- Вижу, - хмуро глядя на нее, произнес Бэй, - я ошибся, поверив, что ты больше не будешь делать глупостей. Что ж, посмотрим. Попытка мошенничества и жульничества, две попытки хищения, а теперь еще и покушение на убийство. Я начинаю думать, что ты очень невысокого мнения обо мне, Шарли.
- Я не собиралась убивать вас, я хотела лишь слегка оглушить, - мрачно возразила Шарлотта. - И вы этого заслуживаете за то, что удерживаете меня здесь силой, да еще и пыткам подвергаете.
- Пыткам? - Он расплылся в широкой пугающей улыбке. - Ты еще не видела и намека на пытку. Я тебе не говорил, что целую неделю был гостем одной французской банды? Очень долгую неделю. Она была весьма поучительной. - Ткнув ее еще раз подносом, он со злостью швырнул его на стол. Затем сунул в рот птифур и с удовольствием пожевал.
Шарлотта стояла как вкопанная, сознавая, что если она бросится бежать, он в мгновение ока догонит ее. Она вдруг поняла, что все еще держит в руках подсвечник. Бэй был настолько уверен в ее неловкости, что даже не позаботился отобрать оружие. Вздернув подбородок, она гордо прошествовала и вернула подсвечник на каминную полку, чуть смазав эффект, поскользнувшись на фиге и едва не шлепнувшись на пол.
- Уж лучше пусть меня арестуют, - заявила она. - Ньюгейтская тюрьма покажется просто гаванью респектабельности по сравнению с Джейн-стрит. Составить компанию самым гнусным преступникам гораздо предпочтительнее, чем провести еще хоть один день с вами.
- Ты ранишь меня в самое сердце. - Теперь он ел ломтик миндального торта, облизывая пальцы. - Тебе не хочется десерта? Миссис Келли - настоящее сокровище.
- Мне от вас ничего, кроме свободы, не нужно! - воскликнула она. - Вы бесчеловечны! Уверяю вас, что я абсолютно невиновна и в сговоре с Деборой не состояла. А она и пальцем не шевельнет, чтобы вызволить меня отсюда. Она уже получила все, что хотела. Сомневаюсь даже, помнит ли она вообще, что у нее есть сестра.
- Ну, ну, Шарли, не принижай. Я знаю тебя всего два дня, но уже никогда не смогу забыть. Немедленно сними эту отвратительную ночную рубашку.
- П-прошу прощения?
- Не притворяйся глухой. Хотя я вовсе не против немоты. Никому не нужна любовница-мегера. Ночную рубашку, будь любезна.
С большой неохотой Шарлотта стянула через голову рубашку и протянула ее Бэю. Он скатал ее в комок и швырнул в окно, где поздней ночью у рубашки состоится тайное свидание с ботинками. Спасибо, что хоть не сжег. Комната только-только проветрилась. Шарлотта поежилась, стоя перед ним совершенно обнаженной. Никогда прежде она не обнажалась перед мужчиной, даже перед Робертом.
- Ложись в постель, Шарли. Боюсь, что мне придется снова привязать тебя. - Он имел наглость изобразить сожаление.
Шарлотта прикусила губу.
- Ну пожалуйста, не надо. Я буду хорошей.
- В этом я не сомневаюсь. Ты едва ли не лучшая из всех, кто у меня был. - Он одарил ее самодовольной улыбкой. Чудовище. Сравнивать ее с другими женщинами! Возможно, с сотнями женщин по всей Европе! Все у него сводится к постели. И именно потому, что он так изощренно совершенен и искушен в любовных играх, она не уступит ему, не попадется на его уловки ни этой ночью, ни когда-либо в будущем. Она будет лежать как бревно, абсолютно бесчувственная, невосприимчивая к его прикосновениям. Она раскинулась на белых простынях, подобно языческой жертве, и сомкнула глаза, пока он покрепче затягивал каждый хитроумный узел.
Она не будет смотреть на Бэя. Она не будет разговаривать с ним. Она не будет…
- Ох! - Что-то холодное шлепнулось ей на живот. Не будь у нее грудь такой до нелепости большой, она смогла бы увидеть, что он там сделал.
