Она говорила еще что-то, а Кен тем временем думал. Спрашивается, ну зачем мне все это? Ох не нужно было уступать уговорам отца! Сейчас уже совершенно очевидно, что романа у меня с Анной не получится, не в моем она вкусе. Так зачем же морочить друг другу голову, продолжать эти ненатуральные отношения? Только напрасная потеря времени. К тому же Анна все больше привыкает смотреть на меня как на свою собственность, что абсолютно не входит в мои планы. Меньше всего на свете я хотел бы становиться этаким послушным мужем-подкаблучником. Еще чего недоставало!
- Не страдать? - сдержанно произнес он. - Хорошо, постараюсь. Ты тоже держи себя в руках.
- Да, милый. Я буду звонить, держать тебя в курсе своих дел. Не возражаешь?
Святые угодники, да она же кокетничает со мной! - промчалось в мозгу Кена. Это никуда не годится, я все больше увязаю. А все потому, что отца послушал… Как будто нельзя завести детей с любимой женщиной!
Можно, конечно, но тебе ли не знать, насколько опасна бывает любовь? - невозмутимо откликнулся на последнее мысленное восклицание недремлющий голос его второго "я". Не думаю, что ты рискнешь пройти весь путь сначала.
Кен стиснул зубы. Весь путь сначала - это слишком. Второй раз ему такого не выдержать.
Но и ложиться в постель с неприятной мне женщиной я не стану, сердито подумал он. А если моему отцу нужны наследники, пусть сам спит с Анной Триер!
Бедняжка Анна, вздохом прошелестело в его мозгу. Знала бы она, как отец и сын Уилсоны распоряжаются ее судьбой и даже чувствами…
Вот я и хочу прекратить это недоразумение! - мысленно парировал Кен. Пока не поздно.
Пока не поздно - это хорошо, вновь подал голос его невидимый собеседник. Но, вспомни, давно ли ты пришел к подобному умозаключению? Не порождена ли твоя решимость сегодняшней встречей с некой прелестной медсестрой?
А если даже и так, что с того?
С того самого! Ты прекрасно знаешь, к чему все идет и чем может впоследствии закончиться. Ты влюбишься, вначале будет райское блаженство, но потом тебя повергнет в пучину адский огонь душевных мук. То есть все произойдет точь-в-точь как в прошлый раз. Взаимность твоей избранницы окажется иллюзией, и, поняв это, ты вновь почувствуешь себя использованной рваной ветошью, обманутым рогоносцем, кретином и…
Кену захотелось зажать уши руками, только бы не слышать этого безжалостного ироничного голоса, но проблема заключалась в том, что звуки вибрировали в собственной голове.
- Да-да, разумеется, - мрачно пробормотал Кен, отвечая на последний вопрос Анны. - Звони.
- Хорошо, - сказала она. - Ну все, милый, прощаюсь, пора заняться делами. Целую!
Это что-то новенькое, подумал Кен, прислушиваясь к зазвучавшим в трубке коротким гудкам. "Целую!" Раньше Анна ничего подобного не говорила. Что бы это значило?
Она переходит в наступление, вот что! - ответил все тот же голос. Анна живая женщина, из плоти и крови, ей надоело ждать, пока от туманной декларации намерений ты перейдешь к реальным делам, то есть переведешь отношения в интимную плоскость. Своей медлительностью ты добился лишь одного: раздразнил аппетиты Анны. И теперь она готова проглотить тебя с потрохами, приятель! Разве так обращаются с женщиной? Тем более засидевшейся в девках. Обнадежил и на попятный?
Да, угрюмо подумал Кен, морщась от все усиливающейся боли. Именно на попятный. Не хочу… Не мое это… Не нужно было и начинать!
В его сознании Анна Гриер странным образом все больше ассоциировалась с такой досадной помехой, как фурункул на заднице.
8
Ночь Кен кое-как продержался на двух таблетках, полученных от доктора Харриса. Первую принял сразу после телефонного разговора с Анной, вторую после полуночи. Спал, лежа на животе и обнимая подушку.
