Она резко остановилась и посмотрела на него со смесью недоверия и облегчения:
- А ты?
Она была вспыльчива, и Брок решил не давить.
- Если ты получишь солнечный удар, мне со своей неработающей ногой, будет совсем непросто дотащить тебя до коттеджа.
Она нахмурилась:
- Ты хочешь поставить под сомнение мою физическую форму?
- Совсем нет, по сравнению со мной ты находишься в прекрасной физической форме. Просто ты давно не тренировалась.
Она открыла рот, собираясь протестовать, но передумала.
- Позволь угостить тебя завтраком, - сказал он, направляясь в сторону кофейни.
- Я так перегрелась, что мне совсем не хочется есть, - пробормотала она со вздохом.
- Посмотрим, - ответил он.
Через полчаса, осушив три стакана ледяной воды, стакан апельсинового сока и чашку кофе, Келли набросилась на горячие оладьи и яичницу с беконом. Казалось, она не ела несколько дней подряд.
- Еще сиропа? - спросил он, приподнимая кувшинчик.
Она отрицательно затрясла головой:
- Нет, спасибо.
- А может, еще оладий? - спросил он, не в силах сдержать смешок.
Со ртом, набитым едой, Келли пристально посмотрела на него, пытаясь поймать его взгляд. Она поспешно прожевала и проглотила остатки завтрака.
- Ну давай, скажи же, - сказала она, делая глоток кофе.
- Что сказать?
- Что говорил мне, что я захочу позавтракать. Интересно, как ты догадался?
- У тебя на кухне я видел, чем ты питалась в последнее время, и догадался, что когда-нибудь тебе надоест поглощать одни сухие завтраки. Когда в последний раз ты нормально ела?
- Не так уж давно, - ответила она немного агрессивно.
- И что же ты ела, если не секрет?
Келли схватила еще одну оладью:
- На прошлой неделе я съела немного сырных… - Она снова набила полный рот, и слова стали неразборчивы.
- Прости, я не понял, что ты ела на прошлой неделе?
Она посмотрела на него, вертя в пальцах ягоду клубники.
- На прошлой неделе я ела сырные крекеры.
- Ах, - сказал он, пряча улыбку, - рад слышать, что ты придерживаешься здоровой диеты.
Она подняла клубнику к самым глазам, а потом снова положила ее на тарелку.
- Я не могу есть, когда у меня полно срочной работы.
- В этом мы похожи. Когда у меня в жизни был тяжелый период, я питался одним арахисом в шоколаде и кофе.
- Как приятно слышать, что ты иногда устраиваешь себе разгрузочные дни. Хотя не думаю, что ты делаешь это очень часто.
Он наблюдал, как она подносит к губам клубнику.
- Ты уверена, что хочешь чесаться остаток дня?
Она удивленно распахнула глаза и положила клубнику на тарелку.
- А откуда ты знаешь, что у меня на нее аллергия?
- Роб рассказывал.
Она раздраженно подняла глаза к потолку:
- Вот болтун. Что еще он тебе рассказывал?
- Ничего особенного, всего лишь поведал о твоей семье, обо всех твоих болячках, образовании, карьерном росте и истории вашего знакомства.
- Ну вот что, это нечестно, ты знаешь обо мне все, а мне Роб рассказывал только о том, как ты привлекателен, какой хороший ты командир и как быстро ты бегаешь.
От этих слов Брок почувствовал себя неловко.
- Теперь я бегаю совсем не так быстро.
- Но ты можешь обогнать меня.
- Да уж, ты просто великая спортсменка… - Он оборвал себя, увидев ее широко распахнутые глаза.
- Ах, извините. Видишь ли, у меня нет подготовки морского пехотинца и таких мускулов. - Она вздернула подбородок. - Вы только посмотрите на эти мышцы, - она ткнула пальцем в его руку, - ты просто хвастун.
Брок хихикнул - ему было приятно получить этот скрытый комплимент. Он бросил оценивающий взгляд на ее женственную фигуру, потом еще один, как будто хотел подтвердить свои соображения.