- Я без ума от тебя, Шарли, - произнес он восхитительно тихим шепотом. Потом склонился над ней и принялся слизывать малину и взбитые сливки у нее с живота. Шарлотта старалась лежать тихо, не шевелиться - и ей это почти удавалось, но когда его язык обогнул пупок, а затем погрузился в него, она подскочила. По-видимому, покончив с ее животом, он зачерпнул десерт из миски и растер розовый комок на соске, затем отступил назад, чтобы полюбоваться своим творением.
- Это возмутительно! Это неправильно!
- Полностью согласен. Я тут кое-что упустил. - Он украсил и другую грудь, соорудив на самом венчике холмик из густых сливок с прослойками малины. Шарлотта чувствовала, как от холода и возбуждения у нее твердеют соски. Затем Бэй продолжил возбуждать ее, слизывая, буквально высасывая у нее с груди сладкую смесь, а его липкий палец неторопливо прокладывал дорожку в низ живота, к заветным завиткам. Сообразив, куда он теперь собирается пристроить малиновый мусс, Шарлотта открыла рот, чтобы высказать свой протест. Не может быть, чтобы он сделал что-то столь скандально непристойное.
Но он сделал это. Порочный блеск в его глазах мог сравниться с блеском серебряной ложки. Шарлотта задохнулась от приступа холода и осознания того, что вскоре последует. Ее напрасные попытки сопротивления вызвали у него лишь довольную ухмылку и смешок.
- Так уже лучше. Много лучше. Розовое на розовом. Лежи тихо. Если сможешь. - Он держал теперь уже опустевшую ложку и рисовал что-то на бедре, пока малиновый мусс сползал вниз. Край ложки звякнул, когда Бэй дописал свое тайное послание. Что он там пишет? Чего ждет? Она не будет умолять его остановиться. Она не будет умолять его начать.
Он отступил на шаг и окинул ее оценивающим взглядом. Она была полностью открыта, раскинувшись настолько широко, насколько он смог привязать ее, не причинив особых неудобств. Она залилась краской, в полном замешательстве оттого, что он увидит, как она желает, жаждет его. Бесполезно было притворяться равнодушной - ее твердые соски смотрелись, как спелые, свежие ягодки. Да она сама была десертом, роскошным банкетом, накрытым для плотских наслаждений и утех.
И тут он склонился над ней. Наконец-то. Ей ничего не оставалось, как принять его порочные действа, да и не хотелось ничего другого. Он раздвинул ее складки, просунул сначала один теплый палец, затем другой и задвигал ими вверх-вниз, словно обмывая сердцевину. Холодок сливок, жар его губ, сомкнувшихся на бутоне, все шире и глубже распространяли спирали вожделения. А сам он был еще одет, отказывая ей в доступе к тому, что ей хотелось заполучить больше всего на свете.
Шарлотта закрыла глаза, полностью, безоглядно позволяя увести ее через край. Она отдалась на милость мастера соблазнения, чье изощренное умение и сноровка начисто вымели из спальни всякие признаки окружающей реальности. И не имело никакого смысла разглядывать намалеванные небеса на потолке, когда Бэй увлекал ее в собственные, ни с чем не сравнимые райские кущи. Шарлотта чувствовала каждое прикосновение его языка и губ, каждое поглаживание, дыхание и дрожь их тел. Ее кожа пылала, голос охрип. А он никак не мог остановиться, хотя надо быть слепым и уж несомненно глухим, чтобы не заметить, что она уже бессчетное количество раз отрывалась от грешной земли, уносясь в неземную даль. Даже если бы у нее были свободны руки, она не смогла бы оттолкнуть его ни за какие рубиновые ожерелья в мире. Утонченные ласки многократно превзошли все когда-либо испытанные ею ощущения. Его губы, зубы, пальцы трудились в извращенном сатанинском согласии. Это был злодей. Гениально талантливый злодей, который точно знал, как отпереть все запоры, извлечь чопорную Шарлотту из ее добровольного заключения и сделать свободной. Слишком свободной. Она утонет и растворится в этой свободе, унесенная прочь силами, которые никогда и вообразить себе не могла.
