- Когда однажды пять лет назад я с тебя слез, мне пришлось долго ждать второй такой возможности полежать на тебе, а в кавалерии меня научили, что шанс решает все, отступление ни к чему не ведет.
- Джерри, - начала Мэгги, но тот закрыл ей рот поцелуем, весьма эффективно заставив ее умолкнуть.
Глава 18
- Джереми, - снова начала она, когда у нее появилась возможность наконец вздохнуть.
- Что? - спросил он, целуя ее в шею, где часто бился пульс, и медленно поднимаясь к нежному местечку за правым ухом.
- Вдруг сюда войдут? - прошептала Мэгги, поворачивая голову, чтобы ему было удобнее скользить губами по ее коже.
- Я попрошу их удалиться.
Джереми пощекотал носом розовую мочку, и у Мэгги перехватило дыхание от приятных ощущений. Она не понимала, что случилось, ведь минуту назад ей просто хотелось его убить. Готовя себя к его неизбежному появлению (он же герцог Ролингз и в конце концов обязательно вернется домой), она раз двадцать репетировала, что скажет ему. Но даже в самых безумных фантазиях она не предполагала, что спустя лишь сутки после возвращения Джереми будет лежать в его объятиях, самозабвенно позволяя целовать себя.
И это еще не все. Теперь он ласкал ее грудь, пылко исследуя соблазнительные округлости, которых никогда не касался никто, кроме него. Она ничего не могла поделать с тем, что прикосновение загрубевших пальцев к нежной, как лепесток, коже заставило ее выгнуться ему навстречу. Она ничего не могла поделать с тем, что ее руки обвили его шею, что она сама начала искать и нашла губами его губы. Не ее вина, что они открылись сами собой, и она не могла подавить стон, когда его язык встретился с ее языком. Но этот тихий стон вызвал в нем ответное волнение, и он нажал на ее возбужденные соски, которые затвердели, упершись в его ладони…
В голове у нее крутилась одна мысль: "Это Джереми. Это Джереми!"
И почему-то от этой мысли все происходящее стало правильным.
Хотя и не таким, как раньше. Раньше она была девчонкой, ничего не понимала. Она и сейчас понимала не многим больше, ведь опыта за эти годы не прибавилось, но со слов Беранж знала, что тянущее щекотание и влажность между ног абсолютно нормальные ощущения. Мэгги уже не была столь невежественной, чтобы принять твердый предмет, который настойчиво давил ей в живот, за рукоятку ножа… Она прекрасно знала, что это такое, даже чувствовала опасное возбуждение от того, что именно она вызвала такую реакцию, она стала этому причиной. Мысль совершенно опьянила ее, и Мэгги, не сдержавшись, осторожно дотронулась до возбужденной плоти… просто удостовериться, что все на месте… все принадлежит ей…
Каково же было ее изумление, когда Джереми, судорожно вздохнув при этой робкой ласке, тронул ее между ног!
Мэгги понятия не имела, как его руке удалось забраться под платье и скользнуть за пояс панталон. Впервые она оценила его ловкость в обращении с женщинами и их одеждой. Никогда в жизни не испытывала она более приятных ощущений, чем от ласкающих пальцев Джереми, нежно раздвинувших ей ноги и осторожно проникших внутрь. Она даже не покраснела, когда он поднял голову, чтобы наблюдать за выражением ее лица. Только еле слышно ахнула от удовольствия, но не смутилась. Даже когда он прижал увлажненные пальцы к кудрявому холмику и начал его массировать, она лишь жадно выгнулась, чтобы теснее приникнуть к мужской руке.
Сама того не зная, Мэгги ответила герцогу на вопрос, мучивший его с того момента, как он узнал о ее помолвке. Долгие месяцы он терзался мыслью, что кто-то другой завладел территорией, которую он много лет назад объявил своей. Но изумленный стон Мэгги, когда он впервые коснулся жаркой ложбинки, развеял его сомнения: она была девственницей. И при этом проявляла больше пылкости, отдавалась щедрее, чем любая из многоопытных дам, которыми он обладал в прошлом…
- Дотронься до меня… - прошептал он дрожащим голосом.
