Сначала он хотел было отправиться в Рим один, но его тоже постигла неудача: у него подскочила температура, никакого отношения к аварии она не имела, просто его организм таким образом реагирует на стрессы. Теперь Гил вставал только для того, чтобы со мной повидаться.
Романтически настроенные итальянки уже придумали свою историю, решив, что мы - пара сбежавших тайком любовников.
Никто, кроме Гида, не понимал, что это настоящее крушение надежд, ведь мы так и не успели повидаться с Расселом Хопкинсом и склонить его на нашу сторону. Но что мы могли?
Когда мы оправились настолько, что смогли одеться и покинуть наконец госпиталь, мы были похожи на двух дрожащих от слабости щенков. Пять дней коту под хвост! Катастрофа!
Стиву я об аварии сообщать не стала, только сказала, что встреча с Анной не состоялась, и ему пришлось выложить ужасные новости: дела у Бинга идут не слишком хорошо. Хуже ему, правда, не стало, но и лучше тоже не делается. "Близнец нужен срочно", - сказал мне Стив.
- О Крис, бедный мой котеночек! - воскликнул Гил, услышав неутешительные новости. - Надо же было такому случиться?! Это я во всем виноват. Я нанял эту проклятую машину. Я!
- Не будь идиотом, Гил, - припечатала я. - Можно подумать, ты действительно виноват!
- Пять дней потеряно! Чистое убийство! Теперь уже нет никакого смысла тащиться в Рим. Я звонил, они уже уехали.
Мы сидели в приемной больницы, сумки с вещами - у наших ног. Доктор только что согласился выписать нас. Руку Гил держал на перевязи, но температура спала, а кости остались целы. Повязку у меня с головы тоже сняли, но отражение в зеркале пугало: на лбу шрам, нос разбит, на щеке - фингал; мрак, одним словом. Однако Гил. упорно продолжал называть меня "бедная моя девочка". Оба мы скорбели по поводу смерти нашего шофера.
Ни лучика света в конце туннеля.
- Гил, - сказала я, - Гил, Стив говорит, Бинг плохо справляется. О, Гил, время на исходе. Его уже почти не осталось.
- Мы не сдадимся, - стукнул он кулаком по столу. - Пока он жив, время еще есть, и мы справимся.
- Но как? Как?
- Полетим в Америку… ты и я…
У меня глаза из орбит полезли.
- В Америку? - повторила я.
- В Бостон. Нам же надо добраться до Анны и ее мужа, так ведь?
- Но… но… - начала я, без сил откинулась на спинку стула и покачала головой.
- Весь вопрос в том, как ты себя чувствуешь?
- Небольшая слабость, а так ничего, правда! Я быстро после болезни поправляюсь, правда, болею редко.
- Тебе предписано сорок восемь часов полного покоя, - задумчиво поглядел на меня Гил. - Так доктор сказал, и мне думается, что он абсолютно прав. Нельзя торопить события.
- Два дня! - У меня аж в голове помутилось. - Но мы не можем позволить себе так разбрасываться временем!
- Послушай, Крис, бывают случаи, когда лучше подождать, даже если тебе это не по душе. Могу привести несколько причин…
- О господи! - взвыла я. - Сорок восемь часов - это же так долго! А Бингу срочно нужна операция, ты ведь сам знаешь!
- Будет хуже, если мы плохо подготовимся к встрече и провалим дело окончательно и бесповоротно. Послушай, что я придумал.
И я выслушала его. Идея была просто бредовая, но я чувствовала, что здесь действительно требуется что-то по-настоящему экстраординарное.
Гил прав. Мы не можем появиться в Бостоне, не подготовившись хорошенько, одними уговорами и мольбами делу не поможешь. И тут на выручку пришел мой продюсер с его гениальными мозгами, влиянием и диктаторскими наклонностями (в своем мире он действительно был маленьким диктатором). Ни один обычный человек не справился бы. Даже Стив, который в тысячу раз Бинга больше любил. Времени тщательно проанализировать истинные мотивы Гила у меня не было, но я уверена - помогал он мне не только потому, что я интересовала его как женщина. Вся эта история захватила его. Он был из тех, кто берет сценарий, рвет его на части и запускает на экран таким, каким ему хочется его видеть. И вот теперь он ставил мою драму, такую трогательную, динамичную и абсолютно ирреальную.
