Натан вспыхнул, но постарался не демонстрировать своих чувств. Интерес барона понятен. Если Габриель и правда племянница Делии - что, кстати, хотя бы отчасти объясняет, пусть и не оправдывает ее участие во всей этой истории, - то Жерар наверняка будет оберегать и выгораживать ее. Это похвально. И все же нечего вмешиваться в его, Натана, личную жизнь! Жерар хочет узнать факты, он их получит. Но ничего кроме фактов.
- Да, мы любовники, - холодно произнес он.
Однако, судя по всему, упрямством Натан пошел в отца - потому что переупрямить Жерара, когда он решил что-то выяснить, тоже было не так-то просто.
- Это серьезно? - спросил барон.
- Она лгала мне, - каменным тоном ответил Натан.
- Но лишь потому, что пыталась защитить меня и Делию.
- Возможно. - Но его, Натана, тем самым предала. Она сама сделала выбор.
- Ты так и не ответил на мой вопрос, - заметил Жерар. - Если помнишь, я спросил: серьезно ли то, что происходит между вами?
Натан улыбнулся самой небрежной улыбкой, какую только мог изобразить.
- Нет. Во всяком случае, с моей стороны.
На самом деле Габриель не спала. Но так, с закрытыми глазами, ей было проще выносить эту пытку: совместный полет через Атлантику. Конечно, лететь столько много часов и все время притворяться спящей не получится. Но хотя бы небольшую передышку она получит.
И получила!
Сначала, оказавшись невольной слушательницей глубоко личных признаний и воспоминаний Жерара, молодая женщина сгорала от чувства вины. Кто скажет, говорил бы он столь свободно, подозревая, что его слушает кто-то еще, кроме сына? Хотя едва ли Жерар стыдился той истории. И все же Габриель мучилась от неловкости, не зная, как поступить. Что хуже: притворяться спящей и дальше или показать мужчинам, что их разговор невзначай достиг ее слуха?
Не в силах решиться, она упустила момент, а потом было уже поздно. И уж совсем ужасный оборот разговор отца с сыном принял еще через несколько минут, когда Жерар принялся расспрашивать Натана о его отношениях с племянницей его жены.
Габриель никому и никогда не призналась бы, с каким замиранием сердца ждала ответа Натана. Каких усилий ей стоило все так же полулежать в кресле и ни единым движением не выдать своего состояния! Жестокие слова молодого человека камнем легли ей на душу. А чего еще она ждала? Что он скажет, что без нее жить не может? Что любит ее? Вот ведь вздор!
А может быть, он сказал это нарочно, подозревая, что она не спит и все слышит? Может быть, им двигало желание побольнее наказать ее за то, что она обманывала его? Габриель не сомневалась: Натан горит жаждой мести. Она читала это в его глазах каждый раз, когда ловила на себе взгляд молодого человека. Мрачный, темный, горящий взгляд. И каждый раз сердце ее уходило в пятки. Ох, и зачем Натан решил непременно взять ее с собой? Что он задумал?
Впрочем, она подозревала что. И это пугало ее еще сильнее.
Остаток полета, вопреки опасениям Габриель, прошел более-менее спокойно. Натан не выдвигал против нее никаких обвинений - фактически за весь многочасовой перелет он вообще ей ничего не сказал. Зато Жерар был мил и любезен, как всегда, и по мере сил сглаживал напряжение, которое иначе могло бы достичь невиданных размеров.
Но вот наконец, переговорив с пилотом, он сообщил, что лететь осталось недолго.
- Здорово! - воскликнула Габриель. - Значит, я уже скоро увижу Делию!
Барон замялся.
- Прости, Габриель. Делию как раз ты сегодня и не увидишь. Сама знаешь, до родов уже не так долго. Честно говоря, Я побоялся волновать ее таким сообщением. Скажу ей все, когда родится малыш. Мы поедем не в наш парижский дом, а в замок.
