Впрочем, возможно, ему это только померещилось, поскольку больше за столом никто ничего не заметил. Почему эта женщина так странно на меня действует, задевает какие-то глубинные, обычно молчащие струны? - недоумевал Саймон. С какой стати он вообще столько думает о простой официантке? И почему никак не может отделаться от ощущения, что когда-то уже видел ее? Где? Когда? Здесь, на побережье? Вряд ли. Перебирая в памяти знакомых своего детства, Саймон не мог припомнить никого и близко на нее похожего. Тем более что жил он все-таки не здесь, а милях в двадцати отсюда. Но почему же ему так знакома эта горделивая манера держать голову, этот надменный разворот плеч?
Как и накануне, Кортни, оправившийся от утреннего похмелья, налегал на вино. Похоже, его стиль жизни включал в себя как вечернюю попойку, так и неизменную дурноту на следующий день в качестве расплаты за ночное веселье. Типичный стиль поведения представителя богемы в худшем понимании этого слова.
Разговор за столом снова зашел о различных оформительских тенденциях. Когда Дженифер в очередной раз подошла к столу сменить приборы, Кортни с напускным добродушием окликнул ее:
- Послушай, если бы тебе пришлось разрабатывать основной стиль какой-либо музыкальной группы, какие бы факторы ты принимала во внимание?
- Не знаю, сэр, - сдержанно ответила официантка.
- Ну еще бы, откуда тебе знать, - бархатным голосом согласился наглец. - Давай опустимся до твоего уровня. Допустим, это был бы уличный балаган.
На долю секунд на лице молодой женщины отразилась нерешительность, словно в ней происходила внутренняя борьба. Затем Дженифер выпрямилась и поглядела Джиму в глаза.
- Не знаю, как насчет всего балагана, - отчеканила она и непринужденно улыбнулась, - но клоунов я точно вырядила бы в зеленое с розовым.
Намек попал в цель. Джим покраснел так, что даже уши и шея у него запылали.
- Черт возьми, хлеб абсолютно черствый! Когда его нарезали? На прошлой неделе? - сдавленно прорычал он.
- Немедленно принесу вам свежий, сэр, - невозмутимо отозвалась Дженифер и, взяв корзинку с хлебом, направилась в кухню с той же неосознанной грацией, которую Саймон отметил еще накануне.
- По-моему, эта женщина зря тратит тут время, - со скрытой издевкой протянул он. - Так что ты говорил о важности собственного стиля, Джим?
На миг ему показалось, что ярость перевесит и Кортни бросится на него с кулаками. Но тот опять спасовал, промямлил что-то себе под нос, и беседа вновь стала общей.
В отличие от вчерашнего вечера сегодня Саймон засиделся за десертом и поднялся из-за стола последним, подгадав свой уход к тому времени, когда Дженифер принялась убирать посуду. Он остановился рядом с ней.
- Знаете, Дженифер, - мягко произнес он, - если вы и впредь будете обливать сливками каждого грубияна, вас выгонят с работы.
Молодая женщина повернулась к нему. Лицо ее было сродни бесстрастной маске.
- Не понимаю, о чем это вы, сэр.
- Вчера вы пролили сливки на Джима Кортни умышленно.
- С какой стати? Официантки никогда не обижаются - не могут позволить себе подобной роскоши. У них вообще нет никаких чувств.
- Значит, вы - исключение, которое подчеркивает правило. Ох, как бы мне хотелось, чтобы вы сняли очки и я мог понять, что вы чувствуете на самом деле.
Молодая женщина сделала шаг назад, словно испугавшись чего-то.
- Мои чувства, если они у меня есть, вас не касаются… сэр.
Собственно говоря, она была совершенно права. Но Саймона уже понесло.
- А еще мне бы хотелось, чтобы вы перестали постоянно называть меня "сэр".
- Таковы правила. А еще в них входит, что персонал не должен болтать с клиентами. Так что с вашего позволения… сэр, я займусь моими непосредственными обязанностями.
- Вы же понапрасну расточаете здесь свои таланты. Вы слишком умны для подобной работы.
- Моя работа, - напряженно произнесла Дженифер, - это мой выбор. Доброй ночи, сэр.
