Люка терзала ревность. Он не мог простить себе, что потерял Лизетт, не мог видеть ее обручального кольца. Мысль о том, что она ждет ребенка от Грега, приводила его в неистовство. Интересно, рассказала ли она Грегу про Дитера Мейера, или он до сих пор считает, что Доминик - его сын? Если рассказала и их брак после этого не распался, то у него, Люка, не остается никаких надежд. Но если Лизетт все еще хранит свою тайну, то у него остается шанс сломать жизнь Грегу Дирингу, разрушить этот союз.
О своем браке Люк почти не думал. Он знал Анабел более десяти лет. Она любила его, имела состояние, была симпатичной, умной, отличной хозяйкой и хорошей любовницей. Во всех отношениях прекрасная жена. Но Люк не любил ее и знал, что никогда не полюбит. Он любил Лизетт. И теперь окончательно понял, что не может жить без нее. Да, надо действовать решительно. Прежде всего выяснить у Лизетт, знает ли Грег Диринг правду.
Грегу всегда удавалось сохранять внешнее спокойствие. Но в душе он сейчас ненавидел Люка. Его хорошенькая жена не слышала, как настойчиво Люк просил Лизетт поговорить с ним наедине. Но сам Грег слышал. Если бы не Анабел и родители Лизетт, он с удовольствием набил бы Люку морду. С той минуты как они приехали в Вальми, Грег не пропустил ни одного слова, ни одного взгляда, которыми обменялись Лизетт и Люк. Он не заметил признаков того, что все еще не утихшая страсть Люка находит отклик у Лизетт. Она встретилась с ним тепло, дружески, но ничто в ее поведении или голосе не свидетельствовало о ее былой любви к этому человеку. И сейчас, наблюдая за Лизетт, Грег понял, что у него нет повода для ревности. Однако на Люка он злился, поскольку тот своим поведением мог расстроить не только Лизетт, но и свою молодую жену.
Грег бросил быстрый взгляд на Анабел. Приятная, чуть полновата, светлые волосы уложены в модную прическу. В этот момент Анабел встала и поставила свой бокал с хересом на кофейный столик. Только тут Грег заметил, что полнота ее - от беременности. Да что же, черт побери, вытворяет Люк? Ведь он женат всего шесть месяцев, Анабел явно обожает его, скоро он станет отцом. И всем этим Люк рискует ради женщины, которая уже не любит его… да и никогда не любила.
- Может, поужинаем? - предложила Элоиза де Вальми, поднимаясь с кресла.
Грег направился к жене. В ее глазах, устремленных на него, светилась любовь. У Грега перехватило дыхание. К черту Люка Брендона и все его поползновения! Ему не удастся разрушить их брак. И вообще, ничто в мире не сможет разлучить их.
* * *
Ночью Лизетт почти не сомкнула глаз. Оказавшись под крышей родного дома, она невольно погрузилась в воспоминания. В башне над их спальней был зачат Доминик. Лизетт до сих пор помнила свет лампы, стены, украшенные гобеленами, отдаленный шум моря. Вместе с тем она осознала, что воспоминания о Дитере уже не причиняют ей боли. Грег пошевелился во сне и обнял жену. Лизетт вспомнила, как в первую брачную ночь ей казалось, будто она изменяет Дитеру. Дитер одобрил бы ее выбор.
Уже начало светать, когда Лизетт выскользнула из замка, нарвала букет зимних аконитов и пурпурных ирисов и направилась к часовне. Миновав могилы предков, она подошла к двум могилам без надгробий. Поняв, что отец ухаживал за ними, Лизетт почувствовала к нему глубокую благодарность. На могилах Дитера и Поля он посадил зимние жасмины и гиацинты.
Положив букет на могилу Поля, Лизетт подошла к вишне, раскинувшей ветви над холмиком, под которым покоился Дитер. Она стояла здесь, пока не поднялось холодное декабрьское солнце.
Лизетт положила ладони на живот. Ребенок родится через несколько недель, и тогда ее покинет чувство вины перед Грегом. Она видела перед собой счастливое, безоблачное будущее с мужем, Домиником и младшим ребенком.
