Почему бы Леандросу не обговорить все детали не столь уж щекотливого дела по телефону? - думала она. Зачем ей срываться с места и, волоча за собой малолетних детей, опрометью мчаться на другой континент, ведь все дело в том, чтобы просто поговорить о деньгах, которых, судя по всему, Кириакисы решили ее лишить.
Уверенность Саванны в предусмотрительности Леандроса была подтверждена десятью минутами позже, когда его личный секретарь металлическим голосом отбарабанил ей явно заранее заготовленную по инструкции начальника фразу, что тот не станет разговаривать с ней по телефону.
- Когда вы планируете вылететь из США, миссис Кириакис? - продолжил тот же голос на другом конце провода.
- Мне бы вообще не хотелось вылетать из Америки, - ответила Саванна с сильным южноамериканским акцентом, выдававшим ее нервозность. - Передайте, пожалуйста, вашему боссу, что для меня куда более предпочтительным будет обсуждение всех волнующих его проблем по телефону. Я буду ждать его звонка в любое удобное для него время.
Она опустила трубку. Не прошло и десяти минут, как телефон зазвонил.
Ожидая снова услышать холодный голос вышколенного секретаря, Саванна смело и быстро схватила трубку.
- Я слушаю.
- По установленному графику ежемесячно причитающиеся тебе выплаты должны поступить на твой счет завтра. - Леандрос не потрудился ни представиться, ни поприветствовать ее.
Это был голос человека, который неотступно преследовал ее по ночам и был героем ее откровенно эротических сновидений. Она вскакивала в холодном поту, с дрожью во всем теле.
- Добрый день, Леандрос.
Он никак не отреагировал на ее приветствие.
- Я задерживаю этот перевод, равно как и все последующие, до твоего приезда в Грецию. - Никаких объяснений не последовало. Просто голая, ультимативная констатация факта.
Непомерные счета, которые с завидной регулярностью выставляла ей клиника "Брентавен" за медицинское обслуживание ее тетушки, и баснословные расходы на собственное образование в местном университете не позволяли Саванне скопить хоть сколько-нибудь приличную сумму. Денег, которые лежали у нее на банковском счете, могло хватить лишь на несколько недель жалкого существования. Перечисления Леандроса были нужны как воздух.
- На мой взгляд, любые переговоры могут быть проведены и по телефону.
- Нет, - отрезал Леандрос.
- Леандрос…
- Свяжись с моей секретаршей и обговори все детали твоего вылета.
Продолжения разговора не состоялось, она услышала лишь слабый щелчок положенной Леандросом телефонной трубки и, отведя свою от уха, долго смотрела на нее с искренним удивлением. Саванна с минуту стояла неподвижно, потом развернулась и быстро вышла из становившегося душным кабинета.
Она уже открывала дверь, когда снова зазвонил телефон. На этот раз это был врач тетушки Беатрис с печальным известием о том, что его пациентку окончательно разбил паралич.
* * *
Саванна уложила дочерей в постель, убаюкивая вольным пересказом их любимой "Золушки", что давно превратилось в ежевечерний ритуал. И после того, как они спокойно заснули, удалилась в кабинет, чтобы позвонить Леандросу.
Включив компьютер и открыв заведенную ею бухгалтерскую таблицу, аккуратно отражающую реальные затраты на ведение хозяйства, она еще раз пробежалась по цифрам. Без ежемесячных выплат семьи Кириакис ей не прожить. Если даже по счастливому стечению обстоятельств ей предложат завтра же высокооплачиваемую работу, то и с дипломом коммерческого факультета университета, обладательницей которого она теперь была, гипотетических доходов все равно не хватало бы, чтобы вести хозяйство и оплачивать счета за медицинское обслуживание тетушки Беатрис.
Саванна решительно подняла телефонную трубку и уверенно набрала рабочий номер Леандроса.
