- Да. Я как раз закончила школу, когда в одной организации поблизости стали обновлять компьютерный парк. Один из старых компьютеров попал в мои руки. Я понемногу научилась с ним обращаться. Предложила местной булочной создать для них сетевой сайт. Они не ждали особых результатов. - Она чуть приподняла одно плечо. - По правде говоря, я тоже. Но вскоре они стали рассылать заказы по всем штатам. Сладкие десерты - до сих пор один из моих клиентов. Могу с гордостью заявить, что положила начало прибыльному бизнесу. Но дорого мне пришлось заплатить за это.
Он удивленно поднял брови.
- Мы с Эми так долго нуждались, что, однажды заработав деньги, я постоянно стремилась получить еще больше. Если не занималась работой на клиента, то училась или рыскала в поисках новых заказчиков. Даже не заметила, как Эми выросла. Никак не могла остановиться. Тогда, наверное, и дали трещину наши с ней отношения. Пусть после ее возвращения в Монтану мы стали видеться чаще - особенно после рождения Лили, - все равно работа была у меня всегда на первом месте.
- Думаю, это нормально, Дженна. Совершенно естественно, что тебе хотелось обеспечить себе приличный доход.
- Да, вот только после звонка из больницы я поняла, что мне, может, никогда не представится случай наладить отношения с Эми по-настоящему. Вот почему опека над Лили стала так важна для меня. - Она сама не понимала, почему пускается в такие подробности. Вероятно, после двух недель общения исключительно с ребенком соскучилась по разговору, более подходящему для взрослых. Кроме того, ей хотелось, чтобы Кэйдж узнал ее получше. Столь неожиданное побуждение наполняло ее удивительным, кружащим голову возбуждением.
Но каковы бы ни были ее цели, казалось просто необходимым объяснить ему, что заставило ее предложить себя в жены совершенно незнакомому человеку, мигом собраться, переехать в Сломанный Лук, изменить уклад всей жизни в угоду одному крохотному ребенку.
- Я получила жестокий урок, - продолжила она. - Жизнь может измениться в мгновение ока. Кому, как не тебе, это понимать. Семья важнее, чем карьера или деньги. И я хочу каждый день показывать Лили то, что не сумела показать Эми. Что я люблю ее и забочусь о ней. Ставлю ее превыше всего остального.
- Ей ничего не остается, как понять. - Его голос был полон таким же жаром, что и летняя ночь. - Видно, как ты ей предана.
Дженне стало неловко. Довольно уже говорила сегодня о себе.
- А ты абсолютно предан ранчо и лошадям. Занимаешься ими дни напролет.
Две недели назад она не осмелилась бы сделать такое замечание, недвусмысленно подвигавшее его перевести разговор на себя. Но с той ночи, когда он предложил воспользоваться детской, он стал менее замкнутым, успокоился. Внешне, по крайней мере. Иногда с ним было нелегко. Но к Лили он привязывался все сильнее.
- Приходится, - сказал он. - Разведением лошадей занялся еще мой отец. Когда три года назад мы с Мэри Линн поженились, родители состарились и отошли от дел. Купили дом на колесах и целый год путешествовали. Побывали во всех континентальных штатах. А потом решили осесть в Аризоне. Климат тамошней пустыни оказался очень благоприятен при мамином артрите. Я бы никогда не уехал. Слишком мне нравится тут. Ранчо, лошади. Еще мальчиком я знал, что это станет делом моей жизни.
Он помолчал. Затем продолжил:
- Я чуть не потерял все после гибели Мэри Линн и Ски. До того у меня было вдвое больше лошадей, и пара работников помогала справляться с хозяйством. А после случившегося…
Он опустил голову, густые волосы закрыли лицо. Дженна восторженно любовалась игрой лунного света на них.
- У меня уже не осталось… не знаю… инициативы, энергии, или что там.
- Ты перенес страшный удар, Кэйдж.
Он резко выпрямился.
- То же самое можно сказать про тебя.
Их взгляды встретились.
