- Повезло вам, что никого не стошнило в моей пивной, иначе наказание было бы неотвратимым, суровым и крайне неприятным. Как я уже сказала, вы настоящие счастливчики. Кстати, я искренне наслаждалась пением этого молодого человека. Он изливал в песне душу. Остальные мне крайне не понравились. Однако вас слишком много, и у меня попросту нет времени воспитывать всех. Вы останетесь во дворе, пока не протрезвеете и не обсохнете до такой степени, чтобы не капать на мои чудесные полы. Потом, если пожелаете, можете вернуться в гостиницу. Но больше трех кружек эля не получите. И учтиво поблагодарите Гвен, когда та станет разносить эль. Если кому-то станет плохо, пусть немедленно выбежит во двор. Пивная закроется к полуночи. Все меня поняли?
В ответ раздались стоны, ворчание, кое-кто закивал. Тот студент, которого похвалила Хелен, снова принялся драть горло. Кто-то из приятелей швырнул в него ведром. Хелен отряхнула руки, ослепительно улыбнулась Спенсеру и пошла к гостинице. Конюхи остались сторожить пьяниц.
- Хелен, - благоговейно прошептал лорд Бичем, - ты молодец! Это было великолепное зрелище! Ты пощадила их достоинство и дала пищу для размышлений. Вряд ли они скоро позабудут этот день.
- Отец научил меня обращаться с молодежью, когда я шесть лет назад купила "Лампу короля Эдуарда". Они не так уж плохи - просто буяны, у которых слишком много денег в кармане. Ах уж эти кулачные бои! Совсем про них забыла, иначе приехала бы заранее.
Она выпрямилась, одернула юбки, и Бичем, словно зачарованный, уставился на ее груди.
- Тринадцать лет назад и вы, возможно, кутили в такой компании, лорд Бичем?
Тот задумчиво улыбнулся:
- Я скорее всего был бы тем, кто пел, и ты попробовала бы соблазнить меня.
Что ж, может быть, он прав!
Бичем разгуливал по пивной, пока Хелен разговаривала с миссис Туп, Гвендолен и управляющим мистером Хайдом, который, как она объяснила позже, был превосходным мастером по части варки эля, но, к сожалению, ужасным трусом, немедленно поджимавшим хвост, стоило цыкнуть на него. Если в пивной поднималась свара, несчастный тут же прятался за бочонками с элем. Вот и сейчас он пребывал в своем любимом убежище.
Лорд Бичем вернулся в пивную и велел принести кружку зля.
Ничего не скажешь, Хелен - отличная хозяйка. Везде чисто, ни соринки, ни поломанного стула, ни грязных занавесок. Две отдельные гостиные, каждая с небольшим камином и окнами, выходящими во внутренний двор. Гостиница не очень велика - всего два этажа. Рядом конюшня. Дорожки вымощены брусчаткой, повсюду трава, цветы, а между двумя зданиями возвышается громадный старый вяз. Лорд Прит клялся, что тут подают лучшую еду во всей округе. Запах свежеиспеченного хлеба, доносившийся с кухни, вызывал аппетит.
Час спустя в сопровождении миссис Туп с кочергой, взятой на случай студенческого бунта, лорд Бичем и Хелен направились к выходу. На очереди была лавка мясника. Хелен долго говорила с владельцем и его красивым молодым сыном Уолтером и, выйдя, радостно потерла руки.
- Я его заполучила! - призналась она, когда лорд Бичем подсаживал ее на спину Элинор. - Уолтер - парень рассудительный и станет хорошо обращаться с Тини. Его отец в полном восторге, что вроде как породнится с нашей семьей через женитьбу своего сына на моей горничной. "Тини и Уолтер Джонс" - звучит достаточно респектабельно. Ну а теперь можно вернуться к нашим делам.
Бичем трудился над свитком, пока не заболели глаза. Было почти пять часов вечера. Пора пить чай.
Он встал, потянулся и зашагал в гостиную. Пока они с Хелен пили чай, лорд Прит заедал шампанское вкусным клубничным пирожным.
