Ее сердце бешено заколотилось, и ей пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не потерять самообладание. Этот мужчина приводит ее в смятение, заставляет ее чувствовать то, что она не хочет чувствовать. Он нарушил правила. Ему не следовало ее целовать. Это было несправедливо. То, что случилось на Джакамаре, должно остаться на Джакамаре. Она прочитала это в его глазах после их прощальных объятий, и ее это вполне устраивало. По крайней мере, она всячески пыталась себя в этом убедить, когда покидала на моторной лодке солнечный остров, и слезы, текущие по ее щекам, быстро высыхали на ветру. Она уже тогда понимала, что ей придется изо всех сил бороться со своими чувствами к Орландо. Что если она будет продолжать о нем думать, ее сердце будет разбито.
Когда у нее возникли серьезные подозрения относительно беременности, она решила, что не скажет Орландо о ребенке. Подумала, что в этом случае сможет воспитывать его так, как сама посчитает нужным. Безусловно, в финансовом плане ей придется нелегко, но она справится. Ей ничего не нужно от этого человека. Она не собирается просить у него денег. Тем более она не ждет, что он на ней женится.
Но, каким бы сильным ни было ее желание держать Орландо в неведении, она знала, что совесть не позволит ей долго молчать. В конце концов, мужчина имеет право знать, что станет отцом. Именно поэтому она задержалась здесь после собрания.
– Тебе здесь нечего решать, Орландо, – сказала Изабель. – Это я буду решать, что мне делать дальше.
На его щеке дернулся мускул.
– Прошу прощения?
– Я имею в виду, что готова взять на себя всю заботу о ребенке.
Его темные брови сдвинулись.
– Всю заботу?
– Да. Я ничего от тебя не жду. Я не стану тебе запрещать видеться с ребенком, если ты захочешь присутствовать в его жизни, но его воспитанием я буду заниматься в одиночку.
– Правда? – В его спокойном тоне слышалась угроза.
– Да.
– Ничего себе. – Орландо так резко откинулся назад, что стул под ним качнулся. – Сначала ты сообщаешь мне, что я стану отцом, а затем заявляешь, что собираешься растить ребенка без моей поддержки. Я все правильно понял?
– Да. Я сказала тебе о ребенке, потому что ты имеешь право знать о своем отцовстве, а вовсе не потому, что мне что-то от тебя нужно.
– Как благородно с твоей стороны, – произнес он с сарказмом. – И как я, по-твоему, должен был поступить, узнав от тебя эту новость? Поблагодарить тебя за то, что ты поставила меня в известность, и уйти? Забыть обо всем?
– Да, если ты этого хочешь, – ответила Изабель, не собираясь сдаваться. – У тебя есть выбор.
– Ха! – грубо усмехнулся Орландо. – Поверь мне, у меня нет выбора. И у тебя его тоже нет.
– Орландо, послушай.
Раздался стук в дверь, и в проеме показалась его личная помощница.
– Не сейчас, Астрид, – бросил он, подняв руку.
– Прошу прощения, босс, но я подумала, что вы захотите узнать, что человек, с которым у вас назначена встреча на час тридцать, уже прибыл.
Орландо помассировал виски.
– Да, конечно. Скажите, что я выйду через пять минут.
– Хорошо. – Повернувшись, Астрид удалилась и закрыла дверь.
– Нам нужно поговорить, Изабель, но не здесь. – Орландо посмотрел на часы: – На сегодня у меня запланировано еще несколько важных встреч. Думаю, к семи часам я освобожусь.
Изабель медлила. Одна ее часть хотела отклонить его приглашение, но его напряженные черты и стальной блеск сказали ей, что он так просто не отступит.
Поднявшись, она взяла сумочку и придала своему лицу безразличное выражение.
– Хорошо. Если ты этого хочешь, мы увидимся сегодня вечером. Где ты предлагаешь встретиться?
– Оставь свой адрес Астрид. Я заеду за тобой в семь.
