- Я не психолог, - легко согласилась она, - но я знаю, что на твоем месте…
- Но ты не на моем месте, - оборвал ее Роберт. - У тебя было счастливое детство на этом идиллическом острове, любящие родители. А теперь у тебя благополучная жизнь, успех… Что ты можешь знать о терзаниях человека, который не знает, кто он?
Эми подумала, не пора ли рассказать ему, что она - приемыш и что ее никогда не волновал вопрос, кем были ее биологические родители, потому что Магда и Тед дали ей все, что нужно ребенку для счастливого детства.
Она всмотрелась в его напряженно застывшее лицо, увидела на нем боль и неуверенность и поняла, что ее откровение было бы не к месту. Роберта сейчас волнует собственное происхождение, а не чье-то еще. Она решила попробовать другой подход.
- Роберт, тебе не кажется, что ты думаешь обо всем этом не под тем углом?
Он снова прищурился. Эми стало казаться, что он делает это всякий раз, когда боится, что она может прочесть в его глазах что-то, что он хочет скрыть, - может быть, неуверенность?
Она вздохнула.
- Мне кажется… - Услышав пренебрежительный смешок, Эми настойчиво повторила: - Мне кажется, кто ты такой, что ты сделал со своей жизнью, куда важнее, чем то, кем были твои родители. Ты рассчитывал преуспеть в чем-то только потому, что твоя мать - Констанс Гриффитс?
- Нет, конечно! - рявкнул Роберт.
Эми кивнула.
- Я так и думала. Тогда почему ты ждешь каких-то неприятностей из-за того, что твоим отцом был Чарлз Оуэн?
Несколько долгих секунд Роберт молча взирал на нее. Очевидно, такая простая мысль не приходила ему в голову. Но его глаза оставались непроницаемыми, словно зеркальные стекла очков.
- Снова играешь в психолога?
Эми оставалось только развести руками. Этот человек возвел вокруг себя такую мощную броню, что сквозь нее не пробиться. Она решила предпринять последнюю попытку.
- Скажи, Роберт, как, по-твоему, каково сейчас Стюарту?
Роберт казался озадаченным.
- Стюарту? Я не думал…
- Я вижу, что не думал, - поймала его на слове Эми. - Но ты говорил, что он относился к тебе, как к родному сыну, хотя с самого начала знал, что это не так. По-видимому, он любил тебя и гордился тобой, как собственным сыном. - Эми помолчала, давая Роберту время задуматься. - Как, по-твоему, повлиял на него твой духовный кризис, в котором ты, насколько я понимаю, пребываешь последние два года, с тех самых пор, как Синди вышла за Клиффа?
На лице Роберта, обычно непроницаемом, отразилась целая гамма эмоций: растерянность, боль, отчаяние, угрызения совести…
Эми помнила, какое облегчение испытали Магда и Тед, когда она заявила им, что не желает разыскивать своих настоящих родителей. Роберт даже при желании не смог бы встретиться со своим родным отцом, но легко представить, какую боль причинило Стюарту поведение Роберта в последние два года.
Наконец Роберт мрачно произнес:
- Мое отношение к Чарлзу Оуэну не умаляет моей любви и уважения по отношению к Стюарту.
- А он об этом знает? Ведь ты - здесь, а он - там, это что-нибудь да значит?
Эми понимала, что Роберт может возненавидеть и даже наверняка возненавидит ее за то, что она открыла ему глаза на горькую правду. Но, если он не может ответить на ее любовь, она, по крайней мере, сделает для него то, что в ее силах: помирит его с семьей, вернет его человеку, заменившему ему отца.
- Насколько я понимаю, в твое отсутствие семейным бизнесом управляет Стюарт?
- Мне, как и любому работающему, положен отпуск хотя бы изредка, - парировал Роберт.
Эми кивком дала понять, что не спорит.
- Однако любой другой, собираясь в отпуск, сообщил бы родным, куда едет, чтобы они не волновались. - Она заговорила быстрее, боясь, что Роберт не даст ей закончить: - Конечно, Клифф и Синди знают, что ты здесь, но ты не хотел посвящать в свои планы даже сестру, это сделал за тебя Клифф!
