- Прошу вас, не волнуйтесь обо мне, вы и так для меня много сделали…
- Повторяю - что ты теперь делать собираешься? - рыкнул Гил.
- Найти себе комнатку, желательно не слишком дорогую.
- Насколько я понимаю, не в "Сплендидо".
- О господи, нет, конечно! У меня лир не хватит. Вы только подумайте, какие это бешеные деньги! - грустно рассмеялась я.
- Надо бы хоть иногда задумываться, но я редко это делаю, - расплылся он в улыбке. - Мы народ экстравагантный. Ну да ладно, давай найдем тебе комнатку.
- Что ты, не надо, я сама! Я не понимаю, зачем ты все это делаешь.
- Потому что мне так хочется. Ты мне очень нравишься, и эта история поразила меня в самое сердце. Знаешь, я тут вот что подумал, не позвонить ли моему другу на "Радио Рима" и попросить передать обращение этим людям? Они ведь по Италии путешествуют. Пусть свяжутся с тобой как можно скорее.
Я почувствовала, как участился мой пульс - сначала от возбуждения, потом от страха.
- Нет, я не могу… мы не должны!
- Почему это?
- Слишком уж замысловато. Я заставила Анну поклясться, что она не будет искать меня. Если она поймет, что за этим обращением стою я, то вообще может отменить поездку в Портофино. Видишь ли, ей вряд ли понравится, если правда выплывет наружу. Это может отрицательно сказаться на ее семейной жизни. Кто знает, что она наплела своему мужу. По крайней мере, родственникам она рассказала только про одного ребенка, сомневаюсь, что она пожелает добровольно выдавать мужу тайну рождения близнецов.
Гил потер рукой шею:
- Да, замысловато, но, с другой стороны, мы можем попросить ее связаться со мной. Я дам свой номер. Она наверняка клюнет, когда услышит, что у мистера Барретта имеется для нее важная информация. А там посмотрим по обстоятельствам. Придумаем что-нибудь.
Я заколебалась. Меня охватили страхи и сомнения, бросило в пот, платье прилипло к телу. Даже яркое солнышко не радовало глаз. И все же я понимала, что должна поблагодарить судьбу за такого друга, который обладает несметным количеством нужных связей и весьма оригинальных идей.
- Подумай об этом, Крис, - услышала я голос Гила. - Если решишь довериться мне, я тут же свяжусь с "Радио Рима", это наверняка ускорит процесс. Ладно, теперь пойдем и устроим тебя на ночь. Я дружу с одним владельцем старомодной гостиницы, это недалеко отсюда, в Параджи. Мы мимо проезжали, помнишь? Там отличный пляж. Поедем повидаемся с Бенно, вдруг у него найдется для тебя местечко.
Стоять у "Сплендидо" было глупо. Анна с мужем вряд ли появятся сегодня, по крайней мере, так сказал мне регистратор. Лучше действительно заняться устройством ночлега.
Мы снова забрались в "ягуар", и Тони повез нас вниз по склону, в Параджи. Пляж пестрел разноцветными зонтиками, народ развлекался как мог. Ну почему это должно было случиться именно с Бингом? За что ему все это?
Гил взял меня за руку и крепко пожал ее:
- Наберись храбрости, Крис, она тебе еще понадобится, дорогая. Не надо зацикливаться на несчастьях.
- Не буду. - Я попыталась успокоиться.
- Понимаю, как это трудно.
- Да, очень, - вздохнула я.
Он отвез меня в маленькую гостиницу. Бенно, пузатый коротышка в белом костюме и берете на лысой голове, бросился навстречу Гилу с криками радости. Гил представил его, сказав, что это restaurateur , у которого лучшие вина на Ривьере. Быстро переговорив с ним по-итальянски, он повернулся ко мне:
- Все в порядке, Крис, нам повезло. У Бенно нет сейчас свободной комнаты, но он приготовит одну лично для тебя. Его дочь сейчас в Милане у больной тетки, и Бенно отдает тебе ее спальню. Он говорит, что она не слишком шикарная, но чистенькая.
- Лучше и не придумаешь, - обрадовалась я.
