Вскоре рана на виске и лице зажила, но я все равно ничего так и не вспомнила. Через несколько недель память так и не вернулась. Пришло время выписываться из больницы, и меня отправили в детский дом. Одно из первых моих воспоминаний - это восклицание воспитательницы. Она не могла его сдержать: "Как жаль, что у нее такой ужасный шрам…" Меня назвали Элеонорой в честь одной из основательниц этого дома, а днем моего рождения условно выбрали дату седьмого апреля, то есть тот день, когда я попала к ним. Сначала со мной совсем не говорили о том несчастном случае и не отвечали на мои вопросы, видимо, чтобы не травмировать меня еще больше. Но мне хотелось знать все, и я продолжала задавать вопросы. Мне начали сниться кошмары, я кричала во сне и этим мешала другим детям спать, поэтому воспитатели решили, что лучше мне узнать правду, и через пару дней пришла та самая женщина из полиции.
Она рассказала, что авария произошла в феврале, вечером. Дорога была очень скользкая, это и послужило причиной катастрофы. Они предполагают, что машину занесло, ударило о дерево, и она полетела под откос. Все это случилось на пустой сельской дороге, так что больше никто не пострадал. В обломках сгоревшей машины нашли тело женщины. Предположительно, она и была за рулем. Но тело обгорело настолько сильно, что идентифицировать ее не удалось. Поиски зашли в тупик, потому что о женщине они не могли сказать абсолютно ничего. Полицейских сначала удивило, что я оказалась в отдалении от машины. Понятно, что сама я выбраться не могла, я была без сознания. Но поскольку тело женщины нашли на заднем сиденье машины, они пришли к выводу, что она вытащила меня, а потом вернулась взять что-то, может аптечку первой помощи или одеяло. Они предположили, что машина взорвалась сразу же, как только она забралась на заднее сиденье.
Я поблагодарила полицейского, но на самом деле была разочарована ее рассказом. Я надеялась, что хоть что-то вспомню, но этого не произошло. Моя память была по-прежнему пуста. И только кошмары стали сниться другие - горящие машины и обугленные кости.
- Бедняжка, - тихо произнес Роберт Керрингтон. - Сколько же тебе пришлось пережить.
- В приюте со мною хорошо обращались, это не их вина, что я чувствовала себя бесконечно одинокой, чужой и опустошенной. Время шло, и поскольку никто не заявлял о пропавшем ребенке, они отдали меня на усыновление. Мои приемные родители были милые люди, я уже начала привыкать к ним, чувствуя себя желанным ребенком, но однажды случайно услышала, как мать говорила кому-то в кухне: "Я бы с радостью согласилась оставить эту девочку, если бы они только сделали что-нибудь с этим ужасным шрамом".
Я сбежала из дома и пряталась в парке, а когда меня наконец нашли, отказалась возвращаться назад. Я дралась, кусалась, в общем сопротивлялась изо всех сил, так что у них не было другого выхода, как отправить меня обратно в приют. Может быть, все могло бы сложиться хорошо, приемные родители были неплохими людьми, но в тот момент я почувствовала себя отверженной, а для меня это было самое страшное. Мне казалось, что никто уже никогда не сможет полюбить меня, потому что я недостойна любви, ведь я такая уродина.
- Все мы достойны любви. Нельзя не любить человека только из-за того, что он некрасив, - твердо сказал Роберт Керрингтон. - И к тому же шрам тебя ничуть не уродует.
- Он стал меньше заметен с годами, - признала Элеонора.
- Нет, - покачал головой Роберт. - Такое лицо, как твое, он не мог испортить. Лицо, глаза, рот прекрасны сейчас и наверняка были столь же прекрасны и раньше. И вообще, настоящая красота внутри.
- А внутри ничего не было. Я ничего не помнила, мне казалось, что меня наполовину нет, что люди смотрят мимо меня, потому что внутри пустота. Я чувствовала себя невидимым ребенком. И прошло много времени, прежде чем мне удалось заполнить пустоту.
- И как тебе это удалось?
- С помощью книг по большей части.
- Общение с другими детьми тебе не помогало?
