Она откинулась назад, чуть высвободившись из его рук, и он с облегчением заметил, что на лицо вернулась краска.
- Чарлз не может решить. Он даже не знает их.
Она вздрогнула, а Кейн с удивлением спросил себя, когда он ухитрился войти в зону сумерек.
- Кого, Рори? Кого не знает Чарли?
- Моих сестер. Мою семью. Кейн, он возненавидит их, а они будут смеяться над ним. И это будет ужасно!
Кейн проглотил неправедное чувство разочарования.
- Насколько я догадываюсь, у вас не одна сестра, правильно? И вы не уверены, что Чарлз… ммм… правильно воспримет их?
Рори молча кивнула. Теперь она это хорошо понимала. Они приедут в своем кошмарном фургоне с огромной радугой, нарисованной на борту, и с надписью травянисто-зелеными буквами четырех футов в высоту: "Райские травы Хаббарда". На Санни будет произведение ее оригинального творчества, а на Билле… ох, шедевр портняжного мастерства. Один только милостивый Бог знает, как он сейчас выглядит. Когда Рори последний раз была дома, Билл носил свой любимый "деловой костюм", найденный на блошином рынке. Нечто двубортное с расклешенными брюками, коричневое с полосами горчичного цвета. Сейчас он мог перейти на фрак и белый галстук. Или на цилиндр и тогу. С Биллом всегда так, он непредсказуем.
- Ваши сестры собираются приехать к вам в гости? Кстати, сколько их?
- Трое, - безнадежно выдохнула Рори. - Фауна, Туся… гм, Туманное Утро, и Мир. Мир старшая, сразу после меня. А Туся еще ребенок.
- Она может быть девочкой-цветком, то есть держать букет во время венчания, - проговорил Кейн и удивился, потому что она вдруг засмеялась.
- Ох, они все замечательно хороши в качестве детей-цветов. Особенно Санни.
- Ваша мать?
Она кивнула.
- Кейн, конечно, мне надо предупредить и вас. Я выросла в семье хиппи, которые так никогда и не приняли реальный мир. Ох, хотя Мир, по-моему, в реальном мире. Сейчас у нее второй развод. И сказать вам правду, я даже не уверена, что у Билла и Санни вообще официально оформленная семья. Я так и не рискнула спросить, а бабушка говорила…
Ого, дело обстоит даже интересней, чем Кейн предполагал. Беглянка из золотого века идеализма, собиравшегося распространить мир, гармонию и любовь среди всего человечества.
- Солнышко, если это единственное, что беспокоит вас, выбросьте из головы. Вы же знаете, Чарли и я взрослели не в девяностых годах. Обещаю вам, с этим мы сумеем справиться.
И потом, понимая, что, вероятно, он делает самую худшую ошибку в жизни, он нагнулся и сделал ее. Поцеловал Рори. Всего лишь нежный, умиротворяющий поцелуй, убеждал он себя, зная, что врет.
Он не хотел успокаивать ее. Он хотел вырвать ее из рук Чарли и взять в свои. И если после этого он станет прохвостом, то пусть так и будет.
Он оторвался от дрожавшей мягкости ее губ, чувствуя, что поцелуй оставил в его сознании неизгладимое впечатление. Кейн с усилием пытался успокоить дыхание, не говоря уже о некоторых других рефлексах организма, моментально отозвавшегося на ситуацию. Мгновение он смотрел на нее невидящими глазами, потом потряс головой, словно прочищая ее.
- Как я уже говорил… не беспокойтесь за свою семью, мы сможем справиться с этим, - хрипло повторил он.
Конечно, Кейну это ничего не стоило. Он служил на трех континентах, участвовал в одном вторжении и в одной войне. И прекрасно справился, разве нет? Он благополучно, если не считать больной спины, пережил крушение самолета. Он справился с браком, который начал распадаться еще до того, как на свидетельстве высохли чернила. Он справился с пустяковой лазерной операцией на глазах.
Но теперь другое дело, размышлял он, доставляя ее на ленч с Маделин Бэнкс и ее любимым птенцом. Теперь дело в том, сможет ли он справиться с собой, видя, как Рори вручает себя Чарли Бэнксу.