Замок. Габриель слышала о нем, но никогда не была там. Известие одновременно и огорчило молодую женщину, и обрадовало. Огорчило - потому что она не встретится с Делией, не обретет у тети поддержки и утешения, а ведь и то, и другое ой как понадобятся. А обрадовало - потому что она еще не видела юга Франции и давно мечтала там побывать. Если бы не Натан, отличные бы получились каникулы!..
Натан полюбил замок с первого взгляда. Величественное строение из серого камня словно вырастало из скалы, что нависала над зеленой долиной. Замок так органично вписывался в пейзаж, точно сама природа поставила его туда. Поставила да и сделала неподвластным времени. Хотя барон де Руивьен подъехал к нему на вполне современном автомобиле, что с тихим урчанием плавно пожирал милю за милей, слуги высыпали во двор встречать хозяина, совсем как в далекие времена челядь выбегала встречать барона-крестоносца, возвратившегося в родовое гнездо из похода. На их лицах была написана чуть ли не феодальная преданность, а любое распоряжение Жерара выполнялось мгновенно и чуть ли не с восторгом.
Нелепо, конечно, но у Натана так и защемило грудь. Вид замка и встречающих барона слуг всколыхнул в нем странную боль и чистую, необыкновенно пронзительную радость. Как будто когда-то давно, в другой жизни он уже видел все это: и благородные очертания крепостных стен, и синее небо над ними, и зеленые луга вокруг, сплошь покрытые пятнышками цветущих васильков, похожих на широко распахнутые от восторга глаза Габриель…
Черт возьми! Вот уж о чем ему думать совсем не хотелось, так это о глазах Габриель! Главное, что он должен о ней помнить, как она обманула его, втерлась в доверие, использовала ради собственных, пусть и не корыстных, но все же личных целей.
Габриель тоже смотрела, смотрела во все глаза. Но не на красоты природы, а на стоящих на верхней ступени широкой каменной лестницы двух такие похожих мужчин. Темные волосы, чеканные черты волевых лиц, стройные фигуры. И хотя Натан не пробыл здесь еще и пятнадцати минут, выглядел он так, точно всю жизнь провел под этим ярким небом и жарким солнцем, В окружении этих древних каменных стен.
Молодая женщина поежилась. Несмотря на жару, ее вдруг зазнобило. Да, Натан сразу же стал здесь своим, а вот она - нет. И на нее вдруг накатила паника. Однако Габриель тотчас взяла себя в руки. Наверняка Натан именно на это и рассчитывал: запугать ее, лишить самообладания, обратить в ничтожество. Недаром же он только что метнул на нее столь убийственный, жалящий взгляд. Хочет, чтобы она чувствовала себя здесь чужой и ненужной, растерянной и одинокой. И не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять его замысел…
Тем временем Жерар поманил пышнотелую матрону, по всей видимости исполняющую в замке обязанности домоправительницы, и что-то негромко сказал ей. Потом повернулся к Габриель.
- Доминика покажет тебе твою комнату, Габи. Надеюсь, она тебе понравится. Должно быть, ты устала с дороги и не откажешься принять душ, передохнуть немного. А я пока проведу Натана по стенам. Увидимся за ужином. Согласна?
А что ей оставалось, кроме как согласиться? Габриель молча кивнула. Ну конечно, ей здесь отведена роль второго плана. Но разве смеет она рассчитывать на большее? На протяжении многих веков в этом замке правили твердой рукой мужчины, а женщины привыкли подчиняться и знать свое место. Наверное, в этом есть и свои плюсы. Возможно, Натан просто-напросто забудет о ней, отвлеченный новыми впечатлениями, и через несколько дней ее отпустят подобру-поздорову. Можно будет поехать в Париж, повидаться с Делией…
Ах, дорогая тетя! Как жаль, что тебя нет со мной сейчас. Тогда у меня было бы, на кого опереться в предстоящей нелегкой борьбе характеров, мысленно обращалась к Делии Габриель. Потому что, как ни тешила себя молодая женщина мыслями о том, что Натан забудет о мести, на самом деле она не сомневалась, что все только начинается.