Она отвернулась. И Саймон понял, что разговор окончен, причем со счетом один - ноль в ее пользу.
- Доброй ночи, Дженифер.
Но что-то не давало ему уйти. Удивляясь самому себе, Саймон снова окликнул молодую женщину.
- Знаете, не могу отделаться от странного чувства. Вы кого-то мне напоминаете, однако ума не приложу, кого именно.
Что это с ним? Он ведь не собирался говорить ей ничего подобного! Во всяком случае, пока не поймает это ускользающее воспоминание.
Однако эффект оказался столь же поразителен, сколь и неожидан. Дженифер на миг замерла, а когда повернулась к нему, то более всего напоминала беспомощную жертву, ожидающую прыжка хищника.
- Вы ошибаетесь, - произнесла она так тихо, что Саймон едва разобрал слова. - Я никогда прежде вас не видела.
Все чувства Саймона обострились. Эта мертвенная бледность. Эта дрожь в голосе. Так, значит, у нее есть какая-то тайна. Она носит уродливые очки вовсе не для того, чтобы скрыть свою привлекательность, а для того, чтобы скрыть лицо. Она не хочет, чтобы ее узнали. Дженифер не та, за кого себя выдает!
- Нет, не могу вспомнить, - произнес Саймон, как бы размышляя вслух. - Но вспомню обязательно.
Вазочка, которую держала Дженифер, со звоном упала на пол. Сдавленно ахнув, молодая женщина кинулась подбирать осколки.
- Осторожней! Вы же поранитесь!
Взяв со стола салфетку, Саймон опустился на колени возле официантки. В ноздри ударил слабый, но волнующий аромат духов.
- Уходите. Я сама все уберу, - хрипло сказала она и тут же вскрикнула: по ладони у нее текла струйка крови.
- Дженифер, перестаньте! - Саймон схватил ее за локоть, заставляя подняться, а потом принялся осматривать порез.
- Хватит, мне больно, - выдохнула она.
- Там стекло. Стойте смирно. Потерпите чуть-чуть. - Саймон ловко извлек осколок. - Ну вот, так-то лучше. В кухне есть аптечка?
- Что здесь происходит, сэр? - властно осведомился мужской голос у него за спиной.
Вездесущий метрдотель! В сердцах Саймон мысленно пожелал ему провалиться сквозь землю со своим вопросом.
- Она порезала руку, - коротко бросил он, стараясь, чтобы его голос звучал не менее властно. - Не покажете ли, где тут аптечка?
- Я сам позабочусь…
- Так где она? - Саймон вперил в лицо непрошеного советчика вызывающий взгляд. И возымел желаемый результат. Метрдотель дрогнул.
- Разумеется, сэр. Пожалуйста, сюда.
Он проводил Саймона в кухню и указал на квадратный ящичек в углу.
- Спасибо, - кивнул молодой человек. - Теперь я сам справлюсь. Будьте любезны, проследите, чтобы убрали осколки.
Метрдотель молча ушел.
- Да что вы о себе воображаете? - прошипела Дженифер и выдернула руку. - Какое право вы имеете тут командовать как у себя дома? Царапина совсем пустяковая. Я прекрасно могу…
Не слушая ее, Саймон исследовал содержимое ящичка и снова взял Дженифер за руку.
- Держитесь, сейчас я залью вам ладонь йодом.
- Ой!
- Я предупреждал, - криво усмехнулся Саймон, отрывая кусок стерильного бинта.
Грудь молодой женщины бурно вздымалась. Глаза за толстыми стеклами очков сияли изумрудным светом. Повинуясь неодолимому порыву, Саймон медленно поднял руку и снял с нее очки. Сердце его дрогнуло и пропустило удар, а потом вдруг понеслось вскачь. Ни у кого он не видел таких красивых глаз! Два ярких изумруда, два самоцвета в драгоценной оправе!
Без очков Дженифер разительно переменилась. Тонкие, изящно очерченные брови, аристократические скулы, точеный нос. Да она же просто красавица! А под взглядом Саймона на щеках ее расцвел дивный румянец, придавая лицу еще больше прелести.
