- На самом деле она презирала не тебя. Как она могла тебя презирать? Ведь она так тебя и не узнала. Ее возмущал тот факт, что ты была из другого мира… и то, что мы осмелились бросить ей вызов, женившись без ее согласия.
- Тебе тогда было двадцать восемь!
- Я это знаю, и ты знаешь, - ровным голосом ответил он, - но моей матери это было в высшей степени безразлично. Она хотела, чтобы в этом доме все было по ее или вообще никак. Поэтому я так и сказал о ее смерти. Она принесла всем нам освобождение.
Сара вернулась к своей прежней мысли.
- А где все, Джефф? Ты же живешь здесь не один?
- Именно один.
- А как же Горди? И Эмили?
- Горди только что исполнилось тридцать. Он возглавляет наш отдел исследований в Пало-Альто и живет в своем доме там поблизости. Что касается Эмили… - вспоминая о своей младшей сестре, Джефф, вздохнув, стал рассматривать заросли болиголова за окном, - …то она где-то ездит со своим гуру. Я думаю, в этом месяце она в Париже.
- Со своим гуру? - Сара понимающе улыбнулась. Эмили, которая была младше ее на три года, могла бы стать ее подругой, если бы не была так поглощена протестом против всего того, чему Сара так отчаянно пыталась подражать. - Эмили всегда отличал свободолюбивый дух. Я помню сражения, которые она вела с вашей матерью.
Джеффри также это помнил, даже слишком хорошо.
- Эти двое были… как лед и пламя. Эмили не желала, чтобы из нее вили веревки.
- А ты, Джефф? Тебя это не беспокоило?
Он бросил на нее острый взгляд.
- Когда мы были женаты, ты никогда не задавала мне подобных вопросов.
- Мне это никогда не приходило в голову, - спокойно ответила она. - Пока я жила в этом доме, у меня было чувство, что я не имею права спрашивать ни о чем. Твоя мать слегка… подавляла.
Джеффри обдумывал то, что она сказала, зная, что Сара могла бы использовать другие, гораздо более горькие слова. Глядя на нее, он восхищался ее хладнокровием. Потом не выдержал и дал волю своим чувствам.
- Могла бы она тебя подавлять сейчас, будь она жива?
В его взгляде и в этой фразе было такое напряжение, что Сара на какой-то момент растерялась, но, когда заговорила, в ее словах звучала уверенность:
- Нет, не думаю. - Она даже слегка вздернула подбородок, продолжая тише: - Она не могла бы предложить мне ничего, чего у меня нет сейчас. - В этих словах не было высокомерия, Сара просто констатировала факт. Джеффри это почувствовал.
- Ты добилась успеха, Сара. Жаль, что в нем нет ни малейшей моей заслуги. С тех пор как мы разошлись, ты же не прикоснулась к деньгам, правда?
Отложив ложку, Сара покачала головой.
- Нет. Они по-прежнему лежат в банке. Ты же знал, что я не хотела…
Он поднял руку, прерывая ее.
- Я знал. Но здесь действовали эгоистические мотивы. Я хотел быть уверен, что ты никогда не будешь нуждаться. - Он криво улыбнулся. - Похоже, что ты сумела о себе позаботиться. Когда-то у тебя не было денег на авиабилет до Денвера. А теперь ты можешь позволить себе прилететь через всю страну ради двух часов. - Улыбка исчезла с его губ, и он внезапно помрачнел. - Откуда ты узнала про Алекса и Диану?
- Я… прочитала в газете.
- В "Нью-Йорк тайме"? - Насколько он знал, там не было некролога.
Она покачала головой.
- В "Кроникл".
- В нашей газете? - Когда Сара кивнула, он пристально посмотрел на нее. - А зачем тебе ее читать?
Саре вдруг сделалось не по себе. Она много лет получала сан-францисские газеты, говоря себе, что хочет знать, что делается в городе, где, хоть и недолго, был когда-то ее дом.
- Я… я периодически собираюсь заняться бизнесом на Западном побережье, - сымпровизировала она. На самом деле эту идею отстаивали ее финансовые советники. Она лично наложила на нее вето.
