- Спрашивай. Я не скрою от тебя правду.
- Шинид - твоя дочь, не так ли?
Онемев от неожиданности, Фиона со страхом смотрела ему в глаза.
- Черт побери, ты все еще боишься в этом признаться! - удивился он. - Неужели ты считаешь, что я могу обидеть твою дочь? Или вообще способен поднять руку на ребенка?
Она верила ему всем сердцем, всей душой, но все равно не сразу собралась с духом, чтобы сказать:
- Да, она моя! - Эти слова словно прорвали невидимую плотину, и Фиона воскликнула: - Моя дочь! Ох, святые духи, сколько лет я мечтала сказать это вслух! - Ее горло сдавили рыдания, и она зажала рот рукой и закашлялась, с удивлением ощущая, как с сердца словно свалилась огромная тяжесть.
- Почему ты никому не признавалась?
- Но ведь это моя дочь! И многие могли бы обидеть ее именно из-за этого! Только Изольда и Коллин все знают, они взяли ее к себе.
- Я так и знал.
- Я должна была позаботиться о ее безопасности и свободе, Реймонд! - с чувством сказала она, отступив на шаг. - Иначе она разделила бы со мной то наказание, которого не заслужила! Шинид жила с ними с двух лет. И никто больше не знает, что она моя. - При виде его недоверия Фиона всполошилась: - Как ты догадался?
- У нее твоя улыбка, твои глаза, - едва заметно улыбнулся де Клер. - Она так же находчива и упряма, как ты. А еще я видел, как она… она…
Фиона охнула.
- Ах маленькая негодница! Ну погоди у меня! Она же поклялась, что никто ничего не видел!
- Ну, значит, она соврала. Может быть, она считала, что я умею хранить тайны?
- Наверное, она тебе доверяет! - Эта мысль вызвала у Фионы легкую улыбку. - Но она еще сама толком не освоилась со своим даром, а он слишком силен.
- Точно так же, как у ее матери.
От волнения у чародейки перехватило дыхание. Она впилась взглядом в лицо Реймонда, все еще не смея надеяться на такое счастье и обмирая от тревожного предчувствия.
- Что заставило тебя поверить? - сдавленно спросила она.
- Я верю тебе. И я знаю… что ты не могла солгать.
От этих простых слов ноги у Фионы подогнулись, и де Клер едва успел подхватить ее на руки. Прекрасные бледно-голубые очи наполнились слезами, и Реймонд застонал от стыда:
- Прости меня, любимая! Тебе пришлось так долго ждать!
- Конечно, ведь все англичане такие тугодумы! Но я тебя прощаю! - прошептала чародейка, всхлипнув и спрятавшись у него на груди.
Он негромко засмеялся и ласково приподнял ее лицо.
- Я не пожелал ничего видеть, когда ты развела костер без огнива, когда Шинид напустила на меня чесотку и погасила пожар. Но вчера, когда я вернулся в крепость и увидел тебя, мне стало ясно, как мало значат наши разногласия. Ведь главным было то, что ты осталась жива, и мне был дарован шанс признаться тебе в своей любви! - Он ласково прикоснулся губами к ее трепещущим губам. - Но потом, Фиона, я изведал в твоих объятиях величайшее блаженство и увидел, как исчезли без следа твои шрамы. И мне открылось, что самое великое чудо на земле - это наша любовь.
Она застыла, не зная, что и сказать.
- Их больше нет?! - Фиона попыталась ощупать себя, но не удовлетворилась этим и отправилась к зеркалу. Реймонд перехватил ее на полпути и поднес ее руки к губам.
- Просто поверь мне - и все. Их нет. Ее счастливая улыбка словно осветила просторную спальню, став для Реймонда лучшей наградой.
- А ты, мой рыцарь, тоже не лишен своей магии! - прошептала чародейка и поцеловала его так, что у Реймонда стало жарко в паху.
- Ты пришла в замок, чтобы быть рядом с Шинид, верно? - спросил он. - Чтобы защитить ее.
- Я надеялась, что люди мало-помалу снова привыкнут ко мне, и тогда можно будет открыть нашу тайну. Ты должен хранить ее, Реймонд! - Тонкие пальчики с силой впились в его голые плечи.