Поглощенная этими мыслями Габриель, почти не замечая дороги, шла за пухленькой, но шустрой Доминикой по путанице темных коридоров и лестниц. Наконец домоправительница привела ее в просторную светлую комнату и на не слишком твердом английском осведомилась, не надо ли услужить еще чем-нибудь. Получив отрицательный ответ, она удалилась, оставив молодую женщину в одиночестве осваиваться на новом месте.
Габриель осмотрелась по сторонам. Вот это да! Прямо хоть в кино снимай. По стенам висят старинные гобелены с изображениями отважных рыцарей, что в полном боевом облачении несутся в бой, пока прекрасные дамы в волнении заламывают руки на балконах. На полу лежит ковер, так и наводящий на мысли о том, что его вывезли откуда-нибудь из Палестины в виде военного трофея.
Огромная кровать увенчана тяжелым балдахином с массивными золотыми кистями. Правда, сейчас, судя по тому, как балдахин поднят, он выполняет исключительно декоративную роль. И то хорошо - в такую жару с опущенным пологом спать, верно, будет невыносимо.
Ажурную решетку окна обвил плющ, но света в комнате хватало - он щедро струился с лазурных небес. Из сада доносилось благоухание роз. Где-то вдалеке слышался монотонный тягучий напев - должно быть, гнал стадо пастух.
Габриель показалось, будто она перенеслась на несколько сотен лет назад, в прошлое. Возможно, и тогда в этой сонной комнате так же витал запах роз, а вдали выводил тот же напев какой-нибудь селянин.
Однако, войдя в ванную, молодая женщина убедилась, что и этому замку не чужды веяния прогресса. Все тут было отделано по последнему слову техники, а на полочках стояла целая выставка разнообразных шампуней, гелей и кремов на любой вкус - как мужской, так и женский. Видимо, комната находилась в постоянной готовности к приему гостей любого пола и возраста.
Сама ванна размерами напоминала маленький бассейн. Наполнив ее и напустив побольше пены, Габриель с наслаждением опустилась в теплую ароматную воду. Как хорошо!
Отличное настроение портили лишь мысли о Натане. С того памятного разговора в ее квартире он не сказал ей и пары фраз. А всякий раз, осмелившись посмотреть на него, Габриель наталкивалась на пристальный и жгучий взгляд серых глаз. Взгляд этот был исполнен не только гнева, но и откровенной чувственности, которая и пугала, и возбуждала молодую женщину.
Вдоволь понежившись в ванне, Габриель вылезла из воды, вытерлась мягким махровым полотенцем и, набросив воздушный пеньюар, что висел рядом с раковиной, вернулась в комнату. Только теперь она почувствовала, что и в самом деле устала с дороги. Мягкий диван напротив раскрытого окна так и манил к себе. Габриель прилегла, обещая себе, что полежит всего пару минуточек… и задремала.
Проснулась она оттого, что почувствовала на себе чей-то взгляд. Пристальный, тяжелый, он пригвоздил ее к месту, не давая пошевелиться. Вот ведь померещится со сна - откуда бы здесь взяться кому-нибудь, кроме разве что Доминики?
Но Габриель напрасно успокаивала себя. Еще не проснувшись как следует, она уже поняла, кто на нее смотрит. Так оно и оказалось. Стоя в нескольких шагах от дивана, Натан с откровенным мужским интересом глядел на виднеющиеся из-под короткого пеньюара стройные ножки спящей красавицы, на чуть приоткрывшуюся в вырезе грудь.
Осознав, в каком двусмысленном виде он застал ее, Габриель вспыхнула.
- Какого черта ты здесь делаешь? - недовольно осведомилась она, поджимая ноги и плотнее запахивая полы пеньюара.
Наглец усмехнулся. Вот так, наверное, мог бы усмехнуться тигр перед прыжком, зная, что намеченная жертва никуда не денется.
- Ждал, не развяжется ли этот поясок, - признался он, протягивая руку к шелковой ленте на талии Габриель. Молодая женщина отпрянула, и Натан, довольный, убрал руку. - Я бы не отказался увидеть вновь все твои ямочки и изгибы, что так соблазнительно просвечивают сквозь паутинку, которую ты на себя нацепила. Знаешь ли, - продолжил он, доверительно понизив голос, - я ведь как раз прикидывал, не ускорить ли мне события и не исполнить ли роль прекрасного принца, что будит поцелуем спящую красавицу. Только, клянусь, я бы не ограничился одним поцелуем. Я бы поцеловал тебя сто, нет, тысячу раз… и не только в губы.