- Понятно. - Джеффри поднял глаза, когда миссис Флеминг принесла две тарелки салата из морских продуктов, и продолжил лишь после того, как за ней закрылась дверь. Не обращая внимания на еду, он откинулся на спинку стула. - Расскажи мне о своем бизнесе, Сара. - Судя по напряженности его тона, это было больше чем просто любопытство.
Она отогнала от себя чувство смущения.
- Ничего потрясающего. Я делаю ювелирные изделия.
- Это мне известно, - заметил он более мягко. - Но скажи мне, как ты начинала? Не каждый день бывшая официантка становится преуспевающим дизайнером ювелирных изделий.
- Да, пожалуй, не каждый, - пробормотала Сара, а потом продолжила, подчеркивая каждое слово. Но не каждый день бывшая официантка в течение двух лет вращается в высших кругах. Просто удивительно, как многое можно перенять, даже из собачьей конуры. - Голос ее возвысился, но она быстро перешла на более спокойный тон: - Ты знал, что я люблю рисовать.
Его серые глаза были спокойны.
- Мне было известно, что ты часто скрываешься в солярии, когда бываешь расстроена. Лишь после твоего отъезда я нашел там кипу твоих набросков.
- В этом я находила отдушину. Рисование успокаивало меня.
- Но как ты перешла от рисунков к живым изделиям?
Если не считать нескольких глотков воды, которые Сара время от времени отпивала, она уделяла еде, приготовленной миссис Флеминг, не больше внимания, чем Джеффри. Она застенчиво посмотрела на него.
- Когда оказываешься в чужом городе и у тебя кончаются деньги, то начинаешь читать всякие маленькие объявления. В моем случае этим городом был Туксон, а в объявлении в витрине ювелирного магазина говорилось: "УКРАШЕНИЯ. ДОЛЛАР ЗА ШТУКУ".
Лицо Джеффри выражало абсолютное спокойствие.
- А что ты делала в Туксоне?
Разговор теперь переходил на слишком чувствительную тему, касавшуюся того времени, когда они разошлись. Обращаясь мыслями в прошлое, в тот полный боли период, Сара почувствовала, как видимость самообладания начинает покидать ее, но она изо всех сил старалась держать голову высоко.
- Пожалуй, можно сказать, что я странствовала. Уехав отсюда, я не могла вернуться в Айову.
- Не могла?
Против воли ощутив себя, как будто ей сделали строгий выговор, Сара отвела взгляд. Но он лишь упал на его руку, лежавшую на подлокотнике кресла. Мягкий темный пушок выступал из-под манжет, очень сильные пальцы лежали подчеркнуто расслабленно. Она вспомнила, как любила гладить эти пальцы, как вовлекала их в сладкую эротическую игру. Правда, особых трудов для этого в те дни не требовалось. Их тела были идеально совместимы, воспламенялись от малейшей искры.
Из осторожности Сара переключила внимание на накрахмаленную белую салфетку, лежавшую у нее на коленях. Потом, испытывая отвращение от сознания собственной слабости, она посмотрела на него более дерзко.
- Против нашего брака была не только твоя семья, Джефф. Как бы мои родители ни хотели меня поддержать, они были уверены, что я совершила ужасную ошибку. Как, по- твоему, почему они ни разу нас не навестили? - спросила она, окинув его пылающим взглядом. - Дело было не только в деньгах. Господь свидетель, сколько раз я предлагала им оплатить проезд. Дело было в них. Они не подходили к твоему миру, и они знали это.
Несколько секунд Джеффри сидел молча, с мрачным видом.
- Ты никогда мне об этом не говорила.
- Я тебе о многом не говорила, - прошептала она, - но это полбеды. - С печальным взглядом, а затем вздохом она вернулась к своей истории. - Как бы там ни было, у меня тоже была своя гордость. Я не могла бежать обратно в Де-Мойн с поджатым хвостом. Мне было гораздо проще написать им о нашем разводе и о том, что я собираюсь немного попутешествовать.
- Разве они не были обеспокоены?