Итак, мне предстояло позвонить Стиву и сказать, что сегодня к ним прибудет один из фотографов Гила. Он сделает портрет моего забинтованного с ног до головы мальчика, и если при этом глаза Бинга окажутся широко раскрыты - тем лучше. Затем специалисты сделают со снимка огромный плакат и пришлют его в Рим завтра утром. С этим плакатом мы с Гилом вылетим в Бостон. Гил заверил меня, что в Нью-Йорке его хорошо знают и его американский друг все устроит.
Мы полетим в Штаты как VIP-персоны. Никаких проблем. Просто еще один голливудский трюк.
Господи боже мой, содрогнулась я, как отвратительно это звучит. Трюк. Но с другой стороны, хитро придумано! Огромное драматичное фото Бинга вызовет настоящий шок. Гил был уверен в успехе.
- Мы заставим этих двоих взглянуть на это фото, и если Рассела Хопкинса оно еще может и не тронуть, то мать вряд ли останется равнодушной. То фото, которое ты ей показывала, слишком мало. А тут у нее сложится впечатление, как будто она действительно смотрит на своего второго сына, как будто он рядом. И ей начнет казаться, что в кровати лежит Руди. Она трясется за своего Руди, боится его даже малейшему риску подвергнуть, а позволить Бингу отправиться на тот свет у нее и подавно духу не хватит. Что ж, обработаем этих Хопкинсов как следует. Твоя задача - во всех подробностях расписать картинку и добавить драматизма, а я буду на подхвате.
На том и порешили.
- Вряд ли это возможно, - с сомнением покачала я головой.
- Невозможно только мертвого к жизни вернуть, Крис, все остальное возможно. Пока Бинг жив, надо все испробовать. Чаще всего срабатывают именно самые безумные на первый взгляд идеи. Надо только верить. Мы предстанем перед этими двумя с фото Бинга в руках и с верой в успех. И я уверен, что мы вернемся назад с близнецом и он спасет жизнь брату.
Меня замутило, в голове застучало, но я справилась с тошнотой.
- Не знаю, разрешат ли сделать это фото. Бинг относится к разряду тяжелых пациентов.
- Ради бога, долой это упадническое настроение! Объяснишься с врачами, они ведь знают насчет близнеца, правда? Отлично… скажешь им, почему необходимо фото. Ребенку это поднимет настроение, если боли не слишком сильные, развлечет. Скажи мужу, пусть придумает что-нибудь про статью в газете, малыша это только порадует.
Я кивнула.
Да, Бинга это действительно развлечет. Если в нем хоть искорка жизни осталась, то он обязательно заинтересуется.
Постепенно шальная идея захватила и меня. Я перестала высказывать недоверие и полностью отдалась в руки человека, который пытался сотворить для меня чудо.
Мы уехали из больницы на такси, но, как ни странно, я даже бровью не повела, когда в первый раз после этой аварии садилась в машину. Слишком много других забот навалилось.
Гил поселил меня в отеле "Хасслер", в котором совсем недавно останавливались Хопкинсы. Это шикарное местечко располагалось на самом верху знаменитой Испанской лестницы, на ступенях которой сидели римлянки с огромными корзинами цветов.
В Риме стояло настоящее пекло, но в отеле было относительно прохладно.
По пути к лифту я поймала взглядом знаменитую статую Рема и Ромула - мальчиков, вскормленных волчицей. Рем и Ромул - неразделимые братья-близнецы. Бинг и Руди. А кто же тогда волчица? У меня вырвался истерический смешок. Бедная Анна! Она никогда не прикладывала своих сыновей к груди. Мать из нее неважнецкая. И все же, все же в итоге она не позволит собственной кровиночке взять и умереть.
Гил настоял на том, чтобы остаток дня я провела в кровати роскошного номера.