Она поняла, чего он хочет, чего от нее ждет, и не колебалась. Брюки расстегнулись легко, и в ее руке вдруг оказалась твердая плоть, ощутимо пульсирующая под ее ладонью. Джереми еще крепче прижал руку к средоточию ее женской сути, пробудив у нее внутри нарастающее томление, ощущение пустоты, которую мог заполнить только он. Это Мэгги осознала со всей отчетливостью…
Дверь в библиотеку распахнулась. Перекрывая ворвавшиеся в ее тишину пронзительный женский смех и струнные переливы оркестра, кто-то спросил по-французски:
- Маргерита? Ты здесь?
Мэгги вскочила с такой быстротой, что Джереми уловил лишь сверкающий белый проблеск ее платья. Секунду назад она трепетала под ним на грани оргазма, а теперь уже стояла в нескольких футах от него. Только грудь бурно вздымалась, словно она бежала к окну.
- О, это ты, Огюстен? - невозмутимо произнесла Мэгги. - Да, я здесь. Извини, ты, наверное, меня искал?
Джереми, лежа на диване, неторопливо застегивал брюки, чувствуя, как у него внутри нарастает жгучее напряжение, к несчастью, хорошо ему знакомое: так было всегда перед убийством.
Он уставился на мужчину, стоявшего в дверях, силуэт которого четко вырисовывался на фоне освещенного бального зала. Этот француз очень высокого роста. И он не умеет правильно выговорить ее имя.
- Почему ты прячешься тут, ма шер, в холоде и мраке? - ласково укорил де Вегу. - В зале маркиза Линн, она хочет поговорить с тобой о портрете своих внуков… - Он вдруг умолк, заметив вставшего Джереми. - Кто здесь с тобой, дорогая?
Мэгги бросила быстрый взгляд через обнаженное плечо, словно впервые обратив внимание на то, что с ней кто-то есть.
- Ах, он, - протянула она, будто надеясь, что сейчас проснется от дурного сна. - Это… он…
Понимая, что Мэгги или скомкает представление, или что-нибудь наврет, герцог взял инициативу на себя.
- Мое имя Ролингз. - Осторожно, уже зная, что сделает, Джереми обошел диван. - Полковник конной гвардии ее величества.
- Неужели? - Француз шагнул в комнату, слегка прикрыв дверь. - Как интересно! Маргерита, кажется, твой отец служит поверенным у герцога Ролингза? - Мэгги лишь молча кивнула, совершенно утратив дар речи. - Скажите, полковник, вы один из родственников герцога? Я знаком с его дядей и тетей, однако не имел удовольствия встретиться с самим герцогом…
- Это положение нам следует исправить. Не так ли?
Теперь Джереми мог рассмотреть, что жених Мэгги примерно одного с ним роста и возраста. Только волосы у него рыжие. Значит, это он так разглядывал его в бальном зале. Вот и еще повод для неприязни.
- Я, вероятно, составлю вам протекцию для знакомства.
- Чудесно! - воскликнул де Вегу, протягивая Джереми руку. - Полковник, разрешите представиться. Я Огюстен де Вегу, жених мадемуазель Герберт…
Все обернулось самым желанным для герцога образом. Дело могло быть даже лучше, если бы он лишил Мэгги невинности прямо на кожаном диване графа Олторпа… Круто обернувшись к ней, Джереми с наигранным потрясением воскликнул:
- Мэгги, ты обручена с другим?
Та закрыла глаза, надеясь, что когда их откроет, то проснется дома в Герберт-Парке, далеко-далеко от Лондона. Но такой удачи не случилось. Оба стояли, уставившись на нее. Один растерянный, другой якобы возмущенный.
- Джерри, - вздохнула она, - я собиралась рассказать тебе об этом, только…
Но Огюстен прервал ее.
- Джерри, - повторил он, бросая подозрительный взгляд на герцога. - Но ведь так зовут твою собачку, ма ше…
- Она не ваша дорогая, французский ублюдок.
Джереми со всей силы ударил Огюстена де Вегу кулаком в нос.
Глава 19
- Жначит, как я понимаю, - невнятно произнес Огюстен, прижимая к лицу окровавленный носовой платочек Мэгги, - это был херцог Ролингз?
