- Резкие слова? - в испуге переспросила Лия. - Что именно он тебе наговорил?
В ответ повисла длинная, тяжелая пауза. Наконец Конрад ответил:
- Ну, как тебе сказать… В общем, много всего. Давай просто скажем, что у нас с ним состоялся несколько напряженный разговор, и забудем обо всем этом. Должен признать, что во многом Хантер был абсолютно прав - в особенности в том, что касалось твоего объявления.
Значит, Хантер действительно отругал Конрада за ее объявление. Следовало догадаться обо всем раньше.
- И в чем же это он был прав? - поинтересовалась Лия.
- Мне не следовало соглашаться, чтобы ты поместила в газете объявление о том, что тебе требуется муж, - немедленно ответил Конрад. - Сейчас, когда я думаю об этом, я сам понимаю, насколько это был идиотский совет. До тех пор пока Хантер не заговорил об этом, мне и в голову не приходило, что на твое объявление мог откликнуться какой-нибудь опасный сумасшедший и мы узнали бы обо всем слишком поздно. Если бы с тобой что-нибудь случилось, я ни за что не простил бы себе.
К сожалению, это "что-то" уже случилось. На объявление откликнулся сам Хантер. Лии было отвратительно сознавать, что только она понимает, как жестоко посмеялась над ней судьба.
- Ну, что ты, ведь все это только к лучшему, - стиснув зубы, солгала она. - Так что не беспокойся. - Заручившись согласием Конрада стать посаженым отцом и отвести ее к алтарю, Лия поспешила закончить разговор и повесила трубку.
Следующие два дня пролетели в сплошном водовороте множества дел. Пришлось срочно решать, какой ресторан поставит угощение и какая фирма привезет цветы, в чем будут официанты, как будет украшен дом. Кроме того, надо было успеть получить самый важный документ - разрешение на заключение брака. Наконец наступил момент, когда Лия сдалась и попросила бабушку и Инес Арройя заняться всеми предсвадебными мелочами.
- Решайте сами, - умоляюще обратилась она к ним. - Только постарайтесь, чтобы все вышло поскромнее и попроще.
- Но, seсorita, por favor , - запротестовала Инес. - Ведь это свадьба, и все должно быть по высшему разряду. А что, если мы сделаем что-то не так? Тогда вы будете очень несчастливы. Разве вам все равно?
А разве нет? Лия торопливо отвернулась. Да, ей совсем не все равно, в этом-то все дело. Разве можно готовиться к свадьбе, о которой она когда-то столько мечтала - как мечтает любая женщина, - если ее брак сплошная фикция, далекая от ее грез?
- Что бы вы ни придумали, все будет отлично, - бесстрастным голосом ответила она Инес. - Только прошу тебя, не забудь: я хочу, чтобы все было поскромнее.
- А как насчет платья? - напомнила ей Роуз, когда Лия уже совсем собралась уйти. - Или ты намеренно стараешься не думать о такой мелочи?
- Мне казалось, я вполне могу купить что-нибудь подходящее в четверг, - ответила Лия, отказываясь признать, что бабуля совершенно права.
Однако Роуз проявила свое обычное упрямство и настойчивость:
- Нет, нет, ни за что, девочка. У меня есть для тебя очень подходящее платье. Его надевала в день свадьбы твоя мать, и это самое необыкновенное платье из всех, что мне когда-либо приходилось видеть. Если память мне не изменяет, оно должно быть в одной из коробок на чердаке. Найди его и проверь, хорошо ли оно сидит. Но, с другой стороны, ты так похожа на свою мать, что я удивлюсь, если оно тебе не подойдет.
Лия повиновалась, но весьма неохотно. Потребовалось организовать настоящие раскопки, но вот наконец ей удалось обнаружить громадную, плотно запечатанную коробку, на которой были написаны имя ее матери и дата ее свадьбы с отцом. Обтерев пыль, Лия потащила коробку вниз. Она не стала возвращаться в кухню, решив, что лучше одна у себя в комнате как следует рассмотрит венчальное платье матери. Заперев дверь, она поставила коробку на пол и осторожно открыла крышку.