- Эми, мне тридцать два года, я давно вырос из того возраста, когда докладывают родителям о каждом шаге.
Она не сдавалась.
- Ну и что, мне двадцать четыре, однако я не настолько эгоистична, чтобы считать, будто мои родители не имеют права за меня волноваться.
- Значит, я ко всему еще и эгоистичен? - Роберт саркастически усмехнулся.
- Если честно - да.
Он выпрямился во все свои шесть с лишним футов. Взгляд его серых глаз стал ледяным.
- Не припомню, чтобы я спрашивал твое мнение.
Он и не спрашивал, и Эми охотно предпочла бы, чтобы кто-нибудь другой открыл Роберту глаза на правду, но так уж вышло, что сделать это выпало ей. Только Клифф и Синди точно знали, где Роберт, но ни тот, ни другая не могли бы сказать ему все прямо, как Эми: слишком уж близко это дело касалось их самих.
- Не спрашивал, - со вздохом согласилась Эми. - Но я слишком хорошо отношусь к Синди и Клиффу, чтобы молчать.
Роберт скривился.
- А ко мне, как видно, ты относишься совсем по-другому.
Эми прикусила губу. Роберт сейчас слишком взволнован и растерян, чтобы огорошивать его признанием в безответной любви. Она небрежно заметила:
- Вовсе нет, просто я пыталась поставить себя на место твоих родных, а заодно и на твое.
- И какие же ты сделала выводы? - Однако высокомерный тон яснее всяких слов показывал, что Роберт вовсе не желает знать ее мнение.
- По-моему, ты должен благодарить судьбу за то, что у тебя есть любящие сестра и брат, очаровательная племянница, мать, которая тебя очень любит, отчим… Я его никогда не видела, но этот человек заслуживает всяческого уважения.
- Конечно, я уважаю Стюарта, - подтвердил Роберт.
- В таком случае, попытайся увидеть события его глазами. - В голосе Эми послышалась мольба. - Когда Синди вышла за Клиффа, тебе, наверное, было тяжело, но, представь, насколько тяжелее пришлось Стюарту! Он внезапно превратился в аутсайдера в собственной семье.
Роберт нахмурился - по-видимому, он никогда не оценивал ситуацию с таких позиций. Эми видела, что ее слова заставили его задуматься. Если она знает Роберта хотя бы наполовину так хорошо, как ей кажется, по зрелом размышлении он примет правильное решение: вернуться в Америку и помириться с семьей. Эми шагнула к двери в коридор и решительно сказала:
- Роберт, мне пора. Я сказала родителям, что иду ненадолго прогуляться.
Он проводил ее до дверей.
- Не хочешь, чтобы они заволновались?
- Вот именно. - Перед тем как выйти из дома, Эми остановилась и еще раз посмотрела на Роберта. - Надеюсь, ты примешь правильное решение.
Даже если это означает, что он вернется домой и она никогда его больше не увидит.
12
Ночью Эми спала неспокойно и утром проснулась в плохом настроении. Еще не было и половины седьмого, когда она оделась, вышла из своей комнаты и спустилась в кухню. Несмотря на ранний час, по дому уже разносился аромат кофе. Тед встретил ее улыбкой.
- Что-то ты рано сегодня, девочка.
Эми слабо улыбнулась в ответ.
- Ты же знаешь, папа, я никогда не могла устоять перед запахом твоего кофе.
Налив себе чашку, она села за стол напротив отца.
- Это единственная причина? - спросил Тед.
Эми нахмурилась. Что он имеет в виду? Может, я плохо выгляжу?
Посмотрев в зеркало еще в спальне, она, правда, и сама отметила, что немного бледна, но в такую рань это естественно!
Она небрежно пожала плечами.
- А что еще?
- Рано утром заходил Роберт.
Эми поставила на стол чашку, так и не успев сделать глоток.
- Роберт?..
