Корки показалось крайне неприличным предлагать этому человеку бурду собственного приготовления. Кроме того, едва ли в холодильнике найдется все необходимое. И потом, профессор привык к семейному укладу жизни - Элинор, вероятно, была отменным кулинаром или имела хорошую прислугу.
Все же это неожиданное проявление беспомощности профессора заставило Корки почувствовать нечто похожее на материнскую заботу. Или это совсем иное чувство?
- Представьте, я могу зажарить газель на костре, но в доме для этого нет подходящих условий. - Профессор немного помолчал. - Но, мне кажется, кулинария ваш конек? Вы что-то упоминали о вопросах домоводства для газеты. Не откажетесь дать мне несколько уроков по приготовлению пищи на кухне?
- Да, конечно, - выпалила Корки не подумав.
По рекомендации местного благотворительного центра Корки однажды вызвалась давать уроки кулинарии. К ее стыду, ученики оказались искуснее учителя, и с первых же дней занятий уже взбивали какие-то немыслимые суфле, посрамив ее незатейливо запеченного цыпленка.
Должно быть, я просто выжила из ума, если решила, что могу учить самого Кристофера Шмидта, как готовить обеды! - мысленно запаниковала Корки. Это означало бы проводить вдвоем каждый вечер в его доме, думать, как поддержать разговор, и каждый раз вздрагивать, когда он нечаянно заденет ее, проходя мимо.
Кристофер Шмидт принадлежал к тому типу мужчин, которые отпугивали Корки. Но она уже чувствовала, что с точки зрения физиологической привлекательности профессора была уязвима. Кристофер был живым воплощением ее фантазий. В своих прежних мечтах она видела себя прекрасной кинозвездой, которую преследовали шпионы и международные гангстеры. Но, разумеется, в конце концов являлся благородный рыцарь и спасал ее. И рыцарь этот сильно смахивал на Кристофера Шмидта.
Корки, конечно, хорошо сознавала, что ей далеко до блистательной звезды экрана или даже до жены профессора. Но при ее чувствительной натуре она способна кинуться в омут любви. И все это ради того, чтобы еще раз увидеть прекрасный сон? Прекрасный, но мимолетный? Нет уж, в этой жизни ей хватит одного разочарования!
- Вы же пишете о кулинарии, - продолжал настаивать профессор, - даете всякие советы по домоводству, мои же навыки в этой области оставляют желать лучшего.
Корки широко распахнула глаза, как всегда, когда ее заставали врасплох. Ей никогда не пришло бы в голову, что ее скромные познания могут иметь какую-то ценность для такой знаменитости. Уж не смеется ли он над нею?
- Простите, профессор, но я вам не верю, - наконец ответила она, стараясь сохранить бодрый тон. - Такой человек, как вы, должен быть талантлив во всем, в том числе и в борьбе с домашним хозяйством.
- Нет, серьезно, - профессор развел руками, - я совершенно беспомощен в этих вопросах. Может, нужно закончить специальные курсы или достаточно обладать вашей красотой?
Красотой? Это что, неудачная шутка?
- Я получила степень магистра по переездам семьи с места на место и защитила докторскую по мелкому ремонту. - Слова застряли у нее в горле. Почему он так пристально смотрит на нее?
Словно не замечая смятения Корки, Кристофер Шмидт повел ее обратно в кабинет.
- Я буду вам весьма признателен за помощь. Все, что мне нужно, это скромная овощная запеканка или жареный цыпленок.
- Я… я, право, не знаю. - Все, что смогла вымолвить Корки, щуря глаза под ярким лучом света, бьющим из окна. - Мне кажется… что, будучи вашей студенткой… хотя я понимаю, что вы не станете выделять меня… - Она замолчала, окончательно смутившись. Почему бы ей просто не отказать ему?
Корки не знала, как разговаривают люди его круга, никогда прежде не встречала таких мужчин. Наверное, профессор привык к общению с остроумными и образованными женщинами, способными не только поддержать содержательную беседу, но одновременно взбить аппетитный омлет или приготовить коктейль. Корки могла легко представить в этой роли Элинор, но только не себя.