* * *
Орландо молча смотрел вслед удаляющейся Изабель. Ритмичный стук ее каблуков по полированному деревянному полу звучал как обвинение. Когда за ней закрылась дверь, он услышал, как она разговаривает с Астрид. Только когда она ушла, он опустился в кресло и закрыл лицо руками.
Изабель беременна.
Осознание того, что он натворил, было шокирующим. Женщина, которую он едва знал, ждала от него ребенка. До того как он ворвался в ее жизнь и разрушил ее, она была девственницей. Разве это не делает его таким же бессердечным мерзавцем, каким был его отец? Тот соблазнил мать Орландо, когда она была совсем юной, а затем жестоко бросил ее.
Орландо задумчиво сдвинул брови. Почему он не понял, что она была девственницей? Изменилось ли бы что-то, если бы он это понял? Их мимолетный роман был таким внезапным, таким страстным и всепоглощающим, что он пренебрег правилами, которых всегда строго придерживался. С самой первой минуты его так сильно к ней влекло, что он не мог сопротивляться. Это было взаимно. Он помнил, как они с Изабель срывали друг с друга одежду, как во время близости она выгибалась под ним дугой, впившись ногтями в его плечи и крича его имя.
Он также помнил, как она резко вдохнула, когда он впервые вошел в нее. Как на ее глазах выступили слезы, когда они оба наконец рухнули на подушки, чтобы восстановить дыхание. В те минуты он не придавал этому значения, думая лишь об удовлетворении собственных мужских инстинктов и гордясь своей способностью пробудить страсть в красивой женщине.
При одной лишь мысли о последствиях его неосторожности к горлу подкатила тошнота. Ему придется как-то свыкнуться с тем, что он станет отцом. Это будет весьма непростая задача, поскольку он давно поклялся себе, что у него никогда не будет детей. Он на собственном опыте знал, какими разрушительными могут быть отношения между мужчиной и женщиной и как из-за этого страдают ни в чем не повинные дети.
Его детство было настоящим кошмаром. Всякий раз, когда психическое здоровье его матери ухудшалось и она не могла о нем заботиться, его временно отдавали на воспитание в приемную семью. Таким образом ему довелось пожить в нескольких семьях. Мать умерла, ему было двенадцать лет. Для усыновления он был слишком взрослым, а из-за того, что он был зол на весь мир и неуправляем, его больше никто не хотел брать на воспитание. Так он оказался в сиротском приюте. Это мрачное, похожее на тюрьму место четыре с лишним года было его домом.
В последние месяцы своего пребывания там он принял решение разыскать своего отца – человека, который соблазнил его мать и бросил ее, беременную. Человека, который стал причиной ее психических проблем, приведших в конце концов к ее смерти. Человека, который испортил жизнь не только ей, но и ему, Орландо.
Но все это было полжизни назад. В семнадцать лет Орландо купил себе билет до Нью-Йорка и распрощался со своим прошлым. Он работал как проклятый, чтобы стать заметной фигурой в мире большого бизнеса.
Он находился на пике своего успеха. Его жизнь складывалась так, как он хотел.
Пока в нее не вернулись демоны прошлого, чтобы мучить его. После разговора с Изабель будущее казалось ему туманным. У него будет ребенок. Ему было неведомо, что такое быть отцом, но он твердо знал, что будет хорошо заботиться о своем сыне или дочери. Что он никогда не уподобится своему собственному отцу, которого презирал всей душой.
Все это означает, что скоро его жизнь изменится навсегда.
– Я сейчас спущусь.
Повесив трубку домофона, Изабель бросила взгляд в зеркало, покинула квартиру, заперла дверь и быстро пошла вниз по лестнице, на ходу надевая пальто. Она не хотела давать Орландо возможность подняться к ней в квартиру.
Она вовсе не стыдилась своего жилища. Да, оно было маленьким и скромным, и в нем не было роскоши, к которой привык Орландо, зато стоимость аренды была вполне разумной. Кроме того, оно находилось в центре, и до офиса "Спайсер шуз" ей нужно было проехать всего несколько остановок на метро. Причина ее спешки была в том, что ей не хотелось оказаться наедине с Орландо в маленьком помещении.
