- Во всяком случае, с виду, - согласился молодой человек. - Думаю, на нем почти так же удобно, как на кровати.
- Конечно, - поспешила заверить его Габриель, испытывая одновременно и облегчение, и легкую досаду. Не думала она, что Натан так легко откажется от права спать с ней на одной кровати. Она-то думала, что он будет спорить, а может… может, даже сорвет поцелуй-другой прежде, чем она сумеет настоять на своем и выдворит его из постели.
Ох, и о чем это она только думает? Согласился - вот и замечательно! Какие там поцелуи перед сном?
От Натана не укрылась гамма эмоций, отразившихся на подвижном лице Габриель. И, закрывая за собой дверь в ванную, он довольно улыбнулся.
Упругие струи холодили тело. То, что нужно, чтобы притушить бушующий в крови огонь, опасную зажигательную смесь физического влечения к прекрасной женщине и волнения, связанного со всеми недавними событиями. Обрести отца, пусть с ним еще и предстоит познакомиться как следует, словно по мановению волшебной палочки перенестись из американского мегаполиса во французский замок - все это вскружило бы любую, даже самую трезвую голову.
Когда он вернулся в спальню, Габриель уже лежала под одеялом с закрытыми глазами.
- Как, уже спишь? - насмешливо спросил Натан.
Она не ответила, стараясь дышать как можно ровнее, будто и впрямь безмятежно спит.
Но знал бы кто, что это была за пытка: лежать вот так, слушая, как рядом раздевается мужчина, к которому тебя тянет, как бабочку к огню! Хоть бы свет потушил! Габриель хотела сказать Натану, чтобы он это сделал, но тогда он понял бы, что она не спит и, чего доброго, начал бы заводить всякие двусмысленные разговоры.
Или еще того хуже…
В пижаме было жарко и душно, но Габриель не осмеливалась пошевелиться. Сердце стучало так, что она удивлялась, как это Натан не слышит его. Грудь налилась, соски затвердели.
Дыхание молодой женщины чуть изменилось, ускорилось, стало не таким глубоким. Натан усмехнулся, выключил свет и… лег на кровать.
Габриель точно подбросило. Близость горячего обнаженного мужского тела подействовала на нее как разряд тока. Сев в постели и натянув одеяло до подбородка, она закричала:
- Ты что? Что ты делаешь?
Натан лениво зевнул.
- Не видишь? Спать ложусь. А что, у тебя другие планы?
Дрожащими пальцами Габриель включила свет. Несмотря на потрясение, в крови жаркими волнами расходилось возбуждение, которое лишь усилилось при виде вольготно раскинувшегося на простынях Натана.
- Но ты спишь не здесь!
- А где же еще?
- Ты ведь… ты ведь обещал спать на диване!
Натан покачал головой.
- Ничего подобного. Ты сказала, что на нем очень удобно, я согласился, из чего ты сделала ошибочный вывод, будто я собираюсь провести ночь на диване. Типичное недоразумение.
- Но…
- Габриель, на этой кровати хватит места не то что двоим, а доброму десятку человек. И я не стану, повторяю, не стану спать на каком-то жалком диванчике!
- Тебе не кажется, что ты ведешь себя не по-джентльменски?
- А я никогда и не называл себя джентльменом. - В глубине серых глаз сверкнула сталь. - Равно как и ты не пыталась изображать из себя леди.
- Знаешь, такими дешевыми приемчиками ты меня из себя не выведешь!
- Вот и замечательно. Только истерик мне здесь и не хватало.
Сладко потянувшись, Натан взбил подушку и устроился поудобнее. Габриель недоуменно уставилась на него.
- И тебе нечего больше сказать?
- А что тут еще говорить? По-моему, мы все обсудили. Честно говоря, проблема кроватей и диванов у меня уже в зубах навязла, - скучающим тоном отозвался он.
- Ну, коли ты там спать отказываешься, значит, лягу я!
- На здоровье!
Натан повернулся на бок и закрыл глаза, предоставив Габриель буравить его беспомощным взглядом. Полнейшее бессилие злило ее. Натан и не думает притворяться. Он и в самом деле не против того, чтобы она спала на диване, тогда как сам будет роскошествовать на огромной кровати!