- Не знаю, права ли ты насчет Уолтера Джонса, - протянул он, когда Хелен рассказала о своих махинациях. - Говорят, за последний год он лишил невинности шесть молоденьких девочек.
- О Господи! - ахнула Хелен, подавившись плюшкой. Лорду Бичему пришлось легонько похлопать ее по спине. Но пальцы немедленно зачесались от желания сорвать с нее платье. Он решительно убрал руку и осушил чашку.
- Слишком смазлив, - вынес свое суждение лорд Прит. - Как бы не принес Тини одно горе!
- Я подумаю, отец. Спасибо за ценные сведения. Придется сопровождать Тини на свидание.
- О нет, пошли с ней Флока, - посоветовал лорд Прит.
- Он, вне всякого сомнения, защитит ее добродетель, - усмехнулась Хелен, - но заодно воткнет нож меж ребер мистеру Джонсу. Кстати, лорд Бичем, у вас усталый вид. Не хотите прогуляться со мной по саду?
- Я бы предпочел посидеть в беседке, - пробормотал он.
Заходящее солнце посылало на землю теплые лучи. Лорд Бичем довольно ухмыльнулся, заметив прелестное маленькое строение на пригорке. Хелен все еще размышляла о горничной и о ее возможном союзе с молодым развратником, из которого, можно не сомневаться, женушка сумеет вылепить самого преданного мужа.
Перед уходом парочки лорд Прит, опрокинув еще два бокала шампанского, сообщил гостю, что беседку построил еще его дед.
- Он говаривал, что моя дорогая бабушка любила здесь сидеть, плести кружева и любоваться гусями в пруду. Кто знает, так ли это было? Однако на лице у деда появлялась весьма странная улыбка при упоминании о беседке.
По мнению лорда Бичема, сообразительные люди всегда найдут уютному павильону лучшее применение, и мисс Мейберри скоро предстоит в этом убедиться.
Глава 15
Но Хелен, не подозревая о его намерениях, трещала о персидском свитке и надписи на старофранцузском. Это продолжалось до тех пор, пока он не притянул ее к себе и не поцеловал. Сильные руки жадно мяли упругий ягодицы. Ему даже не пришлось поднимать ее - она впечаталась в него так, словно они были созданы друг для друга.
Бичем задохнулся.
До него даже не дошло, что обычно он ведет себя с женщинами совершенно по-другому. Со всеми своими любовницами он действовал медленно, нежно, чаруя их своим искусством, остроумием и комплиментами. Он касался их повсюду, определяя, что доставляет женщине наибольшее удовольствие, доводя до исступления, до безумия, так что они кричали от наслаждения и засыпали от усталости, прежде чем он достигнет пика. Но с Хелен…
Он со стонами целовал ее щеки, лоб, губы, проникая глубоко в рот языком, а пальцы дрожали от нетерпения. Спенсер толкнул ее в легкое плетеное кресло, задрал юбку и едва не излился при виде длинных белых ног.
- Я просто не могу с этим справиться, Хелен, - прошептал он, сам дивясь тому, что еще способен складно выражать свои мысли. - Я всего лишь простой смертный и не могу с этим справиться.
- Я тоже. Скорее, Спенсер, пожалуйста, скорее!
Она неуклюже пыталась расстегнуть его панталоны, и ему пришлось оттолкнуть ее руки. На этот раз удалось даже стянуть туфли, хотя и буквально в последнюю минуту.
Он сам не помнил, как оказался на ней, широко разводя ее ноги, дыша так натужно, что сердце, казалось, сейчас выскочит из груди.
- Слишком долго я ждал, - пробормотал он ей в губы, - слишком долго.
Его ладонь скользнула по ее животу, чуть нажала, и Хелен вскрикнула, тонко, жалобно, так трогательно, что он сам едва не зарыдал.