- Нет. Я никогда толком и не общалась с ними. Молча стояла и наблюдала за ними, но никогда ни в чем не принимала участия.
- Но ты же знала Бенсона.
- Нет, я просто боготворила его, наблюдая издалека, - призналась Элеонора. - И когда он уехал, не сказав мне ни слова, я была опустошена.
- И что же ты делала?
- Начала планировать свое будущее. Как я буду работать, заработаю много денег и открою свое дело. Я и представить тогда не могла, что я и Дэвид начнем дело вместе. - Голос Элеоноры стал мягче, когда она заговорила о Дэвиде. - И что он предложит мне выйти за него замуж.
Роберт Керрингтон отпустил ее руку и помрачнел.
- Так, значит, ты действительно любишь его?
- Конечно же, я люблю его, - сказала Элеонора. Большей частью для себя самой, в качестве напоминания. - Я только надеюсь, что сегодняшняя глупость ничего не испортит.
- Поверь мне, - вздохнув, сказал Роберт, - что сегодняшняя, как ты называешь, глупость, не изменит абсолютно ничего.
Он сказал это так уверенно, что Элеонора поверила и сама. Если Дэвид любит ее - а он не может ее не любить, то, несомненно, простит. Не поставит же он крест на их будущем, ведь они - одна команда. Лицо ее просветлело.
Элеоноре стало намного легче, когда она выговорилась. О своем прошлом она еще никому не рассказывала.
В этот момент появилась миссис Томпкинс с подносом.
- Не хочу вас торопить, простите. Надеюсь, я не помешала? Просто сегодня день, когда я езжу в Клейборн навешать свою сестру.
- Мы уже закончили. Может, вас подвезти до Клейборна, миссис Томпкинс? Я и мисс Смит тоже едем в том направлении.
- Нет, спасибо, мистер Роберт, - произнесла экономка с улыбкой.
- Вот видишь, - торжествующе воскликнул Роберт, когда миссис Томпкинс ушла. - Даже миссис Томпкинс не зовет меня мистером Керрингтоном.
- Хорошо, я тоже могу звать тебя мистером Робертом, если хочешь, - пошутила Элеонора. - Мы ведь ненадолго, правда? Если Дэвид приедет и обнаружит, что меня нет…
- Этого не произойдет. Могу гарантировать, что мы вернемся домой раньше Бенсона. Итак, ты готова?
- Да, - сказала она уверенно.
- Тогда отправляемся.
Он взял пиджак со стула и, широко улыбнувшись Элеоноре, пожал ее руку. Улыбка делала его еще обаятельнее, и сердце Элеоноры затрепетало.
По дороге она размышляла, какие все-таки разные Дэвид и Роберт Керрингтон. Роберт силен, мужественен, но в то же время намного нежнее Дэвида. И кроме того, ему нравится смотреть на нее, держать ее за руку, а Дэвид почти никогда этого не делал. И в его присутствии ей все сложнее оставаться спокойной и безразличной.
Элеонора не могла припомнить, когда в последний раз ей было так легко. И все это благодаря человеку, который сидел с ней рядом. Она подставила лицо ветру, развевающему ее волосы. На губах девушки играла счастливая улыбка. Они въехали на Кромфордский мыс. Смотровая площадка в самом деле была очень популярным местом. На стоянке было припарковано довольно много машин, везде толпился народ. Вид отсюда действительно был великолепный.
Элеонора и Роберт стояли, держась за руки, как влюбленные. Вдоволь насладившись видом, они прошли сто метров и оказались у уютного домика, где находилось кафе "Кромфордский перевал".
Снаружи оно выглядело довольно скромным, с вьющимся по стенам виноградом, клумбами роз около крыльца, зато внутри была просто роскошная обстановка. У входа их встретил официант в белом костюме и провел к свободному столику у камина.
Через минуту в кафе вошла красивая, элегантно одетая женщина. Волосы ее были украшены шикарным шиньоном. Она сразу же направилась к их столику, но потом замешкалась, не решаясь подойти и вглядываясь, словно решая, не перепутала ли она чего-то.
Роберт встал и первым поприветствовал ее.