Мэгги едва могла усидеть в экипаже от гнева и досады.
- Конечно, он, - свирепо буркнула она. - У кого же еще хватило бы наглости дать в нос моему жениху?
Огюстен грустно посмотрел в окошко на клубящийся туман улиц, слабо освещенных газовыми фонарями.
- Я не бодозревал, што ваши одношения с херцогом Ролингзом дают ему браво ударить вашего жениха бо лицу. - Сломанный нос делал его английское произношение, и без того достаточно трудное для француза, вовсе не ясным. - Я шуствую, што, фосмошно, фы не фее мне расскасали, шер.
Мэгги лишь нетерпеливо помотала головой, и материнские бриллианты угрожающе закачались в ушах. Конечно, она сочувствовала Огюстену, ведь бедняге сломали нос по ее вине, только была слишком разъярена для разговоров. Ей хотелось благополучно доставить Огюстена домой, затем вернуться на Парк-лейн и выяснить отношения с Джереми. Она с ним разберется… он узнает, что такое неприятности… и, может, тоже останется со сломанным носом!..
Господи! Как он унизил ее на балу! Оскорбил! Сначала едва не соблазнил в библиотеке лорда Олторпа, потом набросился на ее спутника. Причем его дикое нападение абсолютно никто не провоцировал! Огюстен был слишком изумлен и даже не подумал сопротивляться. Правда, Джереми ограничился единственным ударом, но Огюстен отлетел к витрине, сбросив на пол стеклянные колпаки, под которыми находились чучела птиц и засушенные цветы. На звон бьющегося стекла прибежали гости во главе с хозяином дома, графом Олторпом… Но даже в их присутствии Джереми призывал Огюстена встать и ответить по-мужски. Господи-и! Мэгги краснела, вспоминая, что никто не упрекнул его.
Потому что он герцог!
Ладно, герцог он или не герцог, а она приберегла для него пару крепких выражений. К несчастью, их нельзя было произнести при Олторпах и других гостях… на которых Мэгги имела такие виды… так надеялась получить от них заказы на портреты… Теперь надежд не осталось: кто захочет иметь дело с художницей, из-за которой может подняться драка и разобьются дорогие вещи? Никто. Все ее усилия на балу, все улыбки и светские разговоры пошли прахом… Только потому, что этот негодяй Джереми Ролингз… Да, негодяй! Шут гороховый! Сукин сын! Он все ей испортил!
И почему? Ради своей дурацкой гордыни. Она, Мэгги, вовсе не нужна Джереми Ролингзу. Да, он ее хотел, но лишь потому, что она ему не принадлежала. Как он посмел изображать возмущение, что после пяти лет его молчания она собралась замуж за другого? Она что, должна была терпеливо ждать его вечность? Чего ради? Чтобы стать его любовницей? Будущую жену не совращают на диване в совершенно незнакомом доме… Вряд ли так ухаживали за герцогскими женами в современной Англии!
Ничего, он еще пожалеет! Уж она позаботится об этом! Лорд Олторп мог похлопать его по плечу, предложить ситару, приговаривая: "Ладно, ребята есть ребята", пока слуги вытирали с пола кровь и подметали осколки. Но Мэгги спускать ему такого безобразия не собиралась. Нет, ему это даром не пройдет! Он думал, тигры в Индии страшные? Значит, еще не видел Мэгги, когда она в ярости… как сейчас.
- Мешду фами што-то пыло кокда-то? Я брав?
Мэгги попыталась в тусклом свете масляного фонаря кареты разглядеть выражение его лица.
- Да, фижу, что пыло. Не одрицай, шери.
- Нет, Огюстен, не было. - Она говорила твердо, веря, что права. - Мне было шестнадцать. Он был… старше. Было одно глупое утро… Ничего не случилось. Он уехал, я тоже. Вот и все. - Мэгги снова отвернулась. Иначе глаза выдадут ее так же верно, как влажные панталоны, свидетельство ее сексуального возбуждения.
- Нет, не фее, - настаивал Огюстен тем же ласковым голосом, каким указывал ей, что она перебрала гипса для грунтовки холста. - Фосмошно, тля тепя, Маргерита, тем фее и кончилось, но не тля него. Кокта мушчина ломает нос тфоему шениху, он не тумает, што фее ф прошлом.
