Умница Спай стоял на пристани и смотрел на Беатрикс. В его глазах отражалась холодная луна. Пес не выказывал никаких признаков тревоги. Коротко тявкнув, ретривер убежал в камыши.
Когда у женщины не осталось сил даже на слабый крик, раздался знакомый голос.
Спасение походило на чудо.
…Корнелиус Мидволд, сбрасывая на ходу пиджак, в два прыжка оказался на пристани.
- Нога. Нога… - Слабым голосом проговорила Беатрикс.
Адвокат неторопливо развязывал галстук, вынимал из манжет запонки. Снял обувь. От его спокойных движений Беатрикс покинули тревога и отчаяние.
Опасливо спустившись в воду, стараясь не поднимать волну, нащупывая дно ногами, Корнелиус приблизился к ней и сказал:
- Не волнуйся, русалочка.
И с головой погрузился под воду.
Сколько времени он провел на дне, Беатрикс не заметила. Может, несколько секунд, может, минуту. Но наконец ее онемевшая нога освободилась, и через мгновение Корнелиус уже выносил ее на берег.
Миссис Мидволд тихонько поскуливала за компанию с собакой, та радостно прыгала рядом, тыча своим мокрым носом в саднящую лодыжку.
Посадив женщину на доски, хранящие дневное тепло, Корнелиус сильными ладонями огладил лодыжку и ступню. Весело произнес:
- Вывиха и перелома нет! До свадьбы заживет!
Она попыталась пошутить:
- До какой свадьбы, Корнелиус, до твоей или до моей? Наша-то была не настоящая.
- До нашей золотой свадьбы, девочка.
Он не спеша оделся.
- А теперь - в путь! - сказал он.
- Да я не могу идти! - взмолилась Беатрикс.
Мужчина легко подхватил ее на руки, и чуть ли не бегом пустился к усадьбе. Только в руках Корнелиуса женщина поняла, какой ужас только что пережила. Ее била крупная дрожь, одежда вся была в обрывках водорослей. В черной, пахнущей болотом тине… Господи, а какая гадкая была змея! Толстая, страшная. Могла и укусить. О!
Адвокат нес Беатрикс на руках по дорожкам, лестнице, коридорам. Ногой открыл дверь в комнату.
Первым делом Корнелиус усадил пострадавшую в кресло и на несколько секунд исчез. Затем она услышала его спокойный голос:
- Как ты относишься к рюмке хорошего французского коньяка?
- П-положительно, - дрожа от холода, даже немного заикаясь, прошептала Беатрикс.
Корнелиус появился с серебряным подносом, успев заглянуть в ванную комнату. Там уже во весь напор из кранов хлестала вода.
Опустившись перед Беатрикс на колени, он еще раз, уже при ярком свете ламп, исследовал лодыжку.
- Я был прав. Ни вывиха, ни перелома. Обойдемся без врача. И ничего не говори своим старикам. Представляю, как они будут переживать. Хватит того, что испытал я сам. Ты бы видела, с какой напуганной мордой ко мне бросился Спай, как только я вышел из машины. Я битый час искал тебя. Дурак, не догадался сразу бежать за собакой.
- Неужели я проторчала в воде целый час? - в ужасе проговорила Беатрикс. - Боже мой! Я так напугалась гадюки, знаешь, она была такая гнусная, с мерзким зигзагом на спине, что и не помню, как свалилась в воду.
- Все позади, - сказал Корнелиус. - Тебе прежде всего нужно успокоиться, и не думать о гадюках, корягах и прочей чепухе.
Говоря эти слова, он умело снимал с Беатрикс перепачканные джинсы, трусы, стягивал кофточку и рубашку. Его сильные руки касались ее тела нежно, были горячи как угли.
Она хотела встать и протянула было руку за халатом, как мужчина произнес:
- Я отнесу тебя сам. Слава Богу, умею это делать.
Опустив Беатрикс в ванну с благоухающей пеной, он стал сильными пальцами растирать ее ноющую лодыжку.
