- Не просто туристка. Ты провела с этими людьми две недели. Фотографируя, собирая документы. - Голос его спустился на октаву ниже, рождая в душе Телли недобрые предчувствия. - Попробуем еще раз, - медленно сказал он, - и предупреждаю, что мое терпение небезгранично. Так что не дразни меня. Ясно?
Она кивнула, понимая, что ничего не понимает.
- Да.
- Тогда расскажи о тех, с кем ты путешествовала.
- Я очень мало о них знаю. Тихие, скромные люди. Не слишком общительные.
- Ты провела с ними две недели и больше ничего не можешь о них сказать?
Откуда он знает, что она путешествовала две недели? Или ему донесли, или он за ней следил.
- Мы мало разговаривали. Они мужчины. Я - иностранка. Большое значение имеют и культурные различия.
- Культурные различия?
Она вспыхнула, переплела пальцы.
- Я бы хотела рассказать больше. Не думала, что делаю что-то предосудительное. Мне всегда хотелось посетить Бараку…
- Ты уже не в Бараке. Это Оуаха. Независимая территория, моя страна, мои люди, а ты проникла сюда с бараканскими повстанцами. От которых не приходится ждать ничего хорошего.
Она покачала головой.
- Не знаю, о чем ты. Я прилетела в Атик, наняла этих людей и да, путешествовала с ними, но только потому, что я туристка и приехала одна. Мне потребовались местные проводники, а их очень рекомендовали.
- А что скажешь о своих фотографиях? - спросил Тэа, прищурившись.
Она побледнела.
- А что такое?
- Ты делала для них снимки, верно?
- Нет. Снимки для меня. Я не работала на этих мужчин. Они работали на меня. И фотографии мои.
- Зачем тебе фотографии нации, так не похожей на твою?
Секунду Телли не знала, что ответить. Неужели ему никогда не хотелось повидать мир, увидеть незнакомые места?
- Мне просто интересно.
- Интересно что?
- Все. Еда, культура, язык, образ жизни. Меня завораживают люди, различия между нами и то, что у нас есть общего.
Он фыркнул.
- У нас нет ничего общего.
Телли не сумела скрыть своего негодования. Вот одна из причин, по которой она уехала из дома. Ненавидит ограниченность.
- Может, и нет. Но вместо того, чтобы сидеть дома, я решила увидеть все собственными глазами.
- Женщины должны сидеть дома.
- Это ты так считаешь.
- Да, у нас женщины смотрят за детьми, заботятся о семье, о том, чтоб муж был сыт и отдыхал. С комфортом.
- А когда ей отдыхать? Когда ей комфортно?
- Ей комфортно, когда ее семья здорова и довольна.
- Ха! - презрительно воскликнула Телли. - Отчего-то мне кажется, что такого никогда не случается.
Тэа пробормотал что-то по-арабски, что - она не поняла, но по тону было ясно - он разозлился. Ну просто излучал враждебность. Кроме того, его, видимо, раздирали противоречия. Он не мог решить, что с ней делать.
Телли прикусила губу, понимая, что была излишне резка.
- Извини, - попыталась она сгладить ситуацию. - Я просто от природы любопытна, и здесь в Бараке…
- Оуахе.
- Оуахе, - поправилась она, - нахожусь из обычного любопытства к этой части мира. Мне не хочется быть невежественной.
- Значит, ты просто туристка.
Нет, конечно. Но внутреннее чутье подсказывало ей, что профессионального фотографа тут могут встретить не слишком ласково. Он и так ей не доверяет.
- Да.
- Мы ведь можем проверить, верно? - Он крикнул что-то, и полог палатки откинулся, впуская человека, несущего ее фотоаппарат. Когда бандит достал камеру, вытащив ее из кожаного футляра, Телли почуяла слабость в ногах. Но она не шевельнулась, глядя, как он нажимает кнопки, поворачивает камеру так и этак. Его возня заставляла ее нервничать. Это был достаточно хороший аппарат, хотя и не самый дорогой. Но снимки имели очень большое значение, и диск был почти полон. Сегодня Телли планировала вставить новый, сразу после посещения рынка.
