В комнате вдруг стало душно. Онести откинула покрывало и встала на ноги. Не обращая внимания на головокружение, она с отвращением откинула траурное платье. Джереми оно не понравилось бы. Он любил яркие цвета, так же как любил жизнь.
Эта мысль болью пронзила ее, и Онести, поддавшись импульсу, подошла к гардеробу, чтобы достать одежду для верховой езды.
Старые вещи Джереми…
Горькие воспоминания вызвали ярость. Она не хотела больше плакать и печалиться, не желала видеть скорбные лица и слышать сочувствующие голоса! Она должна бороться! Надо пойти куда-то и что-то делать, чтобы заглушить чувство беспомощности, которое примешивалось к ее горю.
Быстро спустившись по лестнице, Онести вышла на улицу и направилась к конюшне. Через несколько минут она оседлала лошадь и выехала за город. В лицо ей пахнул влажный ветер.
Колдуэлл остался далеко позади. Впереди были только серые облака, влажный ветер и бесконечная дикая местность, лишенная человеческого жилья.
Безумная ярость овладела девушкой, и Онести что есть силы пришпорила лошадь. Она крепко вцепилась в поводья и низко склонилась над седлом, когда та рванулась вперед внезапным броском. Онести пустила кобылу стремительным галопом, предоставив себя ветру, бьющему в лицо. Она скакала все быстрее и быстрее, как вдруг Джинджер неожиданно споткнулась. Онести едва удержалась, чтобы не вылететь из седла.
Увлеченная бешеной скачкой, девушка не обращала внимания на стук копыт за спиной. Она знала лишь одно: ей необходимо ускакать куда-нибудь подальше и побыть наедине с собой, чтобы избавиться от мучительных мыслей. Онести недовольно посмотрела на всадника, постепенно приблизившегося к ней сбоку и ухватившегося за поводья ее лошади. Глаза его пылали гневом, когда он попытался вырвать их из ее рук.
- Пусти! - сердито крикнула Онести. - Оставь меня в покое!
Завладев поводьями, Уэс натянул их и заставил лошадь остановиться, затем резко повернулся к Онести:
- Что ты делаешь?
- Какое право ты имеешь задавать вопросы? - крикнула рассвирепевшая Онести. - Ты мне никто!
- Это неправда.
- Неужели? Ты прибыл в Колдуэлл под ложным предлогом и вторгся в мою жизнь, используя меня. Убил Джереми и арестовал Чарльза лишь за то, что он пытался помочь любимому человеку!
- Забываешь, что он стал виновником гибели других людей!
- Чарльз не предполагал…
- Ему было все равно.
- Тебе легко судить, не так ли? - Онести пристально посмотрела ему в глаза. - Чарльз терял свою жену, женщину, которую любил. Он был бессилен помочь ей, и только деньги могли спасти ее, деньги, которых у него не было. Чарльз не мог допустить, чтобы она умерла! Что бы ты сделал на его месте?
Уэс не ответил, и Онести снова ухватилась за поводья. Взбешенная, когда Уэс отказался выпустить их, она крикнула:
- Ладно, пусть лошадь будет твоей!
Она спешилась, повернула в обратную сторону и пошла быстрым широким шагом. Сзади послышались тяжелые шаги Уэса. Лицо его было злым, когда он грубо развернул ее:
- Ты спросила, что бы я сделал на месте Чарльза, но не дождалась моего ответа.
- Я знаю, что ты ответишь!
- Нет, не знаешь, черт побери! - Уэс сверлил ее взглядом. - Не знаешь, потому что я сам не знаю, что бы сделал. - Он немного помолчал. - Если бы ты задала этот вопрос два месяца назад, мне легко было бы ответить на него. Я сказал бы, что никакая сила не могла заставить меня поступить так, как поступил Чарльз… Но сейчас я не уверен в этом, потому что знаю, каково ему было, когда он терял любимую женщину. Чарльз постоянно испытывал муки, страдая больше, чем она, ведь он не мог что-либо изменить. Знаю, потому что испытываю сейчас то же самое при мысли, что теряю тебя.