Кристофер Шмидт глядел на нее как-то странно. Можно было подумать, что он… желал ее. Господи, что могло его привлечь во мне? - недоумевала Корки. Не может быть, чтобы у такого мужчины не было женщины…
Шмидт заметил ее смущение.
- Это все солнечный свет. Последний луч пробился сквозь шторы и осветил ваше лицо, когда вы что-то говорили.
Сначала Корки показалось, что он имеет в виду кого-то другого. До сих пор мисс Камилла Коркоран с ее взлохмаченными волосами и веснушками на носу никого не вдохновляла на поэтические экзерсисы.
- Я… я даже не знаю, с чего начать наши уроки, - сказала она волнуясь. - Кстати, вы не могли бы все же написать для меня это письмо? Мне действительно очень хочется прослушать ваш курс.
- Да-да, сию минуту. - Отвернувшись, он что-то быстро написал на листе бумаги и протянул ей.
Корки поняла, что пора уходить, и все же что-то удерживало ее. Не в ее характере было оставлять человека в беде.
Разумеется, ты внушила себе, Корки, что совсем не помышляешь просто о возможности подольше побыть в обществе этого человека, а думаешь только о том, чтобы помочь, а то он возьмет да и помрет голодной смертью!
- Вот что мы сделаем, - сказала Корки вслух, - у меня в машине есть поваренная книга для начинающих. Пойду принесу ее.
И прежде чем Кристофер Шмидт смог что-то возразить, она, стараясь не хромать, кинулась прочь из комнаты к входной двери и далее во двор к машине. Она зарылась в кипу разбросанных книг и наконец достала то, что было нужно…
Стоя в гостиной, Крис - так Корки уже называла его про себя - с любопытством перелистывал страницы книги.
- А это что такое? - спросил он, указывая на сокращение ч. л.
- Чайная ложка, - пояснила Корки, - а вот столовая ложка.
Неужели он и в самом деле не знает этого? Или только подсмеивается над ней? Трудно сказать! Видимо, профессор на славу потрудился над непроницаемым выражением лица, чтобы случайно не задеть чувства обидчивых вождей племен.
- Кажется, у меня где-то есть набор ложек. - Крис опустил книгу. - Видите, какой я невежда? Мне в этом никак самому не разобраться. Чего доброго, еще устрою в доме пожар. А вы будете прекрасным преподавателем, я в этом нисколько не сомневаюсь.
- Я еще не дала согласия, - напомнила Корки. - Не подумайте, что мне это в тягость, просто на практике я сама не грешу избытком умения.
Правда в том, что я до смерти боюсь его, подумала она про себя. Эта птичка не моего полета.
- Меня не смущает ваша квалификация, - настаивал Крис. - Я ведь дал вам разрешение посещать свои лекции. Конечно, я не хочу сказать, что вы обязаны отплатить мне за это. Но я действительно был бы вам очень признателен за помощь, и к тому же это было бы по-соседски.
И снова он посмотрел на нее этим странным пристальным взглядом, словно хотел запомнить каждое ее движение.
- Кроме того, мисс Коркоран, вы очаровательны. В вас столько жизнерадостности, энергии, молодости. Вы меня совершенно обезоружили. Неужели вы откажетесь уделить мне несколько часов, причем по столь уважительной причине?
Корки поняла, что ее отказа не примут. Она уже готова была сдаться, только бы продлить время общения с этим человеком, но тут же одернула себя. Надо выбираться из этой истории, и как можно быстрее.
- Вы все-таки сначала прочтите книгу, возможно, после этого вам не понадобятся уроки. - Корки поспешно вынула какой-то клочок бумаги из набитого бог знает чем кошелька и написала на нем свой адрес и телефон. - Вы можете позвонить, как только книга будет не нужна, и я подъеду за ней, или отдадите мне ее перед лекцией во вторник.
