Но он не стал убирать ее ногу со своих колен.
- Я сожалею, что была настолько неуклюжа.
- Пустое. Это был несчастный случай.
Это было ее воображение, или он шептал? А его глаза выглядели такими нежными... Миранда повернулась так, чтобы сидеть рядом с ним.
- Тернер?
- Ничего не говори, - сказал он хрипло.
- Но я...
- Пожалуйста!
Миранда не поняла требования, прозвучавшего в его голосе, не распознала желания в его словах. Она только знала, что он был близок, и она могла чувствовать его, могла чувствовать его запах…, и она хотела попробовать его на вкус.
- Тернер, я...
- Ни слова больше, - сказал он прерывисто, и притянул ее к себе так, что ее груди, прижались к его твердому мускулистому торсу. Его глаза горели желанием, и она внезапно поняла, что он сейчас непременно ее поцелует.
А затем он сделал это, его губы, горячие и голодные жадно прижались к ее рту. Его желание было настойчивым, первобытным и требовательным. Он хотел ее. Она не могла в это поверить, но она знала это.
Он хотел ее.
Это сделало ее смелой. Это сделало ее женственной. Осознание этого разбудило тайное знание, скрытое в ней самой природой, и она ответила на его поцелуй, легко скользя губами по его рту и пробуя кончиком языка соль его разгоряченной кожи.
Руки Тернера, обнимающие ее, скользнув по спине, уперлись в подушки. И он накрыл Миранду своим телом.
Он был дик. Он был безумен. Только это могло послужить единственным объяснением его ненасытности. Его руки блуждали по ее телу, пробуя, гладя, сжимая, а единственная, сохранившаяся, в его сознании, мысль говорила о том, что он желал ее. Он хотел ее каждым возможным способом. Он хотел поглотить ее. Он хотел поклоняться ей. Он хотел затеряться в ней.
Он со стоном прошептал ее имя. И когда она в ответ, прошептала его, руки Тернера переместились на крошечные пуговки у выреза ее рубашки. Казалось, пуговки плавились под его пальцами, и когда все препятствия были уничтожены, ему осталось только спустить ткань с ее плеч. Он чувствовал ее груди под тканью рубашки, но хотел больше. Он хотел чувствовать жар ее тела, ее запах, ее вкус.
Его губы скользнули по ее горлу, по изящной кривой к ключице, а затем вправо, где край ее ночной рубашки слегка приоткрывал кожу. Он потянул ткань еще чуть-чуть вниз, дегустируя каждый открывающийся дюйм кожи, исследуя мягкую, солоноватую сладость и задрожал от удовольствия, почувствовав, как затвердели ее соски.
Бог всемогущий, он хотел ее.
Он обхватил ее грудь через ткань сорочки, и приблизил свои губы к соску. Она застонала, и это стало для него сигналом, двигаться медленнее и сдерживать свое желание. Дыхание Тернера в предвкушении обдало жаром ее грудь, а его рука скользнула под подол ночной рубашки Миранды, лаская шелковистую кожу ее голени. Когда же его пальцы скользнули на ее бедро, Миранда коротко вскрикнула.
- Ш-ш-ш, - он заставил ее замолчать, закрыв рот поцелуем. - Ты разбудишь соседей. Ты разбудишь моих…
Родители.
Это было похоже на ведро ледяной воды, свалившееся ему на голову.
- О, Боже мой.
- Что, Тернер? - Ее дыхание было неровным.
- О, мой Бог, Миранда. - Он произнес ее имя с ужасом, отразившим, что с ним творилось. Это было, как будто он спал, и был беспардонно разбужен...
- Тернер, я...
- Тише, - прошипел он, и скатился с нее с такой скоростью, что оказался на ковре возле дивана. - О, милостивый Боже, - сказал он. И не сдержавшись, повторил еще раз. - О Боже милостивый!
- Тернер?
- Встань. Ты должна встать.
- Но...