Утром, как ни странно, проснулся не от боли, а просто от неудобного положения. У него затекла рука, но место проведения операции практически не ощущалось.
Правда, сидеть пока было невозможно. Кен попробовал и тут же отказался от подобной затеи. Так что завтракать пришлось стоя.
Позже он отправился в клинику "Спринг-блоссом". На перевязку - таков был официальный повод его появления в этом лечебном учреждении. В действительности Кена влекла туда возможность вновь увидеть медсестру Полу.
Он проделал тот же путь, что и накануне. Шел медленно, но не потому, что движения причиняли ему боль, а подсознательно растягивая время в предвкушении встречи.
В его голове снова возник вопрос, было на руке Полы обручальное кольцо или нет. И вообще, хоть какие-нибудь кольца были?
Здравый смысл подсказывал Кену, что ближе к истине вариант с полным отсутствием колец. Ведь медсестре, непосредственно имеющей дело с пациентами, приходится часто мыть руки. Кольца при этом только помеха. Да и медицинские перчатки на них наверняка трудно натянуть.
В конце концов Кен решил не ломать над этим вопросом голову. Сейчас зайду в кабинет и нарочно посмотрю на пальцы Полы, решил он.
С этой мыслью, переждав очередь из двух человек, он и перешагнул порог смотровой. Его губы заранее сами собой сложились в улыбку, предназначенную девушке, ради которой в основном он и пришел сюда.
Однако в следующую минуту уголки его губ опустились: Полы не было. Вместо нее он увидел двух среднего возраста женщин - брюнетку и блондинку в очках.
- Здравствуйте, - сказала брюнетка. - Вы на перевязку?
- Да, - ответил Кен, растерянно оглядываясь по сторонам.
- Кого-то ищете? - спросила блондинка в очках.
Он повернулся к ней.
- Вчера здесь была девушка по имени Пола.
Блондинка кивнула.
- Пола Мюррей. Верно, вчера была ее смена.
- Смена? - повторил Кен с неприятным удивлением.
Оказывается, здесь работают по сменам. А это, скорее всего, означает, что Полы ему сегодня не видать.
- И когда она теперь выйдет на работу?
- У нас график через два дня на третий, - включилась в разговор брюнетка.
Кен на миг задумался.
- То есть смена Полы… послезавтра?
- Да, - кивнула блондинка в очках.
- А зачем вам Пола? - спросила брюнетка. - Вам нужно было увидеться с ней?
- Э-э… нет, я, собственно…
- Можете оставить записку, - сказала блондинка.
Представляю себе содержание подобного послания! - промелькнуло в голове Кена. "Сгораю от желания увидеться, страстно жду встречи". И подпись: "Пациент с фурункулом на заднице".
- Нет, благодарю, это не срочно, - сдержав улыбку, произнес он.
- В таком случае назовите себя, пожалуйста, и приступим к перевязке. - Брюнетка окинула Кена профессиональным взглядом. - Что у вас?
- Фурункул. Э-э… был. Вчера доктор Харрис вскрыл его. А имя мое Кен Уилсон.
- А, вы тот парень, что скакал на коне с фурункулом на ягодице! - весело произнесла блондинка.
Похоже, вся клиника в курсе моих дел, подумал Кен.
- Хорошо, мистер Уилсон, - сказала брюнетка. - Пожалуйста, разденьтесь так, чтобы был доступ к повязке, и прилягте на кушетку…
Через четверть часа Кен покинул клинику "Спринг-блоссом" и побрел домой. Его настроение определялось одним словом - разочарование. Увидеться с Полой не удалось, поэтому весь мир вдруг словно поблек, несмотря на то что был окрашен в яркие летние цвета.
В этом безрадостном состоянии мир пребывал двое суток. На следующий день Кен вновь посетил клинику, где ему сменили очередную повязку. Во время этого процесса в кабинет вошел доктор Харрис. Увидев лежавшего на кушетке Кена, он направился к нему.