Молодая женщина смотрела на его спокойное лицо и даже не удивлялась, что не противится тому, что рядом с ней, лежащей нагишом в ванной, стоит тот, кому ее в таком виде наблюдать не полагалось.
Боже, он раздел ее, и она не смутилась оттого, что его взору предстали груди, живот, лоно.
И вот, постепенно, вместе с живительным теплом, в ней стало нарастать чувство стыда. Прикрыв ладонями грудь, Беатрикс тихим голосом вымолвила:
- Корнелиус, это против наших правил.
Она попыталась выдернуть ножку из заботливых рук адвоката.
- Позволь мне самому устанавливать правила.
Он бережно выпустил лодыжку и удовлетворенно заметил:
- Теперь болеть не будет.
Действительно, волшебным образом боль испарилась.
Адвокат смотрел с высоты своего роста на девушку, лежащую в ванне, и в глазах его зажигались насмешливые искорки.
- Ответь мне, дорогая, зачем, девушке с хорошей грудью обязательно ее прятать? - сказав это, он развернулся и вышел из ванной, плотно прикрыв за собой дверь.
Беатрикс некоторое время лежала, скрестив на груди руки. Сердце ее под правой ладонью стучало как молоток. Минут пять она провела так в ароматной пене, а в голове ее вертелась неотступно одна мысль: зачем он ушел и оставил ее одну? Почему у нее саднила только лодыжка, а не колено или бедро? А если бы Корнелиус погладил ее плечи, спину и бедра, интересно, остановился бы он на этом или нет? А если бы ее поцеловал, и она ответила ему поцелуем? Что бы было тогда?
Она опустила руки под воду, ее ладонь медленно коснулась шелковистой кожи твердого девичьего живота и спустилась ниже. Туда, к лону, где подобно разгорающемуся пламени, нарастало желание.
Прикрыв глаза и согнув ноги в коленях, не в силах больше выносить муки неразделенной страсти, женщина начала мастурбировать и поплыла в ту прекрасную страну, где все желания осуществляются, а все призрачные воздушные мечты превращаются в явь.
К действительности ее вернул голос, раздавшийся за дверью.
- Ужин готов! Неужели тебе за сегодняшний день не надоела вода?
От неожиданности Беатрикс снова прикрыла руками груди и рассмеялась…
Сидя в пушистом халате за сервированным на двоих столом, миссис Мидволд увидела перед собой любимый салат и морковку.
Адвокат с удовольствием налегал на свиную отбивную и, против обыкновения, был многословен и много шутил.
По глазам его, однако, было видно, что ему не до смеха.
- Сообщаю последние новости. Наш противник, Константин Ван дер Мей, обратился в окружной суд и, очевидно, мне придется давать показания как обвиняемому. Признаться, в такой роли я никогда еще не был. Но ничего, где наша не пропадала… Я лишусь адвокатской практики, растеряю клиентов, мои служащие пойдут по миру, конторы закроются, а я отдохну в тюрьме.
- Неужели все так серьезно? - заволновалась Беатрикс.
- Наполовину серьезно, наполовину смешно… Как тебе салат? Неужели эти тонкие скользкие листья придают такой цветущий вид? У тебя совершенно нет живота, я тебе завидую.
Откинувшись на спинку стула, Корнелиус Мидволд потянулся.
- Сейчас мне надо работать. Ты разрешишь остаться в Винсеме до утра, посидеть с бумагами?
Беатрикс кивнула.
Остаться ночью в доме с таким желанным мужчиной? Действительно, ее положение такое же, как и Корнелиуса: наполовину смешное, наполовину серьезное.
В своей спальне Беатрикс забыла и про гадюку, и про неосторожное купание, забыла о предательской коряге, притаившейся на дне канала. Забравшись в постель, она все ждала, что за дверью спальни раздадутся шаги, голос Корнелиуса позовет ее по имени. Почему он торчит за письменным столом, окруженный книгами и бумагами, а не держит ее в объятиях?