"А разве ты беспокоился?" - спросила она про себя, подавляя боль.
- Я написала, чтобы они не волновались, что ты позаботился о моем финансовом положении. Это была не совсем ложь.
Он взглянул на нее с упреком, но воздержался от слов.
- Итак, все это началось в Туксоне?
Сара лениво ткнула вилкой, подцепив хрустящий кусочек креветки.
- Ты же на самом деле не хочешь, чтобы я рассказывала…
- Хочу.
Его низкий, серьезный тон не допускал возражений. Так же как и пристальный взгляд серых проницательных глаз. К Саре вернулось смущение, которое она отгоняла и раньше, чувство, что она является объектом внимания, выходящего за пределы простой сентиментальности. В конце концов, она решила, что все это плод ее воображения, что его внутренняя напряженность является результатом стресса, в котором он находился после несчастья, произошедшего с Оуэнсами.
- Ты стала продавать свои изделия в Туксоне? - Она кивнула. - Что это были за украшения?
- Сначала в основном сережки, потом браслеты. - Замолчав, она оторвала виноградинку и положила ее в рот. Ощутив сладость на губах, взглянула на Джеффри. - Ты действительно должен это съесть. Очень вкусно.
Ее слова пролетели мимо его ушей.
- Как тебе удалось прожить, по случаю продавая свои украшения по доллару за штуку?
- Это было… испытание. - Губы ее искривились, когда Сара погрузилась в воспоминания. - Скажем так, что некоторое время я жила очень скромно. - Не стоило рассказывать о лачуге, которую она снимала, или о том, что, к счастью, у нее был маленький аппетит. - Вырученных денег мне хватало, чтобы покупать немного материалов: бусины, проволоку и все такое, чтобы начать делать собственные сережки. Продав их, я смогла приобрести лучшие материалы и инструменты. - Она искоса посмотрела на него. - Ты же знаешь, Джеффри, как развивается бизнес. Воспользуйся своим воображением.
В глазах его мелькнула слабая искорка.
- Я пытаюсь, принцесса, но можно сломать голову над тем, как за восемь коротких лет можно несколько долларовых сережек превратить в многомиллионный ювелирный бизнес.
Сара могла бы спросить его об источнике столь точных сведений, если бы не одно слово, произнесенное им так беспечно - "Принцесса". Именно так он называл ее в минуты величайшей близости; это ласковое слово родилось лунной ночью в Колорадо, когда он рассказал ей о своем мире. Принцесса… это было верно только в его объятиях.
Стерев потрясенное выражение со своего лица, Сара откашлялась.
- Они… не кажутся такими короткими, когда их надо прожить. Даже сейчас дни иногда тянутся бесконечно.
Джеффри изогнул свою темную бровь.
- Но это не та бесконечность, что бывает от скуки?
- Конечно. Я люблю свою работу. - Она говорила тихо и искренне, глаза ее светились гордостью.
- Мне приходится ее любить, иначе я не выдержала бы семидесятидвухчасовой рабочей недели.
Она и не ожидала какого-либо ответа, хотя привыкла вызывать удивление и восхищение, Джеффри не выказал ни того, ни другого. К ее изумлению, выражение его лица посуровело.
- Семидесятидвухчасовая работа оставляет мало свободного времени. И как же ты, Сара? Когда же ты занимаешься тем, что тебе хочется?
Она и глазом не моргнула.
- Мне хочется, чтобы мой бизнес успешно развивался. Работа - вот чем я хочу заниматься.
- Ты никогда не хотела снова выйти замуж?
Только не от недостатка предложений. Но она никогда не любила другого мужчину. А если однажды она потерпела неудачу, даже когда любила…
- Нет.
- И детей ты не хотела.
Первая фраза содержала вопрос, а вторая лишь констатировала факт. Сара пристально взглянула на Джеффри.
- Откуда ты это взял? - не задумываясь, выпалила она.
Он не отвел взгляд.
- Ты же настаивала, что будешь принимать противозачаточные таблетки все два года нашего брака, хотя и знала, как мне хочется детей.
Ее сердце громко застучало.