Он посмотрел на нее, и это оказалось большой ошибкой. Ее ночная рубашка все еще пенилась вокруг ее бедер, а ее ноги, милостивый Боже, кто бы мог подумать, что у нее такие прекрасные длинные ноги! - как бы ему хотелось...
Нет.
Он задрожал от неутоленного желания.
- Вставай, Миранда, - мучительно простонал он.
- Но я...
Он рывком опустил ее ноги на ковер. Тернер искренне не доверял себе дотронуться даже до ее руки, хотя и понимал, что дернул ее достаточно грубо. Но он должен был заставить ее двигаться. Она должна была уйти.
- Уходи, - велел он. - Ради всего святого и если у тебя есть хоть капля здравого смысла - уходи!
Но она продолжала стоять там, уставившись на него в шоке, со спутанными волосами и распухшими губами, разжигая его желание.
Боже, он все еще хотел ее.
- Этого не повторится, - сказал он напряженно.
Она ничего не ответила. Он внимательно вглядывался в ее лицо. Пожалуйста, пожалуйста, только бы она не заплакала.
Он как-будто окаменел. Если бы он пошевелился, то мог бы коснуться ее, и тогда ему уже было бы не спастись.
- Иди наверх, - сказал он глухо.
Она кивнула и прихрамывая, бросилась из комнаты.
Тернер уставился на дверной проем. Кровавый ад. Что ему делать?
12 июня 1819
У меня нет слов. Совсем.
Глава 8
Тернер проснулся на следующее утро с адской головной болью, которая не имела никакого отношения к алкоголю.
Ему бы хотелось, чтоб это был бренди. Но бренди хоть и вызывал боль, но все же не такую, как эта.
Миранда.
О чем, черт возьми, он думал?
Ни о чем. Очевидно, он не думал вообще. По крайней мере, не головой.
Он целовал Миранду. Черт, да он чуть не соблазнил ее! И это при том, что во всей Англии для него, не существует менее подходящий молодой леди, чем мисс Миранда Чивер.
Гореть ему за это в аду.
Если бы он был достойным человеком, он женился бы на ней. Молодая женщина могла потерять свою репутацию и из-за гораздо меньшего, чем то, что случилось этой ночью. "Но никто ведь не видел", шепнул его внутренний голос. Да никто не знал, только они двое. И Миранда ничего не расскажет. Она не такая.
Но он не был достойным человеком, и Летиция была тому виной. Она убила все, что оставалось хорошего и доброго в нем. И все же у него еще был здравый смысл. И он говорил Тернеру, что ситуация, подобная вчерашней, ни в коем случае не должна повториться. Одну ошибку можно понять.
Две были бы непростительны.
А три …
Ему даже не следовало думать о трех.
Ему нужно увеличить дистанцию. Расстояние. Если бы он смог избегать встреч с Мирандой, то избежал бы и соблазна, а она, рано или поздно, забудет об их скандальном "свидании" и найдет себе хорошего мужа. Мысль о том, что она окажется в объятиях другого мужчины, была неожиданно неприятной, но Тернер решил, что это потому, что он устал, и вообще, с того момента, как он целовал Миранду, прошло всего около шести часов...
В общем-то, на это могли быть и другие причины, но они были не столь важны и не заслуживали анализа.
Нужно найти способ избегать ее. Возможно, ему стоит уехать из города? Исчезнуть. Он мог бы выехать за город. Он ведь, так или иначе, не собирался надолго оставаться в Лондоне.
Он открыл глаза и застонал. Никакого самообладания, выдержки! Миранда была неопытной, наивной и молодой. Она не была, подобно Летисии, мудрой во всех женских штучках, и готовой использовать свои прелести для достижения цели.
Миранда не ослепительная красавица, но как притягательна! Тернер был достаточно мужчиной, чтобы потерять из-за нее голову. Именно поэтому ему не следует жить с ней в одном доме. И вообще, по-моему пришло время подыскать себе женщину. Было много осторожных молодых вдов, а он слишком долго был лишен женской компании.
Если что-нибудь и могло помочь ему забыть одну женщину , то это была другая женщина.
