что любит его. Как он мог признаться, что не помнит этого?
- Все будет в порядке, Вики, - сказал, Пит в другой комнате.
Виктория, хотелось прокричать Норману. Не Вики, не Вик, а Виктория. Это имя такое же изумительное, как ее голос, исполненный тайны, как ее волосы медового цвета, как песня любви.
Нет, черт возьми, это на его плече она должна плакать, это он должен обнимать и утешать Викторию, чтобы ее нежная душа нашла успокоение.
Но вместо того чтобы броситься к ней, он лишь сильнее сжал край двери, так и не разрешив все сомнения, не остановив беспорядочный поток лжи и правды, фантазий и реальности. Я, должно быть, сошел с ума, подумал Норман. "У тебя потеря памяти" - услышал он голос Виктории так ясно, будто слова были сказаны где-то совсем рядом. Но он не мог вспомнить, когда он их слышал и где.
- Потеря памяти? - спросил он у пустого коридора.
Вряд ли этот диагноз был лучше, чем помешательство. Норман поднял руку и вытер со лба холодный пот.
"Ты не одинок" - из другого времени и пространства снова донесся ее голос. Откуда?
Виктория не права: он очень, невероятно, одинок. Он был один на один с бесконечно запутанными воспоминаниями и бесплодными мечтами о женщине, которую желал больше жизни.
Но душевная боль становилась сильнее от сознания того, что Виктория тоже одинока, а ее страдания еще мучительнее, чем его собственные.
12
Виктория высвободилась из неуклюжих, но нежных объятий Пита. Слезы уже перестали литься из глаз, хотя ей казалось, что они не остановятся никогда. Виктории нестерпимо хотелось вновь очутиться в ласковых объятиях Нормана, чтобы он навсегда защитил ее от страданий.
- Прости меня, Вики, - сказал Пит, переплетая свои пальцы с пальцами Виктории и мягко пожимая их.
- И ты меня тоже. - Виктория огляделась и вспомнила ту бесконечно далекую ночь, когда Норман вошел в ее жизнь. "Ты поменяла мебель", - сказал он тогда. Так и надо будет сделать, ведь он слишком часто касался этих вещей.
- Перед тем, как пришла полиция, он сказал, что боится вспомнить, кто в него стрелял, так как может проснуться, а меня уже с ним не будет, - дрожащим голосом проговорила Виктория. Она приблизилась к столу и передвинула вазу, хотя в этом не было никакой необходимости.
- Норман оказался прав, - продолжала Виктория. - Все случилось именно так, как он и предполагал.
Виктория помолчала.
- Все кончилось, Пит, - промолвила она. - Смешно, но я тоже обманулась, думала… Я действительно думала, что он… что он любит меня.
Пит поднялся с дивана и стал расхаживать по комнате, словно то, что он собирался сказать, нельзя было произнести без подготовки.
- Вики?
Она посмотрела на него, чувствуя себя опустошенной и удивительно покорной.
- Почему ты не скажешь ему?
- Сказать ему что?
- Все.
Виктория замотала головой.
- Нет, послушай. Если ты расскажешь, может быть, все вернется. Может быть, он вспомнит.
Громкий звонок предупредил резкий ответ Виктории, и они оба уставились на дверь.
- Полиция? - спросил Пит, быстро подскочив к двери.
- Нет, подожди, - поднимаясь, проговорила Виктория. Ей показалось, что ноги налились свинцом. - Я открою.
- Возможно, они поймали того парня?
- Надеюсь, - сказала Виктория, уповая на то, что беда, наконец, обошла Нормана. За последние два часа ей стало казаться, что опасность не так уж и велика.
Виктория отворила дверь и ошеломленно уставилась на красивого пожилого человека, стоявшего на пороге.
Она была так уверена, что увидит полицейских или, по крайней мере, Джека, что этот седовласый холеный незнакомец, одна рука которого была небрежно засунута в карман, а вторая протягивала удостоверение, показался ей призраком.