Ну и пожалуйста! Схватив подушку и одеяло, Габриель прошлепала босиком к дивану и улеглась. Натан благодушно пробормотал пожелание доброй ночи, чем привел бедняжку в бешенство, и выключил свет.
Диван на поверку оказался не таким уж и удобным. А если совсем начистоту, то совершенно неудобным. Да, на нем хорошо было вздремнуть часок, свернувшись калачиком, но для полноценного ночного отдыха он никак не годился…
С кровати доносилось ровное дыхание Натана. А Габриель вот уже несколько часов ворочалась с боку на бок, тщетно пытаясь уснуть. В груди копилось, ища выхода, горькое разочарование. И под конец, когда усталость наконец сломила ее бунтарский дух, разочарование вылилось потоком сердитых слез. Габриель чувствовала себя такой несчастной, такой обиженной, такой одинокой…
Натана разбудил какой-то непонятный звук. Он прислушался. Звук повторился: тихое всхлипывание, полное глубочайшей тоски и безысходности. Натан нахмурился, закрывая сердце для глупой жалости, и попробовал заснуть снова. Но всхлипывания не утихали. Он вздохнул и спросил:
- Габриель, что ты плачешь?
- И вовсе я не плачу, - донесся из темноты слабый прерывающийся голосок.
Натан снова вздохнул.
- Габриель, - терпеливо произнес он, - я понимаю, ты не привыкла говорить правду. Но почему бы тебе не попытаться разнообразия ради хотя бы разок признать очевидное?
Она пыталась игнорировать его, но даже само звучание его голоса непостижимым образом согревало ее, несло утешение. Человеческий голос во мраке безжалостной и равнодушной ночи.
- Как думаешь, почему я плачу? На этом чертовом диване спать просто невозможно!
- Ну, у тебя же есть возможность выбора, - вкрадчиво заметил Натан.
Ага, выбор между Сциллой и Харибдой! Провести остаток ночи на этом пыточном ложе - или вернуться на кровать, к Натану. Вот и выбирай тут! Всхлипнув, молодая женщина снова сгребла в охапку одеяло с подушкой и отправилась в обратный путь. Скользнув на кровать, она вытянулась на самом краешке, тщательно следя, чтобы даже краем рукава не задеть Натана.
- Осторожней, свалишься!
Судя по всему, ее поведение немало забавляло молодого человека. Именно веселье в его голосе и стало последней соломинкой, сломавшей спину верблюда. Габриель взорвалась. Включив свет, она уселась в постели, отбросила с лица спутанные пряди волос и негодующе воззрилась на Натана.
- Скажи, какого черта ты заставил меня ехать с тобой?
- Просто так. В тот момент мне казалось, что это не такая уж плохая идея.
- Я говорю серьезно! - прошипела Габриель.
Натан и сам уже это видел. Строптивая упрямица, очаровавшая его еще тогда, на пробах, вернулась. И как вернулась! Щеки раскраснелись, васильковые глаза метали молнии, грудь бешено вздымалась. Лучше бы он сейчас не глядел на грудь, уж слишком взбудоражило его увиденное!
- А ты как думаешь? - ответил Натан вопросом на вопрос. - Потому что я был чертовски зол на тебя. Вот почему.
- И где тут логика? Самым разумным в твоей ситуации было бы постараться больше никогда меня не видеть. Разве нет?
- Знаешь, когда в деле замешан секс, не всегда принимаешь разумные решения, - ответил молодой человек резко.
Габриель снова поникла.
- Да. Тут ты прав, - убито подтвердила она.
В принципе Натан планировал досыта насладиться победой. Сделать Габриель своей, познать каждый дюйм ее тела, как завоеватель дюйм за дюймом осваивает покоренную страну. И лишь потом раз и навсегда изгнать обманщицу из своей жизни. Раз и навсегда.
Но пока как-то не складывалось. Перед ужином время было явно неподходящее. Да и теперь тоже, хотя, казалось бы, никаких явных причин тому Натан найти не мог.