Несмотря на все те деликатесы, которыми меня пытались соблазнить, есть мне не хотелось, но я все же перекусила немного, чтобы окончательно не обессилеть. Вечером я приняла снотворное и заснула со спокойной душой. Наш план продвигался успешно - телефонный звонок в больницу оказался удачным. Вначале они наотрез отказались травмировать психику тяжелобольного ребенка камерами и вспышками, но потом осознали всю серьезность положения и пошли навстречу.
Потом я поговорила со Стивом. Муж не стал возражать. Он придерживался того же мнения, что и Гил, - люди с камерами позабавят малыша. Стив, конечно, пытался развлечь его книгами и все такое, но фотографии - это хоть какая-то перемена, которая скрасит долгие тоскливые часы.
- Думаешь, это необходимо? - спросил он меня.
Я сказала, что это единственный выход из положения. Анна закрыла для нас все двери, надо постараться достучаться до нее, здесь все средства хороши, даже самые дикие и невероятные. "Ты же сам должен понимать", - добавила я.
Стив - слишком косный человек и не сразу принял эту идею, но в итоге согласился. Выразил свою благодарность этому парню, Барретту, он так много для Бинга делает! И поинтересовался, как там у меня с финансами. Я ответила, что Гил договорился со своим американским другом насчет долларов, мы ему потом в Англии все вернем.
Я попрощалась с мужем, легла в постель и закрыла глаза, представляя своих мужчин вдвоем в одной палате и раздумывая о предстоящей битве. Настроена я была не столь оптимистично, как Гил, может, виной тому мое плохое самочувствие, а может, угрызения совести за эпизод с Гилом. Хотя случись это снова, я и глазом бы не моргнув все повторила, даже из чистой благодарности. Что значит моя честь в сравнении с жизнью Бинга?!
На следующий день мне удалось побороть свое нетерпение. Я валялась в постели, читала, писала Бингу открытки. Гил почти все время отсутствовал, дел у него было невпроворот.
- Не думай, что я забросил тебя, милая, просто мне кажется, что не стоит утомлять тебя разговорами, - сказал он мне. - Полежи, отдохни, наберись сил.
Билеты до Бостона были уже куплены, назавтра нам предстояло путешествие на другой конец света.
Гил съездил в аэропорт за фото Бинга. Надо же, как быстро все получилось! Я сидела на кровати, руки, сжимавшие плакат, тряслись. Сердце мое словно наизнанку вывернули. Я смотрела, смотрела и не могла оторваться.
С чистого, идеального качества снимка 35 х 45 на меня смотрел Бинг. Огромные глаза широко раскрыты, и в них - боль и безмолвная мольба о помощи, об избавлении от страданий. "Мольба о жизни", - подумалось мне. Личико такое юное, курносый, усыпанный веснушками нос, застенчивая улыбка. Волосы взъерошены, руки сложены вместе, одна из них забинтована. И все тело в бинтах.
Снимок трагический и в то же время просто чудесный. На мгновение мне даже показалось, что мой сын здесь, рядом со мной, и я разразилась горькими рыданиями. Гил обнял меня и гладил по голове, пока приступ не отпустил меня.
- Теперь тебе должно полегчать, бедная моя девочка. Согласен, фото шокирует, но именно этого эффекта мы и добивались. Будем надеяться, что его чертова мамаша тоже растрогается.
- Она сама говорила, что он как две капли воды на Руди похож… снимок должен ее в самое сердце ранить… и мистера Хопкинса тоже. О, Гил, ни у кого не хватит духу обречь этого маленького курносого мальчика на страдания и смерть, правда ведь, правда?
- Я просто уверен в этом.
Фото так и осталось у меня, я не разрешила забрать его. В эту ночь Бинг был рядом со мной, такой близкий, такой родной.
Я старалась убедить себя, что выглядит он немного лучше, чем в последний раз, когда я его видела, но прекрасно понимала - это самообман. Он сильно похудел, глаза ввалились. Лучше ему явно не становилось, пересадка не сотворила чуда. С каждым часом Бинг скатывался все ближе к пропасти, за которой - смерть.
Эта мысль убивала меня.