- Скажи мне, что ты ищешь. - Она старалась говорить спокойно. - Я сама покажу.
Он проигнорировал ее слова. Вместо этого открыл крышку и вынул диск. Телли вонзила ногти в ладони.
- Тут должны быть сотни фотографий?
Телли неохотно кивнула.
- Есть у тебя еще диски?
Телли не хотелось говорить, что для заполнения диска требуются месяцы работы, что этот она не успела ни послать своим издателям, ни сохранить в компьютере. Все, что она сделала с апреля, - в сумке камеры и в гостиничном номере.
- Да.
- Где они? - О боже! Он же не собирается забрать их? Уничтожить ее работу. - Это просто фото. Тебе они не нужны. Ты ведь приехала за новыми впечатлениями, а не за фотографиями.
Ей пришлось напомнить себе о необходимости соблюдать спокойствие.
- Но снимки тоже важны. Они будут напоминать мне, где я была и что видела.
- Ты волнуешься, - сказал он, засовывая диск обратно в камеру, а ту - в чехол.
Еще бы не волноваться. Ее просто трясет.
- Могу я получить назад мою камеру?
- Возможно. Когда я закончу. Но ты получишь ее без диска.
- Без него аппарат работать не будет.
- Ты всегда можешь купить новые.
- Но я потеряю все, что сделала.
- Так купи в городе открытки. По пути домой.
Он собрался уйти. Она кинулась следом.
- Пожалуйста. Пожалуйста, не стирай мои фотографии. Я покажу их тебе. Объясню, как работает камера.
- У меня нет времени, - перебил Тэа. - Тебе скоро принесут обед. Увидимся завтра.
Сердце Телли бешено стучало, переполненное яростью и обидой.
- Ты хочешь задержать меня здесь до завтра? А потом? Отдашь мне фотоаппарат?
- Обед скоро будет, - безразлично повторил он.
Но отделаться от Телли было не так-то просто. Она заплатила своим спутникам хорошие деньги, но при первых выстрелах те сбежали. Одного потом застрелили. При воспоминании она вздрогнула.
- Чего ты хочешь?
- Мы поговорим после того, как я посмотрю твои снимки.
- Но ты не уничтожишь их?
- Зависит оттого, что я найду. Спокойной ночи.
Девушка бросилась на постель, зарывшись головой в подушки.
В конце концов Телли провалилась в сон. Она не помнила, как заснула, все только рыдала и взбивала подушку. Но сейчас было уже утро.
Глаза ее до сих пор горели от слез. Наконец ей удалось сфокусировать взгляд на небольшой тумбочке напротив. О боже! Она все еще здесь. В палатке. В лагере. Мире Тэа.
Это не было сном.
Застонав, она откинулась обратно на подушку. Что ж, придется сделать еще одну попытку получить обратно камеру и снимки. Они принадлежат ей, а не кому-то другому.
Одевшись, Телли вышла из палатки на поиски решений своих проблем. Солнце ослепило ее, обожгло с ног до головы. Не просто жарко. Испепеляющая жара.
- Леди! - К ней бросился пожилой бербер. Он бежал и махал в сторону палатки.
Уголок рта Телли приподнялся в неприятной усмешке. Предполагается, что она, как хорошая девочка, будет сидеть и ждать. Жалко, что она не собирается быть хорошей девочкой.
Старый бербер повернулся и убежал. Должно быть, отправился за Тэа. И отлично. Она сама хочет с ним повидаться.
Проходя мимо одной из палаток, Телли заметила через щель сумку, подозрительно похожую на ее собственную. Оглянулась - рядом никого нет. Там фотоаппарат, футляр слегка приоткрыт. Телли затаила дыхание. Надо попробовать забрать хотя бы диск.
Прокравшись внутрь, Телли вытянула из камеры диск, положила ее обратно в футляр. Теперь можно вернуться в палатку. Внезапно появился старый бербер с длинным платьем в руках. Развернув платье, он жестами показал, что ей следует надеть это на себя.
- Нет, спасибо. - Она качнула головой.