Он вдруг обнаружил, что все еще держит ее за руку. Тонкая синяя жилка на запястье билась быстро, как у испуганной птички. Саймону почудилось, будто в жизни еще он не испытывал ничего столь волнующего. Как будто бы их с Дженифер связали какие-то тонкие, еле ощутимые, но очень прочные нити.
Это его-то, всю жизнь бегущего от любого намека на душевную близость? Он ведь поклялся себе, что никогда и никого не впустит в свое сердце - так оно надежней. Отчего же тогда сейчас ему вдруг показалось, что непробиваемая броня дала трещину?
- Вы ведь чувствуете то же самое, - пробормотал Саймон, сам не понимая, что говорит.
Губы Дженифер дрогнули. И она резко вырвала руку.
- Понятия не имею, о чем это вы. Ничего я не чувствую! Да уходите же вы, ради Бога! Оставьте меня в покое!
На них уже начали оглядываться. Саймон отчаянно пытался сохранить самообладание. Да что это с ним, в конце концов? Он ведь всегда отличался умением сдерживаться, скрывать свои эмоции - до такой степени, что многие упрекали его в бесчувственности.
- Мне еще надо перевязать вам руку, - произнес он и, к радости своей, обнаружил, что голос его звучит совершенно нормально… Или почти нормально.
- Сама справлюсь!
А вот в голосе Дженифер сквозило отчаяние. Но переспорить Саймона не удавалось еще никому.
- Это займет не больше десяти секунд, - твердо произнес он. - Хватит спорить.
Молодая женщина вызывающе вздернула подбородок.
- Похоже, вы и впрямь привыкли всеми командовать. Не волнуйтесь, я не буду устраивать сцену - не хватало еще из-за вас работу терять. Но потом - убирайтесь.
Саймон хладнокровно принялся бинтовать.
- Что-то не слышу благодарности в голосе.
- А я никакой благодарности и не испытываю.
- И дали это понять с самого начала.
- Я сама могу о себе позаботиться, - огрызнулась она. - Без таких, как вы, богатеньких и много о себе понимающих. Вообразит себя рыцарем в сверкающих доспехах, а через пять минут уже требует награды. Нет уж, спасибо!
Саймон почувствовал, что тоже начинает сердиться.
- Думаете, я затеял это ради того, чтобы полюбезничать с вами в кухне?
- А то ради чего еще?
- Я не из таких!
- Расскажите кому другому!
Сдерживаясь из последних сил, Саймон аккуратно завязал узел. И, отступив назад, смерил Дженифер подчеркнуто пренебрежительным взглядом.
- Можете не волноваться, - раздельно произнес он. - Никаких любезничаний в уголке. Никаких поцелуев за холодильником. И, судя по всему, - никакой благодарности в ответ.
На щеках молодой женщины от ярости выступили алые пятна. Трясущейся рукой схватив очки, она вновь водрузила их себе на нос.
- Так и есть. Я не привыкла благодарить тех, кто меня оскорбляет.
- Оскорбляет? - Саймон приподнял бровь. - Ну ладно. До завтра, Дженифер. Увидимся за завтраком.
- Ничего, я не спешу.
Неожиданно он рассмеялся.
- В самом деле? Никогда бы не подумал. - И, не дав ей времени ответить, вышел из кухни.
Ледяного самообладания ему хватило до самого номера. Лишь там Саймон дал волю чувствам, что есть сил хлопнув дверью.
3
В ту ночь ему плохо спалось. Сначала досада и злость никак не давали заснуть, а потом, когда ему это все же удалось, начали сниться сны, один хуже другого.
Все они были так или иначе связаны с его детством. То он вновь слышал брань бабки и чувствовал, как гибнет все светлое, что было раньше в его жизни. То уворачивался от пьяного громилы, брата матери, решившего поучить "сопляка" уму-разуму.
Саймон не впервые видел подобные сны. Но они давно уже не были пропитаны такой разъедающей горечью. Неужели возвращение в родные края разбередило не до конца зажившие душевные раны? Или, быть может, они и не заживали вовсе?