Секретарша ответила сразу же. Разговор был коротким. Саванна согласилась вылететь в Грецию на следующей неделе, но без детей.
Телефонный звонок, прозвучавший буквально через несколько минут, застал Саванну на кухне, где она наливала себе чашку горячего чаю. С чувством неотвратимости судьбы и безрезультатности борьбы со злым роком она нехотя поплелась обратно в кабинет.
Саванна взяла трубку. Это был сам Леандрос.
- Ева и Нисса должны прилететь с тобой.
- Нет, об этом не может быть и речи!
- Почему?
Мысль о том, что на территории Греции дети могут оказаться заложниками и основным объектом для шантажа, ужасала ее. К тому же у Евы не закончились занятия в школе. До летних каникул еще почти две недели.
- Тогда прилетай через две недели.
- Мне значительно проще прилететь сейчас. - Деньги нужны были именно сейчас, а не через две недели. - Кроме того, не вижу никакой необходимости нарушать привычный для детей распорядок жизни, чтобы совершить столь краткий, но обременительный по затратам визит.
- Неужели все это не будет вознаграждено знакомством с бабушкой и дедушкой?
От страха во рту у Саванны появился горький металлический привкус.
- С бабушкой и дедушкой, которые намеренно избегали этого столько лет? Елена четко дала понять, что не желает общаться с внуками, когда на свет появилась Ева.
Она тогда лишь взглянула на новорожденную, унаследовавшую светлые глаза и пшеничные волосы матери, и во всеуслышание заявила, что ребенок, по всей вероятности, не имеет никакого отношения к семье Кириакис. За год глаза девочки потемнели и стали насыщенно-зелеными, а к четырем годам и ее светлые волосики сменились густой шевелюрой ярко-каштановых с отливом в красное дерево кудрей.
Так же открыто и недвусмысленно Елена отказалась даже взглянуть на Ниссу, родившуюся годом спустя. Младшая дочь Саванны появилась на свет черноволосой, сверкая бархатными карими глазками, как две капли воды похожими на глаза ее отца.
Здесь ошибиться было уже невозможно. Порода Кириакисов узнавалась с первого взгляда.
- Людям свойственно со временем меняться. Диона уже нет в живых. Что может быть странного в том, что Елена и Сандрос хотят увидеть детей погибшего сына?
Саванна глубоко вздохнула.
- Неужели они наконец-то признали, что Ева и Нисса - это дети их сына Диона?
- Они смогут это сделать при встрече.
Безусловно. Обе ее дочери имели явное внешнее сходство с Кириакисами, унаследовав типично греческие черты. Стоило хоть раз их увидеть, и сомнения в отцовстве отпали бы сами собой. Но нужно ли было лететь на их историческую родину, чтобы убедить в этом других?
- Почему ты в этом так уверен? - спросила она с искренним любопытством, недоумевая, откуда ему могло быть известно о потрясающем сходстве девочек с Дионом и его предками.
― Я видел их фотографии. Вне всяких сомнений, Ева и Нисса - типичные Кириакисы. - Его слова прозвучали словно обвинение, брошенное их американской матери.
- Ты хочешь сказать, что видел фотографии, хранившиеся у Диона?
Саванна довольно часто направляла мужу своеобразные отчеты об успешном развитии детей, о приобретаемых ими навыках, сопровождая сухую информацию наглядными доказательствами в виде фотографий. В глубине души она надеялась, что придет время, когда у их отца появится хоть малейшее желание признать их родными. Саванна по собственному опыту знала, что значит не иметь полной семьи. Она выросла без отца и не могла не сожалеть, что судьба обошла ее, лишив заботы и внимания обоих родителей. Своим детям она желала куда более счастливой участи.
- Да. Когда после его смерти пришлось освободить принадлежавшую ему квартиру в Афинах, то передача личного имущества проходила под моим строгим контролем. - И снова голос Леандроса звучал осуждающе, словно она обременяла его грузом ответственности, нести который должна была сама.