Она ощутила ужасную слабость. И еще - ей жутко хотелось прижаться к нему. Господи боже! Да она, того гляди, влюбится.
Нельзя сказать, что у нее не было опыта общения с мужчинами. Правда, опыт не слишком обширный. В двадцать шесть она вполне может претендовать на звание старейшей девственницы Монтаны. Хотя и встречалась кое с кем. Нет, правда, у нее в активе целых три кандидата. Но два раза отношения длились около полугода, а последний случай - где-то год.
Тем не менее она никогда не ощущала достаточной близости с любым из своих приятелей, и до интима не доходило. Ни один из них не будил в ней такого физического отклика, как Кэйдж.
Дженна застенчиво потупилась. Как противно, что она сразу начинает заикаться.
- Но мы выжили, верно?
Вопрос она подкрепила слабой улыбкой, но все равно не могла заставить себя смотреть ему прямо в лицо. Сначала надо взять себя в руки.
- Если можно назвать жизнью то, что я делал весь прошлый год.
Она подняла глаза.
- Именно так я это и называю. Каждый выживает, как может. Ты поддерживал на плаву ранчо. Я всю себя вложила в Лили. Нам надо держаться, Кэйдж. И верить, что все наладится. Не может быть ночь бесконечной. Взойдет солнце, и наступит новый день.
Увидев, что высказанная ею банальность вызвала у него усмешку, она вспыхнула от смущения.
Он уперся ладонями в колени.
- Как похоже на изречения мудрых.
- Кого?
- Старейшин. Врачевать чужие раны мудрыми словами - по их части. Обычно у них находится в придачу старинная легенда. Это основы культуры ленапе.
Ее смущение переросло в дискомфорт.
- Я не претендую на особую мудрость. Но ведь нет ничего дурного в том, чтобы ободрить упавшего духом?
- Нет. Несомненно, нет.
Богатые модуляции его голоса завораживали ее.
- Раз уж ты заговорил о культуре ленапе, может, расскажешь мне о вашей истории? Если, конечно, не очень устал.
- Я расскажу обо всем, что тебя интересует.
- Должна признать свое невежество. Помню, в школе мы проходили Дорогу слез. Насколько я понимаю, это когда индейцам пришлось уйти из родных мест под нажимом переселенцев. Но больше… - она растерянно развела руками. - Конечно, мне следовало знать американскую историю чуть получше. Но после смерти матери я слишком много времени посвящала стирке, уборке и готовке.
Его понимающий взгляд поднимал в ней такие чувства, что пришлось опять отвести глаза.
- Ленапе к Дороге слез отношения не имели. Это событие затронуло наших братьев чероки. В 1833 году племя чероки было вынуждено преодолеть тысячу миль от своего дома в Джорджии до выделенной индейцам территории в Оклахоме. Условия пути были ужасны - многие погибли, не добравшись до пункта назначения. Настоящий перевод названия этого события с языка чероки - "дорога, где они плакали".
От стыда ее щеки запылали пуще прежнего.
- Мне так неприятно, что смешиваю всех индейцев воедино. Это ненамеренно. Я знаю, что у индейцев есть разные племена.
- Ничего, Дженна. Я не думал обижаться.
Она сжала губы, надеясь преодолеть смущение.
- Перемещение ленапе на запад началось почти за сто лет до события, известного тебе как Дорога слез.
- За сто лет? - Ее возмущению не было предела. - Эти переселенцы даром времени не теряли.
- Думаю, мы пострадали из-за того, что наши территории оказались ближайшими к первым поселениям европейцев. Чтобы попасть севернее и южнее, им надобилось больше времени. Наши устные хроники говорят, что Вильям Пенн вел себя порядочно. Но после его возвращения в Англию оставшиеся здесь агенты начали продавать землю, возмещая свои долги. Продаваемая ими территория была охотничьими угодьями ленапе.
Он вздохнул, и Дженна загляделась, как поднимается и опускается его широкая грудь.