Онести собрала всю свою волю, чтобы не дать разжалобить себя под взглядом его темных глаз.
- Это только слова, за которыми ничего нет! - с горечью крикнула она. - Ты любишь только закон!
- Онести…
- Ты воспользовался мною! Я рассказала тебе о своем страхе за Джереми, о Биттерсе, и ты использовал это против Джереми!
- За Биттерсом числилось много убийств в Техасе. Он убивал прежде и снова хотел совершить убийство! Ты сама видела это!
- Джереми был в отчаянии. Если бы я… - Онести вздохнула, почувствовав боль внутри.
- Тебе нечего винить себя. Любовь к человеку не означает, что ты должна контролировать его жизнь,
- Мне следовало…
- Нет, ты ничего не могла сделать… так же как никто из нас.
Онести покачала головой, не желая слушать Уэса:
- Джереми мертв! Это ты убил его… а я помогла тебе.
Испытывая муки, Онести попыталась вырваться из рук Уэса.
- Перестань, Онести! - резко сказал он. - Ты знаешь, что не сможешь дойти пешком до города.
- Не смогу?
- Нет. Я не позволю!
- Тебе не остановить меня!
- Остановлю.
Уэс посмотрел на нее жгучим взглядом, и злость его пропала. Он тихо прошептал:
- Онести… Я не хочу, чтобы у нас были такие отношения.
Она попыталась сдержать внезапно хлынувшие слезы, вызванные неожиданной мягкостью Уэса.
- Не плачь, Онести. Я не хотел огорчать тебя.
Онести побледнела.
- Не смей так говорить! Это слова Джереми… последние, которые он произнес перед смертью! Я не позволю тебе повторять их.
- Слова Джереми? - Уэс покачал головой. - Может быть, но это и мои слова тоже, потому что они идут от сердца человека, который любит тебя.
- Не смей говорить о любви!
- Почему? - Выражение лица Уэса сделалось жестким. - Посмотри на меня, Онести. Ты действительно думаешь, что я хотел убить Джереми? Вспомни, что произошло. Биттерс наставил на меня пистолет, и я понял, что он вот-вот выстрелит. Упав на пол, я избежал его пули и выстрелил сам. Ты знаешь, что произошло в следующий момент. Дверь внезапно распахнулась, и Джереми навел пистолет на ворвавшихся людей. Он хотел выстрелить.
- Нет! Он не сделал бы этого!
- Послушай, Онести. Ты думаешь, мне приятно, когда ты смотришь на меня так, как сейчас? Я не один раз анализировал события этих нескольких секунд и знаю, что ни за что не выстрелил бы, но Джереми не оставил мне выбора.
- Нет!
- Онести… - Уэс привлек ее к себе. Голос его прерывался от волнения. - Мне очень жаль, дорогая! Очень жаль! Если бы было возможно что-либо изменить, я бы сделал это.
Онести прерывисто вздохнула:
- Ты приехал в Колдуэлл под ложным предлогом!
- Мне необходимо было доказать, что Чарльз Вебстер участвовал в ограблении, которое стоило жизни моему отцу.
- Я доверяла тебе, ничего не скрывала от тебя - ни свое прошлое, ни надежды на будущее. А ты все это время знал, что есть обстоятельства, которые могут навсегда круто изменить мою жизнь.
- У меня не было выбора.
- Это все та же отговорка! Ты знал, кем были для меня Джереми и Чарльз, но для тебя это не имело никакого значения!
- Разве можно было предположить, что все так обернется? Я старался держаться от тебя подальше. - Уэс крепко сжал челюсти. - Помнишь, что ты сказала мне в первый вечер? Ты сказала, что если я увижу тебя поближе, то не захочу прогнать. Ты была права, Онести. Я видел, какие возникли сложности, и говорил себе, что не надо связываться с тобой, но напрасно. Не смог устоять тогда, не могу и сейчас.
- Нет.
- Я люблю тебя, Онести.
- Нет, не любишь! Ты не знаешь, что значит любить!
Уэс впился пальцами в ее плечи:
- Я знаю, что значит любить… потому что ты научила меня. Позволь мне доказать это, дорогая!