Он проснулся на рассвете в холодном поту. Сердце бешено билось о ребра. Поняв, что больше заснуть не удастся, Саймон решил немного пройтись. Быть может, прогулка и свежий воздух помогут ему прийти в себя…
Он ушел дальше, чем собирался. Этот с детства въевшийся в душу пейзаж имел над ним странную власть. Вот и сейчас, сам того не замечая, Саймон подпал под его тоскливое обаяние. Череда пологих пустынных холмов уводила вдаль, тонула в утренней дымке. В отдалении слышались крики чаек - до моря было совсем близко, оно скрывалось за полоской леса. Небо, казалось, само не решило, проясниться или, наоборот, покрыться тучами.
Внезапно впереди показался всадник. Саймон ничуть не удивился: он знал, что неподалеку от отеля есть конюшня, где можно взять лошадь. И этот одинокий всадник до того гармонировал со всем окружающим, что Саймон почувствовал, как напряжение спадает, как спокойно становится на душе. Остановившись в тени одиноко растущего дерева, он наслаждался чудесной картиной.
Всадник приближался неторопливым галопом. Только это оказался не всадник, а всадница. И ее длинные черные волосы развевались по ветру.
У Саймона пересохло во рту. Не может быть!
Амазонка была уже близко, но до сих пор его не заметила. Не доезжая нескольких шагов до него, она остановилась, легко соскочила с седла и нагнулась к ручью, бросив поводья. Послушный скакун ждал ее, не сходя с места.
Встав на колени, Дженифер зачерпнула воду ладонью, поднесла к губам. Саймон как завороженный шагнул вперед. Утреннюю тишину нарушило пронзительное ржание. Конь отшатнулся, заплясал на месте. Боясь, что он убежит, Саймон молниеносным движением ухватил поводья. Он умел обращаться с лошадьми, а те ему доверяли.
Дженифер поспешно вскочила с колен. Волосы ее рассыпались по плечам, тонкая трикотажная кофточка обтягивала высокую грудь, светло-серые джинсы - стройные бедра. Очков не было и в помине. Лицо молодой женщины раскраснелось от езды. И эту-то красавицу он умудрился посчитать безнадежной дурнушкой!
"Так тебе все-таки есть чем похвастаться?" - всплыло в памяти наглое замечание Джима. Теперь Саймон точно знал, что есть.
Зеленые глаза испытующе уставились на него.
- Что вы здесь делаете?
- А вы отлично ездите, - заметил Саймон, проигнорировав вопрос. - Это ваша лошадь?
- Я первая спросила.
Молодой человек обезоруживающе улыбнулся.
- Гуляю. Отрабатываю вчерашнюю индейку в сливовом соусе. И ананасное мороженое.
Глаза ее невольно скользнули по атлетической фигуре собеседника. Даже под джинсами и рубашкой навыпуск было видно, что на нем нет ни унции жира.
Скрывая смущение, Дженифер шагнула вперед и потянулась к поводьям. Но Саймон не спешил разжимать руку.
- А ответ на мой вопрос? Это ваша лошадь?
- Да, - ответила она, тряхнув головой. - И что дальше?
Саймон обвел рыжего жеребца взглядом истинного ценителя.
- Великолепные стати. - То же самое, разумеется, можно было сказать и о хозяйке лошади. - Вы часто ездите верхом?
- При каждой возможности. - Дженифер посмотрела ему в лицо. - Чтобы хоть ненадолго забыть о кухне, развеяться. Во всех смыслах. Чтобы не сойти с ума.
- Вы могли бы найти себе работу и получше.
- Кажется, вы повторяетесь.
- Так вы же не внемлете.
- Жизнь не так проста, как вы, судя по всему, думаете… сэр.
Уж если кто на свете и знал, что жизнь весьма не простая штука, так это он. Но Саймон сказал совсем о другом.
- Простите, пожалуй, я и впрямь бестактен, - произнес он. - Просто не могу представить, что вы так и будете прозябать здесь год за годом, когда вокруг открываются такие широкие горизонты.
- Да, я уже поняла вашу точку зрения.
- И я прошу прощения за Джима, - продолжал Саймон. - Он не так уж плох, просто ему нельзя напиваться, а он напивается каждый вечер.
- Я умею справляться с такими, как он.
- Это заметно.