- Индейцы не понимали, как можно владеть землей, продавать землю. Эта мысль казалась им столь же нелепой, как продавать воздух. Земля принадлежит Великому духу. Создатель дал своим детям землю, чтобы охотиться и рыбачить. Мои предки просто не понимали сущности владения землей. А другие этим воспользовались. Чтобы завладеть землей, люди Пенна прибегли к бессовестному обману. Их агенты сфабриковали документ, будто бы удостоверяющий давным-давно заключенную сделку. Заявили, что пятьдесят лет назад наши предки подписали соглашение, по которому уступали правительству столько земли, сколько мог преодолеть пеший за день пути.
- Документ подделали?
- Да. Но, даже зная это, ленапе сочли делом чести уважать сделку, заключенную их предками.
- Крючкотворство, - пробормотала Дженна.
- Дальше - больше. Вожди согласились уступить оговоренную землю, думая, что речь идет о полосе в две-три мили. Но те, с кем они договаривались, наняли трех бегунов. Они покрыли за день пятьдесят пять миль. В тот день агенты Пенна заявили права на двенадцать сотен квадратных миль территории ленапе. Следующие сто тридцать лет нас постоянно теснили, и кончили мы тут, в Резервации Сломанного Лука.
- Хотела бы и я знать о своем происхождении столько, сколько ты, - сказала Дженна. - То есть я знаю, что родители моей матери были голландцами, а отец из Ирландии. Но только и всего. - Она заправила мешающий локон за ухо. - Мне нравится, как в вашем роду чтят традиции и свою культуру.
Кэйдж откинулся назад. Теперь ему не надо было поворачивать голову, чтобы смотреть на нее. Наверно, ей стоило обеспокоиться, почувствовать себя выставленной напоказ. Вместо этого она откровенно наслаждалась его безраздельным вниманием.
- Не пойми меня неправильно, традиции - вещь хорошая. Но было бы глупостью отказываться от современных достижений. Хотя помнить прошлое очень важно. У нас бывают церемонии и праздники. Там поют, танцуют, едят национальные блюда…
- А скоро будет что-нибудь подобное? Я бы пошла.
Он замер.
- Что такое? Я что-то не то сказала?
- Ничего. - Он потянулся, сорвал длинную травинку. - Просто прошло очень много времени с тех пор, как я сам бывал на подобных собраниях.
Дженне не требовалось уточнения. Она и так поняла. С тех пор, как потерял семью.
- Возможно, пора что-то изменить.
Вот, снова. Удивительный, просто сминающий ее выброс энергии с его стороны. Словно невидимые пальцы хватают ее и тянут к нему.
- Я хотела сказать… - нервно заспешила она, - я бы с удовольствием посмотрела. Заодно можно показать старейшинам, что я не попусту обещала. Ну, что… я хочу узнать о вашей культуре. А без тебя пойти мне было бы неловко.
Признание отчего-то еще сильнее смутило ее. Она облизнула пересохшие губы. Этот человек выводит ее из равновесия самыми пустячными замечаниями.
- Конечно, мы пойдем исключительно для Лили.
Он медленно опустил веки.
- Конечно… Для Лили.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Дверь склада протяжно заскрипела. Дженне в лицо дохнуло сухим жаром.
- Ты точно готова к этому? - спросил Кэйдж.
- Сама не знаю, - честно призналась она. - Надо оглядеться хоть немного.
Лили она оставила на пару часов с Арлен, а сама решила наведаться сюда. Слабая электрическая лампочка освещала ряды аккуратно пронумерованных и подписанных картонных коробок.
- Как все подобрано, - поделился первым впечатлением Кэйдж.
- Да уж, - Дженна втиснулась в узкий проход между рядами. - Старейшины позаботились о порядке. Меня спросили, хочу ли я посмотреть. Надо побыстрее тут разобраться.
- Дом принадлежит роду?
Дженна отряхнула брюки от пыли.
- Да. Эми и Давид его арендовали. Плата была символической.
- Таких домов в резервации много. Очередь желающих в них поселиться тоже немаленькая.
Дженна кивнула.
- Я злилась, что меня поторапливали с решением, как быть с их вещами. И так столько всего: борьба за Лили, организация похорон. Родители Давида оставили их на меня.