* * * * *
- Тернер переезжает.
- Что? - Миранда ставившая цветы в фарфоровую вазу, только благодаря проворству рук и удаче не опрокинула старинную вазу.
- Он уже ушел, - сказала Оливия, пожав плечами. - Его камердинер упаковывает наверху вещи.
Миранда задержала руки на вазе, пальцы ее не слушались. Она старалась успокоиться, вдох-выдох, вдох-выдох. А когда, наконец, смогла заговорить уверенная, что голос не сорвется, спросила:
- Он покидает город?
- Нет, я не думаю, - сказала Оливия, подавляя зевок. - Он не хотел надолго оставаться в городе, поэтому снял квартиру.
Он снял квартиру? Миранда боролась с ужасным чувством пустоты, стеснившим ее грудь. Он сделал это, чтобы убежать от нее.
Это было бы оскорбительно, если бы не было так грустно. Хотя, возможно, это было и то и другое.
- Вероятно, так будет лучше, - продолжала Оливия, не обращая внимания на состояние подруги. - Я слышала, как он сказал, что никогда снова не женится...
- Он так сказал? - Миранда замерла. Как такое случилось, что она не знала об этом? Ей было известно только то, что он не искал себе жены, но не думала, что это навсегда.
- О, да, - ответила Оливия. - Он сказал об этом на днях, и был весьма непреклонен. Я думала, что маму из-за этого хватит удар. Она чуть в обморок не упала.
- Ваша матушка? - Миранде было трудно представить такое.
- Ну хорошо, не совсем так, но если бы ее нервы были не такими крепкими, она б непременно сделала это.
Вообще-то Миранда всегда наслаждалась "блуждающей" манерой разговора своей подруги, но сейчас ей хотелось прибить ее за это.
- Так или иначе, - вздохнула Оливия, наклонившись, - он сказал, что не женится больше, но я совершенно уверена, что он еще передумает. Он просто должен забыть свое горе. - Она сделала паузу и, взглянув на Миранду, иронично добавила. - Или ему еще не встретилась подходящая леди.
Миранда заставила себя улыбнуться. Она так старалась, что была почти уверенна, что у нее это получилось.
- Но несмотря на то, что он говорит, в одном он все же прав, - продолжала Оливия, прикрыв глаза, - он никогда не найдет невесту, живя здесь. Это невозможно, находясь постоянно в компании родителей и двух младших сестер!
- Двух?
- Хорошо, одной. Но согласись, что в твоем присутствии он не может себе позволить какие-либо вольности, так же, как и в моем. Так что разница не велика.
Миранда не знала, смеяться ей или кричать.
- И даже если ему не хочется искать себе невесту, - добавила Оливия, - ему нужна женщина, которая помогла бы ему забыть Летицию и все с ней связанное.
На это Миранде нечего было ответить.
- А этого он не может себе позволить, живя здесь. - Оливия распахнула глаза и скрестила на груди руки. - Так что все к лучшему. Или ты не согласна?
Миранда кивнула, поскольку это от нее ожидалось. И потому, что она чувствовала себя слишком опустошенной, чтобы заплакать.
19 июня 1819
Он уехал неделю назад, и я просто вне себя.
Если бы он просто ушел, я, возможно, простила бы. Но он не возвращается!
Он не ищет меня. Он даже не послал мне весточку. И хотя я слышу шепот и сплетни о том, что его видят то там, то тут в обществе, сама я его не видела ни разу. Если я куда-то приглашена, он там не появляется. Если мне вдруг кажется, что я вижу его спину в толпе, то он тут же исчезает.
Я не знаю, что мне думать, что делать... я не могу позвать его. Это было бы верхом неприличия. Леди Ридланд запретила даже Оливии навещать его; он в "Олбани", а это заведение исключительно для джентльменов. Никаких визитов.
- Что ты наденешь сегодня вечером на бал у Уортингтонов? - спросила Оливия, положив третью ложечку сахара в свою чашку с чаем.