Волны накатывали все сильнее, одна за другой, пока она окончательно не потеряла голос. Как она смогла дожить до тридцати лет, не подозревая, что подобные вещи возможны и что они так необходимы? Два дня с Бэем полностью разрушили, изменили ее, сделав совершенно непригодной для коттеджа с кошками.
Когда Бэй был еще мальчиком, сестра миссис Келли частенько делала мусс из малины со взбитыми сливками, очевидно, используя тот же рецепт. Он слизывал крошки торта и сладкое варево с белоснежной кожи Шарли, наслаждаясь ее дрожью и воспоминаниями о временах собственной наивности и невинности. Конечно же, он давно перестал быть наивным, что вполне отвечало нынешней ситуации, ибо он собирался своими зубами и языком пометить, оставить невыводимое клеймо на теле Шарли Фэллон. И она больше не будет думать, как бы снова треснуть его медным канделябром, сбежать или украсть что-нибудь. Он намеревался сделать ее рабыней страсти и, судя по вскрикам и учащенному дыханию, был уже на полпути к этому.
Он отбросил в сторону мысли о требовательном вожделении, полностью сконцентрировавшись на ее удовольствии, жадно слизывая сливки с каждого облепленного сладкой массой соска, втягивая ее груди в рот. Ее глаза были сомкнуты, но губы полуоткрыты, словно внимая необыкновенной сказке. Милый крольчонок. Он растирал ладонями живот, руки скользили вниз, пальцами расправляя тугие черные завитки. Контраст между иссиня-черными завитками и жемчужной кожей вызывал в нем самые эротические эмоции, делал Шарлотту совершенно неотразимой. Она была воплощением крайностей, превращаясь из служанки в богиню. Из кролика в пантеру. Он зачерпнул еще малинового мусса из хрустальной чаши и залил нижние губки и ягодку промеж них.
И тут уж он устроил себе настоящее пиршество. Терпкий аромат ее тела, смешанный со вкусом десерта, сделал его почти неуправляемым. Он зарылся носом в ее буйных завитках, вдыхая малину и присущий ей цитрусовый аромат, неустанно смакуя ее набухший бутон, и, наконец, был вознагражден, когда она вся напряглась, едва не срывая тугие узы, выкрикивая его имя с каждым приступом оргазма. Вот где была настоящая пытка! Шарлотта взлетала все выше и выше, пока не взмолилась прекратить это. Но он не прекращал. Не мог.
Убедившись, что у нее больше не осталось сил к сопротивлению, он обрезал веревки и стал сбрасывать с себя одежду, пока не оконфузился, как зеленый юнец. Она кошечкой обвилась вокруг, потираясь об него всем телом. Он проник, наконец, в сладостное жаркое лоно, он припал к ней поцелуем, одарив собственной влагой. По телу пробежала дрожь, он еще сильнее впился в губы, почувствовав, что теперь уже она клеймит его, превращая в своего раба. Он стремительно падал, кружась, теряя точку опоры.
Но теперь она поймала его. Удерживала в медовом плену. Обвивала ногами, приподнималась ему навстречу. Самообладание дрогнуло, и теперь уже она, крепко прижимая к себе, заставляла его войти глубже. Теперь уже она лишила его разума, ритмично сотрясая его тело, словно из них двоих именно она была мастером.
Предполагалось, что все будет просто, примитивно. Но было что-то в Шарли Фэллон, что осложняло их единение. Она - воплощение всего, к чему он питает отвращение: ловкая, изворотливая женщина, - и все же он никак не мог насытиться ею. С малиновым вкусом или без него. С присущим только ей апельсиновым запахом, заставлявшим снова и снова жадно целовать каждый дюйм ее тела.
Она воровка. Лгунья. Шлюха. Но только сейчас эти слова не имели абсолютно никакого значения.
Глава 7
Все тело Шарлотты болезненно ныло, словно ее жестоко избили, но истина заключалась в том, что всю ночь напролет она подвергалась испытанию блаженством. Когда она проснулась, все следы Бэя и всего того, чем они вместе занимались, исчезли - за исключением шоколадного пятна на наволочке. В какой-то момент он размазал на ее губах птифур, а затем начисто вылизал их. Остатки мусса тоже не пропали даром. Она сбилась со счета, сколько раз они доводили друг друга до полного восторга.