Она заметила, как Орландо обвел взглядом двор с парковкой, стоянкой для велосипедов и ограждением у мусорных баков, на котором сидело несколько подростков. Услышав стук ее каблуков, он повернулся, и ее сердце подпрыгнуло, как делало всякий раз, когда она видела его. В темно-сером кашемировом пальто он выглядел неуместно на фоне обшарпанных стен с яркими граффити.
– Как долго ты здесь живешь? – спросил он вместо приветствия.
– Пару лет, – ответила она, застегивая пальто. – И в этом нет ничего плохого. Не все могут себе позволить жить на острове в Карибском море или особняке на Лонг-Айленде.
– Разве я сказал, что здесь плохо?
– Нет, но…
– В таком случае я был бы тебе признателен, если бы ты не разбрасывалась голословными обвинениями. – Его глаза сузились, губы сжались в тонкую линию. – Моя машина вон там.
Ему не было необходимости на нее указывать. Его блестящий черный автомобиль на фоне других машин на стоянке казался кораблем пришельцев. Проходящие мимо люди таращились на него. Подростки дотрагивались до корпуса и заглядывали в окна.
Изабель охватило знакомое чувство паники, и она глубоко задышала, чтобы его подавить. Автомобили, в особенности скоростные, приводили ее в ужас.
Ей было семнадцать, когда ее семья попала в дорожную аварию. Ее отец погиб, мать получила тяжелые травмы обеих ног и оказалась прикована к инвалидной коляске. Изабель отделалась лишь ссадинами и ушибами, но ее жизнь изменилась навсегда. Она отказалась от поступления в университет и решила посвятить себя семейному бизнесу, которому был так предан ее покойный отец. Она надеялась, что усердная работа поможет ей отвлечься от гнетущих мыслей, обеспечить финансовую стабильность работникам "Спайсер шуз" и оплачивать проживание ее матери в дорогом частном учреждении для людей с ограниченными возможностями.
За прошедшие семь лет Изабель удалось добиться успехов в бизнесе, но ее отношения с матерью стали более напряженными. Это отравляло жизнь Изабель, равно как и панические атаки, связанные с поездками на легковом автомобиле. Благодаря психотерапии и решительному настрою она научилась справляться с паникой, но некоторое чувство тревоги все равно оставалось. Улучшить отношения с матерью оказалось намного сложнее, она все еще надеялась, что сможет убедить Нэнси Спайсер, что ее жизнь не закончилась в день аварии. Что, несмотря на свою занятость, она остается ее дочерью и любит ее.
Сделав еще один глубокий вдох, Изабель забралась на пассажирское сиденье и с такой силой сжала руки в кулаки, что ногти впились в ладони. К счастью, Орландо не обратил внимания на ее нервозность. После того как он открыл ей дверцу и стал обходить капот, к нему подошла группа подростков, которые до этого любовались его автомобилем.
– Сколько можно выжать из этой красавицы? – спросил один из ребят.
– Более двухсот километров в час.
"О боже", – подумала Изабель.
– Круто. Вы это делали?
– Однажды я разогнался до ста пятидесяти на автобане в Германии, но это был далеко не предел, – ответил Орландо, открыв пассажирскую дверцу.
– Ничего себе. Класс!
Ее чувство тревоги усилилось, и она нажала на клаксон, чтобы привлечь внимание Орландо. Чем скорее начнется эта поездка, тем скорее она закончится.
– Ты в порядке? – спросил заглянувший в салон Орландо.
– Да, – ответила она с притворным спокойствием. – Давай не будем зря терять время.
Ловко сев за руль, Орландо повернул ключ в замке зажигания и нажал на педаль газа. Мотор заурчал. Посмотрев в окно, Изабель увидела восхищенные лица мальчишек.