Напротив, по всем законам жанра, лучше и придумать было нельзя. Всхлипывающая красавица, нуждающаяся в утешении, а рядом он, Натан, причем совершенно обнаженный. Просто бери и пользуйся, не упускай шанс.
Будь на месте Габриель любая другая женщина, Натан так и сделала бы: притянул к себе, поцелуями стер слезы с хорошенького лица. О, ему хватило бы умения и опыта, чтобы заставить ее забыть все печали и застонать в его объятиях от наслаждения, умоляя взять ее. Но сейчас он почему-то не мог так поступить. Губы Габриель дрожали, в глазах стояли слезы, она выглядела такой беззащитной и трогательной, что…
Натан попытался прогнать прочь непрошеную жалость. Наверняка она снова играет какую-то роль! Однако, даже твердя себе это, он нутром чуял: Габриель и не думает притворяться. С какой стати ей прикидываться плачущей посреди ночи, когда он, ее единственный зритель, спит крепким сном?
Сердито тряхнув головой, Натан вылез из кровати, натянул трусы и улегся обратно.
- Ты… ты что? - В голосе Габриель слышались истерические нотки.
Натан хмыкнул.
- Избавляю тебя от страхов, что покушусь посреди ночи на самое дорогое, что есть у женщины, - ответил он. - Видишь? Теперь я абсолютно благопристоен.
Благопристоен? Да облачись он хоть в вечерний костюм или замотайся с головы до пят в мешковину, Габриель все равно точно так же обмирала бы при каждом взгляде на него. Мучения Габриель усиливало и то, что ей нелегко было смириться с мыслью, что, если бы Натан попытался соблазнить ее, ему бы удалось это без малейшего труда. А еще сложнее было смириться с другой мыслью: неужели он больше не хочет ее соблазнить?
- Ну, глупышка, иди же сюда, - почти ласково произнес он, притягивая Габриель к себе.
- Нет! - Она попыталась отстраниться, избежать соприкосновения с теплой и твердой грудью Натана. - Убирайся!
Но он уже легонько поглаживал шелковистые локоны Габриель, дивясь тому, какие они мягкие и нежные. И вся она такая мягкая и нежная. Благоухание шампуня ласкало ему ноздри свежестью. И Натана впервые в жизни охватило острое, граничащее почти с физической потребностью желание защитить эту женщину, уберечь от всех бед, прикрыть собой от зла и обид жестокого мира. Странно и нелепо. Он сам не мог понять, что за муха его укусила. Понимал лишь, что случилось это на редкость не вовремя.
Габриель уже не сопротивлялась. Хотя губы ее еще бормотали слабые протесты, тело уже блаженно расслабилось, прижимаясь к надежному и крепкому телу Натана.
- Давай спи, - прошептал он.
Всхлипнув в последний раз, Габриель совсем по-детски прижалась к нему. И до чего же ей стало тепло и уютно! Совсем как в детстве, когда найдешь прибежище от страхов и неуверенности в объятиях кого-то большого и сильного, кто защитит, утешит и согреет своим теплом. Но это, напомнила она себе, всего лишь иллюзия, видимость. Это и называется выдавать желаемое за действительное. К реальности не имеет ровным счетом никакого отношения.
И все же лежать в обнимку с Натаном было удивительно приятно. Он легонько поглаживал ее по голове, и эти почти невесомые, гипнотические прикосновения убаюкивали молодую женщину. Сейчас Габриель не могла бы отодвинуться, даже если бы захотела. Но она не хотела отодвигаться.
Последнее, о чем она еще успела подумать, уплывая в страну спокойных ночных снов, было: вот самая лучшая проверка чувствам. Вот как надо провести ночь с мужчиной, прежде чем переспать с ним в привычном смысле этого слова. Близость - но в ином, нерасхожем понимании. Не спешить срывать неспелые горькие плоды наслаждения, а медленно, не торопясь, ждать, пока они созреют сами. Как же теперь Габриель жалела о своей неразумной поспешности!