- Это уже сегодня? - Пальцы Миранды непроизвольно сжались вокруг ее чашки. Тернер обещал ей посетить этот бал и танцевать с ней. Он, конечно, не нарушит данного им слова.
Он будет там. А если нет …
Вечером она узнает ответ на этот вопрос.
- Я надену свое зеленое шелковое платье, - сказала Оливия. - А ты не хочешь тоже надеть зеленое? В зеленом ты великолепно выглядишь.
- Ты так считаешь? - Миранда расправила плечи. Внезапно ей стало важно выглядеть этим вечером наилучшим образом.
- M-м-м, но все же нам не стоит одеваться в платья одинакового цвета. Так что решай быстрее.
- Что ты мне порекомендуешь? - Миранда не была безнадежна в вопросах моды, но у Оливии вкус был, бесспорно, лучше.
Оливия, наклонив голову, стала внимательно рассматривать подругу.
- С твоим цветом волос, тебе следовало бы носить что-то более яркое, но мама говорит, что мы еще слишком молоды. Но возможно … - Она подпрыгнула, схватила бледно-зеленую подушку с соседнего стула, и сунула ее Миранде под подбородок. - Хм-м.
- Что ты задумала?
- Держи, - велела Оливия, и, сделав несколько шагов назад, вскрикнула, ударившись ногой об ножку стола. - Да, да, - пробормотала она, хватаясь рукой за диван. - Это просто прекрасно!
Миранда посмотрела вниз.
- Я должна носить подушку?
- Нет, ты наденешь мое зеленое шелковое платье. Это - тот же самый оттенок. Надо сказать Энни, что ты наденешь его.
- А что оденешь ты?
- Ах, что-нибудь, - взмахнула рукой Оливия. - Скорее всего, розовое. Джентльмены, похоже, без ума от розового и говорят, что этот цвет делает меня похожей на кондитерское изделие.
- И ты не против, чтоб тебя сравнивали с кондитерским изделием? - Сама Миранда это сравнение возненавидела бы.
- Я не против того, что бы они так думали, - поправила она. - Это дает мне преимущество. Быть недооцененной бывает иногда очень полезно. Но ты … - Она покачала головой. - Тебе нужно что-то более утонченное. Элегантное.
Миранда сделала последний глоток чая и встала, разглаживая мягкий муслин своего дневного платья.
- Я пойду наверх, нужно примерить платье, чтобы у Энни было время внести изменения, - сказала она.
И помимо этого, ее ожидала некоторая корреспонденция, которой следовало уделить внимание.
* * * * *
Ловко завязывая шейный платок, Тернер пришел к выводу, что в искусстве оскорблений он стал еще более талантливым, чем прежде. Но больше всего, он проклинал себя, и понятие о чести, которым он все еще обладал.
Ехать на бал к Уортингтонам было, вероятно, самым глупым решением, которое только можно было себе представить. Но он не мог нарушить своего обещания, даже если это и было на пользу Миранде.
Проклятие! Ему совсем не нужны лишние проблемы!
Он попытался более подробно вспомнить их разговор. Кажется, он обещал танцевать с ней, если у нее будет недостаток в партнерах, не так ли? Замечательно, это упрощает дело. Он просто будет там, и побеспокоится о том, чтобы у нее было больше партнеров, чем танцев. Она будет королевой бала!
А пока она будет танцевать, он наконец-то может начать приглядываться к молодым вдовам. Если ему повезет, Миранда поймет, чем он занимается, и переключит свое внимание на более достойных джентльменов.
Он вздрогнул. Ему совсем не понравилась мысль о том, чтобы расстроить ее. Она ему нравилась. Всегда нравилась.
Тернер тряхнул головой. Он не станет расстраивать ее. Даже чуть-чуть. Он будет действовать только в ее интересах.
Она будет королевой бала, напомнил он себе. Пора уже и обдумать план действий, ведь вечер предстоит не из легких.
Королева бала.
* * * * *
Оливия увидела Тернера, в тот же момент, как он вошел в зал.
- Взгляни, - подтолкнула она Миранду локтем. - Мой брат здесь.
