- Ну, спасибо! - Элоиза словно единым махом выдохнула что-то, копившееся внутри ее. - Ни от кого я еще не слышала таких слов!..
- Неужели ни от кого?
- Во всяком случае, не от тех, кто мне близок.
Филипп нервно поерзал в кресле. Почему, черт побери, эти кресла всегда делают такими маленькими - разве крупные мужчины уже перевелись?
- Поздравляю, - усмехнулся он, - вас, должно быть, окружают немыслимо вежливые люди, если никто из них никогда не делал вам замечаний, несмотря на все ваши выходки!
Элоиза вспыхнула, но ничего не сказала. Пауза затягивалась.
- Простите меня, - вдруг прошептала Элоиза. Филипп посмотрел на нее, не веря своим ушам. Она просит у него прощения? За что?
- Что вы сказали? - переспросил он.
- Я сказала "простите меня", - отчетливо выговорила Элоиза.
- Ничего страшного, - отозвался Филипп. Новая пауза.
- А, собственно, "простите"… за что? - осторожно спросил он.
Элоиза посмотрела на него. В глазах ее явственно читалось сожаление о том, что инцидент еще не исчерпан.
- Нужно ли говорить? - вздохнула она.
- Если мы собираемся стать мужем и женой… - повторил Филипп ее же фразу.
- За то, - сквозь зубы проговорила Элоиза, - что я зла на весь мир и отыгрываюсь на вас. Только умоляю - не спрашивайте, почему я зла. Иначе я встану и уйду, чтобы никогда больше не видеть вас - не потому, что имею что-то против вас, а потому, что дальнейшие объяснения, поверьте, для меня невыносимы.
Филипп решил, что, продолжая спор, он сделает только хуже.
- Я принимаю ваши извинения, Элоиза, - произнес он. Филипп выждал с минуту, прежде чем снова заговорить.
Эта минута показалась ему едва ли не самой длинной в его жизни.
- Не знаю, Элоиза, - начал, наконец, он, - станет ли вам от этого легче, но должен сказать: я собирался сделать вам предложение еще до того, как в моем доме появились ваши братья, - официально, с кольцом и со всем, что там полагается… Согласен, может быть, предложение нужно делать и не так, возможно, я не знаю всех формальностей - сами понимаете, я не каждый день делаю женщинам предложения. Откровенно говоря, моей первой жене я сделал предложение… скажем так, тоже не при совсем обычных обстоятельствах.
Элоиза снова посмотрела на него. Как показалось Филиппу, на этот раз взгляд ее был немного теплее.
- Элоиза, - предпринял он попытку убедить ее, - поверьте мне, я бы предпочел, чтобы решение о нашем браке было принято в других условиях. Но о том, что это все-таки произошло, я ни капли не жалею.
- В самом деле? - В голосе Элоизы звучала надежда.
- Уверяю вас. - Филипп помолчал. - Элоиза, будь моя воля, я бы не стал спешить со свадьбой, но с братьями вашими мне трудно спорить. Впрочем, я могу их понять. Скажу даже больше: они, я считаю, еще проявили снисходительность к вам, позволив выждать неделю или две. Я бы на их месте заставил вас обвенчаться в тот же вечер.
Элоиза огляделась вокруг, словно надеясь увидеть своих братьев. И действительно увидела их - они спускались с пригорка, направляясь к ним. Однако подошли бы они не раньше чем через полминуты, и Элоиза решила, что за это время она успеет задать Филиппу еще, по крайней мере, один вопрос. Но какой именно? Нужно задать тот, который был бы самым главным… Мысли Элоизы лихорадочно заработали, ей казалось, что Филиппу слышно, как в голове у нее бешено вращаются шестеренки.
- Почему вы решили, что мы с вами подходим друг другу? - спросила она.
- Что? - переспросил он. На самом деле Филипп преотлично расслышал ее, но ему хотелось выгадать хотя бы несколько лишних секунд для обдумывания ответа. На такой вопрос так сразу не ответить!
Но вообще-то Филипп отлично знал ответ: "Потому что вы - это вы".
- Почему вы решили, что мы с вами друг другу подходим? - Тон Элоизы был тверд и категоричен.
Такой же была и сама Элоиза. Филипп знал, что эта девушка не из тех, кто, желая что-нибудь узнать, станет ходить вокруг да около. Элоиза формулировала вопросы четко, кратко, стремясь проникнуть в самую суть дела.
- Видите ли, я… - нерешительно начал он.