Наверное, ему тоже не спалось. Только бы он принял правильное решение!
Тед кивнул.
- Он приезжал без четверти шесть, я как раз выходил проведать одну овцу, кажется, она заболела.
Без четверти шесть? У Эми засосало под ложечкой от недоброго предчувствия. Что Роберту понадобилось в такую рань?
- Роберт уехал, - мягко сказал Тед.
- Уехал? - От волнения голос Эми сорвался. - Куда?
- В Лондон. Улетел семичасовым рейсом.
Эми почувствовала, что кровь отхлынула от щек. Она ошеломленно смотрела на отца. Роберт покинул остров, даже не попрощавшись.
Тед словно прочел ее мысли.
- Не думай, что он уехал, не попрощавшись. Он специально заехал по дороге в аэропорт. Кстати, он просил передать тебе вот это.
Тед встал и взял с разделочного стола пухлый конверт из коричневой бумаги. Эми смотрела на конверт, но ничего не видела. Роберт уехал!
Она предполагала, даже надеялась, что он вернется в Америку, но не так же - не сказав ей ни слова!
В оцепенении она даже не протянула руку за конвертом.
- Эми, ты не хочешь посмотреть, что внутри?
Она посмотрела на конверт с таким видом, словно боялась, что тот ее укусит. Для прощального письма он выглядел подозрительно пухлым. Наконец Эми дрожащими руками взяла конверт, разрезала его кухонным ножом и вытрясла содержимое на стол.
Из конверта выпали листки с нотами - много, наверное, несколько десятков.
- А тут еще кое-что, - заметил Тед, протягивая ей выпавший вместе с нотами конверт меньшего размера.
Эми невидящим взглядом уставилась на белый прямоугольник. Роберт оставил ей ноты своих песен, что он мог написать в письме? Разве что короткое "прощай".
13
Перед выходом на сцену Эми в последний раз посмотрела на себя в зеркало. В ее облике не было ничего от прославленной Эмбер Андерс - хотя бы потому, что сейчас в гриме и в парике Эми выглядела на семьдесят лет. Пьеса начиналась с того, что старая, смертельно больная певица, лежа на больничной койке, вспоминает всю свою жизнь.
Эми просила родителей не приходить к ней за кулисы до начала спектакля - отчасти из-за грима, но, в основном, потому, что ужасно нервничала. Впервые с начала ее певческой карьеры она волновалась так, что зубы стучали.
Вдруг она ударит в грязь лицом? Вдруг долгие месяцы репетиций окажутся пустой тратой времени и она не сможет играть? Вдруг она забудет текст? Вдруг подведет Колина?
За время работы над спектаклем Эми успела хорошо узнать Колина Терренса. Любящий и нежный муж, отец двух детей и дед четырех внуков, в том, что касалось работы, он был безжалостным, требовал от своих актеров полной отдачи, безупречной игры, меньшее его не устраивало. Не разочаруется ли он в ней после спектакля?
Колин Терренс, предварительно постучавшись, вошел в гримерную.
- Мои родители еще не приехали? - спросила Эми.
- Приехали, они в ложе. - Колин подошел к ней и положил руки на плечи. - Не волнуйся, Эми, у тебя все получится.
Она улыбкой поблагодарила его за поддержку, искренне надеясь, что не обманет его доверие.
Последние полгода были самыми напряженными за всю ее творческую жизнь. Раньше она даже примерно не представляла, какой гигантской изнурительной работы потребует новый проект Колина Терренса. Работа над спектаклем была даже тяжелее трехмесячного турне по Европе, закончившегося перед началом репетиций. Колин, будучи очень милым и приятным в общении человеком, на работе был невероятно требователен. Как автор пьесы и постановщик он имел на это право.
- А… кроме них в ложе есть еще кто-нибудь? - спросила Эми, отводя взгляд.
- Пока нет. - Колин ободряюще сжал ее плечи. - Но еще есть время, до начала спектакля десять минут.