- Поверь мне, твое тело смотрится не так уж плохо.
Они встретились взглядами, и Броку показалось, что между ними промелькнула искра.
Келли прокашлялась и сделала небольшой глоток холодной воды.
- Ты слишком добр ко мне. Спасибо за завтрак. Думаю, мне пора домой. - Она улыбнулась. - Не могу же я продолжить тренировку после такой плотной еды.
- Действительно. - Он бросил на стол несколько долларов. - Хотя это было бы совсем неплохо. Только представь: кровь стучит у тебя в жилах, лицо овевает морской бриз и ярко светит солнце. - Он все еще подшучивал над ней.
- А солнечный удар готовит новую атаку, - добавила она с непроницаемым лицом. - Ты уверен, что у морских пехотинцев не развивается особая жестокость?
Они выходили из кафе.
- Нет, - ответил Брок, разглядывая ее спину. Ты можешь смотреть, но не смей трогать. - Мы мазохисты. Все мы мазохисты.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Из жаргона морских пехотинцев: действовать по принципу резины - быть гибким.
На следующее утро Брок вновь постучался в дверь Келли. Она опять была в ночной рубашке, но на этот раз, по крайней мере, проснулась к его приходу. "Процесс пошел", - подумал он.
- Извини, еще не готова. Вчера на меня снизошло вдохновение, и я просидела за работой до поздней ночи, - сказала Келли. - Хотя планировала лечь пораньше, чтобы не ударить лицом в грязь, как вчера… А сегодня, кажется, жарко.
- Восемьдесят два градуса по Фаренгейту, влажность…
- …триста процентов, - закончила она с ухмылкой. - Это одна из наиболее приятных особенностей морского климата. Я буду готова через минуту. Ты уверен, что не хочешь пробежаться в одиночестве? Из-за меня тебе приходится все время сбавлять темп.
Сегодня не придется, он уже совершил одну пробежку этим утром.
- И не надейся. Эй, не хочешь показать мне свои новые рисунки?
- Даже не знаю, - осторожно ответила она. - В последнее время я сомневаюсь в гениальности своих творений. Уж лучше продемонстрирую свои шрамы.
- Какой шрам ты имеешь в виду - после операции аппендицита или шрам после падения с велосипеда? - спросил Брок.
Глаза у нее стали большие, как блюдца.
- Ну вот, опять. Осталось ли хоть что-нибудь, чего он тебе не рассказал?
- Скажу, когда узнаю.
- Пора менять ситуацию, это нечестно, тебе придется рассказать о себе, - прорычала она.
Брок пожал плечами:
- Нет проблем. Хотя и рассказывать-то особенно нечего, я не такая интересная личность, как ты.
Келли закатила глаза.
- Ну да, конечно. Дай мне минуту, чтобы переодеться, и будь готов отвечать на мои вопросы во время пробежки.
Через несколько минут спустя они уже бежали по пляжу, и она немедленно начала забрасывать его вопросами:
- Какой твой любимый цвет?
- Голубой, как и у тебя.
Она улыбнулась и покачала головой.
- Где ты родился?
- В городе Колумбус, штат Огайо. А ты родилась в Пайн-Крик в Северной Калифорнии.
- Что ты будешь делать теперь, когда твоя служба в корпусе морских пехотинцев окончена?
- Буду заниматься архитектурой. Я еще в колледже выбрал ее в качестве профилирующей дисциплины, а в институте моей специализацией было строительное проектирование. Уеду в Атланту и устроюсь там в какую-нибудь крупную фирму.
Келли сморщила нос:
- Не люблю больших городов.
- Да, знаю, Роб говорил об этом. Но в Атланте много возможностей. Думаю, это неплохое место для начала новой карьеры.
Она сбавила шаг.
- Тебе не нравится, когда тебя расспрашивают о военной карьере?
- Совсем нет, - ответил Брок, отрицательно покачав головой. - Я просто не люблю углубляться в подробности. Ты же знаешь, моя военная карьера закончилась совсем не так, как бы мне хотелось.