- Да? - спросила Виктория. И мельком взглянула на желтую эмблему с черной надписью. Когда Виктория узнала знак Департамента Казначейства Соединенных Штатов, она изо всех сил вцепилась в дверную ручку, чтобы не закричать и не изобличить убийцу немедленно.
Однако этот человек не казался раненым, разве что немного уставшим и очень замерзшим. Его губы посинели, а под голубыми глазами лежали фиолетовые тени.
Если это тот самый начальник, который стрелял в Майкла, Нормана и Макса, то в кармане он наверняка держит оружие. Все эти три дня она только слышала о нем, а теперь он стоит здесь с фальшивой улыбкой на лице, устремив свой холодный взгляд прямо на нее.
- Извините, что беспокою вас так поздно, - проговорил человек, и его улыбка, открыв белые зубы, стала еще шире.
Было в ней что-то хищное, страшное, что невольно заставило Викторию сравнить незнакомца с росомахой, лаской или грифом, кружащими над умершим животным.
- С одним из наших людей что-то стряслось, и мы волнуемся за него, - продолжал мужчина, по-прежнему улыбаясь.
Инстинкт самосохранения подсказывал Виктории, что надо попросту захлопнуть дверь перед носом незнакомца. Но тот слегка изменил позу, и Виктория отчетливо разглядела контуры пистолета в его кармане. Интересно, сможет ли пуля пробить дверь или настигнуть прежде, чем та захлопнется? И вообще, поможет ли ее смерть Норману?
- Я не уверена, что поняла вас, - прохладно заметила Виктория вопреки внезапно охватившей ее панике.
Она попыталась закрыть дверь, но незнакомец быстро выставил вперед ногу, и его лицо внезапно исказила ужасная судорога. Его буквально перекосило от боли, и хищная улыбка превратилась в оскал.
Это он! Сомнений не оставалось. Виктория толкнула дверь и, собрав последние силы, прижалась к ней, чтобы не дать убийце войти. Она закрыла глаза в ожидании выстрела. Он всем телом навалился на дверь и с такой силой распахнул ее, что Виктория отлетела к противоположной стене. Она закричала от боли, когда мужчина схватил ее, заломив руку за спину.
- Хватит шутить, леди. Все, что мне нужно, - это Норман.
Мне тоже нужен только он, мрачно подумала Виктория.
Норман почувствовал внезапный страх. Джеймс Уолтон - убийца… предатель… Он здесь.
По шуму, доносившемуся из коридора, Норман понял, что Джеймс причинил Виктории боль. Он едва сдержал вопль ненависти, который мог бы услышать весь свет. Но этим вряд ли можно было помочь Виктории.
Нет, он должен выждать, Джеймсу не нужны ни Виктория, ни Пит. Ему нужен только он. Тех двоих он прикончит только после того, как убьет Нормана… а значит, оставалась надежда, оставался единственный шанс.
Будь у него пистолет, он, возможно, расправился бы с Уолтоном быстрее. Пистолета не было, зато имелись голова на плечах и огромный опыт. Кроме того, Джеймс не знал, где Норман, и не был готов к встрече.
Норман слегка наклонился к двери, ни на секунду не отводя от нее глаз.
Долго ждать не пришлось. Звук шагов в коридоре и стоны Виктории только ускорили его решение. Заслоняя свет, падавший из коридора, мужчина и Виктория внезапно появились в дверном проеме. Ее рука была по-садистски заломлена за спину, грудь напряжена, золотистые волосы намотаны на руку Джеймса, а к виску приставлен пистолет 38-го калибра.
Все планы Нормана полетели к черту. Он почувствовал, как воспоминания о последних трех днях возвращаются к нему, словно на автомобиле, несущемся с бешеной скоростью.
Виктория!
Теперь он знал о ней все: ее мысли, стремления, желания. Он словно снова ощутил ее ласки, прикосновения, запах ее волос и кожи.