Габриель хотела возмутиться, но из пересохшего горла вылетел лишь сдавленный писк. Тело вновь подвело свою хозяйку, бурно реагируя на описанную Натаном чувственную картину. Губы невольно приоткрылись, как два розовых бутона, только и ожидающих, чтобы их сорвали. Соски напряглись, выступили под тонкой тканью двумя упругими бугорками, венчающими холмики грудей.
- Убирайся, - прошептала Габриель.
Натан рассмеялся резким, бесстыдным смехом.
- Ах ты лживая маленькая дрянь! Ты ведь вовсе не хочешь, чтобы я уходил!
Габриель вздрогнула, точно он ударил ее.
- Еще как хочу! - прошипела она.
- Хочешь - но чего-то другого, - не унимался Натан. Теперь голос его звучал вкрадчиво и бархатисто, как поступь подкрадывающегося хищника. - Ты хочешь меня. Хочешь, чтобы я ласкал тебя.
- Ты что, спятил?
- Чуть не спятил, - уточнил Натан. - Но не сейчас, а немного раньше, гадая, и отчего это на нашем свидании ты проявила такую потрясающую сговорчивость. Не спорю, я пользуюсь успехом у женщин, но с тобой побил все рекорды. Не помню, чтобы хоть какая-нибудь из прежних моих любовниц сдавалась уже после ужина в недорогом ресторанчике и простенького поглаживания щиколотки.
Он намеренно подбирал самые оскорбительные слова. И Габриель не выдержала.
- Ты сам пригласил меня в ресторан. Забыл, что ли?
- Что верно, то верно. - Он небрежно провел рукой по волосам, отбрасывая их со лба. Уверенный, самодовольный жест. - Но ты ведь меня завлекала, а, Габриель? Сначала на пробах на роль, разыгрывая этакую стервозную, уверенную в себе красотку. Скажи, ты сама додумалась или тебе кто-нибудь подсказал, что сильные мужчины любят, когда им бросают вызов?
Подобная наглость вернула Габриель желание постоять за себя.
- Жаль, ты не можешь слышать себе со стороны! - презрительно фыркнула она. - Тоже мне, нашелся герой без страха и упрека! Надо бы записать эти слова и дать их прослушать тебе завтра утром, чтобы хоть немного сбить с тебя спеси.
- Оно и неплохо бы, - неожиданно согласился Натан. - Вполне занятное утреннее времяпровождение. Впрочем, я знаю немало всяких других занятных способов провести время.
Ей потребовалась чуть ли ни минута, чтобы осознать, на что он намекает. А осознав, она вспыхнула от негодования, смешанного с острым, будоражащим возбуждением. И, презирая себя за слабость, Габриель не знала, на кого больше злиться, на себя или на него.
Нет, все же на него. Это ведь он постоянно ее провоцирует, беззастенчиво пользуясь своей позицией сильного.
- Надеюсь, - процедила она, - ты не предполагаешь провести эту ночь здесь, со мной?
- Разумеется, нет.
Габриель поразилась силе разочарования, что вдруг нахлынуло на нее.
- H-нет? - повторила она, не веря своим ушам.
Судя по всему, Натан отлично понимал, что творится в ее душе. И наслаждался, играя с ней, как кот с мышкой.
- Я ничего не предполагаю, Габи. Я констатирую факт. Естественно, я проведу здесь ночь. Мы живем в одной комнате.
О нет! Габриель ни за что, ни за что на свете не хотела такого поворота событий. Или все же хотела… только отказывалась признавать это даже перед собой?