В ее глазах отразились грусть и сочувствие.
- Твое выздоровление было совсем не легким, да?
Он хотел ответить, что все могло быть и хуже, но не захотел причинять ей боль воспоминаниями о Робе.
- Когда я пробыл в госпитале уже пару недель, меня навестил инструктор по строевой подготовке из учебного лагеря новобранцев и сказал, что, если я начну жалеть себя, он соберет своих солдат и устроит вечеринку под названием "Капитан Брок - маменькин сынок и сопляк".
- Как мило. Это такая особая мотивация, что ли?
Брок хмыкнул:
- В некотором роде. Сержант Рискоу просто эксперт по мотивациям. Когда мы были в лагере для новобранцев, он придумывал нам прозвища вроде: дамочки, тупицы, подонки. Эх, всего и не упомнишь.
- Ну и придурок! Каждый раз, когда Роб рассказывал мне о вашем лагере новобранцев, я просто теряла дар речи. Все так жестоко и грубо!
- Таким образом нас пытались научить терпению и уважению за очень короткий срок.
- Не понимаю, зачем при этом надо быть таким жестоким.
- Просто это ранит твою творческую и нежную натуру, - сказал он, не в силах сдержать улыбку.
- Это ранит всю мою натуру, - обиженно сказала она. - Хорошо, еще один вопрос. Что ты любишь из еды? Дай угадаю. Наверное, бифштекс и жареную картошку.
Он не мог не поддразнить ее:
- Вообще-то я собирался сказать, что люблю заварные пирожные и те маленькие бутерброды с огурцами, которые подают к чаю.
Она не сразу поняла его слова, а когда поняла, то рассмеялась и ответила:
- Да ты просто морочишь мне голову.
- А все потому, что иногда ты слишком доверчива.
Уголки ее губ поднялись в улыбке.
- Я представляла тебя совсем не таким забавным, - сказала она.
Он посмотрел ей прямо в глаза. "А я представлял тебя совсем не такой печальной". Брок не сказал этого вслух. Странно, но ему хотелось видеть, как она смеется.
- Ты стараешься меня отвлечь, чтобы я сбавил скорость и тебе не пришлось выкладываться по полной программе, - сказал он и побежал немного быстрее.
Келли скорчила гримасу.
- А разве мы и так не выкладываемся по полной программе?
Брок лишь злобно усмехнулся.
К концу пробежки Келли выудила из него немного сведений о его семье и даже о его бывших подружках. Нога снова разболелась.
Она, наверное, поняла это.
- Заходи, давай чего-нибудь выпьем.
- А неужели у тебя хоть что-то есть? - поддразнил он ее, напоминая о пустых кухонных шкафах.
Она с упреком посмотрела на него.
- Конечно. У меня есть вода и кофе и даже немного выдохшейся газировки.
- Как я могу отказаться от такого заманчивого предложения? А если ты еще добавишь в этот перечень знакомство с твоими новыми творениями, я буду просто сражен. Она сморщила нос:
- Ты уверен, что действительно хочешь этого?
- Тогда ты можешь продемонстрировать мне свои великолепные шрамы, - предложил он.
Их взгляды встретились, и Брок снова почувствовал, как между ними пробежала искра.
- Хорошо, я покажу тебе свои работы. Только не будь слишком строг.
Испытывая некоторое любопытство, он взял из рук Келли стакан воды и проследовал за ней в дальнюю комнату, где вместо занавесок на окнах висели простыни. Комната была завалена картинами, а пол был устелен забракованными и смятыми набросками. У окна стоял большой стол.
Она подошла к небрежно сложенным холстам, на которых была изображена маленькая девочка с большими голубыми глазами и светлыми волосами, торчащими в разные стороны. На одной из картин облака, висевшие у нее над головой, были похожи на уродливые полупрозрачные лица. На другой девочку хлестал сильный ветер и она пыталась укрыться от него за большим деревом. На третьей платьице девочки было насквозь мокрым от дождя, хотя в руке она держала большой красный зонтик.