Корки протянула записку, и их руки встретились. Она невольно отпрянула, застигнутая врасплох странным ощущением, похожим на волну тепла, прошедшую от его руки по всему ее телу.
Ей показалось, что их прикосновение вызвало что-то напоминающее электрический разряд, а расстояние между ними было заполнено чем-то более плотным, чем воздух. Поистине этот мужчина таил в себе много сюрпризов.
Их глаза встретились. И его небесно-голубые властно притягивали к себе ее светло-карие. "Очаровал", нашла Корки верное слово, будучи не в силах отвести свой взгляд. Почему все-таки он так изучающе смотрит на нее? Взгляд Криса скользил по ее полным губам, слегка вздернутому носу, доставшемуся в наследство от ирландских предков, по небольшой ямочке на подбородке.
Наконец ей удалось отвести глаза.
- Я, пожалуй, пойду.
Крис ответил не сразу.
- Хорошо, Корки. До скорой встречи.
Она повернулась и направилась к двери.
- Увидимся в аудитории. Тогда и вернете книгу. Хотя можете подержать ее дольше, если будет нужно.
- Не исключено, что мы увидимся гораздо раньше, - сказал ей вслед профессор, как бы не замечая ее желания побыстрее сбежать из его дома. - Кстати, вы уже обедали?
- Сегодня? Да, конечно.
Это была неправда: по дороге сюда Корки наскоро проглотила один гамбургер.
- Может, вы свободны в эти выходные? - продолжал настаивать профессор. - Не знаю, сколько я еще смогу переносить ресторанную пищу. Зеленые бобы по-французски скоро полезут у меня из ушей.
- У меня назначены кое-какие встречи. В субботу ко мне придут коллеги из редакции. А вы можете пользоваться книгой сколько нужно. Мне она не к спеху. - Боже, что она несет! - Так я побежала? - И Корки выпорхнула из комнаты, подтвердив тем самым, что она человек слова.
Уже у двери ей послышалось, как профессор пробормотал: "До свидания, солнечный зайчик". Но… но этого просто не могло быть!
Этот человек опасен, размышляла Корки, заводя машину и выруливая на подъездную аллею. Он как омут - манит своей темной глубиной.
С другой стороны, может, не стоило спешить с отказом? Ведь он действительно не умеет готовить. А потом, когда еще у нее будет случай побыть рядом и поговорить с человеком, собеседниками которого были принцы крови, президенты и премьер-министры?
Даже такой рядовой случай, как подгоревший ужин, в изложении Кристофера Шмидта приобретал краски необычного приключения. Мир молодел в его присутствии, и Корки находила это восхитительным. Более того, она была очарована его умом, энергией и… невероятной притягательностью.
Вот так-так, думала Корки, теперь я знаю, что чувствует мотылек, порхая вокруг пламени. Но я не мотылек, и ни один мужчина больше не ранит меня.
Корки знала, как поступить. Она встретится с ним перед лекцией, но не в джинсах, а в своем самом изысканном платье. И тогда она покажет ему - в этот момент насмешливое лицо Мэта непрошено возникло в памяти, - что мисс Коркоран вполне светская женщина.
Глава 2
Тем же вечером у себя дома Корки достала все бережно хранимые книги и журнальные статьи, написанные Кристофером и Элинор Шмидт.
Листая страницы, она внимательно вглядывалась в фотографии человека, который должен был стать ее преподавателем. Снимки прекрасно подчеркивали стройность и тренированность фигуры, широкие скулы, сияющую голубизну глаз. Но они ничего не говорили о нем как о человеке.
Какой же он на самом деле, думала Корки. Их недавняя встреча оставила сильное, но едва ли полное впечатление. Должны же у него быть какие-то слабости? Возможно, он не умеет завязывать галстук или что-нибудь в этом роде.
Да, вполне вероятно. Корки понимала, что он не может быть во всем идеальным. Но даже сковородка с подгоревшими консервами была скорее ее виной, она сама отвлекла его в обеденное время, и это еще больше подчеркивало степень его удивительной сосредоточенности на деловых вопросах.