В его взгляде отразилось сочувствие. Дженна повернулась и пошла вдоль ряда. Все коробки помечены: "Комната и содержимое", "Кухня: различные приспособления", "Гостиная: безделушки"…
Кое-что можно сохранить для Лили. Но от большей части вещей придется избавиться. Зачем Лили разбитый радиоприемник или электрическая открывалка для консервных банок?
Но пока ей невыносимо было бы выкинуть что-то, принадлежавшее ее сестре или зятю, будь то коробка или засохшая старая кисть. Ее горе еще слишком велико. Но потом все изменится. Она надеялась, молилась, чтобы изменилось. Время должно пусть не исцелить, но хотя бы уменьшить боль.
Время. Вот все, что ей нужно.
Ее взгляд упал на коробку, помеченную как "Хозяйская спальня: семейные фотографии и альбомы". Не позволяя себе задумываться, Дженна наклонилась и отлепила краешек клейкой ленты. Быстрый рывок, и коробка открылась.
Сверху лежали два снимка в рамочках. Первый, выцветший от времени, - черно-белая фотография. Трехлетняя Дженна держит новорожденную сестренку на руках, а сияющая мать смотрит на них.
Второй снимок более современный. Эми сидит на диване рядом с Дженной, между ними Лили.
Заглядевшись на фотографии, женщина забыла обо всем на свете.
Кэйдж возвращался из дальнего угла склада мимо моря коробок. Он позвал Дженну, чтобы сообщить о своем открытии, но, обернувшись, нигде ее не обнаружил. Помещение не было таким уж огромным, но в некоторых местах поставленные друг на друга коробки доставали до потолка.
Он нашел подругу склонившейся около открытой коробки. Видимо, она нашла нечто, совершенно завораживающее.
Живя под его крышей, она показала себя сильной женщиной, но внутри ощущалась скрытая хрупкость. Уязвимость, которую она тщательно скрывала. Возможно, рождавшая в нем потребность защитить.
Впрочем, любой, у кого есть в груди сердце, а в жилах течет кровь, не сможет пройти мимо такой женщины. Выразительных глаз. Блестящих волос. А изящная фигурка соблазнит и каменного.
Не то чтобы он никогда раньше не встречал красивых женщин. Но в Дженне было нечто такое, отчего постоянно хотелось обнять ее и заверить, что все устроится. Укрыть от беды. Заставить улыбаться.
В то же время инстинкт самосохранения подсказывал, что поднимающиеся в нем желания опасны для его благополучия.
Она даже не заметила, что он присел рядом на корточки. Заглянув ей через плечо, Кэйдж увидел семейные фотографии.
Легко тронул ее за локоть, и золотисто-карие глаза женщины взметнулись на него.
- Я тебя звал.
- Прости. - Она снова посмотрела на снимки, ее щеки вспыхнули. - Должно быть, я ушла в прошлое.
В пыльном воздухе витал ее легкий цветочный аромат. Кэйджу вдруг захотелось ткнуться лицом в ее теплую кожу, вобрать в себя этот запах.
Дженна осторожно убрала фотографии обратно в коробку.
- Можно взять коробку с собой?
Пульсирующее в ней отчаяние лежало сейчас на поверхности. Совершенно открытое.
- Конечно. - Желание отгородить, защитить поднялось в нем с невиданной силой. Он осознавал печаль потери дорогого человека. Если бы можно было хоть чем-то утешить ее!
Смятение, исходящее от Дженны, неожиданно сменило окраску. Кэйдж почувствовал, что сердечная боль, пожиравшая ее мгновение назад, сменилась чем-то тревожащим, но по-иному. Желанием?
У парня возникло ощущение, что сейчас он достиг некоей развилки на жизненном пути и дальнейшее зависит от того, как он поступит. Мысли роились в голове, путались, тревожили.
Мягкие губы "жены" блестели в тусклом свете единственной лампочки. Слегка приоткрытые, они словно молили его действовать. Темные опущенные ресницы четко выделялись на фоне белоснежной кожи. Кэйдж неуверенно протянул руку и кончиками пальцев провел по ее щеке. При его прикосновении ноздри молодой женщины затрепетали, она порывисто вздохнула. Пульс участился, грудь поднималась и опускалась.