- Ты у него на особом счету.
Улыбчивый официант тут же исчез вместе с моим багажом. Мы с Гилом немного постояли в живописной комнатке: стены отделаны деревянными панелями и увешаны рыбацкими сетями, на многочисленных полках - разноцветные бутыли. Здесь царили полумрак и прохлада. Весьма необычно, но приятно.
Внезапно меня охватила тоска по дому. Гил схватил меня за руки и легонько встряхнул, в глазах - тепло.
- Постарайся отвлечься. Прекрати гонять в голове одни и те же мысли, оглянись вокруг. Отдохни немного, потом позвони мне, скажи, что ты надумала по поводу объявления по радио от моего имени.
- Ты так много для меня делаешь. - У меня в горле запершило. - Спасибо тебе, огромное спасибо.
- Не нужны мне никакие "спасибо". Мне просто хочется, чтобы ты нашла этого мальчика и спасла своего.
Оборона моя пала, и я услышала, как соглашаюсь с его идеей насчет "Радио Рима".
- Это и впрямь сбережет нам время. Только Христом Богом молю, не надо упоминать в объявлении моего имени!
- Договорились. Но предположим, она позвонит мне - я дам свой рабочий номер и заявлю, что связаться со мной как можно быстрее в ее интересах и дело идет не только о ней, - предположим, Анна спросит меня, зачем она так срочно мне потребовалась. Что я ей отвечу?
- Я только одно знаю - если ты скажешь ей правду, мы ее больше не увидим. Она ни за что не согласится встретиться со мной.
- Да ты что! - Гил был шокирован моим заявлением. - Это же ее родной сын умирает.
Меня передернуло, и Гил, наверное, заметил это, потому что поспешил добавить:
- О, черт, какая непросительная бестактность с моей стороны!
- Это правда, он умирает. Именно поэтому нам и надо срочно найти Руди. Но я не думаю, что у Анны хоть какие-то чувства к Бингу остались. Она никогда к нему ничего не чувствовала, даже тогда, когда отдавала его мне. Анна такая странная.
- Но она от любопытства сгорит, если не встретится с тобой!
- Все равно, это очень большой риск. Не знаю, стоит ли игра свеч. Промедление смерти подобно для Бинга. А вдруг Анна откажется со мной встречаться, если мы последуем твоему плану и подхлестнем события? Хотя оба варианта очень рискованны.
- Послушай, Крис, давай так сделаем. Я постараюсь сыграть на ее любопытстве, закину удочку, но объяснять ничего не стану. Просто попрошу перезвонить тебе сюда. А потом уже дело за тобой, тебе придется постараться. В конце концов, если она решит отказать тебе, не все ли ей равно, как она это сделает: при личной встрече или по телефону? Без разницы.
Да, тут Гил абсолютно прав. В этом есть смысл. На этом мы и порешили.
Как только Гил с Тони уехали, толстячок сразу же засновал вокруг меня, накрыл мне на стол на улице под деревьями, принес полбутылки вина и пообещал запечатать ее снова, если я не допью. Бенно был сама любезность.
Я решила прекратить суетиться, потому что проку от этого все равно ноль. Выпив вина и наскоро закусив печеньем, я поднялась к себе.
Спальня дочери Бенно оказалась весьма аскетичной: беленные известкой стены, высокая кровать, заправленная стеганым розовым покрывалом с бахромой. Одним словом, комната целиком и полностью отвечала моему настроению.
Я вышла на балкон. Вдоль гостиницы сновали отдыхающие, шумновато, конечно, но мне все равно.
С пляжа доносились смех и крики, восторженные визги ребятни, плескающейся в лазурных водах. Да, Параджи - просто рай на земле, сверкающий, яркий, красочный. Но детский смех и накатывающий шум сияющих волн болью отозвались в моем сердце. Я поспешила опустить жалюзи и развернулась лицом к своей одинокой клетушке.
Миловидная молоденькая горничная поставила на высокий туалетный столик китайскую вазу с красными гвоздиками. Вокруг царила безупречная чистота. У кровати на отполированных до блеска досках пестрел веселый коврик. На стене - распятие. Бенно наверняка были католиками.