- Ты никогда мне этого не говорил прямо. И, если уж на то пошло, как можно было думать о детях, когда наш брак был таким неустойчивым? - Ее голос упал до шепота: - Я и сама была почти ребенок. Во многих отношениях, в очень многих.
Остро чувствуя свою вину, Сара не могла сказать ему, что никогда не принимала эти таблетки, а каждый вечер выбрасывала их в унитаз, не решаясь признаться ему, что сомневается в своей способности иметь детей. Она была молода, не уверена в себе, не могла поверить, что он все равно будет ее любить.
Каждый из них был погружен в свои мысли, и некоторое время они ели молча. Сара давно уже просто передвигала еду на тарелке с места на место, когда Джеффри резко встал, бросил салфетку на стол и направился к двери. Там он остановился, но не обернулся.
- Какие у тебя сейчас планы? - спросил он громким глубоким голосом.
Окинув внимательным взглядом его широкие плечи, Сара отложила вилку, откинулась на стуле и перевела взгляд на свои колени.
- Я должна вернуться в Нью-Йорк, - спокойно ответила она.
- А что будет, если ты этого не сделаешь? - Медленно обернувшись, он настороженно посмотрел на нее. - Что, если бы ты решила провести здесь несколько дней? Если бы болезнь или непредвиденные обстоятельства на некоторое время оторвали тебя от "Сара Маккрей Ориджиналз"?
Уловив в его голосе нотку презрения, она не дала себя задеть.
- Мой бизнес далек от женской индивидуальной трудовой деятельности. Он бы не пропал. Мне достаточно повезло: я нашла хороших людей. Они без труда возьмут все заботы на себя.
Глаза его сузились.
- Но ты, конечно, его сердце?
- Пожалуй. - Сара украдкой взглянула на часы и спокойно встала, чувствуя, что пришло время.
- Мне действительно надо ехать. Пожалуйста, поблагодари миссис Флеминг за ланч. Было очень вкусно. Если бы ты вызвал для меня такси…
Фраза замерла у нее на губах, когда Джеффри вдруг вырос прямо перед ней. Сара рефлекторно вскинула голову. Его высокий рост, великолепное телосложение, мрачноватая напряженная красота пробудили тревогу ожидания в тех нервных окончаниях, которые давно уже в ней дремали.
Взгляд Джеффри упал на ее губы. Отметив про себя их беззащитность, Джеффри прямо посмотрел ей в глаза. - А что, если бы я попросил тебя остаться, - начал он, не обращая внимания на ее испуганное выражение, - только до завтра? Что, если бы я попросил тебя составить мне компанию…
Но она уже начала качать головой.
- Я не могу…
- Просто побыть со мной. Больше ничего…
- Джефф, д…
Хотя он говорил с достоинством, на лице его была написана мольба.
- Я не хочу быть один, Сара. Не сегодня.
Пока они обедали, ей удалось изгнать из мыслей главную трагедию этого дня. Теперь же она снова нахлынула на нее, проявившись бледностью на щеках и болью в сердце. Сегодня утром в часовне он потянулся к ней за помощью. Сейчас она ощутила ту же тягу, но на сей раз исходящую из чего-то более глубокого и личного.
- Я не могу… - прошептала она дрожащим голосом.
Джеффри услышал каждое непроизнесенное ей слово, и тон его смягчился до ласкового.
- Только то, что хочешь ты…
- Но я не могу дать тебе то, что нужно тебе, - более взволнованно пробормотала она. Сара чувствовала, что ее решимость слабеет, но было чрезвычайно важно, чтобы он понял.
Его ладони нежно сжали ее плечи.
- Всего лишь время, Сара. Только один день твоего времени. Это все, чего я прошу.
Если бы Сара не была поглощена отчаянной попыткой сдержать свой несущийся галопом пульс, она могла бы серьезнее отнестись к такому повороту событий. То, что было правдой сегодня утром на похоронах, было правдой и сейчас: Джеффри нуждался в ней. Эта мысль была главнее всех других, приходивших ей в голову. Но она пугала ее.
- Я не знаю..