- Еще минуту, любимая, всего минуту, - повторял он, лаская ее мягкую плоть и чувствуя, как разгорается в ней костер, как она все больше расслабляется, отдаваясь на волю его ласк, беззаветно, безоглядно, безудержно. Начался древний завораживающий танец сплетенных тел, и Спенсер мысленно благословлял Бога, что этот обычный ритм был так знаком ему, что он действовал автоматически, пребывая при этом в каком-то полубезумном состоянии. Она с силой сжимала его плоть, отчаянно выгибаясь, и он знал - врожденным знанием мужчины, - что еще мгновение, и она воспарит в небеса. Но Спенсер хотел быть с ней, не наблюдать, не управлять, не господствовать. Просто быть с ней. Поэтому он крепко поцеловал ее, слегка отстранился и вошел в тесный грот одним ударом, застонав от боли и наслаждения. В ушах громом отдавался стук крови, сжигавшей его своим жаром.
Напрягаясь изо всех сил, он проникал все глубже, пока не вжался в самое ее естество. Хелен дернулась, едва не сбросив его, но он ухитрился кое-как восстановить равновесие и со стоном снова пронзил ее. Потаенные мышцы Хелен стиснули его плоть, вырвав из груди громкий крик изощренной муки. Больше он не в силах сдерживаться!
Любовная горячка бушевала лесным пожаром; к своему восторгу, он ощутил, как извивается в экстазе Хелен, и, откинув голову, сам разразился торжествующими воплями, глядя в потолок беседки.
Хелен тяжело дышала, по-прежнему продолжая извиваться, и в этот момент он понял, что для него все кончено. Когда они наконец немного успокоились, он запустил пальцы в ее прекрасные волосы, ощупью вынул шпильки и, зарывшись в них лицом, вжал в мягкую подушку кресла и прикусил мочку ее уха. Только после этого он, собравшись с духом, приподнялся на локтях и посмотрел на нее. И все началось сначала. Подумать только - достаточно было одного взгляда на ее раскрасневшееся лицо, полуоткрытые губы, неукротимый блеск глаз. И у нес еще хватило дерзости поднять руку и коснуться его подбородка!
- Тут крошечная ямочка. Мне всегда нравились подбородки с ямочками.
Вот так. Всего-навсего.
Он со свистом втянул в себя воздух, снова стал целовать ее, и не прошло нескольких секунд, как плоть его набухла неистовой страстью. Больше он не удивлялся такой странной реакции. Просто начал двигаться в ней, но на этот раз честно пытался, чтобы все длилось немного дольше, и, по правде говоря, сумел добиться своего. Можно сказать, прошло не меньше минуты, прежде чем он снова яростно устремился в нее, а она, поймав ритм его движений встречным движением бедер, неистово отвечала на каждый выпад. В какой-то крошечный миг просветления он вдруг понял, что она тоже стремится достичь блаженства одновременно с ним. И когда его горячие пальцы нашли крохотный бугорок плоти, она пронзительно закричала, и он исторгся в нее.
- Хочу, чтобы ты была сверху, - пробормотал Спенсер. Хелен ничего не ответила, но он и не ждал ответа. Она обмякла под ним, как тряпичная кукла: возможно, спала. Он обессиленно рухнул на нее, словно кто-то ударил его по голове. Только боли не было, и он словно провалился в сон, не выпуская Хелен из объятий, и при этом каким-то краем сознания успел сообразить, что стянул панталоны, но не снял ни фрака, ни сорочки.
Настоящая свинья. Но об этом он подумает позже. Он проснулся от прикосновения мокрого языка к левому уху.
- Спенсер, - шепнула Хелен, снова лизнув его. Он навис над ней, балансируя на локтях. Она выглядела сонной, довольной и одновременно возбужденной. По меньшей мере странное сочетание, которое мгновенно зажгло в нем ответные чувства.
- Спенсер, - повторила она и, когда он подался вперед, чтобы поцеловать ее губы, вновь насладиться их вкусом, заявила: - Я видела картинки, когда женщина сидит верхом на мужчине. Хотелось бы попробовать. Надеюсь, ты не считаешь, что я слишком велика?
- О нет, но не сейчас, Хелен. Не сейчас. Прости, но не могу. Я старый человек, Хелен…
Но он уже проникал в нее все глубже, с каждым мгновением становясь все тверже, а она в забытьи кусала его, лизала, и мир снова пошатнулся на своих осях.