- Кажется, ей не везет с погодой, - заметил Брок.
- Это и есть те самые мрачные картины, о которых я тебе говорила. Теперь мне нужно нарисовать светлые, радостные, солнечные картины, а я не знаю, получится ли у меня.
- Попробуй притвориться, - предложил он.
- Притвориться?
- Да, притворись, что ты светлая, радостная и солнечная, хотя бы на несколько часов, и посмотри, что из этого получится. Когда я служил в войсках, мне часто приходилось притворяться, что мне что-то нравится, хотя на самом деле это было не так.
Она прислушивалась к его словам со скептическим выражением лица.
- Не знаю, получится ли. Ведь творчество должно быть искренним.
Он пожал плечами.
- Я просто предложил. - Его взгляд упал на картину с изображением океана, в котором отражалось затянутое облаками небо.
Ему понравились мягкие переливы голубого, серого и белого. На волнах бесцельно качался красный спасательный жилет.
- Что ты об этом думаешь? - спросила Келли.
- Честно?
- Да, я выдержу твою критику, - сказала она с улыбкой.
- В этом есть что-то унылое и сексуальное. Красный цвет спасательного жилета напоминает мне красную помаду. Надеюсь, эта иллюстрация не войдет в детскую книгу?
- Нет, - рассмеялась она.
- Ты когда-нибудь думала о собственной выставке?
- Нет.
- Но почему?
Келли пожала плечами.
- Не знаю, мне проще было бы пройтись голой по главной улице города. Я вкладываю слишком много личного в свои картины.
- Хм, - сказал он, вновь рассматривая океан. - Мне в голову пришла одна мысль.
- Что за мысль?
- Что ты считаешь смыслом своего творчества? - спросил он, вспоминая занятия по искусству, которые посещал в колледже.
Она задумалась.
- Я думаю, что у моего творчества может быть несколько целей. Это, конечно, способ самовыражения, способ выражения эмоций и чувств. Так я делюсь своими переживаниями. Разве у тебя не портится настроение от плохой погоды?
- Значит, твои картины помогают людям почувствовать себя не такими одинокими? - спросил он.
Келли помолчала и с улыбкой ответила:
- Наверное, так. Но меня бросало в холодный пот, стоило мне представить публичную экспозицию своих картин. - Она обхватила себя руками. - Роб всегда мечтал о моей выставке. - Келли закрыла глаза. - Но он также мечтал, чтобы я занялась парашютным спортом, научилась ездить на велосипеде без рук и купаться голышом.
- Вот это дружок, - сказал Брок со смешком.
Келли улыбнулась и встретилась с ним взглядом.
- Он всегда втягивал меня в разные авантюры.
- Тебе это нравилось?
- Иногда. Но чаще мне хотелось просто посидеть за кухонным столом несколько часов и порисовать в альбоме.
- А я-то всегда думал, что от долгого сидения тело сводит судорогой.
- Ты просто никогда не пробовал. Сидение за кухонным столом в течение долгого времени безопасно для здоровья.
Келли была так мила, что Броку хотелось прижать ее к себе. Это было совсем на него не похоже. Может, это последствие той страшной ночи?
- Ну и как прошло купание голышом?
Она отвела взгляд.
- Нас застукали. Точнее, застукали меня. Когда мы услышали, что кто-то идет, Роб успел натянуть шорты, а мои вещи кто-то стащил. Мне пришлось стоять в воде так долго, что я вся посинела.
Брок подавил смешок.
- Что-то новенькое, я никогда не слышал этой истории.
- Я пригрозила Робу, что не буду с ним разговаривать, если он кому-нибудь об этом расскажет.
Брок заметил, что выражение приятной задумчивости на ее лице сменилось горькой тоской, и почувствовал, как сжался у него желудок. Он демонстративно посмотрел на пол, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей. Келли вспыхнула:
- Жуткий беспорядок. Я сейчас все соберу.