После трех лет, прожитых с Дионом на разных континентах, ей и в голову не могло прийти, что кто-то из Кириакисов нуждается в ее помощи при распределении его собственности.
- Теперь поняла.
- Неужели? - Голос Леандроса стал удивительно вкрадчивым и бархатным, но за всем этим все равно чувствовалась скрытая до поры до времени угроза.
- Елена и Сандрос сами выразили желание встретиться с внуками?
- Это я решил, что пришло время им познакомиться.
― Нет.
- Как ты можешь быть такой эгоистичной? - Этими словами он будто хлестал ее по щекам.
- Эгоистичной? - переспросила она, чувствуя, как где-то глубоко внутри начинает зарождаться справедливый гнев. - Ты называешь проявлением себялюбия то, что мать стремится защитить собственных детей от ближайших родственников, которым по всем законам природы полагалось любить их с самого рождения, но которые по понятным только им причинам добровольно решили этого не делать?
Саванна знала, что это не вполне соответствовало действительности. В течение шести долгих лет она искренне верила в то, что семья Диона ненавидела ее только потому, что их сын сделал самостоятельный выбор, предпочтя ее более выгодной во всех отношениях греческой невесте, на браке с которой и настаивали его родители. Она наивно полагала, что это и было основной причиной, по которой они практически отреклись от ее детей. Его последний телефонный звонок, на который он решился за день до гибели, полностью развенчал эту теорию, сведя к нулю все домыслы Саванны.
Ее дражайший супруг признал, что, снедаемый нечеловеческой ревностью, он долгое время успешно навязывал своей родне мысль о том, что его жена - развратная женщина, обвиняя ее в супружеской неверности чуть ли не с первого дня их совместной жизни. Это возымело ошеломляющий успех, раз и навсегда укоренившись в сознании семьи Кириакис. И Елена и Сандрос вполне справедливо сомневались в истинном отцовстве дочерей Саванны.
- Елена и Сандрос примут девочек с распростертыми объятиями.
- Кем ты себя возомнил? Самим Господом Богом?
Смешно, но она практически ощущала, как источаемая им бешеная ярость летела к ней, обжигая своей желчью телефонные провода. Леандрос совершенно не привык к тому, чтобы ему задавали вопросы. Он руководил огромной финансовой империей, принадлежащей семье Кириакис, с того самого дня, когда отец его неожиданно для всех скоропостижно скончался, оставив бразды правления двадцатилетнему сыну. А к тридцати двум годам его высокомерие, самоуверенность и чувство собственной непогрешимости укоренились окончательно.
- Не богохульствуй. Нечестивость женщинам не идет.
Это прозвучало слишком напыщенно, казалось, что чья-то прожившая долгую жизнь и умудрившаяся сохранить при этом статус старой девы тетушка давала ей уроки этикета, и Саванна едва сдержала смех.
- Не хотела тебя обидеть, - ответила она. - Я стараюсь защитить интересы своих дочерей наилучшим из доступных мне средств.
- Если область интересов твоих детей включает их финансовое обеспечение семьей Кириакис, то лучше будет привезти девочек в Грецию.
Это было второе из самых тяжких испытаний ее жизни, кошмарный сон наяву. Первое, начавшееся, когда она вышла замуж за Диона Кириакиса, к счастью, закончилось.
- Саванна!
Кто-то почти кричал ей прямо в ухо. Рука инстинктивно крепче сжала телефонную трубку.
- Леандрос? - Раздавшийся тихий и тонкий голос показался ей совершенно чужим, ничем не напоминавшим ее собственный.
- С тобой все в порядке?
- Нет, - честно призналась Саванна.
- Саванна, я буду оберегать девочек не меньше тебя и никому не позволю их обидеть. - Каждое сказанное им слово, будто эхо, снова и снова отзывалось в ее сознании, все сильнее убеждая ее в правдивости его утверждения.