Онести покачала головой. У нее не было слов… и ничего, что могло бы залечить душевные раны.
- Я сидел у твоей кровати сегодня утром, когда ты спала, - продолжил Уэс хриплым голосом, - и размышлял обо всем, что произошло… Наше знакомство не должно закончиться так нелепо. Ты предназначена мне, дорогая. Это было начертано судьбой задолго до нашей встречи, и никакие обстоятельства не могли изменить что-либо.
Сердце Онести болезненно сжалось. "Не важно, насколько искренни его слова, - теперь слишком поздно. Джереми мертв", - подумала она.
Как бы угадав ее мысли, Уэс прошептал:
- Джереми любил тебя. Он хотел, чтобы ты была счастлива. Я тоже хочу любить тебя, дорогая, заботиться о тебе, помочь пережить эти печальные события. - Уэс коснулся медальона на ее шее. Она почувствовала тепло его мозолистых пальцев. - Хочу, чтобы наступили светлые дни… для нас обоих. Позволь мне сделать это, дорогая!
Онести внимательно посмотрела на Уэса. Лицо его пылало страстью, а в глазах отражалась любовь. Однако боль девушки не затихала.
Джереми попросил у нее прощения. Она всегда была готова простить, потому что любила его. Разве он не знал?
Уэс сказал, что они предназначены друг для друга, но произошло много такого, что отдалило их. Слишком ли велико расстояние между ними?
Порыв ветра разметал пряди волос Онести, сбросив их на лицо, и первые крупные капли дождя упали на землю. Уэс пригладил волосы девушки, задержав ладонь на пучке. Дождь забарабанил сильнее, когда он тихо прошептал:
- Волосы темные, как сердце дьявола…
Онести закрыла глаза, испытав горькую радость от этих знакомых слов. Она услышала в них отзвуки другого голоса, голоса из детства. Голос был полон любви… той самой любви, которая сейчас так отчетливо звучала в словах Уэса.
О да, это была любовь!
Девушка открыла глаза. Дождь разыгрался не на шутку. Онести увидела в его тяжелых каплях слезы прощения, которые смывали боль прошлого, очищали ее душу от горечи и освобождали от непомерной тяжести.
Сквозь пелену дождя неожиданно пробился яркий луч солнца. "Это улыбается Джереми", - решила она. Сердце ее готово было разорваться.
Онести ощутила пылкую страсть Уэса, когда он крепко обнял ее, и, не выдержав, протянула ему свои губы и обвила его шею руками, замкнув круг, где прошлое и будущее сливались воедино.
Эпилог
"Мистеру Чарльзу Вебстеру,
Банк Колдуэлла,
Колдуэлл, Канзас.
Дорогой мистер Вебстер,
сообщаю, что Эмили Вебстер, Ваша дорогая жена, скончалась. Мне выпала честь написать Вам ее последнее письмо и находиться рядом с ней до самого конца. Мы были подругами, и она часто рассказывала о Вас с такой любовью, что я сочла необходимым сообщить о ее последних днях.
Эти дни были наполнены любовью к Вам и состраданием в связи с тем, что Вам пришлось перенести ради нее. Перед смертью она просила передать, что, если Всемогущий примет ее в Царствие Небесное, она будет молить его скрасить Ваш путь на земле и даровать такую же радость, какую она испытывала всю жизнь благодаря Вашей любви. Она просила также, чтобы Вы не горевали, а, наоборот, радовались, что Господь наконец призвал ее к себе.
Я хотела бы поблагодарить Вас за то, что мне предоставилась возможность познакомиться с дорогой Эмили. С ней моя жизнь стала более содержательной. Я всегда буду помнить ее.
Ваша Ч. Лоуренс".
Молодая женщина промокнула написанное, затем аккуратно сложила лист и сунула его в конверт. Она достала носовой платок и вытерла слезы. Ей было девятнадцать лет, и теперь она осталась совсем одна. Обе старые девы, две сестры, воспитывавшие ее в строгих правилах, но с любовью, умерли одна за другой с интервалом в несколько месяцев. Они были так близки, что Лоуренс и не ожидала ничего иного.