Эми была благодарна Колину за попытку ее поддержать, но они оба понимали, что это лишь слова. Девять месяцев назад Роберт передал ей свои песни и исчез, с тех пор они не общались. Когда Эми поняла, что хочет использовать его песни в спектакле, к делу были подключены адвокаты, Роберт прислал свое письменное согласие по почте. Эми послала ему два билета на премьеру, но ей почему-то не верилось, что он ими воспользуется.
Однако она не переставала надеяться.
Последние полгода были тяжелы не только из-за работы, наоборот, скорее работа позволяла ей забыть о боли, не оставляла Эми времени думать о Роберте, о своей любви к нему.
Виктор тоже не облегчал ей жизнь, он при каждом удобном и неудобном случае пытался отговорить ее от участия в пьесе и вернуть на прежнюю стезю. Но последние полгода, на протяжении которых Эми не покидала Лондон и каждый день знала, где будет завтра, через неделю, через месяц, показали ей, как она устала от постоянных разъездов.
Когда прямой нажим не сработал, Виктор попытался ее уговорить. Как-то раз Эми даже согласилась с ним поужинать, но, выслушав все, что он хотел ей сказать, осталась совершенно не чувствительной к обаянию Бартли.
В отличие от Виктора Роберт никогда не пускал в ход свое обаяние, он просто был таким, каким он был - высокомерным, хотя и уязвимым. Хотя за все девять месяцев, прошедшие со дня их последней встречи на острове, Эми ни разу не говорила с ним даже по телефону, она по-прежнему его любила.
Он не ответил на ее приглашение на премьеру. Только сейчас, когда Колин сообщил, что Роберт не приехал, Эми осознала, как важно для нее было его присутствие в зрительном зале.
Ну почему, почему он не приехал? Она рассчитывала…
- Красивые цветы, - сказал Колин, глядя на букеты, которыми была завалена гримерная.
Эми получила букеты и открытки с пожеланием успеха от друзей, от Оуэнов, которые сейчас находились на съемках где-то в Южной Африке, даже от Виктора, но Роберт не прислал ни строчки.
Ох уж этот Роберт! Если она хочет благополучно пережить сегодняшний вечер, нужно выбросить его из головы!
- Эми. занавес поднимется через пять минут, - напомнил Колин. - Тебе пора. Не волнуйся, все будет отлично. Ни пуха ни пера!
Эми нервно рассмеялась.
- К черту!
Наступил день, ради которого она упорно трудилась полгода, однако без Роберта… Эми надеялась, почти верила, что он забудет все плохое, что между ними было, и появится на премьере, чтобы, по крайней мере, услышать собственную музыку, звучащую со сцены. Она ошиблась.
Но в зале мои родители, напомнила себе Эми, я обязана им многим, если не всем… Ради них я сыграю сегодня так, как должна сыграть.
Она вышла на сцену, легла на койку, приняла нужную позу и стала ждать. Профессионализм и шесть месяцев репетиций сделали свое дело: как только занавес поднялся, все тревоги Эми и посторонние мысли исчезли, она перевоплотилась в свою героиню, Кэтлин.
Спектакль прошел на одном дыхании. Финальная сцена, когда умирающая Кэтлин воссоединяется с мужчиной, которого любила всю жизнь, но от которого пятьдесят лет назад отказалась ради карьеры, привела зал в состояние оцепенения. Несколько секунд было тихо, а затем зал взорвался аплодисментами. Казалось, от их грохота рухнет крыша.
Эми сбилась со счета, сколько раз она, Колин и исполнители ведущих ролей выходили на поклон. Публика не желала их отпускать. Эми не хватало рук, чтобы удержать все букеты, которыми одарили ее зрители, она была тронута до слез. Наконец она позволила себе поднять глаза на ложу, где сидели ее родители.
Слово "гордость" было слишком слабым для описания того, что выражали их лица. Магда, не таясь, плакала от счастья, Тед улыбался во весь рот. Перед тем как уйти со сцены, Эми помахала им рукой.
За закрытым занавесом актеры, участники спектакля, обнимали друг друга и поздравляли с успешной премьерой.