Глава 15
На другой день, когда самолет наш поднялся в воздух, я поглядела на Рим с высоты и с грустью подумала, что мне так и не удалось познакомиться с этим чудом света, ничего, кроме отеля "Хасслер", я не видела. Однако тридцать шесть часов в кровати явно пошли мне на пользу: к тому моменту, как мы прибыли в аэропорт Леонардо да Винчи, я окончательно пришла в себя.
Плечо все еще беспокоило Гила, я заметила, как он время от времени морщился и пытался поудобнее устроить руку, но он не жаловался, наоборот, старался всячески приободрить меня, заставлял повторять снова и снова наш план, словно роль репетировал.
Я с трудом могла поверить в то, что Кристина Росс вот-вот приземлится в Соединенных Штатах. Гилу удалось в кратчайшие сроки добиться для меня визы в консульстве Рима. Придумал на ходу какую-то невероятную историю, вопрос жизни и смерти, говорит, что в общем-то правда…
В аэропорту Кеннеди в Бостоне нас встречал худосочный молодой человек: высокий, в белом костюме, розовом в полоску галстуке-бабочке и очках в роговой оправе. Он приветственно махнул длинными патлами и от уха до уха растянул огромных размеров рот, обнажив лошадиные зубы.
- Старина Гил, прилетел! Класс! - Его американский акцент резал слух.
- Рад видеть тебя, Чак.
Гил представил мне своего друга, Чака Гонтлетта. Год назад они вместе работали в Голливуде. Интересно, есть на Земле хоть одно место, где Гил не бывал? Или где у него не водилось влиятельных знакомых? Что бы я без него делала? Какое наказание ни уготовил мне Господь Бог в конце пути, в начале его Он соблаговолил послать мне столь невероятную помощь.
Чак прибыл за нами на длинном белом "кадиллаке" с обивкой из шкур леопарда. На нем мы и отправились в отель.
Чак был под завязку набит долларами и влияние имел не меньшее, чем Гил. Он поведал нам о своих "передвижениях" с того момента, как получил звонок Гила: прилетел сюда из Голливуда, взял "кадиллак" и в аэропорт, нас встречать. Теперь он в полном нашем распоряжении.
Он был в курсе всех моих бед. Ага, говорит, дельце - дрянь. Ему так жаль этого парнишку, но будем надеяться, что нам удастся уломать Хопкинсов. Чак уже успел позвонить в офис мистера Рассела и узнать, что Хопкинсы вернулись из Европы и в настоящий момент находятся в своем загородном доме.
Я вздохнула с облегчением - впервые с того самого момента, как Анна отказала мне. Но только Анна могла привести меня к близнецу Бинга, и я не могла дождаться, когда снова увижусь с ней.
Но когда мы подкатили к воротам резиденции Хопкинсов, мне стало плохо. Сквозь узорчатую решетку виднелась ухоженная лужайка с цветами и деревьями и белый фасад приземистого длинного дома с верандой, построенного в стиле Новой Англии.
Я никак не могла привыкнуть к жаре, которая преследовала меня в Италии и не давала покоя здесь, в Штатах. Синяк на скуле, шрам на лбу и переносица ныли, но воинственный дух снова воскрес во мне. В руках я держала фото Бинга. Нам предстояла решающая схватка за жизнь моего мальчика.
- Наберись храбрости, милая… мы обязательно победим, - прошептал Гил. - Чак подождет нас в машине.
Мы пошли к дому. В центре лужайки сонно шумел фонтан, вокруг царили мир и покой. Анна наверняка плескалась в бассейне или принимала гостей и даже не подозревала о той бомбе, которая вот-вот взорвется в ее собственном доме. Но мне было нисколько не жаль ее. Как бы ни поступила она в будущем, я никогда не прощу ей предательства.
Я потянулась к звонку, но Гил поймал меня за руку:
- Не звони, не надо. Не стоит объявлять о нашем приезде, вдруг еще придется силой вламываться. Я слышал смех и голоса, наверное, у Хопкинсов гости. Давай-ка преподнесем им сюрприз.
Сердце мое пошло вскачь, я еще крепче прижала к груди фото Бинга. Мы обошли дом, пройдя мимо длинного ряда клумб с английскими розами.