Потому что, помоги ему Бог, больше всего на свете он хотел прямо сейчас отнести девушку Чарли в тенистое маленькое бунгало, положить на ближайшую кровать и самому проверить, покрыто ли у нее веснушками все тело. И если покрыто, то не прочь был попробовать их на вкус, каждую в отдельности, и целовать одну за другой, и потом начать все заново. И если за это он превратится в лягушку, то пусть так и будет. Он заслуживает такого наказания. Но Боже! Она стоит любого наказания!
Все оказалось не так плохо, как Рори предвидела. Все оказалось хуже. Она поглядела на Кейна, инстинктивно ища у него поддержки, и он успокаивающе подмигнул ей. Маделин Бэнкс, очевидно, настроилась быть очаровательной. И когда она на это настраивалась, Кейн знал по прошлому опыту, предстояли казни египетские.
И они не замедлили начаться:
- Кейн, как приятно снова тебя видеть! Надеюсь, твоя мать здорова?
Рори бросила на Кейна встревоженный взгляд. Она знала точно, что его мать относительно недавно умерла после долгой мучительной болезни. В первую ночь, когда он нашел ее за мытьем пола на террасе, они говорили с неожиданной откровенностью.
Но Рори беспокоилась напрасно. Миссис Бэнкс не ждала ответа.
- Чарлз, в прошлом году дом надо было покрасить. Сколько раз я должна напоминать тебе? Каждые шесть лет, без исключения. Мы с твоим отцом сделали это правилом и никогда не жалели об этом.
- Мама, я…
- Как давно ты проверял электропроводку? Я заметила в парадной гостиной удлинитель. Отец никогда не использовал в доме таких вещей, и…
- Но, мама…
- С нашим бизнесом - и позволять себе такую беззаботность! Мы сами должны быть примером. Отец всегда говорил…
- Мама, проводка в доме была сделана задолго до того, как стали известны телевизоры. И это не единственный удли…
- Мисс Хаббард, мне кажется, мы раньше не встречались. - Маделин наклонила голову для более близкого осмотра. У Рори мелькнула мысль, что, если бы миссис Бэнкс могла положить ее под микроскоп, она бы это сделала.
- По-моему, нас знакомили вскоре после того, как я…
- Кто ваши родители? Мне кажется, я не знаю Хаббардов.
- Да… ммм… может быть, вы слышали…
- Аврора не из этих мест, мама, - перебил ее Чарлз.
Заметив несчастный вид Рори, Кейн почувствовал, что сердце у него скоро станет мягче воска, хотя он мог бы поклясться, что уж этот-то орган постоянно пребывает у него в затвердевшем состоянии. Проклятие, почему Чарли не защищает женщину, на которой собирается жениться? Маделин и обитателей ада напугала бы почище, чем Дракула! Кейн не беспокоился о себе. Эта женщина давно поместила его на нижнюю ступеньку социальной лестницы, выстроенной ее собственным архитектурным воображением, она обладала удивительной способностью не замечать его существования до тех пор, пока он в очередной раз не пытался сбить ее драгоценного Чарлза с правильного пути.
Но Рори совсем другое дело. Будь он проклят, если будет стоять в стороне и наблюдать, как эта старая алебарда пришпилит ее к земле.
- Семья мисс Хаббард вскоре приедет на церемонию, - сказал Кейн, когда вроде бы никто уже не ожидал ответа.
- Ммм, да. Конечно, этого можно было ожидать. Где вы, дорогая, собираетесь их разместить? - И, не дав Рори ответить, миссис Бэнкс продолжала: - Уж я-то знаю, что у вас в этом маленьком тесном коттедже нет места. Я просила Элтона снести его, чтобы устроить там лужайку. Но он подумал, что бунгало может нам когда-нибудь понадобиться как своего рода дом для вдовы, понимаете? Хотя неужели он предполагал, что я смогу там жить и дышать? В такой тесноте? Не понимаю.