Мой Стив - до мозга костей протестант, и я тоже воспитывалась согласно этой вере. К своему стыду, должна признать, что мы оба редко посещали церковь, хотя последнее время подумывали начать водить Бинга на службу.
Да, нашу семью слишком религиозной не назовешь, но однажды - мне тогда лет одиннадцать было - я целый год провела в католическом монастыре и пропиталась духом этой веры. И сейчас, находясь в этой маленькой итальянской комнатке, мне ужасно захотелось опуститься на колени перед распятием и помолиться, как это делали монахини.
Я была не в себе; и Стив вряд ли бы признал в нынешней Крис свою приземленную практичную женушку. Уж Бинг, тот точно бы меня не узнал, я ведь постоянно бегала с ним по ферме, словно мальчишка-сорванец. Всегда была готова в любой момент сыграть в крикет, сходить на рыбалку или поглядеть футбольный матч, завывая от радости, когда забивали гол. Милая старушка мать - вот кем я стала в компании двух дорогих мне парней. И мне это очень нравилось.
Но была во мне и другая сторона, которая время от времени брала надо мной верх.
Вот и теперь я опустилась перед распятием и начала с жаром повторять знакомую с детства молитву, обращаясь не к фигуре на кресте, а к матери его, Деве Марии:
- О всемилостивейшая Дева Мария, ни один из живущих на земле, кто обратился к тебе за помощью твоей и за защитой твоей, не остался без внимания твоего. Помню это и верю в тебя, о Дева из Дев, Матерь моя. К тебе я пришла, перед тобой стою, грешная и безутешная. О Матерь Божья, не отверни от меня лика своего, но услышь меня и ответь мне. Аминь.
Ребенком я часто повторяла эту молитву и всегда верила, что просьба моя дойдет до Девы Марии. Обливаясь слезами, я обращалась к Матери, чьего Сына отняли у нее и распяли на кресте.
Она непременно услышит меня. И непременно посмотрит с небес на землю и не захочет, чтобы маленький мальчик умер от ожогов. Она непременно поможет, если у меня достанет веры.
Если у меня достанет веры.
Это ужасное "если". Мне так хотелось верить, но я была просто не способна на истинную веру. Никогда не верила в чудеса, но продолжала молиться и молиться, пока силы не покинули меня. Тогда я разделась и легла в кровать. Истерия спала. "Незачем устраивать мелодраматические сцены", - сказала я сама себе.
Я закрыла глаза и тихонько лежала, раздумывая о Стиве и Бинге. Стив наверняка волнуется, ждет от меня вестей. Надо будет послать ему телеграмму, сообщить, что новостей пока нет.
Мы договорились, что Стив не станет разыскивать меня и звонить мне, если только состояние Бинга не ухудшится.
Проснулась я уже вечером. Подняла жалюзи, вышла на балкон и вдохнула соленого воздуха. Несмотря на то что солнце уже зашло, жара не спадала. Повсюду приветственно горели огни многочисленных ресторанчиков и кафе.
Я почувствовала себя намного лучше и решила спуститься вниз.
Именно в этот момент один из официантов переключился на "Радио Рима". Итальянского я не знала, но слова "миссис Рассел Хопкинс" резанули ухо, и сердце мое чуть из груди не выпрыгнуло. Я бросилась к Бенно, который возился с бутылкой вина.
- Скажите поскорее… что он говорил… этот диктор?
- Этот э-диктор, он сделал э-обращение к американской леди, туристке, э-просил позвонить моему другу сеньору Барретту.
- Благодарю.
Я вышла на улицу, села за накрытый белой в красную клетку скатертью столик и заказала себе лимонаду. Значит, Гил свою часть задачи выполнил, запустил машину. Какой же он милый, замечательный человек… просто чудо, делает для нас с Бингом все, что может! Поиски Анны в прямом смысле этого слова переросли в широкомасштабную акцию. Она, без сомнения, хоть раз, да услышит это объявление, или кто-нибудь скажет ей о нем. Может, хозяин отеля, там, на другом конце Италии.