- Ты не прав, Огюстен. Герцог не испытывает ко мне никаких чувств. Я была только средством заполнить приятный весенний день. Кроме того, сейчас у него кто-то есть. - Голос у Мэгги не дрогнул. - Ты, наверное, читал об этом. Индийская принцесса.
- Зашем ше он токда меня утарил?
- Потому что это все, на что он способен. Он всегда с кем-то дерется… с юности. Единственная разница, что в Индии люди стали ему отвечать тем же.
- Толжен ли я ответить ему тем же, кокда снофа его уфишу?
- Господи! Ни в коем случае! Он тебя убьет, Огюстен!
Тот горько улыбнулся, чего она не могла увидеть, поскольку окровавленный платок закрывал ему нижнюю половину лица.
- Ты мало феришь ф мои поксерские спосопности, шери?
- Не в том дело, - быстро произнесла Мэгги, осознав свою ошибку.
Но в этот момент карета остановилась, лакей Огюстена распахнул двери, стремясь поскорее доставить хозяина в дом, где его поджидал врач. Мэгги еще с бала послала сообщить о "несчастном случае". Слава Богу, мать Огюстена еще находилась в Париже, а то неизвестно, что сказала бы мадам де Вегу, узнав о плачевной истории с ее обожаемым сыном.
- Позаботьтесь, чтобы он в точности выполнил предписания врача, - строго наказала Мэгги лакеям, помогавшим хозяину выйти из экипажа. - Огюстен, слушайся врача, делай, что он скажет.
- Мне это фее не нравится, - сказал уже с улицы Огюстен. Такой несчастный в своем цилиндре, с кровавым платком у носа, осыпаемый лондонским снегом. - Мне не нравится, што ты едешь томой отна. Ешли он там потшитает?
Мэгги не стала уточнять, кого он имеет в виду.
- Не тревожься, - решительно сказала она. - Сегодня должны были вернуться из Йоркшира лорд и леди Эдвард. Я не останусь совсем одна. Кроме того, Огюстен, я вполне способна постоять за себя.
Не дожидаясь, пока лакеи захлопнут дверцу кареты, Мэгги сделала это сама и с облегчением откинулась на кожаную спинку. Господи, что за ночка! И ждать лучшего не приходилось. Будет только хуже… для одной персоны!
Но когда она вошла в дом, Эверс сообщил, что его светлость еще не возвращался. Мэгги не особенно удивилась, вероятно, его светлость продолжает наслаждаться отличными сигарами Олторпа или играет с графом на бильярде… "Что же это за страна такая, - злилась Мэгги, снимая плащ, - в которой можно ударить гостя на балу, разбить витрины и мгновенно получить абсолютное прощение лишь потому, что ты семнадцатый герцог Ролингз! Отвратительно!"
- Я хочу, чтобы меня уведомили, когда вернется его светлость, - сказала она дворецкому, взявшему из ее рук плащ. - В ту же минуту, как он вернется, Эверс. Как бы поздно ни было!
- Да, мисс. Конечно, мисс.
- Только не стоит говорить об этом лорду и леди Эдвард, - небрежно добавила Мэгги. - Я имею в виду свое желание увидеться с его светлостью так поздно.
- Лорд и леди Эдвард еще не вернулись из Йоркшира.
- Но я думала, их ждут нынче вечером!
- Ждали. Полагаю, что-то их задержало. - Эверс аккуратно повесил на руку ее плащ. - Наверное, метель. А возможно, леди Эдвард пришла пора…
- О Боже! Эверс, если они не приехали… я вряд ли могу оставаться здесь одна с…
- Я бы не стал беспокоиться, мисс Маргарет. Вероятнее всего, их задержала дурная погода. Зимой поезда из Йоркшира часто опаздывают, прибывая на станцию после полуночи. Если хотите, я разбужу вас, когда они приедут домой.
Мэгги прикусила губу. Господи, что же ей делать? Если станет известно, что она провела ночь без компаньонки в городском особняке герцога Ролингза…
Хотя после сцены у Олторпов от ее репутации мало что осталось… Она уже погублена.