- Ну-ка, давайте посмотрим, как у нас дела! - бодро произнес он, наклоняясь над участком, на котором недавно делал операцию. - О, да мы почти здоровы! Как быстро все заживает… Скоро снова сможете предаться любимому занятию.
Кен оглянулся на него через плечо.
- Какому?
Скрытые за стеклами очков глаза доктора Харриса удивленно блеснули.
- Разве вы не являетесь страстным поклонником лошадей и верховых прогулок?
Одна из медсестер прыснула, но под взглядом доктора тут же придала лицу серьезное выражение.
Покосившись на нее, Кен сдержанно произнес:
- То был эпизодический опыт. Не уверен, что после этой истории у меня еще когда-нибудь возникнет желание оседлать коня.
- Гм… - произнес доктор Харрис, продолжая осматривать то, что недавно было устрашающего вида фурункулом. - Не знаю, как насчет коня, а стул, пожалуй, оседлать уже можно.
- Правда? - обрадовался Кен. - А я не решался…
- Попробуйте, только осторожно. Думаю, на днях снимем швы, и тогда вам не нужно будет навещать нас.
Не нужно будет навещать…
А как же Пола? - вспыхнуло в голове Кена. Неужели я так и не завяжу с ней знакомства?
Этот вопрос терзал его всю дорогу, пока он шел домой. И даже мысль, что завтра Пола выйдет на работу, почему-то не только не успокаивала, но, напротив, вызывала тревогу. Что можно успеть за те несколько минут, которые он проведет в смотровой, к тому же лежа с приспущенными штанами на кушетке?
Вечером позвонила Анна. Верная своему слову, она решила рассказать Кену, как у нее идут дела.
Услышав в телефонной трубке голос Анны, он на миг замер, пораженный мыслью о том, что за минувшие дни ни разу не вспомнил о ней.
Они обменялись приветствиями, после чего Анна произнесла:
- Ну, расскажи, как живешь, что у тебя новенького?
Кен даже слегка растерялся. Из "новенького" у него была лишь завладевшая всеми его помыслами медсестра Пола - Пола Мюррей, если точнее, потому что к настоящему моменту ему уже была известна ее фамилия.
- Ну как тебе сказать… Кое-что произошло, пришлось даже обратиться в…
- И у меня произошло! - выпалила Анна. - Представляешь, они, похоже, напали на след "Купающейся наяды"!
- Мм… вот как? Она оставила мокрые следы?
На мгновение в телефонной трубке воцарилась тишина. Потом Анна недоуменно произнесла:
- Почему мокрые?
- Потому что после купания.
Вновь короткая пауза, затем последовало:
- После какого купания? Я говорю о статуэтке.
Кен подавил вздох. Он успел забыть, что у Анны плохо с чувством юмора.
- И я о ней же. Статуэтка называется "Купающаяся наяда", вот у меня и возникла шутка по поводу того, что после купания наяда оставила мокрые следы, которые, по счастью, были обнаружены.
Фу, как это утомительно - разъяснять смысл острот! - промчалось в голове Кена.
- Послушай, мне не до шуток! - произнесла Анна таким тоном, каким обычно говорят: "Оставь свои дурацкие шуточки при себе!".
Кен усмехнулся.
- Понимаю и умолкаю.
- Они действительно напали на след и…
- Прости, "они" - это кто?
Он все-таки не сдержал обещания умолкнуть, но, так как вопрос был по теме, Анна отнеслась к нему благосклонно.
- Сначала полиция. Инспектор Гринуэй приехал ко мне в поместье и сообщил, что обстоятельства дела указывают на одну фигуру, скупщика антиквариата, который проживает здесь же, в Шеффилде.
- Инспектор специально приехал к тебе, чтобы сообщить все это? - недоверчиво протянул Кен.
Повисла очередная пауза.
- Тебе не нравится, что он нанес мне визит? - спустя минуту с затаенным дыханием спросила Анна.
- Наоборот, очень нравится! - поспешно ответил Кен, тут же сообразив, на какую стезю грозит свернуть разговор. - Приятно, что полиция так предупредительна в отношении тебя.