Входило ли в его планы охранять и ее от нападок агрессивно настроенной родни?
- Не понимаю, как ты сможешь это сделать?
- Тебе придется поверить мне на слово.
- У меня есть основания не доверять людям по фамилии Кириакис, - сказала она, ясно, выдержанно, однообразно чеканя слово за словом, ни разу не сбившись, чтобы не показать ему своей слабости.
- Боюсь, что у тебя нет выбора.
* * *
С чувством полного удовлетворения Леандрос повесил трубку.
Гамбит, разыгранный им в самом начале партии, и мелкие уступки в виде отсрочки ее прилета на две недели сулили обретение куда более выгодной позиции к середине игры. Он захватит ее силой и поработит. Теперь это только вопрос времени.
Саванна вылетит в Грецию на следующий день, как только класс Евы отпустят на летние каникулы. Она дала свое окончательное согласие после получения от Леандроса твердых заверений, что он не станет предпринимать навязчивые попытки свести детей с Еленой и Сандросом, прежде чем она сама не переговорит с родителями Диона.
Леандрос нажал кнопку переговорного устройства.
- Согласуйте вылет моего личного самолета в США. Ровно через две недели миссис Саванна Кириакис и ее дети должны быть доставлены из Атланты в Афины. - Дав еще несколько важных распоряжений, Леандрос прервал связь.
Саванна упорно отказывалась лететь на борту его личного самолета, но, стоило ему сказать, что авиалайнер оборудован спальней, где девочки смогут комфортно отдохнуть, сразу же согласилась. Если бы она продолжила препирательства, он бы уступил. Первая ступень его плана была куда более важной: любым способом доставить Саванну с детьми на территорию Греции.
Чтобы сделать Саванну реальным участником игры, ее нужно было поставить на поле единой с ним шахматной доски.
Эта женщина нанесла смертельный удар его семье, лишила его ближайших родственников общения с внуками, грязными методами заставив Диона усомниться в своем отцовстве и отстранив тем самым Елену и Сандроса от законного участия в их воспитании.
Через две недели все это закончится.
Когда он впервые увидел Саванну, она привлекла его внимание своей внешней невинностью, манящим и щедро источаемым ароматом непорочной женственности и недосягаемой чувственности. Плененный ее флюидами, он не смог устоять и поцеловал прекрасную незнакомку, не зная ни ее имени, ни причин ее появления у него в доме. Как ни пытался он забыть тот поцелуй, избавиться от навязчивых наваждений, запретного и греховного желания обладать женой своего кузена, она всегда незримо присутствовала в его жизни, в его мечтах, в его памяти.
Узнав даже, какой бессердечной интриганкой была эта женщина, он не смог побороть в себе влечение к ней. Теперь его мечта имела все возможности осуществиться, становясь день ото дня все реальней. Саванна наконец-то станет его пленницей, и он до приторности насытится ею, с лихвой утоляя свои плотские потребности.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Бережно держа на руках спящую Ниссу, Саванна послушно шла к таможне за специально выделенным сотрудником из числа личного технического персонала Леандроса. Тот уверенно указывал им путь, ведя за руку едва успевшую проснуться Еву. Нескончаемо длительный полет довел до полного изнеможения и Саванну, и она мечтала лишь о прохладном душе. Правда, она могла успешно принять его и на борту самолета, но побоялась потревожить и разбудить раньше времени с трудом угомонившихся и наконец-то заснувших дочерей.
На таможне они не задержались, пройдя формальный досмотр, право на который было обеспечено им наравне с особо важными персонами престижем, властью и далеко простирающимся влиянием всемогущего Леандроса.
Слегка повернув голову вправо, Саванна остановилась как вкопанная, неожиданно поймав загадочный и, как всегда, непроницаемый взгляд Леандроса Кириакиса. Ноги ее сразу же одеревенели и не могли сделать ни шагу.
Предчувствия ее обманули: она готовилась к более поздней встрече с ним, не раньше следующего дня.