Тетушка Пенелопа, старшая из сестер, уговаривала ее принять предложение местного священника, который недавно уехал миссионером в Африку. А тетушка Генриетта, более передовая, убеждала оставаться независимой и добровольно помогать беднякам. Но Лоуренс лелеяла совсем другую мечту.
Эмили поддерживала ее и посоветовала связаться с мистером Вебстером, когда она решила отправиться на запад для достижения своей цели. Эмили утверждала, что Лоуренс достаточно назвать мистеру Вебстеру свое имя и он сделает все от него зависящее, чтобы помочь ей.
Лоуренс дотронулась рукой до медальона на шее. Это был не простой медальон. Она достала из него прядь волос и, погладив, осторожно положила назад. Волосы были ярко-рыжими.
Лоуренс резко встала, приняв решение.
- Черт бы побрал этого бродягу!
Высокая и стройная, одетая по-ковбойски Бутс Корриган внезапно подняла лошадь на дыбы, не обращая внимания на ее протестующее фырканье, и рванулась вперед за отбившимся от стада бычком. Она тихо выругалась, преследуя довольно крупное животное гораздо дольше, чем предполагала. Бычок был хитрый и громко ревел, бегая зигзагами по залитой солнцем равнине, а Бутс гонялась за ним с улыбкой, пока тот не убежал довольно далеко от основного стада и не начал валяться в скрывающей его красноватой пыли.
- Ах ты так! - воскликнула Бутс и, решительно стиснув зубы, пришпорила лошадь, когда бычок, заметив ее, снова начал бегать. Пустив лошадь во весь опор, девушка низко пригнулась к седлу. Она почувствовала уже приближение победы, взмахнула над головой лассо и бросила петлю.
"Опять промах!" - мелькнула мысль.
Продолжая мчаться и проклиная все на свете, она вскрикнула, неожиданно сама оказавшись в петле. Избавиться от нее не удалось. Петля затянулась, и Бутс вылетела из седла, с глухим стуком ударившись о землю. Она еще не пришла в себя, как мужчина в одежде из оленьей кожи внезапно бросился на нее.
- Кайова! - вскрикнула девушка.
Бутс не могла шевельнуться: нападавший прижал ее к земле, приставив к горлу нож. Она почувствовала его напрягшееся мускулистое тело. Индеец сорвал с ее головы шляпу, разметав светлые волосы, и воскликнул:
- Женщина!
Однако в его голосе не было гортанных звуков, характерных для индейцев. Напротив, голос звучал почти как…
Мгновенно вскочив на ноги, мужчина поднял ее, ухватившись за перед рубашки, и, приставив нож к животу, потребовал:
- Скажи, что ты сделала с ним!
Бутс посмотрела в лицо нападавшего: загорелая кожа… резкие черты лица… черные до плеч волосы, стянутые повязкой… а глаза… зеленые…
- Скажи!
- Я не знаю, о чем ты говоришь!
Кончик ножа прошел сквозь рубашку. Она увидела выступившую кровь и услышала грозное предупреждение:
- Спрашиваю в последний раз.
Внезапно раздался выстрел, и тело индейца дернулось, сраженное пулей. Бутс увидела выражение его глаз, и по спине ее пробежал холодок, когда он рухнул на землю к ее ногам.
Она поняла, что никогда не забудет тех жутких слов, которые он прошептал, прежде чем глаза его закрылись:
- Я запомню…
Золотистые лучи солнца нарушили полумрак небольшой комнаты отеля. Они коснулись узкой кровати и лежащей на ней нежно обнимающейся пары. Губы Уэса скользили по округлой груди Онести, а она страстно вздыхала. Плоть к плоти, сердце к сердцу - так они провели много часов, занимаясь любовью, которая становилась все глубже и чувственнее с каждым днем. Они держали путь в Сан-Антонио, но их путешествие затянулось из-за страсти, которую нелегко было утолить.
Онести и Уэс обменялись клятвами неделю назад. Уэс не мог поступить иначе.