- Пожалуйста, Сара…
Его полные боли глаза сказали ей больше, чем целые тома книг. Перед ней был страдающий человек, который нуждался в помощи. Более того, когда-то он был ее мужем, мужчиной, которого она обожала много лет. Как могла бы она от него отвернуться?
Бессознательным утешительным жестом она подняла руку, чтобы дотронуться до его груди, но, одернув себя, опустила ее. Опустила и взгляд. Приняв решение, Сара глубоко вздохнула.
- Мне нужно сделать несколько звонков.
Испытанное им облегчение было едва ли не осязаемым, оно ощущалось и в его пальцах, сжимавших ее плечи, и во всей его фигуре. Когда Сара вновь решилась взглянуть на его лицо, оно светилось благодарностью. Затем, словно желая скрыть эмоции, которые так ясно и неожиданно отразились на его лице, Джеффри отступил назад.
- Почему бы тебе не воспользоваться телефоном в библиотеке? Там тебе будет удобно.
Кивнув, она прошла мимо него, изо всех сил стараясь не обнаруживать своей неуверенности. Но эта неуверенность не уменьшилась, когда спустя несколько секунд она разместилась за красивым массивным дубовым столом и деловитым жестом, как это столько раз делала Сесилия Паркер, подняла трубку.
Держа в руке трубку, она бросила взгляд на дверь, где молча стоял Джеффри, позволив себе присутствовать при ее разговоре. Если бы его не было поблизости, Сара, наверное, поддалась бы искушению погрызть свой красиво наманикюренный ноготь, который он так нежно ласкал. Однако ей пришлось, стиснув зубы, набрать номер своего нью-йоркского офиса.
Джеффри следил за каждым ее движением, хотя и знал, что должен был оставить ее одну, но он абсолютно не в состоянии был оторваться от двери. Он был заинтригован самообладанием, звучавшим в ее голосе, когда она тихо разговаривала по телефону. Самообладание… и она сидела в кресле его матери - ни больше, ни меньше.
Она прекрасно подходила к этому креслу, окруженная ореолом царственности, несвойственной никому из членов его семьи, несмотря на полученное ими прекрасное воспитание. Он обещал сделать из нее принцессу, она сделала себя королевой. Судя по тому, как смягчилось ее лицо, когда она сейчас разговаривала со своим заместителем, нетрудно было поверить, что ее двор обожал ее.
Кто еще обожал ее? Конечно, в эти годы в ее жизни были мужчины. Красивая женщина, талантливая, богатая… она могла привлечь любого, если, конечно, он был готов стать второй скрипкой при "Сара Маккрей Ориджиналз, Инкорпорейтед".
О, он знал про ее бизнес! Постоянно читая "Уолл-стрит джорнэл", Джеффри был прекрасно информирован о росте и феноменальном успехе фирмы. Ему было известно, что Сара разрабатывала частные коллекции для самых дорогих ювелиров с Пятой авеню, что она сотрудничала с несколькими известнейшими кутюрье, создавая украшения для их проводившихся дважды в год показов мод, и что ее изделия шли нарасхват у женщин, принадлежавших к сливкам политических, театральных и светских кругов.
Что ему было неизвестно, так это детали, и это сбивало его с толку. Как она добилась, как сумела, эта милая, наивная Сара, которая ни разу не была в театре, пока он не повел ее туда в Сан-Франциско? Теперь она жила в Нью-Йорке, и, скорее всего, посещение премьер стало для нее привычкой… если, конечно, у нее хватало на них времени. Джеффри пронзила острая печаль при мысли, что она могла превратиться в ту же женщину-автомат, какой была его мать. Но нет… Сара ведь согласилась остаться, разве не так? Сесилия Паркер никогда бы не вняла личной мольбе, особенно если дело касалось бизнеса.
Плотно сжав зубы, Джеффри мрачно смотрел, как Сара кивнула, улыбнулась, сказала напоследок что-то приятное своему собеседнику и повесила трубку. Он настороженно ждал.
Сара с минуту собиралась с мыслями, а потом подняла глаза, чтобы встретиться с его взглядом.