На потрясающей каменной лоджии, усаженной алой геранью, под живописными зонтиками красовались металлические столики и удобные стулья. Анна возлежала на раскладном лежаке, ее прекрасная головка покоилась на ярких подушечках. Золотистые волосы спадают на плечи, в одной руке - стакан, в другой - сигарета в длинном мундштуке. Такая юная, такая свежая в своем белоснежном купальном халатике, но при взгляде на нее ничего, кроме злости и ярости, я не ощутила.
За одним из столиков сидела парочка мужчин. Оба - седовласые, в годах, один из них наверняка ее муж. Как и Анна, оба были в халатах и, по всей видимости, только что купались.
Чуть поодаль сверкал своими голубовато-зелеными водами гигантский бассейн. На дальнем конце - белый павильончик с барбекю. Там обнаружились еще две девушки - одна плавала, другая сушила волосы, стоя на трамплине.
Анна даже головы к нам не повернула. Первым нас заметил владелец дома. Мы поняли это по тому, как он по-хозяйски поднялся и пошел нам навстречу со стаканом в руке, на лице - удивленная улыбка. "Такое милое, мягкое лицо", - подумалось мне.
- О, привет… - начал он и остановился, явно стараясь вычислить наше место в бесконечном списке его друзей-приятелей.
- Мистер Хопкинс, - тут же затараторил Гил, не давая тому опомниться, - я - Гилфред Барретт из "Ист-Вест Бритиш пикча корпорейшн". Простите нас за то, что не предупредили о своем визите. Нам надо срочно проконсультироваться с вами по одному вопросу.
- Рад познакомиться с вами, мистер Барретт, - расцвел Рассел Хопкинс. - Мне конечно же известна ваша компания. Вы такие фильмы снимаете - закачаешься.
Хозяин обратил свой взор на меня и был откровенно шокирован моим внешним видом. Он явно не привык к столь невзрачного вида леди с пластырем на носу и фингалом во всю щеку, да и костюм мой, который с таким старанием отутюжила горничная в отеле "Хасслер", после столь длительного перелета помялся.
- Полагаю, вы миссис Барретт? - постарался не подать виду Хопкинс.
- Нет, - собрала я всю свою смелость. - Я старинная подруга Анны, вы наверняка слышали обо мне. Миссис Росс. Кристина Росс.
Это имя резануло слух Анны, она подскочила в кресле и вцепилась обеими руками в подлокотники, в глазах - удивление и ужас. Улыбку с лица мистера Хопкинса как ветром сдуло, а вместе с ней и радушную приветливость. Рот его распахнулся, и он, словно внезапно выброшенная на берег рыба, беззвучно двигал губами, хватая воздух. Повисла долгая пауза. Анна поднялась и подошла ко мне.
- Да как ты посмела являться сюда, Крис! - покраснела она как рак. - Как только у тебя ума хватило преследовать меня до самого дома…
Нечасто на меня так набрасывались, да еще с подобной яростью. В обычной жизни я тут же сдалась бы и отступила, не желая ввязываться в драку, но мысль о том, что от этой встречи зависит жизнь Бинга, придала мне сил.
- Извини за вторжение, Анна, но мне пришлось приехать к тебе. Разве ты не понимаешь - пришлось.
- Убирайся! - взвизгнула она. - Вон отсюда, оставь меня в покое!
Рассел Хопкинс отступил на шаг назад, обнял жену за плечи и нервно обернулся через плечо на гостей.
- Ситуация ужасно неловкая. Прошу вас, оставьте нас в покое… как сказала моя жена… - Он закашлялся.
На помощь мне пришел Гил. Я с удивлением заметила, что он улыбается. Но улыбка эта больше смахивала на оскал тигра, мне уже приходилось видеть ее.
- Мы проделали долгий путь, чтобы повидаться с вами и вашей женой, мистер Хопкинс, грубо говоря, три-четыре тысячи миль отмахали. Неужели вы откажетесь даже выслушать нас?
- Это несправедливо, - ответила Анна. - Не знаю, кто вы такой, но прошу вас, уходите и заберите с собой Крис. Я уже все ей сказала, там, в Па-раджи.
- Мне так не кажется, - еще шире растянул губы Гил.