- Все будет хорошо, Дитер, - тихо сказала Лизетт. - Я это знаю. - Положив второй букет на его могилу, она направилась к замку, уверенная в том, что ее ждут перемены к лучшему.
В розовом саду Лизетт поджидал Люк.
- А Грег знает об этом раннем визите? - резко осведомился он, не в силах скрыть ревности.
- Нет. - Лизетт всей душой желала, чтобы Люк перестал терзать ее. - Грег ничего не знает о Дитере и Доминике. Тебя это интересует, Люк?
Он схватил Лизетт за руки.
- Неужели ты не понимаешь, что совершила ужасную ошибку? Он ведь бросит тебя, узнав об этом! Ты построила свой брак на лжи, Лизетт!
Она тщетно пыталась вырваться.
- Я построила его на любви! Отпусти меня, Люк! Ты ничего не добьешься, разговаривая со мной в таком тоне! Ничего!
- А с кем еще ты можешь поговорить об этом? Даже твоя мать ничего не знает. Только мне все известно.
- Отец знает, но не заставляет меня страдать.
- Твоему отцу хочется верить, что этого вообще не было. Но это было, Лизетт. Боже, ведь именно я убил Мейера! Его последние слова были обращены ко мне! И я имею полное право говорить с тобой об этом!
- Но ты не имеешь права заставлять меня страдать! Я приняла решение и живу с этим. И если ты мой друг, то поддержи меня, а не пытайся уничтожить!
Застонав, Люк обнял Лизетт и зарылся лицом в ее волосы.
- Прости, любовь моя, - прошептал он. - Я не хочу причинять тебе боль. Но ты должна понять, что совершила ошибку. - Люк поднял голову. Его лицо исказилось от муки. - Мне нужно одно: чтобы ты любила меня, а не Грега. Не память о Дитере Мейере, а меня.
Лизетт прижала ладонь Люка к своей щеке.
- Но я же люблю тебя, Люк. Люблю как друга. И не хочу терять такого друга, как ты. Пожалуйста, не заставляй меня разочароваться в тебе.
Люк отвернулся.
- Прошел год, и я решил, что у меня появился шанс. Я надеялся, что ты поняла: нельзя жить с Грегом, скрывая от него правду.
Лизетт вспомнила о страданиях последних месяцев, о том, какой стыд испытывала всякий раз, когда Грег с гордостью говорил о Доминике, а Изабель Диринг умилялась внуком.
- Ты не прав, - солгала она. - Я люблю Грега и счастлива с ним.
Люк пожал плечами.
- Тогда нам больше не о чем говорить, - Он усмехнулся. - Как вчера сказал Грег, он выиграл, а я проиграл.
- Глупости, ты вовсе не проиграл, Люк. У тебя есть Анабел, и она очень, очень любит тебя.
- С этим я не спорю. - Они медленно направились к замку. - Ты знаешь, что к Пасхе она ждет ребенка?
- Нет, не знаю, но это чудесная новость. Я так рада за тебя!
- Как бы мне хотелось искренне сказать, что и я рад за тебя!
- Ничего. Скоро все изменится, Люк. Не сомневаюсь.
* * *
Радостное чувство не покидало Лизетт все рождественские и новогодние праздники. До появления на свет ребенка они останутся в Нормандии, а в Америку вернутся уже обновленной, полноценной и счастливой семьей.
- Как, по-твоему, Доминик отреагирует на появление сестренки или братика? - спросил Грег жену, прогуливаясь с ней в окрестностях Вальми. На плечах у него сидел тепло укутанный, розовощекий Доминик.
- Он очень обрадуется, дорогой. - Лизетт посмотрела на сына и послала ему воздушный поцелуй.
На второй неделе января Люк и Анабел вернулись в Лондон.
- Обещай мне сразу же сообщить о рождении ребенка. - Люк бросил взгляд на Лизетт, усаживая Анабел в машину.
- Обещаю. - Лизетт держала за руку Грега. - Ты не забыл, что мы просили тебя стать крестным отцом?
- Не забыл и тотчас приеду. Лондон всего в шести часах пути отсюда. - Люк вспомнил появление на свет Доминика. Тогда они с Лизетт были очень близки, и Люк думал, что их уже ничто не разлучит. - До свидания, Лизетт, - взволнованно сказал он. - Береги себя.