Лия присела на пятки и почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Бабуля оказалась права. Никогда в жизни Лии не доводилось видеть столь необычного платья. Мама была учительницей, преподававшей историю средних веков, и платье было доказательством ее увлечения своей профессией - даже прозрачная, как туман на заре, фата и серебряный обруч, которым она крепилась к прическе, напоминали старинные гравюры. Это был прекрасный и романтичный наряд, надеть который, должно быть, мечтает в день свадьбы каждая молодая женщина.
И тотчас же Лия возненавидела это платье - столь сильно, что у нее задрожали руки.
Такое платье обещало наслаждение и счастье и едва ли подходило для заключения обычной деловой сделки, в которую суждено превратиться ее браку. Платье как будто говорило, что вся жизнь пройдет с улыбкой, в любви и согласии, тогда как от своего поддельного брака Лия ждала лишь ссор и споров. Кроме того, платье предсказывало вечную, страстную любовь, любовь до гроба, тогда как от своего будущего мужа Лия ждала лишь боли и страданий. Ей страстно хотелось, чтобы ее будущее стало именно таким, как обещало это волшебное платье, но она сознавала, что все это - только пустые мечты.
Этот брак должен стать актом мести, и сама она отныне лишь пешка в игре, которую затеял Хантер. Таким образом он просто пытается свести с ней счеты, отомстить за то, что когда-то ее отец так жестоко обошелся с ним. Еще немного - и Хантер вступит в замок своего поверженного врага, и сама Лия сдастся на милость победителя. Долго ли она продержится, прежде чем Хантер завладеет и ею? Сколько времени пройдет до той минуты, когда он сможет не только командовать на ранчо, но и повелевать ее сердцем и душой?
Скоро ли ему удастся отомстить ей?
Осторожно прикасаясь к старому картону, Лия накрыла коробку крышкой. Нет, она не может надеть мамино подвенечное платье. Этого нельзя делать. Это будет… кощунство, святотатство. Ей надо съездить в город и подыскать себе подходящий костюм цвета слоновой кости, в котором будет так легко думать о современных браках и молниеносных разводах. А вместо прозрачной фаты она купит себе небольшую шляпку смелого фасона, и никому тогда и в голову не придет назвать ее брак "романтичным".
Не давая себе времени передумать, Лия затолкала коробку под кровать. Затем, выбежав на улицу, свистнула, подзывая Фантазера, неожиданно почувствовав, что ей необходимо ощутить состояние необъезженной лошади - ощутить свободу вести себя так, как хочется только ей, и никому больше. Однако Фантазер не явился на ее зов. В эту минуту Лии показалось, что еще никогда в жизни она не чувствовала себя более одинокой.
- Как это, что ты такое говоришь? Почему я не могу надеть костюм? - решительно возразила Лия, обращаясь к Инес. - Почему? Где костюм?
- Arrunina, seсorita, lo siento.
- Испорчен? Каким образом?
- Это все утюг - я прожгла дыру в вашем наряде!
- Да ведь костюм не надо было гладить!
Похоже, экономка готова была расплакаться.
- Простите! Мне просто хотелось, чтобы в этот день, такой особенный для вас, все вышло как можно лучше. Я так волнуюсь, что… - Она принялась ломать руки. - Простите меня!
- Все в порядке, Инес, - со вздохом ответила ей Лия. - Но ведь меньше чем через час я выхожу замуж. Что же мне теперь надевать? Я же не могу пойти вот так, - она указала на шелковое с кружевами белье, видневшееся под халатом.
- Seсora Роуз, она предлагает вам надеть платье вашей madre. Es perfecto, si?