- Но зачем вам теперь таиться? - Ему было больно видеть, что Фиона по-прежнему боится за свою дочь. - Я никому не дам ее в обиду!
- До сих пор я и сама с этим справлялась! - ревниво возразила она. - И почему же мы должны перестать таиться?
- Потому что мы поженимся, и она станет моей дочерью.
- Я не могу за тебя выйти. - Фиона отвернулась, и Реймонд окинул ее усталым взглядом. Ну и упрямая ему досталась женщина!
- Почему бы нам не пожениться, если мы любим друг друша?
Ох, временами он делается таким же тупым, как и прочие мужчины!
- Потому что над тобой стоит твой король! Если не ошибаюсь, он велел тебе жениться…
- На ирландке!
- Вот именно! Но я больше не дочь вождя и не имею никакого веса!
- Да, ты не дочь вождя! Ты - дочь королевы и полноправная наследница Гленн-Тейза! Поверь мне на слово - его величеству этого будет более чем достаточно!
- Реймонд, но как же приданое? У меня нет ни гроша за душой!
Он понял, как стыдно Фионе в этом признаваться, и поспешил возразить:
- Меня интересует только то чудо, которое ты сотворила с моей жизнью, и судьба маленькой девочки, мечтающей при всех назвать тебя мамой!
- Она так хочет жить вместе со мной, что часто плачет, - с трудом призналась Фиона.
- Вот и пусть живет! - подхватил де Клер. - Она знает, что я тебя люблю!
Фиона, натягивающая на себя платье, застыла. Неужели он уже успел поговорить с Шинид?
- И что она тебе сказала?
- Что тебе нужно, чтобы тебя любили! - Реймонд тоже решил одеться и поднял с пола штаны. - Должен признаться, что именно этим я и собирался заняться в первую очередь, - добавил он, окинув многозначительным взглядом ее дивное тело. Она не выдержала и рассмеялась.
- Вряд ли она имела в виду именно это.
Крепко поцеловав Реймонда в губы, чародейка расправила подол платья и вытащила из под ворота длинные волосы. Он повернул ее спиной к себе и принялся затягивать шнурки, с довольной улыбкой любуясь гладкой здоровой кожей. Теперь ему самому было невдомек, почему он так долго не решался поверить в магию, хотя имел доказательства под самым носом. Реймонд оглянулся и заметил в углу над камином одинокую орхидею, все еще торчавшую из стены.
- А почему ты не спрашиваешь, кто отец Шинид? - осторожно поинтересовалась Фиона, когда с тесемками было покончено.
- Это меня не интересует. Потому что теперь ее отцом буду я. Только скажи мне… - де Клер замялся, собираясь с духом, - …скажи, что это не Йен! - чуть ли не с мольбой закончил он.
- Конечно, нет! - Реймонд не скрывал своего облегчения, и Фиона с горечью добавила: - Я была совсем молодая. И я не расспрашиваю тебя о твоих женщинах, де Клер. А ведь их было у тебя немало!
Реймонд виновато улыбнулся в ответ.
- Только я знаю, кто отец Шинид, и эта тайна останется моей навсегда. Этот человек был случайным прохожим, подарившим мне немного тепла, когда я больше всего страдала от одиночества. Он ничего не значит для меня - кроме того, что я родила от него Шинид и у меня появилось близкое существо, которое я могла любить.
- Не мне тебя судить, - торжественно кивнул Реймонд. - Тем более что я сам не могу похвастаться своим прошлым. Ведь когда-то я поступил так же - искал утешения от одиночества.
- Моим утешением стала моя дочь. Ты даже понятия не имеешь о том, что она для меня значит! - Фиона наклонилась, чтобы надеть чулки.
- Имею. Я уже был отцом.
- Что значит - был? - испуганно спросила она.
- Несколько лет назад к моему дяде пришла женщина, медленно умиравшая от чахотки, и оставила ему ребенка. Она уверяла, что это мой сын.
Фиона следила за ним широко распахнутыми глазами, позабыв про чулок.