- Да? - Миранда затаила дыхание.
- М-м-м. - Оливия приподнялась на носочки и сдвинула брови. - Я об этом как-то не задумывалась, но я не видела его уже целую вечность! А ты?
Миранда рассеянно покачала головой, вытягивая шею, что бы увидеть Тернера.
- Вон он говорит с Дунканом Эбботтом, - сообщила Оливия. - Интересно, о чем они говорят. Эбботт очень сведущ в политике.
- Да?
- О, да. Мне бы, наверное, очень понравилось беседовать с ним, но он, вероятно, не захотел бы обсуждать политику с женщиной. Как это раздражает!
Миранда собиралась кивнуть, соглашаясь с ней, когда брови Оливии опять сошлись над переносицей и она раздраженно бросила:
- Теперь он говорит с лордом Уэстхолмом.
- Оливия, мужчине позволительно разговаривать с тем, с кем ему хочется, - сказала Миранда, но в душе, ее тоже начинало раздражать, что Тернер, похоже, не торопился подойти к ним.
- Я знаю, но, приехав, он должен сначала поприветствовать нас. Мы - семья.
- По крайней мере, ты.
- Не будьте глупой. Ты - тоже семья, Миранда. - Рот Оливии сложился в удивленное "O", - Нет, ты только посмотри на это? Он идет в совершенно противоположном направлении!
- Кто этот джентльмен, с которым он говорит? Я не знаю его.
- Герцог Эшборн. Ужасно красивый мужчина, ты не находишь? По-моему он был за границей, в свадебном путешествии со своей женой. Говорят, они очень любят друг друга.
Миранда подумала, что это добрый знак, услышать о том, что брак, заключенный между двумя представителями высшего общества, оказался счастливым. Но Тернер, конечно, не собирался просить ее руки, он даже не потрудился пересечь зал, чтобы поприветствовать ее. Она нахмурилась.
- Извините меня, леди Оливия. Я полагаю, что этот танец мой.
Оливия и Миранда посмотрели на говорившего. Перед ними стоял красивый молодой человек, имя которого не могла вспомнить ни одна из них.
- Конечно, - сказала Оливия быстро. - Как глупо, что я об этом забыла.
- Я выпью тем временем стакан лимонада, - сказала Миранда с улыбкой. Она знала, что Оливия всегда чувствовала себя неудобно, уходя танцевать и оставляя Миранду в одиночестве.
- Ты уверена?
- Идите, идите.
Оливия кружилась в кругу танцующих, а Миранда начала пробираться к лакею, разносящему лимонад. Ее танцевальная карта, как обычно, была заполнена лишь наполовину. И где, спрашивается, Тернер, обещавший танцевать с ней, если у нее будет нехватка в партнерах?
Неприятный, нечестный человек.
Возможность мысленно ругать его доставляла ей удовольствие, даже если она сама не верила в серьезность этого.
Миранда уже почти настигла лакея с лимонадом, когда почувствовала настойчивую мужскую руку на своем локте. Тернер? Она обернулась и была разочарована, увидев джентльмена, которого она не знала, но чье лицо выглядело определенно знакомым.
- Мисс Чивер?
Миранда кивнула.
- Не окажете мне честь, станцевав со мной?
- Да, конечно, но, по-моему, мы не были представлены.
- О, простите меня, пожалуйста. Я - Уэстхолм.
Лорд Уэстхолм? Разве не с ним, несколько минут назад говорил Тернер? Миранда улыбнулась ему, но улыбались только ее губы. Она никогда не верила в совпадения.
Лорд Уэстхолм оказался превосходным танцором, и легко кружил свою партнершу по паркету. Когда музыка приблизилась к концу, он изящно поклонился и сопроводил ее к дальнему концу комнаты.
- Спасибо за прекрасный танец, лорд Уэстхолм, - сказала Миранда любезно.
- Именно я должен благодарить вас, мисс Чивер. Я надеюсь, что вы не откажете мне, чуть позже, еще в одном танце?