Лизетт и Грег долго махали вслед удалявшейся машине, а затем, держась за руки, направились в замок.
Следующие две недели на душе у Лизетт было спокойно и безмятежно, как никогда. Сейчас она не сомневалась в том, что они с Грегом вновь обретут то счастье, которое испытывали в Париже. И с нетерпением ждала рождения ребенка.
- Жаль, что доктор Оже переехал в Ниццу, - сказал граф за обедом. - Он с удовольствием принял бы этого ребенка. И порадовался бы, что ты приехала рожать в Нормандию.
- С меня достаточно и того, что ты рад этому. - Лизетт видела, как отец доволен тем, что и второй его внук родится по Франции.
Ребенок появился на свет через пять дней в родильном доме в Байе. Грег повез туда жену на "ситроене", боясь, чтобы роды не случились в дороге. Но этого не произошло. Грегу пришлось ждать целых пятнадцать часов, прежде чем медсестра сообщила, что у него родилась дочь.
Когда ему разрешили навестить жену, Грега поразил ее изможденный вид.
- А я-то думал, что роды пройдут легко. - Он взял Лизетт за руку.
- Я тоже так думала. - Слабая улыбка тронула губы Лизетт. - Будет мне урок впредь не загадывать.
Грег поцеловал жену.
- Слава Богу, все позади. Я бы не перенес, если бы с тобой что-то случилось.
Лизетт ласково провела рукой по лицу мужа.
- Ничего со мной не случится. - От любви к Грегу у нее защемило сердце, но она лукаво добавила: - Может, хоть взглянешь на дочь после всех мучений, которые я перенесла, чтобы родить ее?
Грег усмехнулся. Тревожась за жену, он совсем забыл о ребенке.
- Конечно, но только после того, как еще раз поцелую тебя.
Крепко спеленатая девочка лежала на руках Грега.
- Она очаровательна! - радостно воскликнул он. - А она похожа на новорожденного Доминика?
- Немного.
Их темноволосая дочь ничуть не походила на Доминика.
- Она очаровательна, - повторил Грег, нежно и осторожно прижимая малютку к себе. - Просто чудо!
Радостная Лизетт лежала на кровати, опершись спиной на подушки. Наконец наступил момент, которого она так ждала. Грег держит на руках своего ребенка.
Но когда Грег с гордостью и любовью произнес имя Доминика, угрызения совести снова охватили Лизетт.
- Как мы назовем дочь? - спросила она.
- Но мы ведь уже решили. - Грег уложил девочку в кроватку. - Люси.
* * *
Крестили девочку в той же маленькой церкви, где они венчались. На церемонии присутствовали мадам Пишон, мадам Шамо и старик Блериот. Люк приехал из Лондона, чтобы стать крестным. Анабел передала через мужа поздравления и извинялась за то, что не может сопровождать его, поскольку беременность и путешествие через Ла-Манш несовместимы. Она прислала в подарок связанную ею шаль.
Доминик стоял на крепких ножках, держась за руку деда, и с любопытством наблюдал, как отец Лафорт брызгал водой на голову малютки. Лизетт с любовью смотрела на сына. Ему почти два года. Два года… и вот она родила второго ребенка, дочь. Они одна семья и через три дня отправятся домой.
* * *
Лизетт стояла на палубе, облокотившись на поручень, когда пароход отошел от французского берега. Берег постепенно удалялся, а затем и вовсе исчез из виду. Лизетт думала о том, когда они снова вернутся во Францию и она сможет вдохнуть чистый, свежий аромат яблоневого сада, услышать крики чаек над пенящимися волнами Ла-Манша. Порыв прохладного морского ветра заставил ее поежиться. Уходя с палубы, Лизетт чувствовала щемящую любовь к своей стране, которую покидала уже второй раз.
Через шесть недель после рождения Люси Грег возобновил интимные отношения с Лизетт, однако к ней так и не вернулся прежний пыл.
- В чем дело, дорогая? - Грег внимательно посмотрел на жену. - Почему ты так напряжена, как будто боишься чего-то?
