Ченс выругался себе под нос. Боннер ни капельки не изменился. Все так же верил, что может все купить. И в большинстве случаев ему это удавалось. Боригард был техасской легендой. Выросший на ферме, где приходилось на несколько дней растягивать одну курицу, бедный как церковная мышь он в одночасье стал несметно богат, когда на оставленном ему отцом участке обнаружили нефть.
С тех пор Боннер использовал деньги, чтобы контролировать как можно больше людей. И наоборот, если верить тому, что он рассказывал о своей младшей дочери.
- Идите к властям, - раздраженно сказал Ченс. - Вы не туда обратились.
- Не могу, - ответил Боннер, снова опустив глаза. - Они не воспримут мои слова всерьез. Кто их будет винить, если Дикси уже выкидывала подобный фортель, и нет никаких доказательств, что ее похитили.
- Что насчет требования выкупа и факта ее исчезновения? Ведь было же требование выкупа?
- Только мужской голос по телефону с требованием миллиона долларов еще до того, как я узнал об ее исчезновении, - признался Боннер. - Думал, что это просто шутка. Звонок поступил из телефона-автомата в Биллингсе, Монтана.
Долгое время Ченс пристально изучал пожилого мужчину.
- Что вы мне не договариваете?
Боннер вздохнул.
- Мне просто нужно найти ее, по возможности не привлекая внимания. Я сейчас занимаюсь весьма щепетильными сделками из-за которых, уверен, она и придумала все это.
Ченс уставился на него.
- Хотите сказать, что сделка важнее дочери?
- Не будь придурком, конечно, нет, - огрызнулся Боннер. - Думаешь, я не нажал на тайные пружины лишь бы узнать все, что смогу? Последние операции по кредитке подписывались лично ею. Если проследить за характером использования, она вернулась к прежним уловкам.
Ченс застонал.
- Она снова себя похитила?
Снова. Хотя почему на этот раз она выбрала Монтану?
- Почему бы вам просто не дать ей миллион? Черт, да она же когда-нибудь унаследует значительно больше, ведь так?
Боннер взглянул на него и покачал головой.
- Дикси просто его отдаст, чтобы спасти какую-то маленькую страну, группу чертовых китов или, возможно, освободить политических заключенных. Она похожа на моего брата Карла. Честное слово, они словно чувствуют себя виноватыми за то, что у нас есть деньги, и хотят их раздать.
- Щедрость, конечно, очень плохая черта. Не удивляюсь, что вы обеспокоены.
Боннер проигнорировал его сарказм.
- Ты просто не знаешь Дикси.
Нет, не знал. Или, по крайней мере, не знал с двенадцати лет. И вовсе не планировал познакомиться с повзрослевшей версией.
Ченс оттолкнул пиво и поднялся. Его пес быстро вскочил на ноги - несомненно, помня об обещанном лакомстве по возвращению домой.
- Простите, но вам придется найти другого детектива. Когда вы вошли, я как раз запирал офис до конца праздников и собирался в свою берлогу.
- На озере, - добавил Боннер, не глядя на него.
Ченс попытался подавить раздражение. Очевидно, старик не просто отслеживал его все эти годы. Сколько же он на него накопал? Ченсу не хотелось даже задумываться.
- Знаю о домике, который ты там построил, - продолжил Боннер, глядя на стакан. Его голос был спокойным, но на щеке дергался мускул, выдавая его состояние. - Так же знаю, что тебе нужны деньги. - Он повернулся и посмотрел на Ченса. - На оплату медицинских счетов. Твоих. И твоей дочери.
Ченсу показалось, что его ударили под дых. Он взял пиво и сделал глоток, пытаясь успокоиться.
Не помогло.
- Неужели вы посмеете использовать мою дочь, чтобы добиться своего? - спросил он сквозь стиснутые зубы.
Боннер встретился с ним взглядом, в выражении его лица что-то смягчилось.
- Дикси - чертовка. Наверное, моя расплата за то, что всю жизнь я был таким мерзавцем. Но она - моя дочь, Ченс. Моя плоть и кровь. И на этот раз, боюсь, что она на самом деле попала в беду.