Во сне ей привиделось подробно, в деталях то, что происходило в гостиной. Корнелиус медленно, осторожно раздевал ее, стягивал рубашку, джинсы, касался груди, живота…
Беатрикс проснулась ни свет ни заря, голова была ясная, нога совершенно не болела, пережитое казалось далеким. К расходам по поместью прибавилась лишняя статья - оплатить работу по расчистке части каналов от всякой дряни. На этом настоял Корнелиус, он три раза напомнил ей об этом, идя к автомобилю и садясь за руль.
Опять он уехал. Опять она не услышала от него ни слова о любви. Да это же пытка! Неужели муж ничего не видит, не понимает? Он - опытный и сильный мужчина…
Потянулись дни хлопот и трудов. Беатрикс заставляла себя не думать о странном, двойственном положении фиктивной жены. Неужели об этом ее состоянии догадываются друзья и знакомые?
Господи, как забилось сердце Беатрикс, когда в один прекрасный день на дорожке к дому показался голубой "порше"!
Миссис Мидволд пулей слетела со второго этажа и только перед дверью перевела дух. Наверное, ему не следует показывать так свою взволнованность. Ведь она для него всего лишь - фиктивная жена.
Оставив на спинке стула пиджак, расстегнув галстук, Корнелиус потянулся и попросил у Беатрикс позволения посмотреть сад.
- Да, и был бы тебе очень благодарен, если бы ты провела меня по самым интересным местам поместья, - сказал адвокат с доброй улыбкой.
- Тогда переодевайся. Это у тебя в конторе все в костюмах, в отутюженных брюках. А у меня, здесь, наоборот, - чем проще одежда, тем лучше.
Он, к ее изумлению, легко согласился.
Вид Корнелиуса в рабочей куртке деда, джинсах и хлопчатобумажной рубашке в крупную клетку был уморительным. Адвокат напоминал увальня - с огромными кулаками и широкими плечами, из забытой Богом фризской деревни.
По мощеной камнем дороге они вышли к широкому каналу, на противоположном берегу которого раскинулся огромный сад. Встав на деревянный помост небольшого парома, представлявшего собой традиционную сельскую баржу, некогда перевозившую с берега на берег сено, Беатрикс и Корнелиус взялись за канат. Паром дрогнул и медленно поплыл по темной воде. Так началось их первое совместное путешествие по Винсему.
Затем они обошли сад, выбрались к ферме, где как раз окончилась вечерняя дойка.
Корнелиусу внезапно пришла в голову шальная идея. Он, весело переговариваясь с доярками, начал легко ставить на тракторный прицеп фляги с молоком, как заправский грузчик.
- Замечательно работать на воздухе! - объяснил он свое поведение ошарашенной Беатрикс.
Работницы принесли кружки с парным молоком, тарелку с имбирным печеньем, и молодожены, - слава Богу, доярки и не догадывались об их фиктивном браке, а то бы миссис Мидволд сгорела бы со стыда, - с удовольствием попробовали угощение.
Потом они медленно шли к дому, но уже другой дорогой, мимо двух ветряных мельниц, стоявших на дамбе. Огромные крылья медленно вращались под напором ласкового вечернего бриза. Высоко в небе сновали стрижи, попискивали ласточки, обещая на завтра хорошую погоду.
Разгоряченный работой и ходьбой, Корнелиус уселся на деревянную скамью, вкопанную у старого дуба, жестом пригласив сесть рядом Беатрикс. Ветви мерно шумели листьями, воздух пах по особенному, дубовым листом. Адвокат и его жена сидели молча, смотрели, как вдалеке, на самом горизонте, движутся косые паруса прогулочных яхт.
Корнелиус бросил куртку, стянул через голову рубашку, подставив плечи и лицо мягким лучам заходящего солнца.
Непроизвольно Беатрикс залюбовалась его волевым подбородком, упрямой линией губ. В волосах Корнелиуса торчали невесть откуда взявшиеся сухие травинки.
Протянув руку, девушка осторожно вытащила травинку из густой шевелюры мужа. Коснулась травинкой его шеи, провела по спине.