Взглянув на запрокинутое лицо Виктории, ее заломленные руки, красные от слез глаза, тело, изнывающее от боли, и то, как безуспешно она пыталась отстраниться от пистолета у виска, Норман испытал глубочайшее потрясение. Он вдруг отчетливо увидел и понял все, что произошло за последние три дня, и то, как безумно любит эту женщину. А, кроме того, вспомнил драму на безлюдном пирсе и преисполнился еще более жгучей ненависти к Джеймсу.
Он должен найти в себе силы и не броситься на него, иначе Виктория может погибнуть. А это единственное, чего он не перенесет.
Джеймс будет теперь водить ее из комнаты в комнату в поисках Нормана, а это как раз то, что нужно, ибо из сотен впечатлений и воспоминаний Норман выбрал сейчас главное - где оставил пистолет Виктории.
- Где Норман? - прорычал Джеймс, всматриваясь в темноту комнаты и грубо толкая Викторию в сторону гостиной. Он прихрамывал на правую ногу, опираясь на Викторию как на костыль чуть ли не всем телом.
- Он ушел, - сказала Виктория, надеясь, что дрожь в голосе придаст словам правдивость. Краем глаза она видела, что гостиная пуста. Где же Пит?
- Леди, не морочьте мне голову. Я сегодня не в настроении. Где он?
- Он ушел вместе с полицией, - повторила Виктория. Если бы он действительно ушел, если бы они все ушли!
- Как бы не так. Я все видел, дорогая. Подобную чепуху можете приберечь для своих романов, но со мной это не пройдет. Где он?
Джеймс сильнее прижал пистолет к виску и еще выше заломил руку. Виктория закричала от боли, хотя про себя поклялась не произносить ни звука.
Джеймс приблизил губы к самому ее уху. Его дыхание заставило Викторию сжаться от невыразимого отвращения.
- Ты это не узнаешь так просто, - сквозь зубы прошептала она, сгорая от жгучей ненависти к этому человеку.
Норман подождал, пока Уолтон, выталкивая Викторию в гостиную, повернется к нему спиной, и выскользнул из своей комнаты. Ему потребовалась вся его твердость, чтобы осторожно пройти мимо двери в гостиную, а не преодолеть это расстояние прыжком. Палец Джеймса все еще лежал на курке, а пистолет был, по-прежнему, прижат к виску Виктории.
Слова убийцы звенели в его ушах, а крик Виктории врезался в самое сердце.
Я заставлю его за все заплатить, любимая, поклялся Норман. Он никогда больше не притронется к тебе.
Норман тихо отворил дверь на кухню и неслышно вошел. Осмотрев пустую стойку бара, он застыл в недоумении. Пистолета на месте не было. Где же он? Норман передал его Виктории, и та положила его сюда. Он обыскал всю кухню, раздумывая, куда еще можно было убрать оружие.
Его взгляд упал на Макса, который крепко спал в углу на одеяле. Здесь тоже - ничего. Где Пит?
И вдруг он понял, что произошло с пистолетом. Его наверняка взял Пит и, может быть, уже сейчас подкрадывается к Джеймсу.
Сердце Нормана сжалось от страха. Этот парень не сможет противостоять бандиту. Черт возьми! Ведь Джеймс выстрелит в Пита, как только его заметит. Пит должен быть сейчас в комнате и, наверное, собирается пройти в гостиную через дверь, ведущую в кабинет. А эта дверь скрипит.
Он по-прежнему бесшумно покинул кухню, пересек комнату и распахнул полу прикрытую дверь в кабинет. Ему оставалось только надеяться, что Пит не обладает молниеносной реакцией и не выстрелит в него, думая, что это преступник.
Пит стоял спиной к Норману и был совершенно не готов к нападению с этой стороны. Он держал пистолет в вытянутой руке, направив его к книжному шкафу. Норман никогда не видел, чтобы так неумело обращались с пистолетом. Другая рука Пита медленно поворачивала ручку двери в гостиную.
- Пит… - выдохнул Норман.