- Мама, я сказал Авроре, что ее семья может…
- Конечно, из приличных отелей ближайший недалеко, в Уинстоне. Он неудобный, но ведь, как я полагаю, они пробудут здесь день-два, не больше. Сколько их? - спросила она и тут же поспешно добавила: - Надеюсь, не слишком много. Не хотелось бы видеть свою лужайку затоптанной. Здесь трава и так в плохом состоянии. Хотя надо всего лишь вовремя подстригать ее. В этом году у меня и розы не лучше. Чарлз, я вынуждена еще раз напомнить тебе, что воздух должен циркулировать. Ты позволил азалиям пустить плети, и уж я-то знаю, что лилии годами не прореживаются. Ты твердо обещал мне, что…
Кейн уставился в пятно на стене. Рори тоже не сводила с него глаз. К тому времени, когда подали кофе, она искусала губы чуть ли не до крови. А звон в ушах у нее будет стоять много дней.
Одиннадцать дней, подумала она. Одиннадцать дней - и все будет кончено. И если повезет, то они не станут жертвой нового визита по крайней мере год. А если Чарлз посмеет сказать хоть слово о ее семье, она наденет ему на голову драгоценный кофейник его бабушки из георгианского серебра!
- Аврора, сливки? - предложила Маделин Бэнкс.
- Ох да, пожалуйста! - Ошеломленная неожиданно простым вопросом, Рори пододвинула свою только что наполненную чашку и заляпала всю фамильную льняную скатерть. Закрыв глаза, она вообразила, что вдруг стала невидимой. Эта оплошность еще две недели будет ее угнетать.
Хорошо бы оставалось три недели. А еще лучше - три года!
- Чарлз, - пробормотала она, собравшись с духом и решив уйти, - ты не будешь возражать, если…
- Я решила, что прием мы устроим в клубе. Завтра здесь будет Эва и возьмет это дело на себя, хотя я должна сказать, Аврора, вы непростительно все оставили на последний момент. Из нас выжмут все, что смогут. В конце концов, имя Бэнксов в нашем обществе чего-то стоит. Чарлз, в церкви органистом все еще Моуден? Я хочу, чтобы она играла на свадьбе. Но я не считаю, что при таких обстоятельствах нам нужен солист. Ведь, в конце концов, это у тебя не первая свадьба.
Рори убеждала себя, что она получила то, чего желала. Уклонялась от решений, касающихся этого дела, и сейчас тоже не должна вмешиваться. Она сама все выпустила из рук. Так что терпи, дорогая.
Когда в монологе Маделин Бэнкс наступила пауза, Рори встала и осторожно поставила свою прозрачную фарфоровую чашку, еще раз ужаснувшись кофейным пятнам на скатерти.
- Боюсь, что мне надо идти, - пробормотала она и выжидательно взглянула на жениха.
- Чарлз, помнишь, я писала тебе, что у меня в сентябре кончается лицензия? У меня тяжелые сомнения, стоит ли возобновлять ее. Я серьезно озабочена… - Маделин Бэнкс прервала фразу и посмотрела на Кейна. - Дорогой, тебе не трудно будет проводить мисс… ммм… Хаббард домой? Приятно было посидеть с вами, Аврора. Отныне мы будем часто видеться, но сейчас у вас утомленный вид. Уверена, что Чарлз простит вас. Мы с сыном тут немного поговорим, скоро ему нужно вернуться в офис.
- Нет нужды провожать, это же только через кусты, - пробормотала Рори.
Кейн схватил ее за локоть, крепко впившись пальцами, и потащил к парадной двери. Ни один не проронил ни слова, пока они не остановились у ее дома, в густой тени большого дуба.
- Рори, я хочу извиниться за…
- Кейн, отпустите руку, мне больно.
Он моментально ослабил хватку, но локоть ее не выпустил. Мимо них прогремел грузовик. Двое мальчишек с воплями носились взад и вперед на велосипедах. Рори была на грани слез, хотя что, собственно, случилось? И вроде бы Кейн чувствовал себя не лучше.
Он поднял руку и провел пальцем по нежному изгибу ее щеки.
- Простите, - тихо проговорил он. - За очень многое. Я только теперь начинаю понимать, как я виноват перед вами.