Лия прикрыла глаза, неожиданно догадавшись, что произошло на самом деле. Ей вдруг стал ясен дьявольски хитрый план проницательной бабули, которая до этого момента почему-то ни во что не вмешивалась. Ах, старая упрямица… Не успела Лия собраться с духом, чтобы вытащить из платяного шкафа первое же платье, какое попадется под руку, как Инес уже разложила на кровати мамино подвенечное платье. Украшенный множеством легких, как лебединый пух, оборок, серебристо-белый шелк переливался на покрывале, словно водопад сверкающих брызг волшебного потока.
В ту же секунду Лия потеряла голову. Она дотронулась до облегающего лифа - он немного походил на корсаж, расшитый крошечными серебряными бусинками, узор которых напоминал пчелиные соты, и блестящими серебристыми нитями. Ей показалось, что тонкая, как осенняя паутинка, вуаль, должно быть, соткана каким-то чародеем. Это было необыкновенное платье. И, помимо всего прочего, это мамино платье.
Понимая, что все споры бесполезны, Лия позволила экономке надеть на себя платье. Он сидело, словно было сшито на заказ, но Лия этому нисколько не удивилась. Длинные узкие рукава с буфами были расшиты так же, как и лиф, а пышные складки юбки ниспадали почти до самого ковра.
- Пояс, seсorita, - сказала Инес.
Экономка взяла с кровати серебряную цепочку и дважды обвила ею талию Лии, застегнув спереди украшенную жемчугом пряжку. Концы цепи, к которой были прикреплены две крошечные фигурки единорогов, покачивались у колен, и серебряные безделушки позванивали, словно маленькие куранты, при каждом ее движении.
- Символ чистоты, - пробормотала экономка, притрагиваясь к фигуркам.
- Едва ли это к месту, - сухо откликнулась Лия. - Интересно, может быть, у нас еще есть время заменить их чем-нибудь?
- Вы чисты сердцем - а это самое главное, - упрямо ответила ей Инес. - Теперь я причешу вас. Или, может быть, вы распустите волосы?
- Я думала, может, стоит их заплести.
- О, нет seсorita. А что, если не так и не так? - Не дожидаясь ответа Лии, Инес быстро заплела две тонкие косички по обе стороны лица девушки, вплетая в каждую по серебряной нити. Стянув косички на затылке, экономка уложила их затейливым узлом.
- Смотрится красиво, - согласилась Лия.
- А остальные волосы мы просто распустим, - сказала Инес, осторожно расчесывая доходившие Лии до бедер локоны и стараясь заставить их лежать как надо. Под самый конец она накинула фату и закрепила ее серебряным обручем. Отступив назад, Инес всплеснула руками, увидев результат своих трудов. - Que hermosa. Seсor Хантер, ему так повезло!
Лия не отвечала. А что тут можно было сказать? Что везение не имеет к происходящему никакого отношения? Что все это, скорее, можно назвать невезением? Да, именно так - ее невезением.
- Сколько у нас осталось времени? - спросила она вместо ответа.
- Только несколько минут, не больше. Seсor Майклз уже ждет вас внизу, около лестницы.
- Я готова, - объявила Лия. Взяв в руки букет из самых красивых диких цветов, заботливо собранных детишками Арройя, она поцеловала Инес в щеку. - Спасибо тебе за помощь. Спускайся без меня. Я спущусь сама, только через минутку.
Экономка прикрыла за собой дверь, и вот, оставшись наконец одна, Лия поглядела на незнакомку, смотревшую на нее из зеркала. Интересно, что подумает Хантер? - обеспокоенно размышляла она. Может быть, ее платье покажется ему смешным? Или, наоборот, сказочно прекрасным? Да и придет ли когда-нибудь день, когда ему станет не все равно, что на ней надето и как она выглядит? Лия прикрыла глаза и быстро зашептала молитву, отчаянно надеясь, что придет день, и Хантер сможет обрести в этом браке и счастье, и душевный мир… что, может быть… может быть, он обретет и любовь. Это помогло ей немного расслабиться, и Лия отвернулась от зеркала. Медлить больше нельзя. Пора спускаться к гостям.