- Со сливками вышло случайно.
- А у вас чудесная гнедая кобылка.
Дженифер ошеломленно уставилась на него, потом понимающе кивнула и рассмеялась. Саймон еще раньше понял, что у нее красивые глаза и ноги, теперь же добавил к этому перечню достоинств и все остальное. Хотя "красивая" - слишком затертое слово, чтобы передать всю прелесть этой женщины, ее гибкую грацию, природное достоинство и горделивость, нежный шелк кожи, сияние черных волос. И уж никакими словами нельзя было передать ту чувственность, сексуальный призыв, что она, сама того не подозревая, излучала.
Ну не безумие ли? Мало ли красивых женщин Саймон встречал на своем веку. Отчего же ни одна из них не волновала его до такой степени? Он полагал, что давным-давно потерял восприимчивость к их чарам… Да так оно, конечно, и было. А если сердце его и готово вырваться из груди, так это из-за бессонной ночи. Дженифер тут абсолютно ни при чем.
- Я даже не знаю вашей фамилии, - отрывисто произнес Саймон.
- А вам и не обязательно.
Он с широкой улыбкой протянул руку.
- Саймон Ричардс.
Дженифер и не думала подавать ему свою.
- Я вам уже говорила, что персонал не должен быть с клиентами запанибрата. Если кто-нибудь увидит нас здесь, у меня будут крупные неприятности.
- Н-да… Жаль, у вас под рукой нет взбитых сливок.
Лицо молодой женщины вновь осветилось лукавым весельем, однако не надолго. Саймон понял, что умирает от желания заставить ее еще раз засмеяться, - так волшебно преображалась она в эти секунды! Но как этого добиться?
- Кстати, - он все-таки взял ее за руку, - как ваш порез?
Дженифер не ответила. Маленькая рука в его ладони была напряжена.
- Джим поставил вам синяк, - ровным тоном заметил Саймон.
На этот раз он безошибочно распознал чувство, что промелькнуло в ее глазах. Страх. Чуть ли не паника.
- Пустите… Мне пора!
- Почему вы меня боитесь? - спросил Саймон.
- Не знаю… То есть нет, я не боюсь вас! Да и с какой стати мне вас бояться?
Саймон глядел на ее побледневшее, застывшее лицо. На виски, где выступили капельки пота. Как ему хотелось губами снять их, провести кончиками пальцев по тонкой загорелой шее вниз, туда, где в треугольном вырезе кофточки виднелось начало нежной ложбинки меж грудей… Саймон прервал полет фантазии - эти мысли могли завести слишком далеко. У него и так уже начало поднывать внутри.
Он много раз испытывал желание, но никогда еще такого жгучего. Инстинктивного и необоримого. Всепоглощающего.
- По-моему, вы самая красивая женщина, которую я только видел, - с подчеркнутой бесстрастностью сказал Саймон.
Если он ожидал, что Дженифер смутится или будет польщена, то просчитался. Лицо ее вспыхнуло - но не от удовольствия или смущения. От гнева. Рывком выдернув у него поводья, молодая женщина вскинула голову.
- В самом деле? Быть может, тогда вы понимаете, отчего я вынуждена носить эти уродливые очки? Чтобы такие, как вы, не делали мне дешевых комплиментов.
- Я сказал чистую правду.
- Ну да. А у меня чудесная гнедая кобылка, - насмешливо передразнила она.
- Дженифер, красота - не преступление.
- Возможно. Но при такой работы, как моя, существенный недостаток. И наш диалог это только доказывает.
- Вы судите обо мне по другим!
- Что, будете отрицать, что пытались со мной флиртовать?
В каком-то смысле она была права: на внешнем, поверхностном уровне он и впрямь флиртовал с нею. Саймон старательно изгнал из голоса даже намек на какое бы то ни было чувство.
- Вы очень красивая женщина. И мы оба это знаем.
Дженифер прижалась щекой к шее лошади.
- Ненавижу лесть.
И вдруг на Саймона снизошло озарение, столь сильное, что он не мог сдержаться. Выпалил, как мальчишка:
- Да вы ведь тоже меня хотите! Так же сильно, как я вас! Вот чего вы боитесь!