- Щекотно, - мурлыкающим голосом проговорил Корнелиус.
Не дыша, Беатрикс притронулась пальчиком к позвонкам на мощной шее. Она ощутила, как ей приятно трогать здоровую и чистую кожу любимого мужчины.
Корнелиус замер, не шевелился. Беатрикс провела по его спине ладонью.
- Дорогая, - тихо откликнулся Корнелиус. Он повернул голову, его глаза смотрели нежно и ласково. - Мне было очень приятно.
- Что именно?
- Выпить в компании с тобой парного молока с имбирным печеньем, - хмыкнул адвокат.
И все. Никаких любовных комментариев! Ну почему он таит все в себе? Одно лишь словечко о чувстве, и она готова упасть к нему на грудь!..
Когда они подходили к дому, солнце уже вот-вот готово было скрыться за купами ив. Словно продолжая начатую тему, Корнелиус проговорил:
- Молоко и печенье - прекрасные вещи на этом свете. Но твоя ласка мне тоже понравилась. Когда я сидел на скамье, и ты погладила меня между лопаток.
- Пора ужинать, все уже накрыто, - смутилась от его признания Беатрикс. - Ты в Винсеме гость, изволь выполнять мои команды. Переодеваться и мыть руки!..
Они устроились на террасе дома вдвоем. Дедушка и бабушка удалились к себе в другую часть дома после вкусного и обильного ужина, в приготовлении которого бабушка и внучка блеснули кулинарными талантами. Показал свое искусство и дед, угостив всех своей любимой селедкой по-флеволандски. Иногда на старика накатывало: хотелось кого-нибудь удивить, чтобы услышать слова восхищения.
На террасе звучала классическая музыка, на вечернем небе проступали звезды. Беатрикс была одета в длинное платье изумрудного оттенка, такое, которое можно надеть только в теплый летний вечер, если стараешься понравиться мужчине.
- Я просто поражен! - выразил свое восхищение Корнелиус. - В поместье порядок, работники довольны, дедушка и бабушка помолодели. А твои цветы! Это просто-напросто рай.
- Сделала все, что смогла. - Беатрикс, как девчонка, показала адвокату свои растопыренные пальцы. - Видишь мозоли? Я заслужила твою похвалу каждодневным трудом.
Корнелиус своей огромной ладонью накрыл запястье жены и поднес ее руку к губам.
- Ты совершила чудо.
- Имеешь в виду ужин или что-то другое?
- Прежде всего я имею в виду розарии затем сад. О тюльпанном поле и не говорю - это нечто грандиозное. Нельзя так много трудиться. С начала следующего месяца тебе следует увеличить количество работников.
- Как скажешь. Ты здесь такой же хозяин, как и я. - Миссис Мидволд помолчала, прислушалась к ощущениям. До чего приятно, когда он держит ее руку! - Кстати, Корнелиус, не мог бы ты рассказать немного о себе, старики замучили меня расспросами. Их можно понять: любимая внучка связала жизнь с человеком, о котором ничего не знает! - Беатрикс виновато посмотрела на адвоката, как будто заговорила о недозволенном. Она и на самом деле считала новоиспеченного мужа человеком закрытым, не посвящающем ее в детали своей биографии.
- Лучше я дам тебе прочитать семейную сагу. В своей книге мать подробно описала историю нашей семьи! - рассмеялся Корнелиус. - Позвони ей, договорись о встрече. Попроси поставить автограф!
- Я серьезно прошу, расскажи о себе, - продолжала настаивать Беатрикс. - Почему ты стал адвокатом? Кем был твой отец? Мне интересно, как появляются на свет такие…
Беатрикс не сразу подобрала слово, Корнелиус с заинтересованным видом ждал продолжения разговора. Ему было легко и приятно беседовать с очаровательной собеседницей, старательно разыгрывающей роль гостеприимной хозяйки огромного дома. Его смеющиеся глаза следили за нежными кистями тонких рук, за изящными от природы жестами. Беатрикс разливала по чашкам кофе.
- Какие такие люди появляются на свет, договаривай!