Глава 2
Ченс ехал домой. Справа на широком сидении, каким отличаются пикапы, пыхтел и пускал слюни Боригард, выжидающе уставившись на пургу за окном. Рядом лежал плотный конверт. Ченс едва к нему прикоснулся, не стал открывать, и до сих пор не хотел. Боригард Боннер буквально навязал ему этот пакет.
Снег кружился в воздухе, ослепляя и гипнотизируя. По мере приближения бури хлопья становились все крупнее и плотнее. Ченс ехал вдоль озера, едва различая летние домики, заколоченные до следующего сезона, затем свернул на узкую частную дорогу, которая заканчивалась рядом с его жилищем. Снег уже покрыл асфальт, пришлось переключиться на полный привод. Сосны отлично защищали дом, но с одной его стороны открывался потрясающий вид на озеро. Потому Ченс и выбрал этот участок. За вид и уединение. Поблизости ни одного соседа. Только его хижина, озеро и заросший соснами склон горы.
Останавливаясь за домом и выключая двигатель, Ченс мысленно пнул себя под зад. Не понятно, на кого он злился больше: на себя или на Боригарда Боннера. Невозможно поверить, что он взялся за эту работу. Техасец был последним человеком, на которого Ченс хотел бы работать. Независимо от суммы.
Как следовало ожидать, Боннер нашел слабое место у Ченса. Пришлось перешагнуть через гордость и злость и думать только об одном - насколько покроет медицинские счета возмутительно крупная сумма, предложенная богатым клиентом.
Мало того, что встреча повергла его в омерзительное настроение, так еще приближалось Рождество. Ченс сидел в пикапе, слушал звуки, которые издавал остывающий двигатель, и просто смотрел на дом, бурю и то немногое, что можно было разглядеть на замерзшем белом покрывале озера, раскинувшемся на многие мили.
Ничто не успокаивало его так, как это место. Ченс построил хижину собственными руками: уложил каждое бревно и каждый камень. В похожую на сегодняшнюю ночь здесь родилась его малышка.
Боригард толкнул хозяина лапой, не понимая, из-за чего задержка.
- Прости, приятель.
Улыбаясь, Ченс протянул руку и погладил большую мохнатую голову пса. Боригарда действительно можно было назвать самой уродливой собакой. Крупное, неуклюжее тело покрыто шерстью всех оттенков коричневого. Но взгляд огромных карих глаз проникал в самое сердце. Два умоляющих глаза, которые сейчас сосредоточенно взирали на хозяина.
Ченс нашел полуживого от голода пса на обочине дороги и узнал в беспризорнике себя. Не было на свете более жалкой картины, чем эта дворняга: без ошейника, одинокий, без теплого угла. Ясно, что судьба предопределила им идти одним путем.
- Помню, помню, - сказал Ченс, открывая дверцу машины, - что обещал лакомство для нас обоих.
В то мгновение, когда прозвучало слово "лакомство", Ченс понял, что совершил ошибку. Через голову хозяина, свалив на землю стетсон, Боригард рванул из пикапа на дорожку, а затем на крыльцо.
Смеясь, Ченс тоже выбрался на улицу, поднял и отряхнул от снега шляпу и последовал за собакой. Захватил по пути охапку дров и, как обычно, безмолвно помолился за дочь.
Ребекка Боннер Ланкастер прижалась стройным телом к стене темной прихожей, что совершенно не соответствовало поведению истиной южной леди, на звание которой она претендовала.
Муж разговаривал по телефону, но слова можно было различить с большим трудом. Как низко она пала! Шпионила за собственным супругом! Что бы сказали ее друзья по загородному клубу? Чаще всего дела Оливера ее не интересовали.
Все в Хьюстоне знали, что он крутит любовные интрижки чуть ли не со дня свадьбы. Ребекка подозревала, что большинство жен закрывали глаза на проделки благоверных, лишь бы их самих не трогали. Чем дольше муж не обращает внимания на супругу, тем ей лучше.