– Ты слишком нетерпелива, – сказал он. – Что плохого в том, что я немного пообщался с этими ребятами?
– Ты бы не стал этого говорить, если бы обгоревший корпус твоей машины нашли где-нибудь на пустыре.
– И ты еще обвиняешь меня в предвзятом отношении, – фыркнул он.
Изабель сердито посмотрела на него:
– Я не говорю, что эти ребята плохие, но шикарные автомобили вроде этого – настоящая приманка для тех, кто угоняет машины с целью прокатиться. Человек, покупающий себе такой автомобиль, сам напрашивается на неприятности.
– Ты снова выдвигаешь голословные обвинения. Не нужно предвзято относиться к людям, которые ниже тебя по происхождению. Я тоже в юности мечтательно глазел на дорогие машины.
– Я не сторонник предвзятого отношения к кому-либо и отлично лажу со своими соседями. Но я сомневаюсь, что у тебя может быть что-то общее с этими мальчишками.
Орландо поднял брови, словно собирался что-то сказать, но передумал и полностью сосредоточился на дороге.
– Я просто пытаюсь сказать, что к подросткам следует относиться с уважением, – произнес он спустя некоторое время. – Далеко не все, глядя на чужую дорогую машину, захотят пойти по кривой дорожке. Многие, напротив, будут много работать и стремиться к лучшему.
Его нравоучительная лекция так возмутила Изабель, что она забыла о своем страхе.
Точнее, почти забыла. Когда машина внезапно сорвалась с места, а затем резко повернула, Изабель испуганно вскрикнула. Затем, вцепившись в края сиденья, она обернулась, уверенная в том, что ее соседи разбежались врассыпную. Вместо этого она увидела улыбающиеся лица и поднятые вверх большие пальцы рук.
– Орландо, что ты делаешь, черт побери?
– Они ожидали увидеть что-то подобное, – ответил он, выезжая на дорогу. – Если ты демонстрируешь кому-то мечту, не нужно его разочаровывать.
Изабель откинулась на спинку кожаного сиденья. Ее сердце бешено стучало. Для нее это была не мечта, а кошмар.
Глава 3
Пожалуйста, садись. – Орландо указал Изабель на место напротив него.
Когда они прибыли в ресторан, она сразу пошла в дамскую комнату, чтобы поправить прическу и собраться с духом перед их разговором. К счастью, движение на дорогах было затрудненным, и у Орландо не было возможности превысить скорость. В пути они оба молчали. Пару раз он пробовал с ней заговорить, но, получив односложные ответы, оставил попытки.
Ее не было минут пять или шесть, но, судя по мрачному выражению его лица, ее отсутствие показалось ему слишком долгим.
– Я сделал заказ для нас обоих. – Орландо взял бутылку вина и подался вперед, чтобы наполнить ее бокал, но она покачала головой и потянулась за графином с водой. – Я знаком с шеф-поваром. То, что он рекомендует, всегда оказывается превосходным. Надеюсь, ты не против, что я сделал выбор за тебя?
– Нет, не против.
Ее беспокоило не то, что ей может не понравиться еда, а то, что Орландо контролирует каждую мелочь.
Глубоко вдохнув, она обвела взглядом тускло освещенный зал. Они сидели в укромном уголке фешенебельного ресторана. Чтобы попасть в него, нужно было забронировать столик за несколько месяцев, но Орландо Кассано удалось это сделать за пару минут.
Она увидела за другими столиками нескольких знаменитостей. В обычной ситуации она стала бы из любопытства разглядывать их спутников, но сейчас ее внимание было полностью приковано к одному-единственному человеку – мужчине, сидящему напротив нее.
– Очевидно, нам с тобой нужно многое обсудить, – произнес Орландо сухим деловым тоном, вращая в руке бокал с красным вином. – Когда должен родиться ребенок?
– В начале декабря.
– Итак, сколько времени у нас есть? Семь месяцев?
У нас? С каких это пор он и она превратились в "нас"?