Без сомнения, Кристофер Шмидт был баловнем судьбы, или, точнее, ее избранником. Корки припомнилось, с каким достоинством он избавился от испорченного ужина, как легко и непринужденно игнорировал ее неловкие отговорки по поводу уроков кулинарии.
Такой человек едва ли поймет, что значит вырасти на стоянке грузовиков, где она помогала матери накрывать столы в час пик и где одинокие водители гладили ее по голове, соскучившись по своим детям.
Он не мог знать, как запах пыли и бензина пропитывает одежду, заменяя духи.
Зато теперь она знала, в чем ее сила. Пережитый развод и болезненный процесс примирения с собой раскрыли перед Корки меру ее внутренних ресурсов. Теперь она уверенно стояла на ногах и не нуждалась ни в чьей поддержке.
А как же образование? Изысканные манеры, непринужденность? Ей бы понадобилась вся жизнь, чтобы научиться этому. И все равно она вряд ли смогла бы достичь естественности Кристофера Шмидта.
Корки снова вернулась к журналам. Вот Элинор обменивается браслетами с женщиной из африканского племени, на другом снимке она на базаре в одной из арабских стран. На ее безупречном лице, словно сошедшем с полотен Боттичелли, едва заметная улыбка.
Какой она была в жизни? Как, наверное, должен был страдать Кристофер Шмидт, когда она погибла! Корки вздохнула и оперлась на локоть, лежа на застеленном ковром полу. Ей даже представить было трудно, что значило быть образованной светской дамой и иметь Кристофера Шмидта в качестве по уши влюбленного мужа. О чем они говорили лежа в постели? Об обычаях первобытных племен?
По-видимому, Элинор была идеальной подругой для Криса. И как только эта женщина умудрялась выглядеть так изящно верхом на верблюде? Брюки для верховой езды и жакет сафари выглядели на ней, словно вечернее платье от Сен-Лорана.
В один из журналов была заложена вырезка из газеты, и Корки достала ее. Любопытно. Она уже забыла, что сохранила заметку о гибели Элинор.
"…Сегодня рано утром в результате автомобильной катастрофы погибли антрополог Элинор Шмидт и фотограф Аарон Брислинг. В машине больше никого не было.
Автомобиль врезался в телефонный столб, и обоих пассажиров выбросило наружу. Согласно заявлению полиции Брислинг, сидевший за рулем, находился в нетрезвом состоянии.
Миссис Шмидт и ее муж, антрополог Кристофер Шмидт, недавно приехали в Англию вместе с Брислингом, который сопровождал их в последней экспедиции…"
Над статьей была помещена фотография Элинор, державшейся очень официально и напоминавшей чем-то принцессу Грейс.
Корки встала и потянулась. Нога уже не болела.
Обходя свой современный двухэтажный дом, она придирчиво осматривала его. Все было таким обычным - плинтуса, отделка, прямая лестница наверх. Ничто здесь не напоминало дом в нескольких милях отсюда, где жил Кристофер Шмидт: старинная мебель, оригиналы картин известных мастеров, фотографии знаменитостей. И в центре всего этого человек, личный магнетизм которого можно было впитывать только небольшими порциями, как хорошо выдержанный коньяк.
Корки отправилась спать со смешанным чувством беспокойства и радостного возбуждения. Всю ночь ей снились странные сны - тигры, преследовавшие ее по залам музея, битком набитого бесценными антикварными реликвиями.
На следующее утро Корки отправилась на работу в том самом шелковом платье, которое купила, чтобы явиться на бракоразводный процесс во всеоружии и показать Мэту, что она не была серенькой провинциалочкой, как ее называл бывший супруг. С тех пор она ни разу не надела этого платья.
Тушь для ресниц, тени, румяна и помада двух оттенков потребовали от Корки больше времени, чем обычно. Впервые в жизни она опаздывала. Подлетев к машине и открыв дверцу, Корки вдруг почувствовала, как что-то зацепило колготки, а это означало, что поехала стрелка.