- Умираю, - застонал он, когда они лежали, крепко прижимаясь друг к другу, и у него не было сил даже поднять голову. - Мне тридцать три, и я умру во цвете лет. Хелен, я человек обширного опыта и разносторонних интересов, но в жизни ничего подобного не испытывал. Я измучен до потери сознания. Не хочешь немного поспать вместе со мной?
Хелен глубоко вздохнула и закрыла глаза. Легкая улыбка играла на ее губах. Он поцеловал ее, и они опять заснули, Проснулся лорд Бичем оттого, что замерз. Наступили сумерки. Он медленно приподнялся, натянул панталоны и надел туфли. И долго стоял над Хелен, прислушиваясь к ее ровному дыханию, глядя на эти великолепные ноги, забрызганные белыми потеками его семени. Небывалые доселе чувства обуревали Спенсера с такой силой, что он застонал. Он не просил от судьбы ничего подобного. Жизнь его до сих пор была идеальной. Ну разумеется, так и должно быть. Он сделал все, чтобы существование его было приятным, и проводил дни в забавах и развлечениях. Он не был ни злобным, ни мелочным, просто его мало что интересовало помимо собственных удобств.
Спенсер посмотрел на Хелен. Она хотела, чтобы он стал ее партнером. Жаждала найти эту проклятую лампу больше всего на свете, и уж конечно, куда больше, чем хочет его, если не считать тех моментов, когда стоило им прикоснуться друг к другу, как небо рушилось и разражался настоящий ураган.
Он положил ладонь на ее бедро. Хелен нехотя приоткрыла глаза, но не шевельнулась. Только приподняла уголки губ в улыбке.
- Я так и не побывала наверху.
Спенсер в отчаянии ощутил, как его плоть начинает восставать.
- В следующий раз. Обещаю. Клянусь.
- Это уж слишком. Так дальше продолжаться не может, - возразила она.
Он и сам был того же мнения, понимая всю невероятность происходящего. Что за непонятную тягу он испытывает к этой женщине, настолько непохожей на всех его остальных любовниц? Отчего, услышав эти слова из ее уст, он неожиданно взорвался?
Вскочив как ужаленный, он выпрямился и голосом холоднее соблазнительного мороженого от Гюнтера изрек:
- Ты сама не знаешь, о чем говоришь. Это должно и будет продолжаться. Позже мы придумаем, как ввести наши отношения в нормальное русло. Обещаю, что в следующий раз ты будешь наверху.
Хелен нахмурилась и склонила голову набок, рассматривая его сквозь ресницы. Потом села и осмотрела себя.
- Я совсем мокрая от твоего семени, - бесстрастно заметила она.
- Да… - пробормотал он и, протянув ей платок, отвернулся и подошел к узкому арочному входу в беседку.
- Завтра я верну платок.
- Обязательно. Думаю, он тебе еще понадобится.
Ничего не ответив, она спустилась со ступеней беседки и медленно пошла по широкому газону к боковой двери дома. Спенсер долго смотрел ей вслед. Сначала шаги Хелен были неровными, спотыкающимися - очевидно, она нетвердо держалась на ногах после непривычного напряжения, которому он ее подверг. Спенсер улыбнулся. Эта горячая, независимая женщина борется с ним, доказывая, что ничем его не хуже. Старается сохранить достоинство. Так больше не может продолжаться. Черта с два!
В этот момент он осознал, что и сам больше не владеет ситуацией.
Да, он охвачен вожделением, неудержимым сладострастием, подобного которому до сих пор не ведал. Может, все дело в этом? Странный приступ похоти, пусть и необычайно сильной, способной в два счета поставить мужчину на колени или просто довести его до преждевременной гибели из-за невоздержанности.
Нет, нужно хорошенько призадуматься. Если она рядом, он не способен здраво мыслить и мечтает только об одном: брать ее снова и снова. Но если собраться, он еще сумеет прийти к выводам, которые изменят всю его жизнь.
Как ни удивительно, мысль о женитьбе впервые не ужаснула его, не заморозила кровь в жилах. Ему тридцать три. К этому времени жизнь давно должна была войти в привычное русло, но, слава Богу, этого не случилось. А теперь судьба подкралась неслышно и врезала ему промеж глаз.