Он настаивал. Телли прибавила ходу, однако старик продолжал что-то говорить и привлекал к ним всеобщее внимание. С горящими щеками Телли взяла платье, рывком натянула его на себя.
- Спасибо, - высокомерно произнесла она. - Теперь мне можно вернуться к себе в палатку?
Стоя перед оживленно жестикулирующим стариком, Телли все крепче сжимала в руке свою добычу, и ладонь постепенно становилась влажной. Надо спрятать диск, пока не явился Тэа.
Наконец ей удалось ускользнуть. Юркнув за полог палатки, она нырнула в кровать. Ее трясло. Но диск у нее. Это - главное.
Нo где его спрятать? Она так и не решила, когда услышала голоса. Времени больше не было. Телли торопливо засунула диск в бюстгальтер, и тут же вошел Тэа.
- Ты лгунья и воровка, - грозно пророкотал он. - Будь ты мужчиной, я бы вырвал твой язык и отрубил руку.
Телли спрятала руки за спину.
- Где диск? - потребовал он.
Телли сжалась.
- О чем ты?
- Ты отлично знаешь.
- Нет.
Он помолчал, только смотрел на нее сердито, непримиримо.
- Я наблюдал за тобой. Сейчас же верни, что взяла.
- Он мой! - яростно откликнулась Телли. Нельзя отдавать диск, нельзя! Он принадлежит ей, там все, что она сделала в последнее время.
- Раньше, чем ты произнесешь очередную ложь, - сурово возвестил Тэа, - знай, что в моей стране лжецам отрубают языки. А ворам - руки. Подумай, стоят ли того твои снимки.
Телли не могла поднять взгляд. Вес намерения оставаться сильной и несгибаемой рушились на глазах.
- Пожалуйста, - прошептала она. - Пожалуйста, оставь мне диск. Можешь забрать камеру.
- Очень странное предложение для обычной туристки. - (Телли сглотнула комок в горле.) - Ты солгала мне относительно цели своего путешествия. Возможно, ты помогала мятежникам. Тем, кто хочет от нас избавиться. Отнять нашу землю.
- Я никому не помогала.
- Почему я должен тебе верить?
- Потому что я не занимаюсь политикой. Да, я фотограф. Но ничего не знаю о приграничных войнах, которые тебя так занимают.
- Докажи.
- Как?
- Верни мне диск. Посмотрев на снимки, я сам смогу убедиться в правоте твоих слов.
- Что, если мои работы тебе не понравятся?
- Я их сотру.
Ее глаза наполнились слезами. Она ненавидела себя за слабость, но эти снимки означали месяцы работы на невыносимой жаре, в жутких условиях, когда приходилось жертвовать удобствами и здоровьем, чтобы получить желаемое.
- Пожалуйста, не уничтожай мою работу. Я потратила много месяцев, чтобы ее сделать.
- Почему ты мне лгала?
Она тщетно искала на его лице признаки сочувствия и понимания.
- Я считала, что ты не поймешь.
Он пристально посмотрел на нее, холодно произнес:
- Да. Я не понимаю. - Потом повернулся и вышел.
Мгновение Телли глядела ему вслед, затем рванулась за ним.
- Погоди. - Ухватила его за рукав. Дрожащей рукой протянула драгоценный диск. - Возьми. Посмотри на фотографии. Сам оцени мою работу. Если что-то покажется тебе неприемлемым, сотри, но умоляю, не уничтожай всего. Пожалуйста, оставь мне хоть что-нибудь. - Ее голос сорвался. - Я провела здесь долгие месяцы, вдали от семьи. Не забирай у меня все.
Он молча взял диск.
Телли на дрожащих ногах вернулась в палатку и упала на постель.
Как все худо повернулось. Именно об этом предупреждала мать. Предостерегали все друзья. Предрекал ее издатель, когда Телли собиралась в новую экспедицию. Она давно работала фотографом и ни разу еще не попадала в серьезные неприятности. Но это… это… ужасно.
Глава третья
Телли недолго пробыла в одиночестве. Почти сразу же Тэа вернулся с камерой и сумкой. Бросил их ей. Телли вцепилась в них, словно в последнюю ниточку, привязывающую ее к внешнему миру.