Пусть так. Но это на уровне сердца, тогда как умом молодая женщина отлично понимала всю абсурдность своих потаенных желаний. Что толку мечтать о том, чтобы события развивались совсем другим образом, чтобы они с Натаном сейчас не стояли по разные стороны пропасти, чтобы их не разделяло столь чудовищное недоразумение? Не будь этого недоразумения, они бы и подавно не встретились, не оказались бы вдвоем в этой роскошной комнате. И уж никак не могло бы выйти так, чтобы она, Габриель, лежала сейчас на диване, голая под тонким полупрозрачным пеньюаром, а Натан пожирал ее взглядом, страстное желание в котором странно противоречило горькому презрению в голосе.
- Натан, - еле выдохнула Габриель, - это невозможно. Так нельзя.
- Что невозможно? - прикинулся непонимающим он.
- Сам знаешь! Невозможно нам с тобой жить в одной комнате.
- Боишься, что не сможешь устоять передо мной? - издевательски предположил Натан. И по сути, был абсолютно прав.
- Ничего подобного! - надменно отрезала Габриель, конечно, насколько вообще можно проявить надменность, когда на тебе почти ничего нет, а смотрят на тебя при этом весьма и весьма недвусмысленно. - Просто я не хочу жить с тобой в одной комнате. Не хочу и не стану!
- Но хозяин замка поселил нас вместе. Не слишком-то любезно с твоей стороны идти к нему и устраивать скандал. Думаешь, у него и без тебя проблем мало?
Сомнительный довод! Устраивать скандал Габриель, разумеется, не хотела. Но и смириться не могла.
- Ага, как будто это он придумал поселить нас в одной комнате! Это ты его подговорил, полагаешь, я не понимаю?
- И не думал даже, - ответил Натан, улыбнувшись. - Просто Жерар спросил, в каких мы с тобой отношениях, и я ответил, что мы любовники. Не станешь же ты опровергать мое утверждение? А французы, сама знаешь, народ галантный, уважают такие вещи, это тебе не чопорные англичане. Вот и результат. Вполне естественно и весьма похвально с его стороны.
Интересно, что бы сказала Делия своему благоверному, узнай о такой подставе? Впрочем, тетя привыкла уважать личную жизнь племянницы и скорее всего решила бы, что та вполне может позаботиться о себе как взрослая и разумная женщина. Да и потом, бежать жаловаться тете и ныть, что ее, мол, обидели? Несерьезно как-то.
- Мы вовсе не любовники! - заявила Габриель, чувствуя всю смехотворность этой реплики, но не в силах придумать ничего лучшего.
Ох, не следовало бы ей вообще продолжать этот разговор - все равно что играть на чужом поле. И Натан не преминул воспользоваться ее промашкой.
- Хочешь исправить это прискорбное положение вещей? - осведомился он, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки.
- Прекрати немедленно!
- Что прекратить?
За первой пуговицей последовали остальные. Затем рубашка полетела на Пол, и Габриель в безмолвном ужасе завороженно уставилась на обнаженный торс Натана. Смуглая кожа золотисто поблескивала, рельефные мышцы вызвали бы зависть у любого атлета. У Габриель пересохло горло.
- Прекрати раздеваться, - еле проговорила она, когда рука Натана опустилась на пряжку ремня.
- Но мне надо раздеться, - самым серьезным тоном возразил он. - Ты, судя по всему, уже приняла душ. Я тоже хочу.
Габриель зажмурилась.
- Я отказываюсь жить с тобой в одной комнате.
- Тогда иди и скажи это Жерару.
Бархатный тон, каким было произнесено это предложение, заставил молодую женщину открыть глаза. И напрасно! Потому что Натан уже успел полностью раздеться и стоял перед ней, ничуть не смущаясь своей наготы.
Габриель бросило сначала в жар, потом в холод.
- Ты нарочно издеваешься надо мной! - простонала она.
- Вот это, моя милая, чуть ли не первые твои правдивые слова за все время нашего знакомства, - холодно заметил Натан. - Но, насколько я понимаю, правдивость не самая сильная сторона твоей натуры.
Молодая женщина хотела снова воззвать к его здравому смыслу, хоть как-то переубедить, урезонить его. Но какие доводы могла она привести сейчас, когда Натан стоял перед ней в чем мать родила и она ясно видела недвусмысленные свидетельства его… его…