Я не знала, чем заполнить часы ожидания. Меня захватило возбуждение и лихорадка нетерпения. В итоге эмоции взяли верх и над здравым смыслом, и над бережливостью, и я решила позвонить в Англию, в больницу.
Бенно, добрая душа, позволил мне воспользоваться его аппаратом в тесной душной гостиной за кухней. В комнате никого, кроме старушки в инвалидном кресле, не было. Бенно с гордостью представил мне свою бабушку.
Старушка улыбнулась мне, пришептывая что-то над четками, я улыбнулась ей в ответ и подняла трубку.
В больнице меня тут же переключили на Стива.
- Алло! Привет, Стив. Как там Бинг? Мне захотелось позвонить и узнать, - замерла я от ожидания.
- Немного лучше, - несколько раз прокричал Стив. Слышно было отвратительно, и нам приходилось по два раза повторять. - Совсем незначительные улучшения, но сегодня ему не так плохо.
- Слава богу! Значит, у нас есть время.
- А у тебя как?
Я вкратце рассказала мужу о встрече с кинопродюсером и про объявление по "Радио Рима".
- Отличная работа! - послышалось в трубке.
Я улыбнулась. Для сдержанного Стива это высшая похвала, армейская привычка. Он был так далек и от Параджи, и от происходивших здесь событий.
- Бинг, наверное, не сможет со мной поговорить? - задала я дурацкий вопрос.
- Определенно нет, но если бы мог, обязательно послал бы тебе свою любовь. Мы с ним немного поговорили. И я почитал ему книгу перед ужином.
- Он уже ест?
- Да. Не слишком много, но вполне достаточно.
- Передай, что я очень, очень люблю его, - сглотнула я.
Тишина. Мне так нужна была поддержка мужа, хоть одно доброе, ласковое слово с его стороны, хотя вряд ли я могла надеяться на это, если учесть, как я с ним обошлась. Я так его любила, что почувствовала себя глупой, раболепствующей и униженной. Первая пересадка прошла удачно, и то слава богу.
- До свидания, Стив, - попрощалась я, оставив ему свой адрес.
- До свидания, - донесся до меня ледяной голос. И потом с явной неохотой добавил: - Удачи.
Я поужинала дыней и вкуснейшей местной рыбой со сметаной и грибами и пошла побродить по магазинам. Несмотря на позднее время - половина десятого вечера, - все было открыто. На небе сияли невероятных размеров звезды, в тихом безмятежном море отражалась огромная луна. Чудесная, сказочная ночь.
И вдруг навстречу мне показалась долговязая фигура Гилфреда Барретта. "Он и впрямь хорош собой", - невольно подумала я. Белые узкие брюки с черной рубашкой очень ему шли. Он помахал мне рукой. "Неужели Анна уже откликнулась?" - молнией пронеслось у меня в голове.
- Привет, Гил… - Оказавшись вблизи, я заметила, что мой новый друг не улыбается, а в глазах - тревога. Меня охватили дурные предчувствия.
- Мы нашли ее, Крис, - сказал он без всякого вступления. - Я говорил с твоей подругой Анной.
Я судорожно вцепилась в его руку: ноги стали словно ватные.
- Пошли к Бенно, - обнял он меня. - Там и поговорим. Тебе надо выпить. Машину я уже поставил, так что могу побыть с тобой столько, сколько потребуется.
- Что она сказала? Анна то есть? - с трудом проговорила я.
- Она в Риме. Один из служащих отеля услышал наше объявление и передал ей. Она позвонила мне в офис около часа назад, и я отправился к тебе, как только освободился.
- Спасибо… спасибо. Расскажи, как все прошло? Что она сказала? - повторила я.
- Она прилетит. Завтра утром, первым же рейсом.
- Значит, она не стала возражать, когда услышала, что это я ее разыскиваю?
- Нет. Пойдем сядем, коньяку выпьем, - настаивал на своем Гил.
Мы сели рядышком за маленьким столиком под звездами, и он рассказал мне, как все прошло.
Глава 11
Новости, с моей точки зрения, оказались весьма серьезными. Я совсем пала духом. Анна и ее новый муж зарезервировали одноместный номер вовсе не для Руди. С ними путешествовала дочка Рассела Хопкинса от первого брака. Гил сказал, что ее зовут Каролина. Но какое мне было до этого дело?