Брок нагнулся, чтобы помочь.
- Кажется, на полу картин больше, чем на стенах, - заметил он.
Келли рассмеялась.
- Намного больше. Один из способов создать что-нибудь действительно стоящее - это не бояться потратить краску и бумагу на всякую чушь.
Брок хотел было развернуть один из смятых набросков, но Келли решительно схватила его за руку.
- Нет, не надо. Я позволила тебе посмотреть на мою студию, но не позволяла рассматривать мои неудачные картины.
- Откуда ты знаешь, что эта картина неудачна? Возможно, мое мнение окажется иным.
- Меня не интересует твое мнение, мне важно то, что я сама думаю о своих работах.
Ее тонкие, аристократические пальцы, которыми она сжимала его руку, вызывали в нем странное волнение. В ее глазах застыли решительность и агрессивность. Пора было прекращать этот бесполезный спор.
- Твой приказной тон напоминает мне инструктора по строевой подготовке.
- По крайней мере, в пределах своей студии я могу диктовать свои правила.
- Понимаю, понимаю: ты считаешь себя богиней в этом маленьком уголке вселенной, - сыронизировал он.
- Я бы не стала употреблять слово "богиня", - ответила она сухо.
- Ты просто слишком редко смотришься в зеркало, - сказал Брок, отбрасывая в сторону смятый набросок.
Келли смотрела на него немигающим взглядом, и он вновь почувствовал, как между ними вспыхнуло притяжение. Судя по ее прерывистому дыханию, она почувствовала то же самое. Она резко отдернула ладонь.
- Роб рассказывал мне о твоем успехе у женщин. Наверное, тебе помогает умение льстить.
Брок пожал плечами, но промолчал - бесполезно перечить женщине, когда она в таком состоянии.
- Почему ты молчишь? Ты не согласен со мной?
- Разве мое мнение имеет для тебя значение?
- Да, имеет.
Он отрицательно покачал головой и поднял с пола еще один лист бумаги.
- Не скажу.
Келли мягко положила руку на его плечо.
- Мне интересно, правда. И потом, это нечестно с твоей стороны, обо мне ты знаешь все.
Чувствуя себя немного неловко, Брок вздохнул.
- Ну, хорошо. Ты, наверное, посчитаешь меня излишне самоуверенным, но мне никогда не приходилось прикладывать особых усилий, чтобы привлечь внимание понравившейся мне женщины.
Она в изумлении открыла рот.
- Ты действительно чертовски самоуверен.
- Я же говорил.
- Еще Роб рассказывал, что своих подружек ты менял как перчатки.
Почему-то Броку было небезразлично, что думает о нем Келли. Он почти оправдывался:
- Я никогда не давал обещаний, которых не мог выполнить, с самого начала наших отношений женщины понимали, что я с ними ненадолго. Я и сам не знаю, чем так привлекаю противоположный пол.
- Я знаю. У тебя такие черные и дикие глаза, что женщинам очень хочется приручить тебя.
- Ты сказала "женщинам", - Брок понизил голос. - Значит ли это, что ты говорила и о себе?
- Нет, - быстро ответила Келли, пятясь назад. - Мне никогда не нравились мрачные и угрюмые мужчины.
Брок медленно приблизился к ней.
- Так ты думаешь, что я мрачный и угрюмый?
- Я бы не сказала, что ты часто смеешься.
- Я заставляю тебя нервничать?
Ее глаза сказали "да", но она отрицательно покачала головой.
Его глаза сузились.
- Почему ты так нервничаешь в моем присутствии?
Келли отступила от него на шаг и вздохнула.
- Просто ты не похож на тех мужчин, с которыми я привыкла общаться.
- Ты привыкла к парню, живущему по соседству, который постоянно впутывает тебя в разные истории?
- Да.
Она заправила прядь волос за ухо. Брок видел, как в ней борются два чувства - горе от потери мужа и влечение к новому мужчине. Последнее ему было понятно, его и самого неудержимо влекло к Келли.