- Я не мог ей не верить. Мальчишка как две капли воды был похож на меня, и я стал воспитывать его как своего сына. - Реймонд прислонился к столу и скрестил руки на груди. Он не решался взглянуть на Фиону и обращался к ней стоя за кроватью. - Однажды я нанялся в войско к какому-то эрлу и собрался на войну, но Марк не хотел меня отпускать. Он умолял взять его с собой, но я запретил ему даже думать об этом. Мне казалось, он все понял.
- Ох, Реймонд, только не это…
Он посмотрел на нее, и в бездонных серых глазах Фиона прочла затаенную боль - те самые горе и скорбь, что он старательно скрывал от других.
- Увы, он не послушался меня и спрятался в обозе. Он проделал это так ловко, что я не подозревал о его присутствии до самого первого боя. Я оказался в самой гуще, и Господь свидетель, это было жестокое сражение. Это случилось уже под конец: я услышал, как Марк меня зовет. - Реймонд потер затылок. - Я был так потрясен, что застыл на месте, а он сжимал в руке свой детский клинок и бежал ко мне, сияя от счастья, ужасно гордый собой. Но враги не упустили своего шанса, и его ударили мечом. - Его голос прервался.
Фиона мигом оказалась рядом, чтобы обнять и утешить сильного и отважного мужчину, такого трогательно-беззащитного в эти минуты. Она чувствовала его боль как свою. Теперь было ясно, что все эти годы Реймонд оставался наедине со своей скорбью, и она сломила его, навеки уничтожив того добродушного, общительного человека, которым он был прежде.
- Этот ублюдок разрубил его почти пополам! Не понимаю, как можно сделать такое с ребенком?! - яростно выкрикнул Реймонд, понимая, что никогда не получит ответа на свой вопрос. - Марк так и не выпустил свой клинок. Мой сын умер у меня на руках. Он умолял простить его за непослушание. А потом он забился в агонии и сделал вот это. - Реймонд прикоснулся к шраму на щеке. - Я никогда не прощу себе то, что позволил сыну погибнуть.
- Ох, Реймонд, - прошептала Фиона, стараясь заглянуть ему в лицо, - он всего лишь хотел быть вместе с тобой! Только настоящая любовь и отвага могли подтолкнуть его на такой шаг! Он хотел во всем походить на своего отца!
- И я его подвел.
- Нет-нет, - горячо возразила она, и сердце ее обливалось кровью: такая боль прозвучала в его сдавленном голосе. - Ты подарил ему самые счастливые годы жизни! Его мать умерла, и он наверняка погиб бы один, без нее! Ты взял его к себе и полюбил так, как только отец может полюбить сына. Он был счастлив и горд - иначе ни за что не пошел бы за тобой на войну, Реймонд!
- Но я - рыцарь! - выкрикнул де Клер, оттолкнув ее от себя. - Война - мое ремесло, и я дал обет защищать слабых и невинных! И все равно я не смог защитить собственного сына!
- Ты же не знал, что он там! - Чародейка снова привлекла Реймонда к себе и с болью увидела, что его по-прежнему терзает чувство огромной вины. - Ты не знал, что он там! - раздельно повторила она. - Так уж повелось, что дети - это наше слабое место. - Фиона осторожно провела рукой по его искаженному лицу, стараясь разгладить морщины - эти суровые отметины прожитых лет. - Здесь не помогут ни богатство, ни власть. Но мы все равно продолжаем их любить, потому что они - самое прекрасное, что есть у нас на этом свете.
Реймонд понимал, что она права, ведь ему самому довелось изведать эту любовь, хотя была она недолгой и закончилась так трагически.
- Я не подведу тебя, Фиона. И я не подведу нашу дочь, - прошептал он. - Я ни за что не расстанусь с тобой. Я люблю тебя. Я тебя люблю.
Разве можно было слушать его и остаться равнодушной? Фиона поцеловала де Клера так жадно, словно и не было ночи, полной нежности и страсти. Желание вскипело в ее крови с новой силой.
- На тебе слишком много одежды! - Он взялся за ворот на ее платье, но Фиона решительно перехватила его руки.
- Мы не можем просидеть тут целый день!
- Я - лорд Антрим. И волен делать все, что захочу. Она рассмеялась в ответ на эту напыщенную тираду.