У дочери Боригарда Боннера был свой круг друзей, работа в благотворительном обществе, убийственный график светских мероприятий. Свободного времени почти не оставалось. Не говоря о присмотре за няней, экономкой и о других домашних заботах.
Ребекка не могла назвать себя счастливой женщиной, но довольной жизнью - определенно. До сих пор, независимо от поведения мужа, решение выйти замуж за Оливера Ланкастера она считала правильным.
Оливер происходил из хорошей, но обедневшей семьи, в то время как денежные Боннеры не могли похвастаться родословной. Благодаря этому союз считался очень удачным. Оливер открыл двери, которые до того были недоступны для ее отца и семьи. Очаровательный красавец всегда снисходительно относился к новой родне и неосмотрительным шагам жены.
Конечно, не последнюю роль играли деньги и престижная работа на ее отца. На самом деле, Оливер реально ничего не делал, хотя считался консультантом "Боннер Анлимитед". Он с трудом сдал выпускные экзамены и мало что мог предложить полезного. Когда требовалась помощь, Боригард привлекал лучшую команду юристов, которую только можно купить за деньги.
Оливера вполне устраивало получать деньги ни за что. Да и высокая должность никогда не вредила в светских кругах.
- Что? - услышала она требовательный вопрос мужа к телефонному собеседнику.
Ребекка задержала дыхание. Несколько последних дней Оливера что-то сильно беспокоило. Ни намеки, ни прямые вопросы, ни даже секс не помогли. Муж тщательно скрывал свои мысли.
Вот так от обыска его карманов она опустилась до подслушивания телефонных разговоров.
Оливер выругался. Ребекка слышала шаги супруга. Он всегда начинал ходить, когда возникали проблемы с ней или тестем.
- Какого черта он это делает? - воскликнул Оливер и, понизив голос, спросил: - Где он теперь?
Нахмурившись, Ребекка пыталась вычислить, кого муж имел в виду.
- Вот сукин сын! - снова разошелся Оливер.
Таким тоном и такими словами Ланкастер мог говорить только об одном человеке в мире - Боригарде Боннере.
Что опять отец натворил? Ребекка прикрыла глаза от облегчения, что Оливер всего лишь снова недоволен тестем.
- В Монтане? - переспросил муж.
Глаза Ребекки непроизвольно открылись.
- Какого черта его занесло в Монтану?
Отец в Монтане?
- Ты, наверное, шутишь? Проклятая Дикси!
Дикси?
Ее муж ушел к дальней стене комнаты, так что голос едва слышался. Бесшумно, словно кошка, она скользнула вдоль стен. Если ее поймают, это будет ужасно, а Оливер ненавидел неприятные сцены.
Голос звучал приглушенно, так что большинство слов было невозможно разобрать. Потом она услышала имя, которое заставило ее заледенеть.
Ченс Уокер.
Отец находился в Монтане, и это имело отношение к ее сестре Дикси и Ченсу?
Внезапно стало нечем дышать. Она не слышала имя Ченса несколько лет и совершенно о нем забыла. Ну, может не совершенно, но была уверена, что отец точно не вспоминал.
Какая же причина могла привести в Монтану отца и Дикси? И какое отношение ко всему этому имел Ченс Уокер?
- Не беспокойся, сделаю. До тех пор, пока это не мешает делу. Я тебе уже говорил, что ты можешь на меня рассчитывать. Нет, нет, я тебе доверяю. Ну, если ты говоришь, что это не проблема. Конечно. Если ты уверен.
Ребекку так трясло, что она еле дышала. Ченс Уокер! Кто бы мог подумать, что она снова услышит его имя. Вот и услышала. Навалилась тошнота от воспоминаний, какой выбор пришлось сделать много лет назад и почему.
Едва Оливер повесил трубку, Ребекка, быстро и, по возможности, бесшумно отступила вглубь коридора. Только не хватало, чтобы муж ее поймал за подслушиванием.
После того, как жаркий огонь заревел в камине, Ченс заметил плотный конверт, который бросил на стол. Еще не поздно позвонить Боннеру и отказаться от работы. Интуиция подсказывала, что старый пройдоха скрытничает. Если не солгал, то не рассказал всей правды.