Едва она сделала несколько осторожных шагов вниз по лестнице, расшитая серебристым жемчугом юбка заплескалась у ее ног, подобно облакам сверкающего тумана. Конрад ждал на нижней ступеньке лестницы. Подняв глаза, он застыл, и она была ему благодарна, так как надеялась встретить именно такую реакцию. Не веря своим глазам, он ошеломленно смотрел на нее, приоткрыв от удивления рот.
- Лия… - произнес он едва слышно, и голос его неожиданно прозвучал хрипло и взволнованно. - Мой Бог, ты похожа на фею. При виде тебя я сожалею о том, что…
Лия спустилась еще на несколько ступенек, и лукавая улыбка заиграла на ее губах.
- О чем же именно?
- Я сожалею о том, что не отговорил тебя печатать в газете это дурацкое объявление, - признался он. - Ты действительно уверена, что тебе нужен этот брак? Ведь еще не поздно передумать.
Отвечая ему, она не колебалась ни секунды.
- Уже слишком поздно, и ты сам это прекрасно понимаешь. Но все это неважно. Я не передумаю.
Не решаясь спорить с ней, Конрад кивнул.
- Ну, тогда ладно. - Он предложил ей руку. - Пошли?
Продев руку под его локоть, она прошла рядом с ним в большой зал. Эта комната была предназначена для дружеских встреч и развлечений, а потому тянулась во всю длину дома. Остановившись на пороге, Лия изумленно осмотрелась по сторонам. Громадные вазы с цветами украшали комнату, и воздух был напоен сладким ароматом. Повсюду разливался золотистый свет от множества свечей, так что ни единая электрическая лампочка не нарушала своим грубым светом романтического впечатления.
Взгляд Лии метнулся к дальнему концу зала, где стоял Хантер, и сердце сильнее застучало в ее груди. Наемный работник, необузданный ковбой, с которым она была когда-то знакома, исчез, уступив место незнакомцу в смокинге, причем светская одежда сидела на нем столь же непринужденно и привычно, как и поношенные джинсы. Ей еще ни разу не доводилось видеть Хантера столь нарядно одетым, но вид у него был отчужденный и настороженный.
Его волосы блестели в золотистом сиянии свечей, отливая иссиня-черными бликами. Казалось, он почти не замечал происходящего вокруг. Глядя на него, Лия в очередной раз удивилась тому, какие у него высокие скулы и как четко очерчены линии его лица.
Неожиданная тишина, наступившая при появлении Лии, привлекла внимание Хантера, и он обернулся, устремив на нее пронзительный взгляд. В его взоре горел такой страстный огонь, что казалось, Хантер с трудом сдерживается. Пальцы Лии крепче сжали букет, и внезапно даже стало страшно, у нее похолодели руки. Она заметила, что небрежное безразличие Хантера ко всему происходящему исчезло, сменившись напряженным вниманием, которое почти испугало ее. Он стал похож на древнего воина, устремившего взгляд на только что захваченную добычу. И именно Лии суждено стать этой добычей… Ей потребовалось немалое усилие, чтобы не подхватить юбки и не броситься бежать.
Конрад сделал шаг вперед, и Лии не оставалось ничего другого, как только пойти с ним рядом. Полностью соответствуя средневековому образу ее наряда, тихо заиграл оркестр струнных инструментов. Лия смотрела только на Хантера, почти не замечая, что идет рядом с Конрадом по проходу, и даже не обратила внимания, когда Конрад, подведя ее к Хантеру, отступил на шаг. Ей показалось, что она ожила, лишь когда Хантер завладел ее рукой.
Священник начал церемонию бракосочетания. Лия не слышала ни единого слова. Потом она так и не смогла вспомнить, что она говорила, давая брачные обеты. Позже она не раз пыталась сообразить, дала она клятву повиноваться своему супругу или же священник предусмотрительно опустил эту довольно старомодную фразу. Однако у нее не оставалось никаких сомнений в том, что рано или поздно Хантер заставит ее вспомнить об этой клятве.