Лизетт через силу улыбнулась:
- Глупости, чего мне бояться? Просто прошло еще слишком мало времени после родов, вот и все.
Через месяц она проконсультировалась у гинеколога.
- Незначительная эрозия шейки матки, но ничего страшного, - успокоил врач. - Но я бы посоветовал вам хотя бы год не беременеть.
- А не могло ли это сказаться на… на изменении моего отношения?..
Врач нахмурился.
- Мне непонятен ваш вопрос, миссис Диринг.
- Мое отношение… в постели… сейчас это уже не так, как было раньше. Может, виной этому эрозия?
Врач покачал головой:
- Нет, но, прошу вас, не волнуйтесь. Рождение ребенка - большая эмоциональная нагрузка, поэтому нужно время, чтобы супружеские отношения вошли в обычное русло.
Уйдя от гинеколога, Лизетт повезла Доминика на прогулку в зоопарк.
- Мама, улыбнись, - попросил ее сын, бросая орехи обезьянам. - Пожалуйста, улыбнись.
Лизетт улыбнулась и крепко обняла мальчика. Ее охватил страх. Она понимала, что паниковать не стоит. Роды были сложными, а после них прошло всего два месяца. Нужно время, вот и все. Чувство вины ее больше не гложет, это просто последствие трудных родов.
- Папа! Папа! - Доминик бросился к Грегу, как только они вернулись домой. - Мы были в зоопарке. Там львы, тигры и огромный слон!
Грег нагнулся и подхватил мальчика на руки.
- А еще обезьянки! Мы бросали им орехи, они кривлялись, а я смеялся!
Грег внимательно посмотрел на жену.
- У тебя усталый вид, Лизетт.
- Да нет, я не устала. - Лизетт улыбнулась, но Грег понял, что она говорит неправду. - Мы чудесно провели время.
Грег опустил Доминика на пол.
- Иди поздоровайся с Люси, - сказал он. - Малышка с Симонет в детской.
- Что происходит, Лизетт? - спросил Грег, когда Доминик выбежал из комнаты. - В наших отношениях что-то не так, и я хочу знать, в чем дело.
- Все в порядке, - торопливо отозвалась Лизетт, снимая жакет.
Прислонившись к двери их спальни, Грег печально наблюдал за женой.
- Ты обманываешь меня, - вымолвил он наконец. - Обманываешь уже много месяцев. И я хочу знать почему.
Лизетт резко обернулась, испугавшись, не докопался ли муж до правды. Это означало бы, что она потеряет его.
- Не понимаю, о чем ты говоришь! - Голос Лизетт дрожал, в глазах застыл страх.
Грег подошел к жене и обнял ее за плечи.
- Черт побери, в чем дело, Лизетт? Чего ты боишься?
Она отпрянула. Как было бы хорошо забыть о страхе и боли в его объятиях!
- Ничего, - прошептала Лизетт. - Все в порядке, Грег, прошу тебя, поверь мне.
В эту секунду Грегу показалось, что жена готова в чем-то признаться. Он приподнял ее подбородок.
- Мне тридцать два года, Лизетт. - В его голосе прозвучала такая твердость, какой она раньше не слышала. - Я хорошо знаю женщин. И прекрасно понимаю, что в постели ты притворяешься, обманываешь меня.
Лизетт почувствовала, как пол уходит из-под ног. Перед ней разверзлась пропасть, в которую она так давно боялась упасть.
- Нет, Грег, - задохнулась Лизетт. - Я люблю тебя, как никого во всем мире!
- Тогда докажи мне это! - Он положил ладони на бедра жены и задрал юбку.
Лизетт всхлипнула. Ее одолевали желание и страх перед тем, что она не сможет доставить Грегу удовольствие.
Опустив жену на пол, Грег страстно впился в губы Лизетт. Она задохнулась, обняв его. Ей казалось, что она умирает от любви к мужу. Грег грубо, не сдерживая себя, овладел Лизетт. Она вскрикнула и закрыла глаза.
За несколько секунд до оргазма Грег посмотрел на Лизетт. Он хрипло дышал, но глаза его не выражали ни триумфа, ни наслаждения… а только боль и подозрительность.