Легкое прикосновение его пальца все еще жгло ей кожу. Рори растерянно молчала. Ей пришлось собрать все силы, чтобы не броситься в теплые участливые объятия, надеясь остаться в них на всю жизнь.
- Это не ваша вина, - проговорила она, даже не зная, что имеет в виду. Ведь все ее огорчения никак не относятся к шаферу Чарлза.
Он поцеловал ее. Рори едва не потеряла равновесие от неожиданности, когда его широкий, чуть кривой рот коснулся ее губ. Интересно, подумала она, какое у него сейчас ощущение от ее губ, что он чувствует, прижавшись к ее телу, такой сильный, теплый и волнующий? Ей чуть-чуть хотелось, чтобы Чарлз сейчас увидел ее и обвинил…
Ох, что он делает, как это страшно и удивительно!
Она отвела глаза, ошеломленная собственным состоянием, надеясь, что Кейн поцеловал ее просто так и в следующую минуту забудет. И еще больше надеясь, что нет, не забудет. Что будет снова целовать…
На глаза чуть не навернулись слезы, когда он поднял ей подбородок и заглянул в глаза, - показалось, будто он читает все ее постыдные секреты. Медленно взгляд его блуждал по лицу, заставляя ее остро чувствовать каждый свой изъян. Она открыла рот, чтобы запротестовать, но не успела издать и звука, как снова ощутила его губы на своих.
Глава четвертая
Поцелуй был сначала легким и нежным, как и первый. Томительным, как летний полдень, приятным и успокаивающим. Потом Кейн застонал. Его руки крепче прижали ее, рот крепко захватил ее губы, и, раньше чем Рори поняла, что случилось с ней, это случилось.
В одно мгновение она лишилась сил для стыда, злости и, конечно, страха. Рори почувствовала удар его языка, вкус дразнящего, чуть ощутимого аромата кофе и чего-то еще неразличимого. Колени у нее превратились в желе. Ее целовали и раньше, по меньшей мере, полдюжины разных мужчин. Но ни с одним из них такого не было.
Руки Кейна гладили ей спину и все крепче прижимали к груди, к плоскому животу. Внешний мир сузился для нее до каких-то неясных, прерывистых ощущений: жара, влажность, ленивое жужжание насекомых, суховатая сладость запаха петуний… Зато вдруг встрепенулось и ожило другое, неизведанное чувство. Будто она проспала все тридцать лет и вдруг проснулась от удара грома. Ее пальцы запутались в тепле его густых волос, уже не оставалось никаких сомнений, что она не просто разрешила, чтобы это случилось с ней, но сама была страстным участником случившегося.
Прерывисто дыша, Кейн наконец оторвался от ее губ. На лице у него застыло какое-то потерянное выражение. Взгляд Рори расслабленно утопал в глубине его теплых кофейно-карих глаз, потом скользнул по его губам, и у нее мелькнула мысль, что его обычная кривая усмешка пропала.
- Кейн, я… - Она не знала, что сказать, но понимала, что говорить безопаснее, чем молчать.
- Да, я тоже. - С настороженным видом он отступил назад и, ни слова не говоря, повернулся и исчез за кустами.
Рори проводила его взглядом, пока он не скрылся из виду, и, словно лунатик, вошла в дом. Не замечая горы коробок, которые побросала на софу перед ленчем, она сняла туфли и прошла в дальний конец дома.
Было душно, но ей даже не пришло в голову включить вентилятор. Рассеянно опустилась она в плетеное кресло-качалку, которое привезла с собой из Кентукки. Прямо за окном пчела гудела над кустами вербены, а она невидящим взглядом смотрела на жалюзи.
Неужели она окончательно сошла с ума?
Кейн поцеловал ее. Дважды. И она не только позволила, но и сама целовала его. Потрясенная испытанным чувством, она попыталась направить мысли в менее опасное русло, но они все время возвращались к… поцелую.
Почему от поцелуев Чарлза она ничего подобного не ощущала? Потому что Чарлз никогда не целовал ее так, как Кейн.
Почему? Потому что ее не тянуло так к нему? Или потому что его не тянуло так к ней?