- В замке яблоку негде упасть, - терпеливо напомнила Фиона. - На счету каждая пара рук. Те, кто напал на нас вчера, наверняка перебили всю скотину, которую не успели загнать внутрь. Значит, наши запасы снова оскудели.
Конечно, она была права.
- Я приказал прекратить стройку, но лучше от этого не стало.
- Сам по себе бастион ничего не значит. Просто он оказался на заповедной земле.
- Это место таит в себе огромную силу, верно? - спросил Реймонд, и что-то в его тоне заставило ее насторожиться.
- Да. - Фиона всмотрелась в его лицо и сказала: - Ты был там! - Ее голос дрогнул от удивления.
Де Клер развязал мешочек на поясе и извлек камень, подобранный им в Круге Камней. Отдал Фионе загадочную руну и постарался описать все, что увидел и почувствовал, когда совершал свой дерзкий опыт.
- Вот видишь! Я сразу почувствовала, что в тебе тоже есть магия! - Она с улыбкой вернула ему камень. Реймонд принял его с таким благоговением, словно это был бесценный самоцвет. - Это говорит о том, что мы упускаем из виду что-то очень простое, что лежит на поверхности. Но пока мы этого не увидим, нас не оставят в покое.
- Я столько думал об этом, что едва не свихнулся. Я знаю, что они могут укрываться в деревьях, потому что нашел засаду лучника и обрывок плаща, маскировавшего его среди ветвей…
- Сэр Нолан нашел такой же клочок в замке! - перебила она. Реймонд кивнул: это не было для него новостью.
- Если они так любят прятаться на деревьях, то мы могли бы выжечь их все до единого… - Фиона посмотрела на него так, что ему стало стыдно. - Нет, не бойся! А они не могли укрываться в лощине?
- Если бы в лощине появилась хоть одна живая душа - я бы об этом знала. Может быть, они постоянно меняют укрытие, чтобы их не выследили?
- Ох, это и так понятно. И до сих пор им отлично удавалось путать следы. Я обшарил каждый дюйм до самой Банн-Ривер!
- А ты не пропустил тех развалин на холме и сожженной крепости?
Де Клер кивнул, заботливо спрятал камень в свой кошель и стал надевать рубаху.
- Нигде нет никаких признаков жизни. Между прочим, можно только пожалеть, что такое замечательное укрепление на наших северных границах превращается в бесполезную пыль. - Он дважды объезжал развалины, и каждый раз его поражало то, с какой легкостью подземные воды уничтожили это творение человеческих рук.
- Ее построили слишком близко к Кругу Камней и заповедной лощине! - отрезала Фиона.
Реймонд в притворном ужасе замахал руками:
- Ой, не ругайте меня, миледи, я все понял!
- Вот так-то лучше! - Она поцеловала его на ходу, прибираясь в комнате и заправляя постель.
- Я понимаю, что они хотели захватить замок, но не понимаю - зачем? Ведь владения не приносят никакого дохода! Для любого рачительного хозяина эта земля станет настоящей обузой из-за того количества ртов, которые придется кормить. Ни Йен, ни Пендрагон не страдают от проклятия, и среди вождей все чаще раздаются призывы отправиться в набег и потребовать виру за гибель какого-то брата.
- За сына О'Кагана, - подтвердила чародейка. - За брата Сесилии. - Реймонд явно не мог сообразить, о ком идет речь, и Фиона пояснила: - Ну, помнишь, той, что с большой грудью?
Он с ухмылкой кивнул, надел сапоги и сел на кровать.
- Но это ерунда по сравнению с той резней, что творится здесь!
- Значит, им нужно что-то еще, кроме этого замка! Ты со мной согласен?
- Да. - Де Клер хотел было рассказать ей все, что узнал от Изольды, но передумал. Ведь для того, чтобы снять проклятие, Фионе следовало сначала стать его женой. - Черт побери, скорее бы уж сойтись с ними лицом к лицу! Сколько еще эти собаки будут прятаться и кусать исподтишка? - Он встал, заправил рубаху в штаны и вдруг спросил: - А ты не могла бы вывести их на чистую воду с помощью своих чар?