- Добрый день, леди Алленби. Рад снова видеть вас. - Приветствие было очень вежливым, но без какой-либо дружеской теплоты и радости от встречи. - Разрешите представить вам мисс Смит.
Женщина вежливо кивнула и нервно облизнула губы.
- Элеонора, это леди Алленби, жена сэра Джона Алленби, главы корпорации Алленби.
Леди Алленби была высокой стройной женщиной с прекрасным макияжем. Алмазные серьги в ее ушах и брошь на пиджаке наверняка стоили целое состояние. Элеонора почувствовала себя не в своей тарелке.
- Здравствуйте, - пробормотала она и улыбнулась, чтобы подбодрить леди Алленби, потому что та, казалось, была очень напряжена.
- Вы не присоединитесь к нам? - предложил Роберт и, после того, как она кивнула, отодвинул для нее стул.
Подошел официант и раздал всем троим большие обтянутые кожей меню.
- Мне только чай, спасибо, - сказала леди Алленби.
- А тебе, Элеонора? - спросил Роберт.
- Мне тоже, пожалуйста.
Сделав заказ, Роберт представил Элеонору гостье.
- Мисс Смит в настоящее время живет в особняке.
- Да? Ну и как вам нравится в Грейледиз, мисс Смит?
- Это прекрасное место, - ответила Элеонора с блеском в глазах.
Леди Алленби открыла было рот, чтобы задать какой-то вопрос, но осеклась. Последовало неловкое молчание, пока Роберт не прервал его.
- Как поживает сэр Джон Алленби? - спросил он безупречным светским тоном. По его голосу Элеонора сразу поняла, что ему не нравится леди Алленби.
- Он в порядке. Почти оправился после сердечного приступа. Врачи говорят, что ничего серьезного.
- Ходят слухи, что он собирается уйти на пенсию?
Элеонора была удивлена. На вид леди Алленби можно было дать лет сорок, не больше. А если ее муж собирался на пенсию, значит, у них была большая разница в возрасте.
- Да, подумывает об этом, - ответила леди Алленби. - Но я надеюсь, что Джон не оставит работу. У него столько энергии и сил! Я даже представить не могу, куда он себя денет, если уйдет на пенсию. К тому же в деревне, куда он собирается после этого переехать.
Леди Алленби явно чувствовала себя неловко. Взгляд ее постоянно возвращался к лицу Элеоноры.
- Как долго вы собираетесь пробыть в Грейледиз, мисс Смит? - спросила она.
- Я пока еще не знаю. Неделю, возможно, две. Зависит от того, как скоро мы закончим…
Она не успела договорить, потому что подошел официант, принеся серебряный чайничек и фарфоровые чашечки с блюдцами на расписном красивом подносе. Поставив все это на стол, он ушел. Леди Алленби подняла чайник, но не смогла удержать его дрожащей рукой и поставила на место.
- Давайте я налью вам, - предложила Элеонора.
Разливая чай, она поймала на себе взгляд Роберта и вспомнила, как пролила чай ему на колени в их первую встречу в офисе. По его лицу можно было догадаться, что он тоже об этом вспомнил, потому что его глаза светились улыбкой. В эту минуту они были заодно, будто деля общую тайну, о которой никто больше не догадывался. Элеоноре было приятно это чувство единения с ним.
- Я полагаю, вы живете в Лондоне, мисс Смит? - спросила леди Алленби.
- Да, - ответила Элеонора, недоумевая, как она догадалась.
- Должно быть, вы скучаете по бурной жизни большого города. В Грейледиз так тихо и спокойно. Вам, наверное, хочется поскорее вернуться домой?
- Нет, ничуть. Мне нравится Лондон, это красивый город, но я не люблю эти постоянные пробки на дорогах, переполненные автобусы и вагоны метро.
- Ну, я стараюсь на все это не обращать внимания, - отмахнулась леди Алленби. - Я всегда считала, что Лондон намного привлекательнее любой деревушки, несмотря на весь шум и гам.
- Но, если я не ошибаюсь, у вас прекрасный дом с видом на Гайд-парк и "роллс ройс" с личным шофером? - холодно осведомился Роберт. - Так что вам легко не обращать внимание на все недостатки большого города. Возможно, если бы вы жили в тесной комнатушке в намного менее престижном районе, чем ваш, и каждое утро вам приходилось бы пропихиваться в переполненный транспорт, Лондон уже не казался бы таким привлекательным.
Хоть Роберт и говорил спокойным, даже шутливым тоном, его слова явно задели леди Алленби. Элеонора попыталась сгладить неловкость.
- Мой жених тоже очень любит Лондон. Он ни за что не согласился бы уехать оттуда.
- Ах, если бы Джон был такого же мнения. - Леди Алленби поспешно поднялась. - Я надеюсь, вы извините меня, но мне пора. Мой муж предпочитает, чтобы я встречала его дома, когда он возвращается с работы.
- Что ж, до свидания. - Роберт вежливо встал попрощаться с ней. И леди Алленби поспешно вышла, так и не притронувшись к чаю.
Роберт сел на свое место.
- Твой чай уже остыл. Давай я налью новую чашку.
- Нет, спасибо. Я обычно не пью чай, - призналась Элеонора. - Предпочитаю кофе.
- Тогда почему ты не сказала? Это же не преступление. Я и сам люблю кофе. Наверное, это связано с воспоминаниями о детском доме?
- Ты угадал. Там нам давали какую-то бледно-серую жидкость, которую они называли чаем. - Элеонору передернуло от этого воспоминания.
- Неудивительно, что тебя теперь воротит от чая, - сочувственно сказал Роберт. - Хочешь, я закажу кофе?
- Нет-нет, не беспокойся, я обойдусь. - Элеонору до глубины души тронул его понимающий взгляд. - К тому же мне кажется, тут странно заказывать кофе. Посмотри, все пьют чай.
- Ну и что? Мы всех шокируем.
Роберт заказал два кофе официанту, на лице которого отразилось крайнее удивление.
- Каково твое впечатление о леди Алленби?
- Мне показалось, что она чем-то обеспокоена. Несмотря на ее положение в обществе, она не кажется самодостаточной, счастливой женщиной. Мне жаль ее.
- Тебе? Жаль ее? - Роберт был явно удивлен.
- Возможно, это немного дерзко с моей стороны - жалеть женщину, у которой есть все, что она только может пожелать, но все равно. Мне кажется, она несчастлива в браке.
- Еще бы, - согласился Роберт. - Сэр Джон всегда считался в обществе человеком с тяжелым характером. Он тиран, как в работе, так и дома. И там и там он правит с кнутом в руках. Но она все равно вышла за него, даже, несмотря на огромную разницу в возрасте.
Элеонора была удивлена слышать такое от Роберта. Она считала его чутким человеком, сейчас же в его тоне не было сочувствия.
- Ну, может быть, они любили друг друга.
- Я уверен, что о любви тут и речи не было. По крайней мере, с ее стороны.
- Может быть, она плохо знала его до брака. А потом было уже слишком поздно.
- По ее же собственному признанию, она прекрасно знала, что он из себя представляет - бессердечный, эгоистичный диктатор. Ни для кого не было секретом, что и первую свою жену он держал в ежовых рукавицах.
- Так если она знала все это, почему же вышла за него замуж? - высказала Элеонора свои мысли вслух. - Как ты думаешь?
- Мне не нужно думать. Она сама рассказала мне, почему.
Глава восьмая
- Это очень старая история. Леди Алленби вышла замуж за сэра Джона из-за денег, потому что он может быть очень щедрым, если перед ним ходят на задних лапках. Возможно, он и любил ее, но женился, похоже, большей частью из-за ее красоты и молодости. А еще потому, что ему нужен был сын и наследник, которого он очень давно ждал, а первая жена так и не смогла родить его ему. - Роберт прервался, чтобы налить кофе.
- Так, значит, у них есть дети? - спросила Элеонора, делая первый глоток.
- Нет. Даже спустя шестнадцать лет брака у них нет ребенка. Так что и сейчас маловероятно, что его давняя мечта осуществится. Не знаю, успели ли они оба пожалеть о том, что пошли на этот союз.
- Вряд ли. Их брак ведь продлился достаточно долго.
- И что с того? Несколько лет назад она сама мне рассказывала, что просила у него развода. Она была жутко несчастна и расстроена его обвинениями в том, что из-за нее у них нет детей. Но он ни за что не отпустит то, что принадлежит ему. К тому же сэр Джон до смерти боится всяческих скандалов. Он даже слышать не хотел о разводе.
- Но если она была так несчастна, почему сама не ушла от него?
- Сэр Джон прекрасно знал или хотя бы догадывался, по какой причине она выходит за него замуж, поэтому перед свадьбой заставил ее подписать контракт, где указывалось, что если она оставит его или подаст на развод, то не получит ни пенни из его денег.
Элеонора не могла разобраться, какие отношения связывали леди Алленби и Роберта Керрингтона. Он общался с ней очень холодно и далеко не дружески, и в то же время она рассказала ему такие вещи, которые человек вряд ли будет рассказывать первому встречному.
- Наверное, ты очень хорошо знаком с сэром и леди Алленби? - решила спросить Элеонора.
- С сэром Алленби у нас деловые отношения, я знаю его несколько лет, а с леди Алленби познакомился совсем недавно. - Видя удивление на лице Элеоноры, он объяснил: - Это было довольно странное знакомство. Думаю, вряд ли она бы так откровенничала со мной, если бы выпила поменьше.
Элеонора была разочарована. Она не знала, что Роберт может быть таким резким и жестоким. Слышать от него такие подробности о жизни чужого человека было странно. Элеонора не ожидала, что он будет сплетничать с ней о совершенно незнакомой ей женщине, как будто у нее было право знать все это.
Роберт почувствовал, что тревожит Элеонору, будто прочитал ее мысли, что часто ему удавалось.
- Разумеется, при других обстоятельствах я бы с уважением отнесся к ее откровенности, может быть, даже пожалел бы ее, - проговорил он прямо, глядя Элеоноре в глаза.
Элеонора не до конца понимала, что он хотел сказать, но чувствовала, что ошиблась в своем мнении и напрасно осудила его. Она потупила взгляд.
- Но ты ее не пожалел?
- Нет. Если и стоило кого-то жалеть, то не ее, а сэра Джона.
- Сэра Джона? Но, судя по твоим рассказам, он не очень-то приятный человек.
- Совершенно верно. Не хочу, чтобы ты обвинила меня в ложной мужской солидарности - дело не в этом. Но я готов пожалеть тех, кто женится на аферистках, которым нужны деньги, особенно если они еще в этих аферисток влюблены. Хотя в случае с сэром Джоном эта деталь отпадает.
Элеонора почувствовала, что он говорит о своем личном опыте.
- Но в твоем случае это было именно так? - выпалила она.
- Да, ты очень проницательна, - подтвердил Роберт. - Я, в самом деле любил Зои.
У Элеоноры остановилось сердце.
- Погоди, - протестовала она. - Но когда я спросила о миссис Керрингтон, ты сказал, что мачеха в Канаде. Я не знала, что у тебя есть жена.
- У меня нет жены. Хотя я был очень близок к этому. Все уже было готово к свадьбе к тому моменту, когда мы разошлись. Но это было очень давно, - пожал он плечами.
Элеонора собиралась спросить, насколько давно это было, но тут ее взгляд случайно упал на часы.
Не может быть! Уже без десяти пять. Дэвид уже наверняка вернулся, и ему не понравится, что ее нет.
- Ты посмотри на часы! - воскликнула Элеонора. - Нам же уже пора ехать.
- Зачем торопиться? Ты еще не допила свой кофе.
- Я не хочу, спасибо. - Элеонору рассердило его легкомыслие. - И ты обещал, что мы не задержимся.
- Я обещал, что мы вернемся раньше, чем Бенсон, - поправил он ее.
- Но уже почти пять. Я уверена, что он уже давно вернулся. - Элеонора вскочила из-за стола.
- А я вот нет. Более того, я уверен в обратном. И готов поспорить, что его нет - на поцелуй.