Вдруг она тревожно посмотрела на двери гостиной.
- Эверс…
- Слушаю, мисс.
Мэгги не знала, как поделикатнее задать вопрос.
- Посетители… которые были здесь вечером…
Эверс содрогнулся.
- Вы имеете в виду… принцессу, мисс?
- Да, принцессу. Где…
- Принцесса и мистер Санджей вернулись в гостиницу "Дорчестер", где, как я понял, она сняла комнаты.
- О-о, - протянула Мэгги, надеясь, что ее облегчение выглядело не слишком очевидным. - Благодарю, Эверс.
- Разумеется, мисс.
Несмотря на утешительную информацию, чудесную горячую ванну и успокаивающий напиток, поданный служанкой, Мэгги долго лежала без сна, лениво почесывая шелковые ушки Джерри и прислушиваясь к стуку карет. Минуты превращались в часы, церковный колокол ударил полночь, затем час ночи… Ее тревога возрастала. Ни герцога, ни его родственников, где они могут быть? Она бы еще поняла опоздание Джереми, который наверняка не хочет идти домой, стыдится посмотреть ей в глаза. Трус поганый!
Неужели герой войны, многократно награжденный, испугается ссоры? А может, он вовсе не стремится ее избегать и развлекается где-то, не торопясь домой? Возможно… он сейчас с принцессой в ее отеле? Мэгги подскочила на кровати и в гаснущем свете камина увидела, что прикроватные часы показывают уже два ночи. Куда он мог подеваться? В Лондоне не много мест, открытых так поздно даже для герцогов. Нет, он явно с принцессой. Где же ему быть?!
Принцесса не швыряла ему вееров в лицо, не била, не смеялась ехидно, вела себя не так грубо, как она с самого момента возвращения Джереми. Какой мужчина не предпочтет общество любой женщины обществу неприятной Мэгги?
О Господи! Ну разумеется, он с принцессой! Красавицей Ашей, у которой глаза словно миндаль, задорные маленькие груди, ловкие смуглые пальчики, туфельки в драгоценных камнях…
Услышав тихий стук, Мэгги поспешно распахнула дверь спальни и не сразу поняла, что перед ней стоит Эверс со свечой. Эверс, вовсе не похожий на величественного дворецкого в накрахмаленном галстуке и черной паре, каким он бывал днем, а в ночной рубашке, халате и красном ночном колпаке.
- Простите за беспокойство, мисс Маргарет, - тревожно прошептал он, - но я в полной растерянности и не знаю, что делать. Кто-то должен его урезонить…
- Урезонить кого? - охрипшим голосом переспросила она. - Который час?
- Полтретьего. Герцога, мисс. Боюсь, он…
- Герцога? Он дома?
- Да, мисс, только…
- О Господи, он не заболел? - Мэгги, уже надевавшая халат, в ужасе замерла, обернувшись к дворецкому.
- Нет, мисс. - Эверс судорожно глотнул. - Боюсь, его ударили ножом…
- Ножом?! - Не дожидаясь объяснений и отстранив дворецкого, она побежала в холл.
Глава 20
Он все испортил.
Джереми это отлично понимал и готов был признать свою вину, на что способен только сильный человек. А он был сильным. И он был не прав. Все получилось очень нескладно. Все погибло.
Теперь единственная проблема, как это исправить.
Дать в нос лягушатнику приятно, но, и он готов это признать где угодно, совсем неразумно. Правда, в ту минуту он не отвечал за свои действия. В конце концов, прошло лишь несколько… да, секунд после того, как он почти добился цели, к которой стремился едва ли не всю жизнь.
Некоторые мечтают строить мосты, другие выигрывать войны, третьи уничтожить голод и болезни, четвертые жаждут только богатства. Джереми понимал их стремления и терпимо относился к подобным людям, однако для него самого не было цели более желанной, более достойной трудов, лишений, затрат времени и энергии, чем одна-единственная манящая сквозь годы и расстояния. Она побуждала его к действию пять долгих лет. Мэгги Герберт.
Он чуть не добился желаемого. И все для того, чтобы его надежды разнес в прах рыжий француз.