- Ну, не знаю, как сказать. Такие, как ты - умные, сильные. Своевольные.
Корнелиус расхохотался.
- Милая моя, никакой я не сильный, а слабый. Люблю вкусно поесть. С удовольствием завтра провалялся бы в постели до полудня, а потом отправился бы в гольф-клуб, или в конюшню! А вот насчет ума… Тут ты права, только умный человек в это позднее время сидит на террасе и пьет кофе с прекрасной девушкой, разговаривая при этом об особенностях своего характера. Дурак давно бы догадался поцеловать ее. Вот так-то, милая моя.
Беатрикс растерянно молчала. Тяжело было слышать неискреннее "милая моя". А быть женой лишь по документам, не на деле еще большая пытка!
Корнелиус почувствовал напряжение, возникшее в разговоре, и каким-то теплым, совершенно домашним голосом стал рассказывать о себе.
Беатрикс смотрела на удивительно спокойное лицо взрослого человека, который легко и просто делился своими детскими воспоминаниями. Девушка смеялась вместе с Корнелиусом, вместе с ним грустила и печалилась.
Оказывается, ему несладко приходилось в колледже, где одно время его дразнили сладкоежкой: он таскал в ранце конфеты, шоколадки, и на переменах проглатывал их, как голодающий - кусок хлеба. Противно, когда тебя дразнят, пришлось на время забыть о сладостях, всерьез заняться спортом. Вот откуда у него страсть к лошадям, желание покорить воздушную стихию - юношей Мидволд обожал сидеть в кабине вертолета и держать руки на штурвале, чувствуя, как тяжелая машина подвластна его движениям, желаниям.
Корнелиус очень любил родителей, и не скрыл от Беатрикс тот факт, что и в колледже, и в университете скучал по ним. Вот почему выбрал профессию юриста: хотел во всем походить на отца и мать.
Отец его рано умер, не дожив до пятидесятилетия двух дней. То, что он являлся великим адвокатом и умным политиком, не помешало ему сколотить огромное состояние на торговле антиквариатом. Среди любителей старины он слыл профессионалом, оставил на память о себе и по сию пору действующий аукцион, на который съезжаются любители искусства со всего мира… Картины старых голландских мастеров в доме матери - подлинники!
- Не может быть! - ахнула Беатрикс.
- Может, - проговорил Корнелиус. - Кристиан Ван дер Мей - он был завсегдатаем нашего дома, - частенько просил отца продать часть собрания, но тот не соглашался. Представляешь, они даже перестали разговаривать друг с другом из-за этих картин, чуть было не поссорились навсегда, их едва помирила мать! Она в молодости была потрясающей красавицей, но характер у меня в точности, как у нее. Мы самостоятельные, не переносим, когда нами командуют. У нас с ней общее правило жизни: всего надо добиваться самостоятельно, тогда обретенное счастье или богатство никогда не покинет тебя.
Как Беатрикс нравилось слушать Корнелиуса! Она подумала, что готова сидеть рядом с ним часами. Но все хорошее, увы, кончается. Настала пора прощаться. Дела требовали присутствия Корнелиуса в Амстердаме.
- Беатрикс, - сказал на прощание адвокат, - мы с тобою много работаем. Поэтому иногда надо отдыхать. Я приглашен по делам в Гронинген. Скажем, на небольшое деловое совещание. Пробуду там дня три и не смогу приехать к тебе в субботу и в воскресенье. Но очень хочу, чтобы ты составила мне компанию. Думаю, можно оставить Винсем на это время?
Сердце Беатрикс оборвалось и покатилось куда-то вниз.
- Зачем? Сопровождать тебя в деловой поездке? В качестве кого?
- В качестве жены. Мои коллеги не дают мне прохода и требуют, чтобы я показал им свое сокровище. Я имею в виду тебя, конечно, а не Винсем.
- Я согласна, - опустила глаза Беатрикс. Голос ее растерянно дрогнул.
- Прекрасно, ты - умница, - констатировал адвокат и быстро направился к автомобилю.