Кольцо, которое он в конце церемонии надел на палец Лии, показалось ей необычным. Тяжелое дорогое украшение слишком подчеркивало перемену, случившуюся в ее жизни. Лия уставилось на кольцо, рассматривая искусную резьбу и пытаясь сообразить, почему Хантер выбрал такой интересный рисунок. Узнать бы, имеет ли это для него какое-нибудь особенное значение, или же это было приобретено исключительно из соображений выгоды?
- Лия… - Тихий голос Хантера заставил ее вздрогнуть и очнуться.
Лия удивленно подняла глаза.
- Я что-то делаю не так? - спросила она. Среди гостей раздался тихий смех, отчего кровь прилила к ее щекам. Даже Хантер усмехнулся. Его улыбка странным образом взволновала ее, и Лия вдруг сообразила, что прошло восемь бесконечно долгих лет с той минуты, когда она последний раз видела, как он улыбается.
- Нас только что объявили мужем и женой, сообщил он ей. - А это означает… - он привлек ее в свои объятия и наклонил голову, - это означает, что пришло время поцеловать невесту.
Так он и сделал, проявляя при этом немалое умение и страсть. Это был их первый поцелуй в качестве супругов, и нежная ласка его губ стала для Лии настоящим чудом. Ей показалось, что почва уходит у нее из-под ног, и блаженство минуты целиком захватило ее. Да, но, как бы страстно ей ни хотелось забыться в его объятиях, столь же страстно она пыталась сопротивляться охватившим ее чувствам. Мысль о том, что таким образом Хантер пытается лишь завладеть ранчо, ее ранчо, не давала ей покоя и казалась поистине невыносимой. Он пытается лишь отомстить!..
Наконец он отпустил ее, и Лия ощутила, как ее охватывает ярость, едва только она заметила, какой у Хантера самодовольный вид. К счастью, нескончаемый поток поздравлений от друзей и работников помог ей забыть о своем раздражении. Когда Инес объявила, что ужин подан, Лия почти совсем успокоилась.
Как и в гостиной, в столовой мерцали свечи, вдоль громадного дубового стола, так же как на боковых столиках и полках буфета, благоухали цветы. К великому облегчению Лии, их с Хантером посадили в разных концах стола, однако, по мере того как ужин длился, ей становилось все неспокойней. Лия постоянно чувствовала, что его пристальный взгляд устремлен прямо на нее. Ей казалось, что в воздухе растворено невыносимое напряжение.
Когда официанты закончили подавать последнюю смену кушаний, Хантер поднялся, держа в руке бокал.
Среди гостей воцарилось молчание, и все взгляды обратились к нему.
- Тост в честь невесты? - спросил Конрад.
- Тост в честь моей жены. - Хантер поднял бокал. - За самую прекрасную женщину, которую я когда-либо знал. Да сбудутся все ее мечты… и пусть они стоят той цены, которую она платит за них.
На мгновение повисло тягостное молчание, но гости уже поднимали бокалы, возбужденно переговариваясь.
- Слушайте, слушайте…
Лия медленно поднялась, прекрасно сознавая двусмысленность произнесенного Хантером тоста. Поднимая свой собственный бокал, она проговорила:
- И в честь мужа. Ведь он - залог исполнения всех моих грез. - Пусть сам соображает, что она хотела этим сказать, подумала она и выпила бокал до дна.
Вскоре после этого гости стали расходиться. Роуз договорилась с друзьями, что проведет уик-энд у них, а всем работникам ранчо были предоставлены два оплаченных выходных дня. Остаться должен был лишь Патрик, чтобы присматривать за скотом. Однако всем была известна деликатность старшего загонщика, а потому можно было надеяться, что он не станет попадаться новобрачным на глаза. Скорее всего, до утра понедельника они так и не увидят его.
Провожая последних гостей, Лия стояла рядом с Хантером в холле. Напряжение, казалось, вот-вот переполнит ее, и она нервно сжимала и разжимала руки, вновь чувствуя неожиданную тяжесть своего обручального кольца.
Бросив на кольцо очередной взгляд, она задала Хантеру вопрос, который начал тревожить ее еще во время церемонии: