И кто из нас двоих должен "образумиться"? - подумала Холли с отчаянием, когда он снова завладел ее губами. В их поцелуе не было ни смысла, ни логики, ни расчета, только накал эмоций, который не имел ничего общего с благоразумием.
Холли почувствовала, как Маттео увлекает ее в тень под лестницей, и поняла, что если уступит ему, то пропала. На этот раз она не будет пешкой в руках мужчины.
Она отстранилась и уперлась руками ему в грудь.
- Отпустите меня сейчас же, - задыхаясь, прошипела Холли. - Предупреждаю вас, я - опасна.
Маттео опустил руки так внезапно, что ей пришлось ухватиться за стену, чтобы не потерять равновесия. Сдерживая подступившие к горлу рыдания, Холли опрометью бросилась в сад.
Она бродила по залитым лунным светом дорожкам не меньше часа, пока ноги сами не привели ее к памятнику Кэрол. Вероятно, она подсознательно знала, что встретит его там. Судья сидел на краю фонтана, опустив руки в воду и брызгая ею на лицо. Он снял пиджак, и тонкая ткань рубашки вся промокла, обрисовывая подтянутое тело.
Холли не хотела смотреть на него. Страстное желание, которое он возбудил в ней, грозило обернуться настоящей пыткой.
Судья взглянул на нее.
- Простите, - глухо прошептал он.
- Я знаю только одно. Я не хочу быть в объятиях мужчины, который мечтает о другой женщине.
- Что?
- Вы все еще любите ее. Но в то же время хотите меня и стыдитесь своих чувств. Ведь вы поэтому пришли сюда, верно? Торопились попросить прощения у Кэрол за то, что поцеловали меня.
Маттео посмотрел на нее. При лунном свете она видела лишь половину его лица, но почувствовала, что он напряжен.
А потом он сел на землю и начал смеяться. Прислонившись спиной к мрамору фонтана, он трясся от горького смеха.
- О боже, - пробормотал она. - Боже милосердный!
Прижав руки к голове, Маттео со стоном раскачивался взад и вперед. Когда Холли больше не могла выносить его отчаяния, она опустилась на колени рядом с ним.
- Маттео, в чем дело? Что здесь смешного?
- Все. Абсолютно все, включая ваши представления обо мне. Горюющий муж, вспоминающий о жене, которую он потерял. Скажу вам правду. Я вспоминаю о Кэрол как о кошмарном сне.
- Но… - Она показала рукой на памятник.
- Это претенциозное чудовище? Я построил его, чтобы спрятать свои чувства. Я не мог рассказать миру, как на самом деле отношусь к памяти своей жены.
Холли побледнела.
- Я ненавидел ее. Ненавидел всеми фибрами своей души за то, что она годами жестоко обманывала меня. Ненавидел за то, что она не сказала мне правды, и еще больше возненавидел, когда она наконец рассказала ее.
Маттео на мгновение закрыл глаза.
- Все эти годы я любил ее, она была для меня всем. Я положил свою жизнь к ее ногам. Все, что принадлежало мне, было ее, и она это знала. Знала и в то же время…
Он открыл глаза и повернулся к ней, так что его голова оказалась рядом с высеченными на мраморе словами "любимая жена".
- Я ошибочно полагал, что у меня есть все. Мне следовало понимать, что у человека, который так думает, нет ничего. Когда он считает, что идет по твердой дороге, то на самом деле шагает по висящему над пропастью канату. Пропасть все время зияла, но я ее не видел.
- Хотите сказать, она разлюбила вас?
Маттео горько усмехнулся.
- Я хочу сказать, что она никогда и не любила меня. Вышла за меня из-за денег. У мужчины, которого она любила, англичанина по имени Алек Мартин, не было ни гроша. Думаю, она остановила свой выбор на мне, когда увидела этот дом и сад. Я узнал о ее предательстве незадолго до трагедии. Она похвасталась мне, что спала со своим любовником до самой нашей свадьбы, поэтому Лиза и родилась так быстро.
- Хотите сказать?
- Да. Моя маленькая девочка вовсе не моя. Все это время она была ребенком другого мужчины.
Холли сделала глубокий вдох, не веря своим ушам.
- Он уехал после того, как мы поженились, - продолжал Маттео, - и его не было видно несколько лет. Думаю, он зарабатывал деньги. А когда он вернулся, Кэрол решила бросить меня и уйти к нему. Я сказал, что не буду держать ее, но дочь она не получит. Вот тогда Кэрол и призналась, что Лиза не моя дочь. Через некоторое время после того, как они уехали, мне позвонили из больницы. Произошло крушение поезда, Кэрол погибла, а Лиза была серьезно ранена. Позже я узнал, что Мартин тоже погиб, но больше никому не было известно о его связи с нашей семьей. Все знают, что моя жена и ребенок поехали на поезде, который попал в крушение. Все остальное известно только мне.
- А Лиза… точно не ваш ребенок? Может быть, Кэрол так сказала, чтобы сделать вам больно?
Маттео покачал головой.
- Я думал об этом. Когда она была в больнице, я попросил сделать необходимые анализы. Моя жена сказала мне правду. Лиза не моя дочь. Нет смысла отрицать очевидное.
Холли не знала, что сказать. Между ними повисла тяжелая тишина.
- Когда состояние малышки улучшилось, - продолжил он через некоторое время, - я забрал ее домой. Не знал, что еще можно сделать.
- А Лиза знает правду?
- Нет. Я боялся, что Кэрол могла рассказать ей, но она, очевидно, считает меня своим отцом.
- Коим вы и являетесь во всех отношениях. Если вам так легче, испытывайте ненависть к своей жене, но маленькая девочка ни в чем не виновата.
- Думаете, я не понимаю этого? Она ни в чем не виновата, но…
- Никаких "но", - настаивала Холли. - Она такая же, какой и была, ребенок, который любит вас и который ничего не сделал, чтобы лишиться вашей любви.
Он с отчаянием смотрел на нее.
- Вы говорите то, что я тысячу раз повторял себе. Я делаю все, что в моих силах, чтобы она ничего не заподозрила, но любить ее по-прежнему я не могу…
- О боже, - прошептала Холли. Маттео взглянул на небо.
- Она была моим ребенком, а потом перестала. Когда я смотрю на нее, то вижу лицо женщины, которую ненавижу.
- А вы не можете простить Кэрол? - спросила Холли, понимая наивность этого вопроса.
- Простить? Вы сума сошли? Она годами смеялась надо мной, принимая мою любовь, искушая меня любить ее еще больше. И все это время мечтала о другом мужчине. Она брала и брала и ничего не давала взамен. Даже ребенок оказался не моим. Если бы она была мне верной женой в душе, я бы простил минуту безумия, но годы циничного, хладнокровного, расчетливого…
Содрогнувшись, Маттео замолчал.
- Простите, - пробормотала она, протягивая к нему руку.
Но он отошел от нее.
- Она притворялась даже тогда, когда мы занимались любовью. Она доводила меня до такого состояния, что я не мог трезво мыслить. Таким образом, я ничего не подозревал, ни днем, ни ночью. Кэрол не оставила мне на память ничего, кроме лжи. А вы хотите, чтобы я простил ее. Никогда! Я думал, вы прочувствовали, что такое vendetta, но вы ничего не понимаете.
- Так вы хотите научить меня? Хотите, чтобы я тоже думала только о себе и своих собственных заблуждениях? Но если я научусь этому, кто будет заботиться о невинном ребенке?
Маттео молчал. Он не успел прийти в себя, как она поднялась и зашагала к дому. Никогда еще она не испытывала такой ярости. Вместо того чтобы найти в дочери утешение, Маттео отвернулся от нее!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Когда Холли дошла до дома, какое-то внутреннее чутье подсказало ей, что подниматься наверх пока рано. Их разговор еще не окончен.
Она прошла в библиотеку, включила маленькую лампочку и услышала, как открылась дверь.
- Входите, - пригласила она его.
Маттео сделал несколько шагов и рухнул в кресло у окна.
- Простите меня, - тихо произнес он.
- Нет, это вы простите меня. Я не должна была бередить ваши раны.
- Я не имел права рассказывать вам. Я обещал себе, что никто никогда не узнает. Не понимаю, почему вдруг поддался…
- Потому что вам надо было поделиться с кем-нибудь, или вы сошли бы с ума.
Он кивнул.
- А как насчет человека в больнице, который делал анализ?
- Он думал, что этот анализ нужен доктору. Никаких имен на бланке не было.
Холли содрогнулась при мысли о тех мучениях, которые судья тайком переживал, делая для всех вид, что оплакивает смерть жены.
- Я доверяю вам, - произнес он с мольбой.
- Я никому не расскажу, - пообещала Холли. - Ради Лизы и ради вас.
- Возможно, когда-нибудь Лиза узнает. Но не раньше, чем повзрослеет и сможет самостоятельно во всем разобраться. Поэтому я и держусь на расстоянии. Я боюсь, что она поймет по моему поведению, что я ничего не чувствую.
- Я не верю, что вы перестали любить ее, - горячо возразила Холли.
- А что, если это так? И я на самом деле слабый, тщеславный человек, который может любить только того ребенка, который является продолжением его самого?
- Но вы не такой.
- Думаете, вы знаете меня лучше, чем я сам?
- Я знаю, что вы так не мучились бы, если бы у вас не было глубоких чувств по отношению к этому ребенку. Вы говорите, что ничего не чувствуете, а я утверждаю, что вы чувствуете больше, чем можете вынести.
- Хорошо, тогда скажите мне, что делать. Я в ваших руках.
- Проводите больше времени с Лизой, ничего особенно не делая. Пусть все идет, как идет.
Он устало потер глаза.
- Я не умею бездельничать.
- Придется научиться. Как насчет заброшенного бассейна на участке? Вашей дочери будет очень полезно упражнять ногу в воде. Пусть бассейн почистят, и вы проведете там день с Лизой. Помогите ей проплыть туда и обратно. Делайте это, когда она захочет. Но самое главное, будьте рядом с ней.
- Если бы вы знали, как я сейчас занят.
- Я знаю, и Лиза знает. Вот поэтому для нее будет чрезвычайно важно, если вы проведете с нею целый день, именно целый день.
Он криво улыбнулся.
- Вы очень хорошо аргументируете свою позицию, avvocato. Вы убедили судью, и он выполнит ваше приказание.
- Я не приказываю. Я просто советую вам то, что, по моему мнению, может помочь.
- Разница очень слабая. Но я распоряжусь, чтобы бассейн почистили и наполнили водой. Мое единственное условие - чтобы вы тоже были там и приглядывали за нами. Мне потребуется ваша помощь.
- Спасибо, что прислушались к моему совету. А сейчас я иду спать. Думаю, вам нужно сделать то же самое.
Работа по восстановлению бассейна началась на следующий день. Лиза была в восторге и проводила в саду практически все время.
Холли поехала в Рим, чтобы купить купальник для Лизы, которая выросла с тех пор, как в последний раз купалась. Нужно было приобрести что-то и для себя. В глаза бросились яркие бикини, но она не поддалась искушению и выбрала закрытый спортивный купальник.
Договорились начать через два дня. Маттео заверил ее, что будет свободен.
- И никакого мобильного телефона, - заявила Холли.
- Но я… Как скажете.
Лето подходило к концу, но было еще достаточно тепло, чтобы прекрасно провести время возле бассейна. Глядя на то, как судья улыбается, а его загар блестит на фоне белого махрового халата, Холли почувствовала необъяснимую нежность.
Пока они ждали внизу Берту и Лизу, она шутливо проверила:
- Мобильный телефон?
- Оставил на работе.
- А местные звонки?
- Распорядился, чтобы Анна спрашивала, что передать.
- Посетители?
- Меня ни для кого нет дома.
- Чтение?
- А разве мне разрешено читать?
- Только не юридические документы. Самое лучшее - дешевый триллер.
- Дешевый?
- Да, я подумала, что у вас нет такого, поэтому купила вам один в Риме.
Она протянула ему небольшую книжку в мягкой обложке и чуть не рассмеялась, увидев его оскорбленное лицо.
- Никогда в жизни я не…
- Вот и попробуете. Лиза, наверное, задремлет после ланча и, когда проснется, увидит вас, читающего обычную книгу. То, что вы с легкостью сможете отложить.
- А почему мне нельзя выбрать самому? - спросил Маттео, пробегая глазами первую страницу.
- Хотите все сделать, как надо, или нет?
- Конечно. Хорошо, я сдаюсь.
Когда Берта привезла Лизу, он взял дочь за руку.
- Ты готова?
Улыбка девочки и энергичный кивок головой показывали, что она наверху блаженства. Она стала вылезать из кресла.
- Думаю, тебе лучше остаться там, - посоветовала Холли. - До бассейна идти далеко, а тебе понадобится вся сила для плавания. Ты же не хочешь, чтобы у тебя в воде заболела нога?
- Хорошо, - кивнула Лиза.
Все четверо отправились в дальний конец сада, где на солнце блестел вычищенный бассейн.
- Разве не здорово? - вскрикнула Лиза. - Папа построил его для меня.
- Но я где-то читала…
- Он построил его для меня, - закричала Лиза. - Для меня, дляменя!
Она готова была разрыдаться. Берта не знала, что делать. Холли готовилась что-то предпринять, но тут положение спас Маттео.
- В каком-то смысле это так, - заметил он. - Мой отец построил бассейн много лет назад, но им не пользовались. Когда Лиза была совсем маленькой, я распорядился перестроить его. Мелкая часть была в метр глубиной, но это слишком много для маленького ребенка. Поэтому я попросил сделать широкие ступеньки с одной стороны. Ты ведь это помнишь, piccina?
Лиза тут же широко заулыбалась.
- Да, папа. Mamma приводила меня сюда каждый день, чтобы посмотреть, как продвигается работа. - Девочка хихикнула. - Она говорила, что я довожу строителей до сумасшествия, все время задавая вопросы.
Маттео опустился перед нею на колени.
- Да, я помню, она говорила мне.
Отец и дочь обнялись. Холли облегченно вздохнула.
- Пошли, - прокричала Лиза. Опасный момент прошел.
Держа друг друга за руки, они сошли в воду по широким ступенькам. Холли прошла еще дальше и широко развела руки, чтобы Лиза знала, куда нужно плыть.
Девочка, вопреки ожиданиям, вела себя превосходно. Маттео, казалось, тоже расслабился. Они входили в бассейн ненадолго, чтобы Лиза могла потренировать больную ногу. Через час появилась Анна с прохладительными напитками и мороженым.
Лиза прекрасно умела есть и болтать одновременно.
- Это папа научил меня плавать, - гордо сообщила она Холли. - Он говорил, что все Фаллуччи прекрасные пловцы, а я буду самой лучшей среди Фаллуччи.
Холли затаила дыхание, когда Лиза близко подошла к запрещенной теме. Но Маттео, хоть и побледнел, улыбнулся и заметил:
- Ты и есть, piccina. Ты самая лучшая из всех Фаллуччи.
Как и предсказывала Холли, сразу после сытного ланча Лиза задремала на полотенце, в тени деревьев. Маттео несколько раз переплыл в длину бассейн, а Холли сидела и смотрела на него.
Она видела, как он старается ради Лизы, и в душе была благодарна ему. Время от времени Лиза говорила о Кэрол, но судья ничем не выдавал своих чувств.
Она понимала, что один день, проведенный с ребенком, не решит их проблему. Но была уверена, что где-то в глубине его обледеневшего сердца теплится маленький огонек любви к дочери. Холли очень хотела помочь Маттео справиться с демонами прошлого.
Ради Лизы.
Однако она все отчетливее понимала, что неискренна перед собой. В тот момент, когда Маттео протянул к ней руку, моля о помощи, ее решимость никогда больше не иметь дела с мужчинами начала слабеть.
Маттео вышел по ступенькам из бассейна, накинул на плечи махровый халат и растянулся на шезлонге. Он даже взял книжку, которую Холли купила для него. Раскрыл ее и начал читать, сначала небрежно, а потом с явным интересом. Лиза проснулась и подползла к нему.
- Интересно? - спросила она.
Наконец он взглянул на нее, с трудом оторвавшись от страницы.
- Да, интересно.
- О чем она?
- О человеке, попавшем в тюрьму за то, чего он не делал, и планирующем отмщение.
- А ты когда-нибудь отправляешь невиновных людей в тюрьму, папа?
Судья в ужасе посмотрел на нее.
- Я стараюсь не делать этого. Отправляю в тюрьму только тех, кто, на мой взгляд, виновен.
- А если ты вдруг ошибешься? - безжалостно допытывалась Лиза.
К радости Холли, Маттео не знал, что ответить. Он с отчаянием посмотрел на нее, но она только лежала на траве и посмеивалась.
- Простите, - проговорила наконец Холли, подвигаясь к ним. - Сейчас оставь эту тему, Лиза. Когда ты вырастешь и станешь юристом, то изучишь дела своего папы и расскажешь ему, где он ошибся.
- Хорошо, - кивнула Лиза.
- Спасибо, - поблагодарил Маттео. Определившись с будущим, Лиза вернулась к книжке.
- Он жестоко мстит своим врагам? - спросила она отца.
- Думаю, да. Я еще мало прочел. Расскажу тебе позже.
Лиза довольно вздохнула.
- Как она может быть такой садисткой? - прошептал Маттео, когда Берта повела Лизу по ступенькам в бассейн.
- Она - ребенок. Дети иногда любят доводить родителей.
Холи замолчала, увидев, как вдруг изменилось его лицо.
- В чем дело? Уж не отправили ли вы невинного человека в тюрьму?
- Мне такое неизвестно. Конечно, они все утверждают, что невиновны. И чем более тяжкое преступление они совершили, тем сильнее отрицают свою вину. Самый жестокий на моей памяти - Антонио Фортезе, убийца, который часто убегал от правосудия.
- Тот самый, из-за угроз которого вам потребовался телохранитель?
- Верно. Он клялся, что невиновен. Но обвинение доказало обратное. Как вы знаете, я приговорил его к тридцати годам. Сейчас он в колонии строгого режима.
- Возможно, я зря выбрала для вас именно эту книжку, - вздохнула Холли.
- Почему же? Думаете, меня будут мучить кошмары по ночам? И не надейтесь. Такие типы, как Фортезе, являются неотъемлемой частью моей профессии. Я привык.
- Вот что я вам скажу. Лиза гораздо лучше думает о вас сейчас, когда она знает, что вы можете увлечься хорошей книгой.
- Я давно не получал столько удовольствия от чтения.
В таком настроении он был восхитителен, и Холли напомнила себе, что надо быть осторожной. Пройдет еще много времени, прежде чем между ними установится полное взаимопонимание.
Из-за деревьев появилась озабоченная Анна.
- Signore, к вам…
- Никаких посетителей, я же сказал вам, - рявкнул Маттео.
- Но Signore…
Маттео с раздражением оглянулся, и выражение его лица тут же смягчилось, когда он увидел гостью.
- Mamma!
Лиза вскрикнула от радости и вместе с отцом заторопилась обнять свою бабушку, элегантную женщину, которой на вид было около шестидесяти лет. Маттео представил синьоре Фаллуччи Холли, и она увидела, как пожилая женщина с любопытством оглядывает ее.
- Извините, что не предупредила о своем приезде, - оправдывалась гостья, - но мне вдруг так захотелось вас увидеть…
- Ты же знаешь, что всегда желанна, - тепло отозвался Маттео. - Пошли в дом.
От Анны Холли узнала, что отец Маттео умер, а его мать, Галина, снова вышла замуж. Ее муж был инвалидом, и они жили на юге, на Сицилии, где погода была более благоприятной. Ей пришлось проделать длинное путешествие.