Изабель сделала глоток воды:
– Да. Если мои подсчеты верны, ребенок появится на свет второго декабря.
– Нужно, чтобы дату подтвердил доктор.
– Это ребенок, Орландо, а не предмет сделки, – язвительно произнесла Изабель. – Ты не сможешь наложить на кого-либо штраф, если срок не будет соблюден.
В темных глазах Орландо появился опасный блеск, но он не стал отвечать колкостью на колкость.
– Я найду для тебя лучшего акушера, – сказал он вместо этого.
– В этом нет необходимости. Я сама выберу себе врача.
– Хорошо. – Он раздраженно вздохнул: – В таком случае поехали туда, где мы будем жить.
Изабель аккуратно поставила стакан на стол.
– Мы? Ты имеешь в виду "вместе"?
– Я подумал, что удобнее всего нам было бы жить в Нью-Йорке. У меня там большая квартира, и…
Ее охватила паника.
– Минуточку, Орландо. Я не могу переехать в Нью-Йорк. Здесь, в Лондоне, вся моя жизнь. Мой дом, мой бизнес.
– "Спайсер шуз" стала международной компанией, Изабель. Разве ты не к этому стремилась? Скоро у тебя открывается крупный магазин на Пятой авеню. Тебе не помешало бы проводить больше времени в Нью-Йорке, посещать премьеры и благотворительные мероприятия. Это идет на пользу бизнесу. – Сделав паузу он вгляделся в ее лицо: – Говоря о своем доме, что ты имеешь в виду? Предлагаешь мне перебраться в твою квартиру? Подозреваю, что в ней нам троим было бы тесновато.
Изабель расправила плечи:
– Я не давала согласия на то, чтобы жить вместе с тобой.
– Нам обоим придется пойти на жертву.
Пойти на жертву? Значит, вот как он относится ко всей этой ситуации?
В отличие от него, Изабель не относилась к будущему ребенку как к проблеме. Она уже любила его и знала, что сделает все для того, чтобы защитить его и обеспечить всем необходимым. Это не жертва, а любовь. У Орландо все иначе. Он не испытывает эмоциональной привязанности к будущему малышу. Для него он тяжелое бремя, которое он вынужден на себе нести.
– Я уже говорила тебе, Орландо, что готова растить ребенка одна, взять на себя полную ответственность за него. Тебе не нужно идти ни на какие жертвы ради этого ребенка.
– Позволь мне кое-что прояснить, Изабель, – произнес Орландо с обманчивым спокойствием. – Я намерен разделить с тобой ответственность за ребенка, а это подразумевает жертвы. Но я пойду на эти жертвы добровольно и охотно. Для меня возможен только такой вариант.
Орландо оказался благородным человеком, но он хочет, чтобы она оставила свою привычную жизнь в Лондоне, перебралась на другой конец земного шара и жила с ним под одной крышей только ради их общего ребенка.
– Я отдаю себе отчет в том, что после рождения малыша моя жизнь сильно изменится, но не готова перебраться на другой континент.
– У тебя есть идея получше?
– Не понимаю, почему мы не можем оба присутствовать в жизни ребенка, живя при этом раздельно.
За этим последовало напряженное молчание. Изабель слышала приглушенные голоса и хрипловатый смех женщины за соседним столиком.
– Я не хочу "присутствовать в жизни" ребенка, Изабель, – сказал он наконец, пристально глядя на нее глазами цвета темного шоколада. – Я хочу быть его отцом.
Это было произнесено таким решительным тоном, что у нее не осталось сомнений в серьезности его намерений.
– И я хочу быть отцом с самого начала. То есть с того дня, как узнал о ребенке. Я буду поддерживать его материально и эмоционально. Я буду участвовать в принятии решений, касающихся всех аспектов его жизни. Даже когда он станет взрослым, я буду продолжать ему помогать. Я ясно выразился?
Изабель сглотнула.
– Да, я забыл упомянуть еще об одной детали, – добавил он. – Мы с тобой должны пожениться.