- Почему ты отдаешь их?
- Ты сказала, что без диска камера не работает.
Значит, он забрал все диски. Без них удовольствие от обладания камерой сразу померкло.
- Не надо было мне возвращать диск, - горько сказала она. - Следовало сберечь свои снимки.
- Диск, который ты вынула, пустой. Новый. Я поменял диски.
Телли провела ладонью по волосам. Ей было так жарко, что впору взвыть. Швырнуть что-нибудь. Стукнуть как следует кулаком.
- Не может быть!
- Я просто проверял тебя. Испытание ты не прошла.
- Ничего удивительного. Не ждешь же ты, что я проникнусь симпатией и доверием к тебе, твоим людям, если ты так бесцеремонно пренебрегаешь чувствами и желаниями других.
- Ты ведь не знаешь, с кем имеешь дело, верно?
Почему? Знает. Он бандит и похититель, и не самое мудрое решение - с ним ругаться, но она слишком разозлилась, чтобы прислушиваться к доводам рассудка.
- Ты не имеешь права устраивать подобные испытания.
- Конечно, имею. Это умно. Это стратегия. Следует знать о чужой слабости и силе.
- И ты думаешь, что знаешь о моей?
- Тебе нельзя доверять. - Его губы презрительно сжались. - Но, с другой стороны, немногим вообще можно.
Его отношение просто возмутительно!
- У тебя ужасные взгляды на жизнь.
- Практические. Помогают мне и моим людям выжить.
Снаружи заговорили, в палатку вошел давешний старик с подносом. Поставил его на ковер и удалился.
Тэа указал на поднос.
- Поешь со мной. - Тон не приглашения, а приказа.
- Я не голодна. - Она все еще переживала утрату фотографий. Так много работы! Потеря невероятных масштабов.
- Тебе надо есть, - прищелкнул он пальцами. И уселся на ковер.
- Никогда не встречала бербера грубее, - пробормотала Телли себе под нос, но знала, что он расслышал - по брошенному взгляду.
Тэа взял маленькую лепешку.
- Бывают и хуже.
Она следила, как он ест. Глаза жгли непролитые слезы, голова кружилась. Необходимо поесть, еще больше - попить, но она боялась, что ей станет дурно, что нервная система не выдержит напряжения.
- Что мне сделать, чтобы ты вернул снимки?
- Я не хочу обсуждать эту тему.
- Это важно…
- Больше нет. Здесь ты фотографировать не будешь.
- Тогда что я буду тут делать?
Он окинул ее долгим непонятным взглядом.
- Ничего.
- Ничего?
Тэа беззаботно пожал широкими плечами.
- Я не собираюсь заставлять тебя что-то делать. Мне теперь абсолютно ясно, что следует подождать.
- Чего?
- Правды. Она выявится. Так всегда происходит.
- Но, возможно, понадобится большой срок.
- Именно. Поэтому тебе следует быть готовой наслаждаться жизнью в пустыне на протяжении неопределенного отрезка времени.
- Неопределенного?
- Если ты не предпочитаешь сказать правду сейчас. Женщина.
- Я уже сказала тебе правду, и меня зовут не Женщина, а Телли.
- Никогда не слышал имени Телли. Это не имя. - В его глазах блеснул огонек, уголок рта шевельнулся - он почти улыбнулся. - Я буду звать тебя Женщина.
Неизвестно, что возмутило ее больше всего - его слова, тон или огонек в глазах.
- А я не буду откликаться.
- Будешь. - В глазах Тэа теперь полыхало пламя. - Даже если потребуются многие дни. Недели. - Он поколебался, темные глаза словно производили ее оценку. - Годы.
Ее щеки обожгло жаром.
- Только не годы!
- Однажды ты откликнешься, Женщина. Возможно, мысль тебе неприятна, но это правда. И чем скорее ты примешь ее, тем лучше для тебя.
Ей хотелось кинуть в него чем-нибудь. Чашкой чая. Подносом. Подушкой. Он поразительно самодоволен. Нестерпимо высокомерен.