Кляня почем зря и Боннера, и себя, Ченс подхватил пакет и вытряхнул самые свежие отчеты об операциях по кредитной карте Дикси Боннер. Поразительно, что можно достать за деньги. Самое простое - заполучить строго конфиденциальную информацию.
Задвинув подальше мысли о ненавистном клиенте, Ченс сосредоточился на распечатках. Предположим, Дикси симулирует похищение. Почему же тогда она использует собственную кредитную карту? Если только ее не принуждают.
Итак, на что тратились деньги. Совершенная бессмыслица. Ни одной машине заправка так часто не нужна. Если Дикси не глупая и не чокнутая, должна понимать, что оставляет за собой след.
Согласно бумагам дочь Боннера в первый раз заправилась в самой южной части штата, затем зигзагами пересекла половину Монтаны.
Боригард гавкнул. Ченс поднял голову от бумаг и поймал обвиняющий взгляд больших карих глаз.
- Прости, дружок.
Ченс отложил распечатки и направился в кухню, где на большой чугунной сковородке растопил полпачки масла и довел его до светло-коричневого цвета, после чего положил два огромных рибай-стейка. Когда мясо зашкворчало, он пару раз проколол вилкой крупную картофелину и сунул в микроволновку. Подумал о второй порции, но вместо этого достал и разложил на столе карту Монтаны. Прослеживая пункты, отмеченные в отчете, провел ломаную линию по городам штата: Алзада, Глендайв, Вулф-Поинт, Джордан, Раундап, Льюистаун, Биг-Санди, Форт-Бентон, Бельт.
Стейки уютно шипели. Пес не отрывал от них взгляда с удобного наблюдательного пункта напротив плиты. Ченс перевернул мясо на сковородке и картофелину в микроволновке, достал сметану, нарезал немного зеленого лука, нашел на дверце холодильника бутылку соуса к мясу - и все это время думал, какого черта вытворяют похитители Дикси Боннер.
И существовали ли похитители?
В любом случае, зигзаги по Монтане не имели никакого смысла. Почему бы не залечь? Подошел бы любой маленький городок, мотель в забытом богом месте или затерявшаяся в лесу хижина. Это если человек хочет спрятаться.
А если человек хочет, чтобы его нашли?
Ченс убрал сковородку с конфорки и выключил газ. Было слышно, как шипела картошка в микроволновке.
Боригард облизывался и бил хвостом по полу. Он внимательно наблюдал за каждым движением хозяина: вот тот порезал один стейк, поднял миску с пола и смахнул в нее кусочки мяса.
- Подожди минутку, пока остынет, - сказал Ченс, продолжая обдумывать свое последнее предположение.
Второй стейк он положил на тарелку, быстренько выхватил из микроволновки обжигающе горячую картофелину и неуклюже плюхнул ее рядом с мясом.
Пес беспокойно забегал по тесной кухне небольшого дома, то и дело подавая голос. Ченс проверил собачью порцию - остыла достаточно.
- Веселого Рождества, - поздравил он любимца и поставил миску на пол.
Боригард быстро расправился с угощением, затем вылизал посудину, гоняя ее по кухонному полу до тех пор, пока та не застряла в углу.
Ченс сделал глубокий надрез в картофелине и положил в него масло, сметану и горстку порезанного лука. Мысленно он продолжал отслеживать путь Дикси Боннер по Монтане. Нет, одного из них точно можно назвать ненормальным. Присев за стол и отрезав по кусочку стейка и картошки, он снова уткнулся в карту.
Дикси не пыталась скрыться. Она хотела, что бы ее нашли, и таким образом посылала кому-то сообщение.
Ченс ел свой праздничный ужин и хмурился. Что за изощренный ум мог придумать подобное? Хотя Дикси недаром носила фамилию Боннер.
Если он ничего не упустил, то направлялась она в его сторону. Ченс еще раз проанализировал маршрут по карте и убедился, что скоро встретится с Дикси.