10
Проснувшись поутру, Габриель обнаружила, что место на постели рядом с ней пустует. Да и в комнате Натана нет. Но не успела она как следует протереть заспанные глаза, дверь отворилась и он появился на пороге в костюме для фехтования. И сердце молодой женщины птицей устремилось к нему.
Наверное, утешала она себя, все дело в том, как он одет. В романтичной белой рубашке с отложным воротником, облегающих черных брюках и стеганом колете практически любой, даже самый заурядный мужчина неотразим - что уж говорить о таком сногсшибательном красавце, как Натан! Она представила его со шпагой в руке и зажмурилась от восторга. Воплощение победоносной мужской сексуальности!
Увы! Беда состояла в том, что Габриель хотела от Натана отнюдь не секса. И стоило ей осознать сей простой факт, как на душе стало холодно и тоскливо. О нет, не секса - точнее, не одного лишь секса. Она мечтала о взаимном уважении, нежности, привязанности. И даже знала, каким словом называется все, о чем она мечтает. Простым, коротким, но таким важным словом - "любовь".
Но, судя по тому, каким бесстрастным взором окинул ее Натан, войдя в спальню, мечты эти были напрасны.
- Доброе утро, - пролепетала Габриель, смущаясь еще сильнее, чем если бы они снова занялись любовью, теперь уже при свете дня.
Натан кивнул в ответ. Если Габриель и удалось в конце концов уснуть, то ему - нет. Казалось, в ту же секунду, как молодая женщина очутилась в постели рядом с ним, сон поспешно бежал, чтобы уже не возвращаться.
Вот ведь чистой воды безумие. А он-то хорош! Лежать рядом с Габриель всю ночь напролет, разыгрывая из себя защитника и утешителя, когда на самом деле ему хотелось только одного - сорвать с молодой женщины дурацкую пижаму, возбудить ласками и слиться воедино в порыве страсти. Он так и не заснул до самого утра, когда сквозь окна в комнату начали проникать первые лучи зари. В жизни Натану не приходилось переживать столь острого и мучительного состояния полной неудовлетворенности.
- Ты давно встал? - поинтересовалась Габриель. Что за кошмар - разговаривать с ним на уровне обычной любезности почти незнакомых друг другу людей. И это после того чувства спокойствия и защищенности, что познала она в его объятиях!
- Порядочно, - коротко отозвался Натан.
Не говорить же ей, что он поднялся на рассвете и, пытаясь успокоить кровь, успел уже совершить довольно продолжительную прогулку по окрестным холмам. Прямо-таки как идеальный влюбленный из романа: сон бежит от него, аппетит потерян. Бред и еще раз бред! - И кстати, я уже позавтракал. Жерар тоже. Мы с ним идем в фехтовальный зал. Если и впрямь хочешь присоединиться, завтракай и приходи.
Судя по недружелюбной нотке в голосе Натана, он предпочел бы, чтобы она передумала.
Оставшись одна, Габриель смотрела на закрывшуюся дверь, гадая, отчего это у него с утра пораньше столь кислый вид. Неужели огорчен, что они так и не занялись ночью сексом? Или досадует, что, продекларировав нежелание вести себя по-джентльменски, все же не выдержал роль до конца?
А вот ей с утра хотелось петь как птичке. Даже смешно - чувствовать себя такой счастливой только потому, что некий небезразличный тебе мужчина ночью нежно гладил тебя по волосам. Ну и пусть смешно - ведь нежность порой кружит голову гораздо сильнее любого, даже самого бурно проявляемого чувства. Если, конечно, эта нежность искренняя, а не притворная.
Выбирая, во что одеться этим утром, Габриель наткнулась на подарок, который приготовила Делии ко дню рождению ее ребенка.
Ребенок… До сих пор она никогда не задумывалась о детях, не представляла их в своей жизни. Но сейчас вдруг ощутила резкое, пронизывающее желание иметь сына. Именно сына! Маленького смуглого малыша с ясными серыми глазами и темными, чуть волнистыми волосиками…
Но Габриель сумела вовремя остановить поток неуместных мечтаний. Какие еще малыши, подозрительно похожие на Натана Форреста! Все дело в том, что этот мужчина слишком уж красив, слишком уж необычен, а потому представляет настоящий вызов женскому самолюбию. Но только и всего. Ни о какой любви, ни о каких детях и речи быть не может!