Вымывшийся и чисто выбритый Сэм гордо выступал в роли шафера. Онести никогда не любила старика так сильно, как в тот момент, когда он обнял ее дрожащими руками, а затем пристально посмотрел на Уэса своими круглыми, как бусинки, глазами. Сэм поздравил его и одновременно предостерег, напомнив, чего можно ожидать от старой рассерженной гремучей змеи, если Уэс будет плохо обращаться с Онести.
Джуэл стояла рядом с девушкой, с трудом сдерживая свои чувства и ободряя ее, как это делала много лет. И несмотря на то что они не соглашались друг с другом в выборе платья для Онести, модели прически, а также по поводу сотни других мелочей, которые не имели никакого значения, и девушка все еще была убеждена, что Джуэл - самая властная женщина, какую она когда-либо знала, нельзя было не признать: что бы ни говорила и ни делала Джуэл, хотя это порой и раздражало Онести, диктовалось любовью к ней.
Красивый и полный достоинства, рядом с Джуэл стоял Чарльз.
Именно Чарльз.
Онести поняла, что никогда не забудет тот момент, когда Уэс заявил об изменении своего решения подвергнуть Чарльза аресту. Он считал основание для этого слишком слабым, поскольку участие Вебстера в ограблении банка много лет назад не доказано, да и слишком много времени прошло, чтобы отправлять его в Техас. Однако Онести было известно, что побудило Уэса поступить так. И еще она знала, что лучшего доказательства любви его к ней не могло и быть.
Теперь между ними не было секретов.
Уэс рассказал ей о молодой женщине-ковбое, которую он видел как-то. Она ездила верхом и бросала лассо лучше любого мужчины. Это была блондинка с медальоном на шее, таким же, как у Онести. Они решили вместе найти ее.
Уэс приподнялся, опершись на локоть, и с серьезным видом посмотрел в лицо Онести. Его темные глаза, обычно жесткие, сейчас были ласковыми и мягкими, как черный бархат. Суровые черты лица смягчились благодаря любви, которую он испытывал только к ней одной.
- Онести Хауэлл… Звучит неплохо.
Она приподняла свои тонкие брови:
- Онести Бьюкенен Хауэлл…
Проведя губами по линии ее скул, Уэс прошептал:
- Скажи: ты любишь меня, Онести?
- Да, я люблю тебя, - тут же последовал ответ.
Он поцеловал ее:
- Скажи: я нужен тебе, дорогая?
- Нужен, - так же быстро ответила она.
- Когда мы впервые встретились, - тихо сказал Уэс, касаясь губами ее губ, - я подумал, что твое имя не подходит тебе, дорогая. Однако ты научила меня кое-чему, касающемуся честности. Поэтому я должен что-то сказать тебе. - Он продолжил с твердой решимостью, глядя ей в глаза: - Не знаю, что из этого выйдет. Я имею в виду поиск твоих сестер. Помнишь, я рассказал тебе о молодой женщине, которую видел не так давно. У меня нет уверенности, что мы когда-нибудь найдем ее, но обещаю, что не прекратим поиски, пока ты сама не откажешься от них, ведь я думаю только о тебе. Мне и сейчас кажется сном, что ты лежишь здесь, в моих объятиях. Хочу, чтобы ты тоже всегда думала обо мне.
- Уэс…
- Я люблю тебя, дорогая.
Она знала это.
- И никогда не перестану любить.
И это она знала.
Онести хотела сказать, что не нужно никаких обещаний, потому что она теперь убеждена: их встреча была уготована самой судьбой. Она думала сказать также, что именно сейчас уверена в большей степени, чем прежде, что когда-нибудь найдет своих сестер.
Ей хотелось, чтобы он знал, что она никогда не была так счастлива, как в этот момент, лежа в его объятиях.
Но мысли ее были прерваны ласками Уэса, а слова поглощены его поцелуями.
Теперь у них было достаточно времени друг для друга.
Примечания
1
Девочки названы в честь добродетелей: Онести переводится как честность, Пьюрити - чистота, Честити - целомудрие. - Примеч. пер.