Любопытно! Ведь она собирается выйти за этого человека замуж. Или нет? Конечно, их тянет друг к другу! Чарлз, очевидно, достаточно опытен, чтобы знать, куда подобные поцелуи могут завести, он просто не хочет тревожить ее заранее.
Да? А разве Кейн не такой же опытный? Все мимо цели!
Как будет целовать ее Чарлз, когда они поженятся? А что, если ей это не понравится? Каково ей будет с ним в одной постели?..
Рори качнулась в кресле, не замечая, как участилось у нее дыхание. Был ли поцелуй Кейна из тех, какие пробуждают чувственность? Она вычитала в статье о девственницах, что они более чувственны, чем можно предположить.
Правда, в этой же самой статье цитировался Овидий, сказавший, что непорочна та, на которую нет спроса.
Но на нее-то есть спрос. Она пережила свою долю мокрых поцелуев - слюнявых наскоков, после которых оставались синяки, страх и отвращение. Ничего из того, что она испытала, не идет ни в какое сравнение с поцелуем Кейна. И чувство, оставшееся после поцелуя, совсем не похоже на прежние. Осталось томление, мечтание и… голод. Будто изголодавшийся бродяга, истекая слюной, смотрит в окно булочной.
- Чепуха! - вслух сказала она. Кислотность желудка и разыгравшееся воображение могут вызвать самые разные симптомы. Естественно, Кейн ничего не чувствует. Он повернулся и ушел так, будто ничего не случилось.
При этой мысли Рори вдруг обуяла лихорадочная деловитость, и она с остервенением принялась распаковывать коробки и пакеты, складывать свадебные изыски. Ближе к вечеру ей почти удалось убедить себя, что ничего не случилось, и что она все выдумала. Кейн пару раз просто быстренько клюнул ее поцелуем. А она устала, долго была в напряжении и чуть не спятила от парового катка в женском платье из соседнего дома. Вот и соткала происшедшее в причудливую историю из романа!
- Чепуха, - снова пробормотала она.
У Чарлза было собрание в Ротари-клубе, и Аврора могла свободно вздохнуть. Живя почти дверь в дверь, они не так уж часто виделись, как это предусматривали обстоятельства, примерно раз в день. Немудрено, если учесть вечную занятость Чарлза. Поразмыслив, Рори принялась за дела, далекие от подготовки к осенним занятиям в школе и от приготовлений к свадьбе.
Она собрата статьи, отложенные для женского приюта, и рассортировала их по десяти пакетам. Выстирала одежду, чтобы по дороге в букинистический магазин, куда хотела отвезти ненужные книги, забросить вещи в дом для престарелых.
Потом пересмотрела припасы парфюмерии, она собирала ее для женского приюта, выписала на листок те предметы, которых было мало, и добавила кое-что из собственного шкафа: После этого приняла душ и легла в постель. Было еще рано, но, если выключить свет, Чарлз не зайдет к ней, когда вернется со своего собрания.
Будто выполняя долг, она вспомнила все благородные качества Чарлза, перечислила все благодеяния, которые он ей оказал, и начала засыпать, надеясь, что хоть сегодня ночью не приснится Кейн.
И он, конечно, приснился. Но затем Кейн исчез, и муть неприятных воспоминаний начала обретать форму. Даже во сне ее сознание пыталось подавить их, но с опозданием, когда она уже снова почувствовала едкий запах горевшей травы, снова услышала смех и нестройную музыку, снова услышала невнятный мужской голос. Снова ощутила вкрадчивое прикосновение руки к своему бедру…
Перевернувшись на живот, Рори натянула на голову простыню, несмотря на удушливую предавгустовскую жару. Этого никогда не было в реальности, убеждала она себя. Это только плохой сон. Повторяющийся сон, который привязался к ней незадолго перед тем, как родители отправили ее к бабушке. Сначала она отказывалась жить отдельно от семьи, не признавала строгой старой женщины и ее строгих правил поведения. Зато в чопорном белом доме на Главной улице ей постепенно перестал сниться этот сон. Жилось ей там по-всякому, но она забыла о кошмаре.