Анна несколько смутилась.
- Вообще-то это больше инспектор Гринуэй. Он настолько любезен, что регулярно посвящает меня в детали расследования. Разумеется, речь идет о тех из них, которые не являются тайной следствия. Но не об этом я собиралась рассказать… Не перебивай меня!
- Не буду.
- Так вот, инспектор Гринуэй сказал, что они там у себя в полиции сразу заподозрили этого скупщика антиквариата, потому что за тем водятся подобные делишки - он не брезгует краденым и предпочитает играть по-крупному. У нас ведь исторически богатый город, то и дело находится нечто, способное заинтересовать любителей старины. Конечно, моя статуэтка не самый крупный объект, но тоже стоит немало. Следовательно, на ней можно неплохо заработать.
- Постой, - все-таки прервал ее Кен, - но почему полиция просто не арестует этого ловчилу?
- Вот! - рассмеялась Анна. - Я тоже задала подобный вопрос инспектору Гринуэю.
- И что же? - В Кене проснулось любопытство. Тем более что он вновь обрел возможность сидеть, чем сейчас и пользовался. Так что, почему бы не поболтать с Анной… напоследок! - промелькнуло в его голове.
- Они не могут просто так арестовать того человека. Чтобы получить санкцию на арест, нужны доказательства виновности. А этот скупщик антиквариата, по словам инспектора Гринуэя, внешне очень импозантен, живет в фешенебельном районе и просто так к нему не подступишься. И все же у полиции практически нет сомнений, что он замешан в эту историю. - Анна вздохнула. - Возможно, "Купающаяся наяда" у него.
- И что полиция намерена предпринять? - спросил Кен.
- Инспектор Гринуэй говорит, что за домом скупщика и за ним самим установлена слежка. Они хотят понаблюдать, кто ходит к этому человеку, с кем он встречается за пределами своего жилища и так далее. Но самое интересное не это.
- Нет?
- Представь себе! - оживленно воскликнула Анна. - Когда мистер Оуэнс - владелец страховой компании "Тотал гэранти", я рассказывала тебе о нем - спросил меня об успехах полиции и услышал про скупщика антиквариата, он тут же заявил, что знает, о ком идет речь. Оказывается, агентам мистера Оуэнса тоже не раз приходилось следить за этим самым скупщиком. Кстати, мистер Оуэнс подтвердил, что тот выглядит весьма представительно, живет в центре и все такое.
- М-да, действительно интересно… - протянул Кен.
Однако Анна быстро произнесла:
- Нет-нет, это еще не главное!
- Вот как? А что же?
- Мистер Оуэнс задумал начать собственную слежку за домом скупщика антиквариата. И не только. В его планы входит прослушивание телефонных разговоров этого человека.
- Прослушивание? - скептически усмехнулся Кен. - Это не так-то просто, если не имеешь специального разрешения и технических возможностей.
- О, техники у мистера Оуэнса хоть отбавляй! А разрешения ему не требуется, как он говорит. Потому что слежка ведется неофициально.
- Ну да, понимаю, - хмыкнул Кен. - Страховая компания просто шпионит за подозрительными субъектами. Иными словами, все средства хороши для обеспечения данных клиентам гарантий.
Анна немного помолчала, потом произнесла с нотками обиды в голосе:
- Не понимаю, разве ты не хочешь, чтобы моя любимая "Наяда" вернулась ко мне?
- Что ты! Разумеется, я всячески желаю, чтобы это произошло. Просто действия страховой компании представляются мне не совсем законными. Но это не мое дело, в конце концов. Мистер Оуэнс взрослый человек и знает, на что идет.
Анна прерывисто вздохнула.
- А как хорошо было бы, если бы "Купающаяся наяда" вновь появилась на своей специальной подставке в моей гостиной!
- Да, понимаю тебя, - пробормотал Кен, думая в этот момент совсем о другом.