Глава 18
- У Люка и Анабел родилась дочь! - сообщила Лизетт, входя в залитую солнцем столовую. В руке она держала письмо. - Отличная новость, правда, Грег? Они назвали ее Мелани.
- Не представляю себе Люка в роли любящего и заботливого отца, - сухо бросил Грег, разрезая теплый рогалик. Он уже забыл, как завтракают в Америке. Лизетт сама готовила и пекла, как делала это во Франции.
- А почему, дорогой? - удивилась Лизетт. - Думаю, из Люка получится прекрасный отец. Он истинный англичанин, настоящий джентльмен.
Грег рассмеялся. Раздражение, вызванное сообщением жены, исчезло.
- Если бы родился мальчик, его бы ожидали Итон, Оксфорд и гвардия. Не знаю, какую судьбу он уготовит девочке.
Лизетт, в розовом шифоновом пеньюаре с оборками, села за стол.
- Надо послать Анабел подарок ко дню крещения девочки. С утра я отправлюсь за покупками, но, может, вместе пообедаем?
Грег собирался обедать с Ником Эллиотом из "Клейтон адвертайзинг", но тут же решил отменить эту встречу. С Ником можно встретиться и в другой день. Он не откажет себе в удовольствии пообедать с женой.
- Встретимся в час дня в "Атлантис". - Грег нехотя поднялся. - Мне пора, дорогая, в девять собрание совета директоров. Если хочешь подарить Анабел что-нибудь действительно необычное, почему бы тебе не поехать к "Тиффани"?
- Но там же все очень дорого!
Грег усмехнулся.
- Раньше тебя это не останавливало. Так в чем же теперь загвоздка? - Приподняв подбородок жены, он заглушил поцелуем возражения, готовые слететь с ее уст.
Лизетт рассмеялась. С утра у них всегда все было хорошо. Она спокойно выражала любовь к мужу, точно зная, что в это время поцелуи и ласки не приведут их в постель. А именно там Лизетт охватывала паника и терзало чувство вины, которое она тщетно пыталась подавить.
Лизетт посмотрела в широкое окно на холм, покрытый пышной листвой, на город и сверкающие голубые воды залива. Она была уверена, что с рождением Люси чувство вины исчезнет, однако жестоко ошиблась.
Ее глаза затуманились. Лизетт не знала, продолжает ли Грег ощущать, как она напряжена в постели. После того дня, когда Лизетт ходила с Домиником в зоопарк, ни она, ни Грег не заводили разговора о физической близости, словно понимая, что это подтолкнет их к пропасти.
Грег уже не так часто, как прежде, занимался с ней любовью. Когда же это происходило, Лизетт изо всех сил старалась доставить ему удовольствие. Иногда ей почти удавалось убедить себя в том, что физическая близость снова стала для них такой же радостью, как в первое время после женитьбы… когда они еще не приехали в Америку, когда она еще не увидела счастливого лица Изабель Диринг, державшей на руках внука, не услышала, с какой гордостью говорит Грег о Доминике родственникам и друзьям.
Лизетт поднялась из-за стола, молясь о том, чтобы муж верил в ее любовь и не сомневался в ней. И о том, чтобы Грег любил ее… Ведь иначе жизнь потеряет смысл.
Зайдя в детскую, Лизетт поцеловала детей и, сказав Доминику, что уезжает, попросила его слушаться Симонет.
Поездка в город доставила Лизетт удовольствие. Грег подарил жене темно-синий "линкольн-зефир" с откидным верхом, и Лизетт очень нравилось водить. Купив старинную серебряную кружку для крещения, она попросила выгравировать на ней имя Мелани и дату ее рождения. Затем побродила по художественной галерее на Грант-авеню, после чего отправилась в "Атлантис" на встречу с мужем.
Этот новый, небольшой, но роскошный ресторан обслуживал узкий круг клиентов. Грег заметил, что, когда его жена вошла в ресторан, метрдотель тотчас бросился к ней, а посетители устремили на Лизетт восхищенные взгляды. Легкой, грациозной походкой она последовала за метрдотелем в центр зала. Лизетт никогда не старалась походить на американок и осталась все той же француженкой, как и в день их первой встречи. Даже самые простые туалеты выглядели на ней в высшей степени элегантно.