- В таком случае, мне следует называть тебя Мужчиной?
Его слабая улыбка померкла.
- Ты очень дерзка для женщины. - Тэа молча смерил ее взглядом. - Можешь звать меня Тэа.
- Почему у тебя должно быть имя, а у меня нет?
- Я привез тебя сюда, что накладывает на меня определенные обязательства, и потому ты - моя женщина.
- Какая-то чушь.
- Только это имеет значение для моего рода.
- Будь добр, не называй меня своей женщиной. Я не твоя. Я ничья и не шпионила за тобой на рынке. Зачем? Я даже не знаю, кто ты такой. Какое мне дело до группы оборванцев, ворвавшихся в город верхом? Пусть я американка, - она намеренно подчеркнула последнее слово, - но и у меня есть определенные принципы.
- Оборванцев? - почти прошипел он.
Телли скрестила руки на груди, мятежно вскинула голову.
- Даже ваши лошади чумазые.
- Вот уж нет, - яростно возразил Тэа. - Наши кони - чистокровные арабские скакуны. Мы сами их выращиваем.
- Вы все грязные.
- Погляди на себя.
- Я бы вымылась, если б мне позволили. Предпочитаю чистую одежду, но не думаю, что ты украл для меня сменное белье.
- Зато у меня есть нож, - пробормотал он, - чтобы избавиться от твоего поганого языка.
Ей бы стоило испугаться, но страха почему-то не было. Возможно, он огромен и неистов, но не кажется жестоким или похожим на человека, который походя отрубает языки.
- Суть в том, что я даже не заметила, как вы появились в городе. Меня интересовали только играющие дети. И все, чего я добиваюсь, - разрешение уехать в Касабланку.
- Почему Касабланка?
- Это следующий пункт моего маршрута.
- Касабланка - опорный пункт мятежников.
Телли вздохнула.
- Ты явно одержимый.
Он некоторое время внимательно разглядывал ее лицо. Потом приподнял за подбородок, повернул так и этак.
- Тебе что, тридцать лет? Больше?
Она попыталась вырваться, но не смогла. Пульс подскочил, кожа загорелась. Его прикосновение ей не понравилось.
- Только что исполнилось тридцать - тихо проговорила она.
- Ты не носишь кольца. - Он продолжал исследовать ее лицо. - Твой муж умер?
- Я никогда не была замужем.
- Никогда?
- Не хочу никакого мужа.
Тэа убрал руки, опустил густые ресницы вниз, скрывая выражение глаз.
- Но ты не девственница, верно?
Его тон изменился. Она не поняла, что это - шок или уважение. Но, в любом случае, возмутительно! Ее жизнь, прошлое и тем более сексуальность - личное дело и никого не касаются. Меньше всего - варвара-кочевника.
- Мне тридцать, а не тринадцать. Конечно, у меня были отношения такого рода, и опыт есть, но
я предпочитаю оставаться одинокой. Тогда мне можно путешествовать. Исследовать. Делать то, что хочется.
Тэа продолжал изучать ее, словно чужеземную диковинку, странным образом очаровавшую его.
- Твои родители еще живы? - спросил он.
Она кивнула. Непонятно, куда он клонит.
- Они не будут о тебе беспокоиться?
- Нет. - Телли заметила его удивление, покраснела. - Может быть, слегка. Но они привыкли в моему образу жизни. Кроме того, у них есть другие дети.
Тэа снова наполнил свою чашку чаем.
- Я найду тебе мужа.
- Что?
Он важно кивнул, потягивая чай.
- Тебе нужен муж. Так должно быть. И я его подышу. Останешься довольна.
- Нет. - Голова кружилась, перед глазами танцевали крохотные точки. Что он несет? Надо поставить его на место. Но она лишь хватала ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды.
- Женщины - как растения. - Он взял с подноса финик, разделил его на половинки. - Им нужен муж и дети, иначе они засыхают.
Просто кошмар! Такого поворота она никак не предвидела. Сначала отобрать снимки, камеру, потом выдавать замуж не пойми за кого?