Вот так, легко и просто, одним своим вопросом он доказал Фионе, что действительно поверил в волшебство. Ах, как ей хотелось поддержать Реймонда в этой борьбе!
- Я пыталась это сделать. Если бы я знала, кто за этим стоит, то не тыкалась бы вместе с тобой как слепой котенок. Но мне не дано видеть будущее. Я могу призвать на помощь силы стихий, но все равно мне требуется определить точку, куда должна обратиться эта сила.
- Кажется, я начинаю понимать, какое это нелегкое ремесло - быть настоящей чародейкой, - заметил он, искоса разглядывая свою милую колдунью. - Шарлатанка стала бы уверять, что ее магия способна на все. А ты честно признаешься в том, что тебе не под силу.
- Это не просто ремесло - это вера, Реймонд. Это закон, по которому мои предки жили на протяжении многих веков.
Внезапно Реймонд вспомнил кое-что из того, что ему довелось слышать шесть лет назад.
- Шивон говорила, что однажды ты превратилась то ли в кошку, то ли в птицу.
- Да.
- Ты действительно на это способна? Превращаться в кого-то другого?
- Да. - Она мягко рассмеялась при виде его потрясения. - Но это требует слишком много времени, и я не могу удерживать чары очень долго. А потом делаюсь совсем слабой.
- Ну и не надо! - пылко заявил де Клер. - Не хватало еще тебе превратиться в корову или лань и угодить под нож какому-нибудь голодному браконьеру!
- Я не могу превратиться в существо, которое намного больше меня! - заверила Фиона, остановившись перед ним. - Да и зачем мне теперь прятаться?
- Учти, я все равно тебя найду!
- Нисколько в этом не сомневаюсь. - Лукаво улыбаясь, она потеребила расшитый клапан на его штанах.
- Хочешь помочь мне его застегнуть?
- Разве ты ребенок и не можешь одеться сам? - Реймонд со стоном схватил ее за плечи и привлек к себе. - Что, тесновато, милорд? - ехидно спросила она, туго затягивая клапан. В ответ ей достался такой поцелуй, что обоим стало не до одежды.
- Вы заплатите за ваши выходки, миледи. Сегодня же ночью!
- Только ночью? - Ах, как сладко прозвучал для него этот милый огорченный голосок.
- Да, после того как мы поженимся!
- Ах да, конечно, я чуть не забыла! - улыбнулась Фиона, стараясь не выдать охватившего ее волнения.
Из темного коридора потянуло съестным, и Кит О'Каган беспокойно зашевелился в своем углу и встал, подслеповато всматриваясь в приближавшуюся к нему фигуру.
- Что ты здесь делаешь? - хрипло зашептал узник, узнав своего посетителя.
Тот ничего не ответил, и Кит придвинулся к самой решетке, с тревогой оглянувшись - не следит ли кто за ними. Он так и не заметил кинжала и даже не почувствовал, как острое лезвие рассекло ему горло - так быстро действовал убийца. Кит зашатался и попятился, захлебнувшись собственной кровью и зажимая руками ужасную рану. Наконец он опустил руки и в шоке уставился на капавшую с них кровь. Его ошеломленный взгляд метнулся к загадочному визитеру, а в следующий миг он рухнул замертво. Последнее, что он слышал в этой жизни, - звук удалявшихся шагов.
Фиона настояла на том, что спустится в главный зал одна, немного раньше, чем Реймонд. Он уступил, так как знал, что в подобных случаях ей лучше не перечить. Наконец де Клер счел возможным покинуть спальню и вышел на лестницу, не скрывая довольной улыбки, которую тут же заметила вся его свита. Просиял даже Николай, хотя в последнее время он ходил мрачнее тучи. Реймонд оглянулся, стараясь высмотреть Фиону, и только теперь заметил, что люди в замке ведут себя как-то необычно. У всех был такой вид, будто они готовы пуститься в пляс от счастья.
Коллин выступила вперед с кубком вина и подносом со свежим хлебом. Казалось, что румяные ломти исходят паром - такие они были горячие и свежие. Реймонд взял кусок хлеба и спросил:
- Что здесь творится?