Неужели на колготках Элинор тоже могла появиться стрелка? Если и так, то одного взгляда этой дамы было наверняка достаточно, чтобы петли поднялись сами собой. Что ж, не может все сразу измениться к лучшему, подумала Корки, направляя свой старенький автомобиль в сторону Университетского бульвара. К счастью, у нее в машине всегда был запасной комплект колготок на такой случай.
Корки как раз выбрасывала порванную пару в урну в женском туалете, когда туда зашла Френа Перальта.
- Очередная полоса неудач? - пошутила она.
Сорокадвухлетняя Френа тоже была разведена и появилась в редакции газеты восемь месяцев назад. Она была репортером. Свободная, несколько приземленная манера поведения Френы импонировала Корки, и они быстро подружились.
- Умираю от любопытства! Тебе удалось затравить льва в его логове?
Корки коротко описала встречу с профессором, стараясь, чтобы все выглядело самым обычным образом, даже эпизод с подгоревшим ужином.
Но Френу было трудно провести.
- И когда же свадьба? - игриво поинтересовалась она.
Корки рассмеялась:
- Он не принимает меня всерьез. Для него я всего лишь очередная надоедливая студентка, и он, видимо, думает, что на этот раз можно внести в процесс обучения какое-то разнообразие.
- Хмм! - Подруга бросила выразительный взгляд на шелковое платье. - Нужно быть слепой, чтобы не заметить, как ты сегодня привлекательна. Кстати, миленькое платьице. Собираешься куда-нибудь после работы?
Вопрос был задан самым невинным тоном, но Корки хорошо знала, в каком направлении работают мозги Френы.
- Нет, я не встречаюсь с профессором Шмидтом, как ты, может быть, вообразила. Просто решила, что хватит ходить распустехой.
- В таком случае почему бы нам не завалиться куда-нибудь сегодня вечером? Не подумай только, что я назначаю тебе свидание! - Шутка была вполне в духе Френы.
Корки хотела было согласиться, но вдруг вспомнила:
- Не могу. Завтра ко мне нагрянут наши. Нужно убраться и приготовить какую-нибудь закуску. Как насчет вечера в субботу?
- Идет!
В редакции, как всегда, было шумно.
Корки села за свой рабочий стол и вынула блокнот с макетной бумагой. Каждый лист был разбит на колонки, это помогало ей планировать размещение материала. На одной стороне она расположила снимки и копию набранного текста, затем откинулась назад, чтобы взглянуть на макет со стороны.
Редактор отдела для женщин уволился месяц назад, и Корки пришлось замещать его. Работы было навалом, не считая ее собственной рубрики, но она твердо решила, что должна справиться. Или, по крайней мере, не завалить все дело.
Однако сегодня мысли Корки витали далеко от редакции, гораздо ближе к дому в тени старых дубов.
"Светский" и "импозантный" - эти два слова одинаково подходили для описания дома и его хозяина. Возможно, вчера место показалось ей немного сумрачным, потому что солнце уже заходило и только несколько фонарей горело во дворе. Но кому нужен свет, когда рядом Кристофер Шмидт?
И все-таки дом был мрачноватым. Возможно, Крис так обставил его, чтобы соблюсти траур? Элинор была не только его женой, но и коллегой. Каждая вещь, каждая фотография в рамке, каждая книга, написанная совместно, говорили о светлом прошлом и подчеркивали печаль настоящего.
Как, должно быть, нелепо я выглядела, появившись там в джинсах и олимпийке, снова подумала Корки. Он, наверное, был недоволен моим вторжением. Но тогда почему он назвал меня солнечным зайчиком?
- Корки? Видно, ты сегодня очень спешила, впрочем, как обычно. Мне пришлось дожидаться автобуса.
Берениса Элдер прервала ее размышления. Она стояла у стола и смотрела на Корки взглядом судебного обвинителя. В руках у нее была стопка страниц, мелко исписанных карандашом.
Корки вздохнула. Колонка светской жизни, как всегда, опаздывала. И, вне всякого сомнения, именно она была виновата в том, что Беренису подвел транспорт.