Шпага Натана, сверкнув на солнце, описала изящную дугу в воздухе и приземлилась в ближайших кустах. И тут же раздался заливистый смех Габриель. Поскольку погода стояла чудесная, Жерар предложил перенести занятие на лужайку за стенами замка.
Натан с досады чуть не топнул ногой.
- И вовсе не смешно, - угрюмо пробормотал он.
Не в силах остановиться, молодая женщина прислонилась к стволу высокого дерева.
- Ох, Натан, прости, но правда очень смешно. Видел бы ты выражение своего лица, когда Жерар снова выбил у тебя шпагу! Как будто мир перевернулся. А потом ты еще попятился так, что чуть не упал…
И она снова расхохоталась.
- Что, нравится видеть меня в дурацком положении? - свирепо осведомился Натан.
Габриель покачала головой. На самом деле, было странно видеть другое: как он, весь такой безупречный и совершенный, вдруг оказался хоть в чем-то не на высоте. Странно - и трогательно. Как будто сверкающий недостижимый образ вдруг стал от этого ближе и человечнее.
За прошедшие два часа Жерар успел изрядно измотать сына. На смуглой коже молодого человека поблескивали капельки пота, дыхание участилось. Тогда как барон даже не запыхался.
Натан вздохнул и полез в кусты, откуда за время урока доставал шпагу несчетное количество раз.
- Ну что, продолжим? - осведомился Жерар, до этого с довольно безразличным видом слушавший перепалку Натана с Габриель.
- А разве могут быть варианты? - бросил он, становясь на исходную позицию. - Первое правило успеха: когда что-то не получается, пробуй снова и снова. Только сначала хорошенько проанализируй, где ты ошибся в предыдущий раз. А ну-ка, покажите мне ваш трюк помедленнее. Как вы это проделываете?
Габриель удивилась. На месте Натана она непременно устроила бы передышку.
И вообще следовало признать, что упорство молодого человека ее весьма впечатляет. Кроме того, все премудрости фехтовальной науки он схватывал буквально налету. Впрочем, Габриель успела уже понять, что Натан, во-первых, весьма талантливый ученик, а во-вторых, привык истово отдаваться любому занятию. А это, как известно, вернейший путь к успеху…
Повторив объяснение, Жерар снова пошел в атаку. И довольно улыбнулся, когда Натана блистательно отбил его выпад и сам перешел в наступление.
- Ну как? - осведомился он, опуская шпагу, на сей раз не покинувшую своего законного владельца.
Габриель с досадой закусила губу. А Жерар сдержанно похвалил.
- Получше, - признал он. - Только ты слишком сильно сжимаешь гарду, это мешает многим маневрам. Помни, рукоять надо держать в кулаке, как пойманную птичку: не слишком слабо, чтобы она не вырвалась и не улетела, но и не слишком жестко, чтобы не придушить бедняжку. А от твоей пташки сейчас остались одни перышки.
Натан кивнул, признавая справедливость его слов. Вообще-то для его самолюбия стало немалым ударом не столько понимание того, что Жерар неизмеримо превосходит его в мастерстве владения клинком, сколько язвительные и точные комментарии Габриель. Эта хрупкая женщина наверняка и сама бы без малейших трудов обезоружила его. И неудивительно, учитывая, что в детстве она несколько лет занималась фехтованием, а потом имела возможность практиковаться в гостях у Делии.
Натан провел в замке уже около недели, и каждый день Жерар учил сына фехтовать. Но сегодня утром ему настоятельно потребовалось уехать по делам, и за завтраком он предложил Габриель взять на себя обязанности учительницы.
- Не хочешь занять мое место и преподать нашему юному другу хороший урок? - с лукавой усмешкой в голосе спросил он.
В глазах Натана вспыхнул огонек досады, и Габриель мысленно показала молодому человеку язык.
- С удовольствием! И пусть только попробует не слушаться! - пошутила она.