Шарлотта попыталась сесть. Поднос и даже раздавленные финики исчезли. Должно быть, она спала мертвым сном. Нет, в самом деле, надо перестать пить, хотя каждый пузырек шампанского сладостным взрывом отзывался у нее во рту. Вторую бутылку они с Бэем выпили в полночь, во время короткой передышки в любовных играх. Шарлотта не помнила точно, когда уснула, но, судя по ярким солнечным лучам, заливавшим комнату, полдня она проспала точно.
Нет, нельзя винить вино за собственное распутство. Во всем виноват Бэй. Он - неутомимый соблазнитель. Это ей полагалось соблазнять его, как любовнице, но он почти не предоставил такой возможности.
Теперь она смирилась со своей ролью, возможно, даже наслаждалась ею. Бедная Деб не знает, что она упустила. Конечно же, брак и респектабельность - все это очень хорошо, полагала Шарлотта, но сама она ни за что не поменялась бы местами с сестрой, не сменила бы свою новую жизнь на ее. Кто бы мог подумать, что из сестер Фэллон именно Шарлотта окажется порочнее?
Вздохнув, она поднялась с постели и надела халат. В туалетной комнате была свежая вода, правда, уже совсем остывшая. Но именно это необходимо сейчас прежде всего. Она вся липкая. Когда Ирен поднимется, она распорядится приготовить ванну.
Нет. Ирен получила непредвиденный отпуск. Шарлотте придется самой таскать воду для ванны. Ей не хотелось перенапрягать миссис Келли. Грех потерять такую непревзойденную кухарку.
Бэй просунул голову в туалетную комнату.
- Ага, Спящая красавица наконец встала.
Шарлотта не ожидала увидеть его. При свете дня проведенная вместе ночь казалась ей еще более восхитительно распутной.
- Доброе утро, Бэй. - На нем все еще был черный костюм, но выглядел баронет гораздо свежее, чем она.
- Миссис Келли подаст нам завтрак в столовой. Подходи, как только будешь готова. Мы не будем церемониться и соблюдать все приличия. А потом я искупаю тебя.
Шарлотта потрясенно вытаращилась. Никто не купал ее с самого детства. Скромность была одной из основных черт ее характера, пока она не встретилась с сэром Майклом Ксавье Байяром. Конечно же, предполагалось, что в дневное время покровитель будет уходить из дома, чтобы заниматься клубными делами, финансами или чем-либо еще, предоставляя любовницу самой себе.
- В этом нет необходимости.
Бэй приблизился к ней с ухмылкой на лице. Он вытащил засахаренный миндаль из ее запутанных волос и сунул себе в рот.
- Ох, Шарли, это крайне необходимо. Мы с тобой оба жутко грязные. И ты сама видишь, что ванна достаточно велика, хватит места для двоих.
Боже милостивый! Неужели она будет лишена уединения? Но возможно, ему просто хочется, чтобы она постоянно была на виду и не пыталась снова убежать… В желудке заурчало, напомнив, что первым на очереди завтрак. А насчет купания и побега она подумает позже.
Шарлотта последовала за Бэем по устланной коврами лестнице. Ее ботинки скорее всего окончательно испорчены после ночи на улице под дождем, а теперь у нее к тому же и ночной рубашки нет. Было еще кое-что, что ей хотелось бы обсудить с Бэем, но мама всегда говорила, что мужчина должен поесть, прежде чем начинать думать. Буфет был уставлен достаточным количеством еды, чтобы накормить всех содержанок на улице. Шарлотта положила себе яйца, тост и фруктовый салат. Она увидела, как Бэй нагружает свою тарелку мясом, и передернулась. По утрам мясо не едят. Но тут она услышала, как стенные часы в холле пробили один раз, и поняла, что можно есть все, что захочется.
Она никогда в жизни не просыпалась так поздно. Впрочем, никогда прежде у нее и не было столь уважительных причин спать так долго. Поднеся чашку к губам, она наблюдала за Бэем, читавшим газету и с удовольствием поедающим колбаски. Он вдруг перестал жевать.
- Объявление в "Таймс".
- Что за объявление?