Колин подошел к Эми, обнял ее, приподнял над полом, сминая цветы, которые она держала в руках, и закружил.
- Молодчина, Эми! Ты сделала это!
- Мы сделали, - уточнила она, смеясь. - Без тебя никто из нас ничего бы не смог.
- Помяни мое слово, Эми, пьеса не сойдет со сцены много месяцев!
Никогда еще Эми не была так счастлива, сделать ее еще счастливее могло только одно… Нет, мысленно оборвала она себя, не стоит думать о Роберте. Он не позвонил, не прислал открытку, не говоря уже о том, что не появился на премьере. Очевидно, он хочет навсегда вычеркнуть из памяти отрезок жизни, связанный с островом Айлей. Значит, лучше его забыть.
Но легче сказать, чем сделать. Вернувшись в гримерную, Эми не стала включать верхний свет, лишь зажгла лампочку перед зеркалом и посмотрела на свое отражение. Казалось, с тех пор как она гримировалась перед выходом на сцену, прошло всего несколько минут, но в действительности она покинула гримерную два часа назад. Два часа волнений и восторга!
В темноте за ее спиной мелькнула какая-то тень. Невольно вскрикнув от испуга, Эми повернулась к непрошеному гостю и услышала знакомый голос с американским акцентом:
- Не пугайся, я пришел с миром.
Роберт выступил из темноты, Эми уставилась на него, как на привидение. Как он сюда попал? Откуда?
Роберт криво улыбнулся, в серых глазах вспыхнули огоньки. Черный смокинг и белоснежная рубашка оттеняли его элегантную мужественность. Он окинул взглядом цветы, которые Эми охапкой свалила на столик, заметил смятые розы и печально усмехнулся.
- Тебе не понравились мои цветы?
Эми заморгала. Роберт бросил ей красные розы?
- Неужели ты думала, что я пропущу твой первый спектакль?
Не только первый, второй, третий, но и все последующие, если говорить начистоту. Но Роберт все-таки приехал!
Наконец к Эми вернулся дар речи, хотя голос все еще звучал как-то странно:
- Ты видел спектакль?
Роберт кивнул.
- Я сидел в ложе вместе с твоими родителями.
Эми нахмурилась.
- Но я тебя не видела!
- Я и надеялся, что ты не увидишь, - со смешком сказал он. - Не хотел отвлекать твое внимание. Пока ты принимала заслуженные аплодисменты, я прошел за кулисы. Мне хотелось поздравить тебя наедине, - добавил Роберт охрипшим голосом.
Эми натужно сглотнула, она еще не оправилась от потрясения, вызванного его неожиданным появлением.
- Тебе нужно было выйти на поклон вместе с нами, - прошептала она.
Роберт отрицательно покачал головой.
- Нет, Эми, это твой вечер, только твой. Тед и Магда очень тобой гордятся, - с чувством сказал он. - И они имеют на это право. Ты рисковала, сменив амплуа, но риск полностью оправдался. Ты была великолепна!
Эми неуверенно вздохнула, чувствуя, что того и гляди расплачется. Ей все еще не верилось, что Роберт с ней.
- А ты, - тихо спросила она, - у тебя все наладилось?
В последние полгода у Эми был настолько напряженный график работы, что она ни разу даже не звонила Синди, тем более не встречалась с ней, поэтому она ничего не знала о жизни Роберта с тех пор, как он уехал с острова.
- Я…
- Эми, ты была великолепна! - В гримерную влетела Магда, за ней вошли Тед, Колин и несколько членов труппы.
Эми обняла родителей, то и дело поглядывая на Роберта: не уйдет ли он, так и не поговорив с ней по-настоящему? Видя, что Роберт постепенно продвигается к двери, она схватила Колина за руку.
- Колин, здесь присутствует автор музыки к спектаклю! - Она кивнула на Роберта. - Думаю, он должен остаться на банкет, ты согласен?
В ее голосе проскользнули нотки отчаяния: Роберт уже стоял в дверях.
- Да, конечно! - согласился Колин и шагнул к Роберту.