Как сказать Анне, что они больше не будут встречаться? Это нужно сделать мягко, но в то же время решительно, иначе не избежать осложнений: Анна не из тех, кто смиряется, услышав слово "нет".
Тем более что она уже в значительной степени привыкла смотреть на меня как на свою собственность, проплыло в голове Кена. Захочет ли это капризное создание добровольно расстаться с понравившейся игрушкой? Впрочем, если даже не захочет, это ее проблемы. Потому что я не игрушка!
- Так и вижу, как мы с тобой пьем кофе, сидя рядышком на диване в моей гостиной, а напротив находится "Купающаяся наяда", которой можно любоваться сколько захочешь, - мечтательно произнесла Анна. - Как тебе подобная картина?
- Хм…
- Заманчиво звучит, правда?
- Хм…
- И очень уютно, не находишь?
- Анна, я…
Это было начало фразы о том, что им не стоит больше встречаться, однако закончить ее не удалось. Кен услышал, как где-то неподалеку от Анны прозвучала телефонная трель, после чего та сказала:
- Ой, прости, мне тут звонят по другому телефону! После поговорим, хорошо?
- Да. - Вешая пищавшую короткими гудками трубку, Кен испытывал двойственное чувство: с одной стороны, им овладело облегчение, что неприятный разговор не состоялся, с другой - досада, так как это "удовольствие" по-прежнему маячило впереди.
Впрочем, спустя некоторое время он успокоился - и все благодаря мысли, что завтра увидится с красавицей-медсестрой, единственной девушкой, кому в последнее время удалось затронуть его душу и сердце.
9
Пола почему-то то и дело вспоминала его, хотя он был всего лишь одним из множества пациентов, проходящих за день через смотровую. Возможно, Пола даже не обратила бы на него внимания - потому что поначалу взглянула не в лицо ему, а, так сказать, на совершенно противоположную часть тела, - но мужество, с которым он перенес очень болезненную операцию, произвело на нее определенное впечатление.
В ходе вскрытия запущенного, воспаленного фурункула Пола несколько раз поглядывала на доктора Харриса, безмолвно спрашивая, не сходить ли за анестезиологом. Тот в свою очередь переводил внимательный взгляд на лицо распростертого на операционном столе пациента, на минутку задумывался и коротко качал головой: мол, не нужно, парень справляется. После чего операция продолжалась.
Вскоре все кончилось, Пола сделала пациенту укол антибиотика, после чего тот кое-как поднялся со стола и отправился за ширму переодеваться. А когда вышел, чуть прихрамывая, и Пола впервые увидела его просто как мужчину, а не как обратившегося за помощью больного, ее внезапно охватил трепет, в котором определенно присутствовала чувственная составляющая.
К счастью, она умела владеть собой, поэтому знала, что на ее лице не отразилось внутреннее состояние. Зато в глазах Кена Уилсона - Пола мгновенно вспомнила его имя, хотя обычно ей приходилось заглядывать в карточку больного, чтобы прочесть, как того зовут, - отразилось нечто, очень похожее на восхищение.
Похоже, наш интерес взаимен, с внутренней усмешкой констатировала она.
Пола знала, что красива, однако не причисляла этот факт к категории личных достижений. Мужчины частенько заглядывались на нее - в частности те, что приходили на перевязку или прочие манипуляции, - но она старалась не замечать этого. Тем более что работа в клинике заставила ее определить для себя одно правило: никаких личных отношений с пациентами.
Принятие подобного решения имело свою предысторию. Когда Пола еще не задумывалась над тем, кто перед ней находится - просто мужчина или пациент, - ей случилось влюбиться в Говарда Джексона, служащего почтового отделения, который был доставлен в клинику с острым приступом аппендицита. После операции, в период выздоровления, Говард еще некоторое время приезжал на перевязку и так познакомился с Полой. Любовь у них получилась бурной, но короткой. Позже, немного придя в себя после разрыва с тем, в ком еще совсем недавно души не чаяла, Пола дала этому роману определение "скоротечный" - по аналогии с устаревшим названием одной из форм болезни легких "скоротечная чахотка".