- Не Руди. Не Руди, - твердила я как заведенная.
Гилфред Барретт считал себя сильным непробиваемым мужчиной, но его загорелое лицо с высокими скулами помрачнело, в глазах горела тревога.
- Успокойся, Крис, ты просто обязана взять себя в руки. Худшее еще впереди.
- Куда уж хуже? - Голос мой дрожал. - Если только Руди не умер. Но это вряд ли, иначе ты бы мне сразу сказал.
- Руди не умер. Он жив, и даже очень.
- Слава всем богам, которым я молилась, - зажмурилась я.
- Я предложил ей позвонить тебе сюда. Она отказалась. Когда я сказал, что на карту поставлена жизнь человека и что ей надо обязательно приехать сюда, причем срочно, она согласилась. Должен отметить, ты была права, она не слишком обрадовалась, услышав твое имя. Я это почувствовал. Все повторяла: "Это просто ужасно. Мы с Кристиной договорились никогда не встречаться". Но я постарался вбить ей в голову, что обстоятельства сложились непредвиденные. В итоге она согласилась прилететь сюда. Что бы там ни произошло, это не телефонный разговор, говорит.
- Я с ней полностью согласна. Это она… или ты… упомянул Руди?
- Я, как бы между прочим. Спросил: "Ваш сын с вами, миссис Хопкинс?"
- И что она на это ответила?
- Что Руди остался в Штатах, отправился в поход в горы Киттатинни.
- Но ведь она наверняка знает, где это, правда?
- Нет, не знает, и это самые плохие новости из всех. Маршрут пеший, рассчитан на три недели, палатки, костер и все такое. Он там со своими школьными товарищами и их учителем. Она сказала, что не имеет ни малейшего представления, где он сейчас находится, и очень удивилась моим вопросам, но мне удалось замять это дело. Больше мы о нем не говорили, только о тебе и о твоем, как она выразилась, "фантастическом желании" повидаться с ней.
- О господи, господи! - простонала я.
Гил наклонился и коснулся рукой моего колена:
- Послушай, сладкая моя, меня так и подмывало попросить твою подругу срочно броситься на поиски Руди, но я не осмелился после всех твоих рассказов о ней. Как бы там ни было, ждать осталось недолго, думаю, тебе лучше объясниться с ней лично. Ты же сама этого хотела.
Меня всю трясло, и я ухватилась за сильную руку, лежащую на моем колене. Теплые нежные пальцы тут же сплелись с моими.
- Выпей бренди или еще чего, у тебя руки - словно лед, бедняжка ты моя.
Я отрицательно покачала головой:
- Ты даже представить себе не можешь, какое это разочарование. Я ни на минуту не сомневалась, что этот одноместный номер - для Руди.
- Мне так жаль, Крис.
- Надо же ему отправиться в этот пеший поход, и Анна понятия не имеет, где он! Как будто мало всего случившегося!
- Положение действительно серьезное. Все это чертово дело слишком серьезно.
Я оправилась от удара быстрее, чем ожидала. Желание спасти Бинга во что бы то ни стало вспыхнуло во мне с новой силой.
- Скажи, а можно в Америке проделать тот же трюк с радио? - загорелась я. - У Руди наверняка есть с собой транзистор, ну, или у кого-нибудь из мальчиков обязательно должен быть.
- Мы ничего не можем предпринять, пока ты не переговоришь с Анной и не получишь ее разрешение, - напомнил мне Гил.
Я вздрогнула, и кожа моя пошла пупырышками, как будто на меня ушат ледяной колодезной воды вылили.
- Да, ты прав. Придется подождать до завтра.
- Успокойся, Крис. Это всего лишь завтра.
- Еще один день. А для Бинга каждая минута на счету.
- Милая, - Гил даже не заметил, сколько чувства вложил он в это слово, - ты же не думала, что просто приедешь сюда, заберешь Руди и привезешь его домой, правда?
- Нет, наверное, - неопределенно пожала я плечами.