Ему вдруг неудержимо захотелось погладить упругие выпуклости, обтянутые легкой кофточкой, ощутить в ладонях их чудесную тяжесть. Вместо этого он едва позволил руке опуститься со щеки к горлу, к горячей жилке, пульсирующей на шее. И замер, не дойдя до воротника.
Его мозг взбунтовался против желаний, овладевших телом. Далтон молился о ниспослании ему совета, как поступить. Казалось, пауза была секундной. Но видимо, мгновение затянулось - Дженна открыла глаза и устремила на него вопрошающий и даже ожидающий взгляд.
Ему стало неловко, захотелось извиниться. За что, он сам толком не понимал. За то, что не поцеловал ее? Не набросился на нее прямо тут?
- Все в порядке.
Ее голос прозвучал хрипло и чертовски сексуально. Женщина как будто успокаивала его, видя на лице парня смесь смущения и нерешительности.
- Ничего не случилось, - произнесла она едва ли не шепотом.
У него по спине пробежала дрожь. Внезапно стало ясно, что оба сознают, насколько притягательны друг для друга.
- Дженна, - ее имя царапнуло ему горло, как застрявшая соринка, - я, я не ищу… отношений такого рода…
- Ничего, - снова заверила она, - все в порядке, Кэйдж.
Далтон ненавидел себя за смущение и слабость, в то время как она кажется такой холодной, спокойно относящейся к странному повороту событий.
Нельзя сказать, что он не желал Дженну до сего момента. С самого начала, с первой встречи его тянуло к ней. Он восхищался ее силой, когда не моргнув глазом она прямо и твердо предъявила старейшинам свои требования и права на Лили. Сорвалась с насиженного места, изменила всю жизнь в угоду племяннице. И было бы ложью сказать, что Кэйдж не замечал ее физической привлекательности. Она будила, разжигала в нем желание. Но он был способен сдерживаться. До нынешнего момента.
Он глубоко вздохнул, отчаянно пытаясь думать о другом. И перевел разговор на картины:
- Я кое-что нашел. Думаю, тебе наверняка захочется увидеть.
Она вцепилась в его ладонь, сильно сжала. Жар ее руки буквально обжег ему ладонь.
- Сюда, - повернулся он и махнул в сторону левой стены склада.
Дженна увидела холсты и ахнула.
- Боже мой, - прошептала она. - Я ожидала среди вещей Эми и Давида найти картины, но такое… Здесь их, должно быть, не менее двухсот.
Когда Дженна проходила мимо, Далтон опять уловил ее цветочный запах, на миг показалось, что он шел по лугу в жаркий летний полдень.
- Я не очень внимательно посмотрел, но, кажется, у задней стены еще есть.
Пока Дженна увлеченно разглядывала коллекцию картин, Кэйдж позволил себе разглядывать ее. Тихо наслаждаться и любоваться.
Изумление сквозило в ее лучистом взоре, загорелось румянцем на нежной коже лица.
Его сильно беспокоил собственный поступок. Почему вдруг поддался импульсу и дотронулся до нее, хотя раньше превосходно справлялся со своими порывами?
- Они прекрасны! - Ее удивление сменилось возбуждением. - Я не могу позволить, чтобы все тут пылилось. Эми и Давид хотели, чтобы на их работы смотрели миллионы и радовались им. Надо найти способ показать картины людям.
И Дженна углубилась в изучение холстов.
Радость пронзила Кэйджа: она больше не оглядывается на печальное прошлое, а с энтузиазмом сосредоточилась на будущем.
- Ты что-нибудь придумаешь, - пробормотал он.
И сжал губы, обессиленный горячим и неудержимым желанием, вновь напомнившим о себе.
А не обманывает ли он сам себя? Возможно, в основе его переживаний есть нечто большее? И немедленно задавил эту идею в зародыше, словно надоедливое насекомое.