Но теперь он был готов встретить все, что она ему приготовила. Смириться с тем, что случилось между ним и Хелен. Он просто не мог мыслить здраво, стоило ей появиться рядом. Видеть Хелен, слышать ее, смотреть на нее было выше его сил. Он мгновенно терял голову и думал лишь о том, чтобы оказаться в ней, дождаться, пока она завопит от восторга, выкрикнет его имя, начнет содрогаться под ним. Ах это наслаждение, ослепительное, неистовое, исступленное наслаждение! Опять он теряет голову, лишь представив ее томный взгляд и роскошное тело!
После того как рыдающий безутешный Флок, не желавший смириться с потерей Тини, и лорд Прит удалились на вечернюю прогулку. Спенсер сказал притихшей Хелен:
- Завтра я возвращаюсь в Лондон. Нужно съездить в Британский музей и поговорить со знакомыми учеными.
Ей это не понравилось, он ясно видел. Но что именно? Их разлука?
На сердце у Спенсера стало тепло.
- Я бы не хотела выпускать свиток из виду, - заметила она, и все внутри у него тревожно сжалось. Проклятый свиток!
- Я сделаю копию, - пообещал он холодно.
- Ты мой партнер. Я не хочу выпускать из виду и тебя.
Партнер. Не тот человек, которому она добровольно отдалась девять раз за три дня.
Спенсер буквально лопался от ярости. Он сам не понял, как набросился на нее и принялся трясти. Правда, это не слишком ему удавалось, поскольку они были одного роста, но Хелен не сопротивлялась и безучастно позволяла делать с собой все что угодно.
- Ты не доверяешь мне, верно?
- Я не настолько хорошо тебя знаю.
- Будь ты проклята! Отдалась мне девять раз за три дня! - Как чудесно иметь право бросить ей это в лицо! - Значит, ты меня не знаешь? Иисусе, Хелен, ты успела изучить меня вдоль и поперек! И все же боишься, что я украду этот злосчастный свиток и пущусь на поиски один?
- Просто ты человек страстный и вполне оправдываешь свою репутацию. Как партнер ты вел себя почти идеально. Пока.
- И что же?
Хелен покачала головой;
- Это крайне важно для меня, лорд Бичем.
"Важнее меня?" - чуть не вырвалось у него, но он плотно сжал губы и оставил ее. Ушел, не оглядываясь, и целый час старательно копировал свиток. Потом снова смазал его, разгладил потрескавшиеся места и осторожно прикрыл тряпочкой. На лестнице он встретил Хелен.
- Так ты хочешь, чтобы я захватил в Лондон копию?
Она молча кивнула.
Лорд Бичем покинул Шагборо-Холл в шесть утра, взяв с собой вещи и Неттла, и быстро скрылся за опустившейся на дорогу влажной туманной дымкой.
Глава 16
- Я слышал, что вы подолгу совещаетесь с преподобным Матерсом, - заметил преподобный Олдер лорду Бичему, встретив его на Сент-Джеймс-стрит две недели спустя под окнами клуба "Уайте". Опасливо оглянувшись, словно боясь, чтобы их не подслушали, он наклонился ближе. Бичема обдало жарким возбужденным дыханием. Он поднял брови. Ему не приходилось видеть преподобного Олдера таким взволнованным. Черт, да у него прямо-таки вид заговорщика! Что происходит? - Не расстраивайся, мой мальчик. Старый Болван Матеро, брат преподобного, разболтал мне о твоей находке, древнем свитке, написанном на пехлеви, в котором говорится о старом волшебстве. Просто поразительно!
Странно. Бичем был уверен, что они с Матереем договорились все держать в тайне. Собственно, преподобный сам взял с него клятву молчать, поскольку, как сказал он лорду Бичему, "этот невероятно интересный свиток вознаграждает меня за все серые, унылые годы бесплодного труда и ничтожных, мелких находок. Быть причастным к великому открытию, проливающему свет на тайны древнего мира! Мы, гордые современные люди, так мало еще знаем о прошлом! От всего сердца благодарю вас! Нет, сэр, от меня никто ничего не узнает".