- Последняя новость. Бракосочетание Артура Алистэра Баннистера, эсквайра, Бардз-Энд, Элхем, Кентербери, Кент, с мисс Деборой Элизабет Фэллон, по особому разрешению.
Бардз-Энд! Вот оно.
- Говорится еще что-нибудь?
- Ни слова. Ни малейшего упоминания о его отце, графе Кранморе, и, само собой, никакого намека на Джейн-стрит. Рискну предположить, что графа тут же хватил удар.
- Выбор Артура мог быть и хуже, - преданно заметила Шарлотта.
- Но мог быть и лучше, ладно, не будем спорить. Хотел бы я знать, где они сейчас. Ты уверена, что она не оставила ни малейшего намека?
Шарлотта почти не слушала, что там болтала Дебора четыре дня назад. Неужели это было всего четыре дня назад? Столько всего произошло!.. Единственное, что Шарлотта твердо запомнила, - это "континент", на котором находится слишком много стран, если верить ее школьному учебнику географии. Она покачала головой.
- Ладно, рискну предположить, что они где-нибудь объявятся. Я уже почти решил нанести визит Кранмору. - Бэй отложил газету.
Она отодвинула яйца, аппетит тут же пропал.
- Зачем?
- Может, ему удастся образумить своего сына?
- Ох, Бэй. Если ты расскажешь графу Кранмору, что его новоявленная невестка украла твое ожерелье, семья Артура никогда не примет Деб. Пожалуйста, не надо, не делай этого.
- У тебя слишком доброе сердце! После всего того, что натворила твоя сестрица, не понимаю, как ты можешь защищать ее. Если только…
Она увидела, как у него сжались губы.
- Если только я не помогла ей обмануть тебя, ты это хотел сказать?.. Когда же ты, наконец, поверишь, что я ничего общего с этим не имею? Я думала лишь о своих собственных проблемах и быстро уснула…
- В моей постели.
Шарлотта отмахнулась от него.
- Быстро уснула и видела самый чудесный сон. А потом сон сменился кошмаром, от которого я до сих пор не могу очнуться.
Его глаза загорелись.
- Кошмар? У меня отнюдь не создалось впечатления, что прошедшей ночью твои чувства были таковы.
Шарлотта встала.
- Возможно, я немного тронулась, после того как провела несколько часов привязанная голой к кровати. Похоже, я совсем лишилась рассудка.
- Я буду счастлив помочь тебе вновь обрести его. - Бэй со звоном бросил вилку.
- Сомневаюсь, сможешь ли ты найти хоть что-нибудь, поскольку твои мозги заклинило на… - Шарлотта поперхнулась, поскольку Бэй подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице. - Опусти меня!
- С превеликим удовольствием. В мою постель. Где тебе самое место. - Она колотила его по плечам, но он лишь крепче сжал ее. Сменив тактику, она расслабилась, ее тело безвольно повисло.
- Изображаем мертвую, да? Ну, это ненадолго.
Он даже не запыхался, неся ее на руках, а ведь она далеко не пушинка. Как же она ненавидит его. Он не верит ей - и в то же время вожделеет. Шарлотта просто не могла этого понять. Но очень скоро она перестала анализировать загадку его мужского мышления.
Он спиной чувствовал ее взгляд, пока ходил туда и обратно с ведрами воды. Если им и раньше нужна была ванна, то сейчас она была абсолютно необходима. Облако чувственного запаха, исходящего от Шарлотты, просто пропитало его. Он не чувствовал столь сильного аромата женщины со времен военных действий в Испании, когда, будучи в армии, частенько посещал один чрезвычайно приятный бордель. Те времена, к счастью, остались позади. Он выжил, не получив ни единой царапины.
За исключением этого шрама на щеке. Это ранение он получил не на поле боя, а на побывке, дома. Бэю говорили, что шрам лишь подчеркивает его красоту. Но красота внешняя и красота внутренняя не всегда совпадают. В Шарли Фэллон есть что-то, что будит в нем зверя.
Скорее всего, она невиновна, по крайней мере, была поначалу. Но она это наверстала, когда попыталась украсть картины и шарахнуть его по голове. Он ни на йоту не верил ей. Ему надо найти ее сестрицу и отправить Шарлотту назад, в ее Малую Икоту, пока она окончательно не поработила его.