Сопровождающий ее стюард также остановился.
- Миссис Кириакис? Что-то случилось?
Саванна не могла произнести ни слова. Все ее существо было пленено первым же взглядом Леандроса. Его роскошная черная шевелюра была аккуратно и коротко пострижена, красиво обрамляя и особо подчеркивая изумительную форму головы. Чувственные губы вытянулись, придавая выражению лица еще большую суровость. По холодным, колючим глазам невозможно было ничего прочитать. Леандрос замер, он не сделал ни единого шага им навстречу.
Крепче прижав к груди спящую Ниссу, Саванна сделала всего лишь шаг в сторону Леандроса, как какой-то толстый мужчина на полной скорости налетел на нее сзади, чуть не сбив с ног. Саванна потеряла равновесие и испугалась, что не удержит Ниссу, но сильные мужские руки крепко поддержали ее за плечи. Как удалось ему оказаться рядом с ней так быстро?
- Ты с ног валишься от усталости, Саванна. Позволь мне взять ребенка. - Рука Леандроса плавно перекочевала с ее плеча на спину Ниссы.
Саванна вздрогнула и, крепко обнимая Ниссу, моментально отскочила в сторону, на безопасное расстояние, гарантированно страхующее ее от чрезмерной близости Леандроса.
- Не нужно, я спокойно донесу ее и сама. Спасибо тебе огромное, - с некоторым опозданием пыталась оправдать свои неуклюжие действия Саванна.
Его прищуренные глаза с недоверием и пренебрежением внимательно оглядывали ее.
- Мама… - позвала Саванну Ева. - Я так устала. Можно я сразу пойду спать?
- Придется только немного подождать, пока мы доедем до дома, но ты сможешь вздремнуть и в машине. Сиденья в ней большие и вполне могут служить кроватью для такой маленькой девочки, как ты, - ответил ей Леандрос.
- Мне уже пять лет, - с гордостью объявила Ева. Уголки его губ поплыли вверх от улыбки.
- Если тебе уже пять лет, тогда ты, должно быть, Ева. А я Леандрос Кириакис.
Ева вскинула голову и измерила говорящего сонным, но пристальным взглядом.
- Я тоже Кириакис.
Леандрос сел на корточки, чтобы лицо его было на одном уровне с серьезным и выразительным личиком старшей дочери Саванны. Губы его растянулись в огромной и заразительной улыбке.
- Верно, потому что мы одна семья.
Ева высвободила руку, до сих пор предусмотрительно сжимаемую стюардом, и застенчиво спряталась за мать, ухватившись за свободно ниспадающий шелк изрядно помятых в дороге брюк Саванны.
- Мама, это правда? Он тоже член моей семьи?
Поднявшись, Леандрос бросил на Саванну гневный взгляд. Казалось, он негодовал и отчаянно осуждал ее за то, что она не посвятила детей в тайны их кровных уз.
- Да, дорогая, твой папа приходился Леандросу двоюродным братом.
- Он похож на моего папу? - тихо спросила Ева. На долю Саванны пришелся еще один полный осуждения взгляд Леандроса.
- Ты же видела фотографии. Как ты сама считаешь? - ответила Саванна, разумно позволяя дочери сделать свои собственные заключения.
Ева утвердительно и с энтузиазмом закивала головой.
- Может быть, он еще выше папы.
Ева прикоснулась к свободно свисающей с рук матери маленькой ножке Ниссы.
- Это Нисса. Ей четыре года.
Леандрос принял столь трогательное представление со счастливой улыбкой на устах.
- Теперь, раз уж мы познакомились, можем спокойно отправляться в путь. Феликс позаботится о багаже, - ответил Леандрос, указывая на низкорослого, коренастого мужчину, стоявшего всего в нескольких шагах от них рядом с другим, который, напротив, был прекрасно сложен и высок, уступая Леандросу в росте всего лишь несколько дюймов.