Но почему он? Вряд ли она его помнила. Если только он единственный знакомый человек в Монтане, и если беглянка в отчаянии… Скорее всего, в холодные края Дикси привело что-то другое. Интересно что? И не находится ли разгадка на автоответчике в офисе? Эта мысль заставила Ченса разразиться проклятьями. Бесполезно ходить вокруг да около. Можно мучиться догадками всю ночь или сесть в машину, через проклятую снежную бурю доехать до офиса и прослушать записи.
Когда Оливер Ланкастер закончил разговор по телефону, то заметил скользнувшую по стене коридора тень. Он беззвучно выглянул за дверь и увидел, что его жена на цыпочках несется в холл. Смотрелось это достаточно комично, но Оливеру было не до смеха. Ребекка подслушивает? Мало что могло его так неприятно поразить. Не похоже на женщину, которая стремилась стать воплощением южной благопристойности.
Много ли она услышала?
Глядя исчезнувшей за углом жене, он пытался восстановить разговор. Бояться вроде нечего. По крайней мере, так ему казалось.
Ребекка подумает, что дело касалось бизнеса, хотя она не проявляла особого интереса к тому, чем он занимается. Оливер выбросил эти мысли из головы. Это было очень просто. Ребекка отлично выглядела и хорошо играла роль жены успешного консультанта "Боннер Анлимитед", хотя, на самом деле, женщина вела себя зажато и заурядно. Слишком много денег и свободного времени. Как же она ему надоела!
Оливер прикрыл дверь в кабинет, жалея, что не сделал этого раньше. Возможно, жена услышала, что он разговаривает по телефону, и решила не тревожить. Давным-давно он предупредил Ребекку, чтобы та не отрывала его от дел болтовней о меню и карточках для устраиваемых ею вечеров. Это ее работа. Они редко пересекались, что его вполне устраивало. Как и ее.
Бормоча ругательства, Ланкастер подошел к окну и уставился в темноту. Хотя он знал, что система безопасности включена и поместье защищено от злоумышленников, Оливер чувствовал себя сегодня странно уязвимым. Не трудно догадаться почему.
Он очень ценил свой образ жизни, фундаментом которого являлся его брак. Без расположения Боригарда Боннера и его дочери Оливеру было нечем похвастаться, за исключением голубой крови. И все. Деньги принадлежали Ребекке и проклятому Боригарду, который, несмотря на деревенское происхождение и неумение вести себя в приличном обществе, проявлял необыкновенную хватку, когда дело касалось финансов. Оливеру пришлось подписать брачный договор, по которому, если очень повезет, удастся уйти в том, что на нем одето, и сохранить доброе имя.
Значит, придется любой ценой угождать Ребекке.
Пока это не составляло труда. Жена казалась довольной их "договоренностями". Он оставлял ее в покое, пока она делала то же самое. Идеальный брак!
Ничего же не изменилось?
Отворачиваясь от окна, Оливер поймал отражение, и засмотрелся на себя, удивляясь в который раз, что начал стареть. Он всегда думал о себе, как о человеке до тридцати. Светловолосый, голубоглазый красавец. Выгодная партия. Разве не это привлекло Ребекку. Оливер не обманывался насчет того, почему богатая невеста бросила Ченса Уокера и вышла замуж за него.
А теперь, рассматривая свое отражение в окне, Ланкастер хмурился, заметив лучики морщин вокруг глаз, первые ниточки седины на висках, слегка округлившуюся линую щек. С проклятьями он отвернулся от окна. Стареет! Что тоже не укрепляло его уверенность в себе этим вечером.
Оливер окинул почти злым взглядом дорогую обстановку комнаты. Он не собирается от всего этого отказываться. Слишком далеко зашло дело и заплачена слишком высокая цена. Без борьбы он не сдастся. Тем более из-за проклятой ненормальной родни жены. Или одного ковбоя из Монтаны.
Оливер устал от размышлений и направился наверх, надеясь, что жена уже спит. Или как обычно притворяется. Сегодня он не в настроении играть роль любящего мужа.