- Все ясно, - резко и сердито прервала она его. - Сейчас вы скажете: "Право же, сам не знаю, возможно, интуиция…"
- Нет, я знаю, - попытался возразить он. Какому мужчине понравится, если ему говорят, что он сам не знает, чего хочет от жизни?
- Не знаете, - отрезала она. - Знали бы - сразу же четко сформулировали бы, безо всяких "видите ли".
- Ну знаете, - взорвался Филипп, - человек все-таки не машина, чтобы всегда так сразу, ясно и четко… Если вы будете придираться к каждому слову…
Неизвестно, что произошло бы дальше, если бы рядом вдруг не раздался веселый голос Бенедикта:
- А вот и наша парочка! Что, никак уже первая семейная ссора? Ничего, ничего! Милые бранятся - только тешатся!
Филипп был рад, что братья подошли к ним - в этот момент он обрадовался бы и самому дьяволу, если бы тот прервал его ссору с Элоизой.
- Проголодался? - Фамильярно похлопав Филиппа по плечу, Бенедикт опустился в кресло. - Я решил, будет лучше, если мы позавтракаем на свежем воздухе. Правда?
Филипп поднял взгляд. Над ним стоял лакей, еле удерживающий поднос, груженный таким количеством еды, что ее хватило бы на целый полк. Бедняга едва не падал под тяжестью своей ноши.
- Ну, как ты? - обратился Энтони к Элоизе, присаживаясь рядом с ней.
- Нормально, - коротко ответила она.
-
Проголодалась?
-
Нет.
- Как настроение?
- Лучше не бывает! - огрызнулась Элоиза.
- Что это на нее сегодня нашло? - спросил Энтони, то ли обращаясь к Филиппу, то ли просто в пространство. - Обычно она куда разговорчивее!
Филипп промолчал. Если бы Элоиза ударила сейчас Энтони, Филипп только одобрил бы этот поступок.
Лакей с большим трудом поставил поднос на стол, извинившись за свою неловкость.
- Ничего страшного, - успокоил его Энтони. - Для того, чтобы принести столько еды, сколько поглощает за раз один только Колин, не хватило бы и силы самого Геркулеса!
Усевшись, братья тотчас же принялись за еду.
- Я смотрю, голубки, вы уже успели отлично поладить между собой! - пробасил Энтони с набитым ртом, обращаясь к сестре и Филиппу.
- С чего это ты взял? - Элоиза посмотрела на брата с нескрываемой враждебностью.
- Да с того, что вы уже ссоритесь! Я же говорю, милые бранятся - только тешатся!
- Ну спасибо, ты меня успокоил! - усмехнулся Филипп.
- Моя жена тоже все время меня пилит: и то ей якобы не так, и это не этак. Но я-то знаю, что на самом деле мы без ума друг от друга!
Элоиза снова кинула на брата сердитый взгляд.
- Я уже давно выработал стратегию, как вести себя в подобных случаях, - с видом знатока сообщил Энтони. - Я поступаю по-своему, но обставляю дело так, что ей кажется, будто я послушался ее.
Филипп тайком покосился на Элоизу. Похоже, ей хотелось ответить брату какой-нибудь колкостью, но она сдерживалась, хотя это и стоило ей больших усилий.
- Ты давно здесь? - спросил Энтони у Филиппа.
- Не больше пары минут.
- Да, - словно вдруг вспомнила Элоиза, - должна сказать, что сэр Филипп только что сделал мне предложение.
Филипп вдруг закашлялся, словно чем-то подавился.
- Простите? - переспросил он.
- Вы же сами сказали: "Пожениться мы, разумеется, должны!" - заявила Элоиза.
- Он прав, - проговорил Энтони, пристально глядя на Элоизу, - пожениться вам придется. И к чести сэра Филиппа, должен заметить, что он без колебаний признал это.
- Кто-нибудь еще будет эти пшеничные лепешки? - спросил Колин. - Нет желающих? Отлично - мне же больше достанется!
Энтони дружески подмигнул Филиппу:
- Не обращай внимания, приятель, она просто злится, что мы все решили за нее. Через пару дней, будь уверен, отойдет!
- Со мной все в порядке! - проворчала Элоиза.
- Выглядишь ты, во всяком случае, неплохо, - подтвердил Энтони.
- Шел бы ты… - огрызнулась она.
- А куда мне идти? - словно бы и не обидевшись, пожал плечами тот. - Я в гостях у Бенедикта! Не так ли, Бенедикт?
Элоиза молчала.
- Тебе, между прочим, письмо! - Энтони протянул Элоизе конверт.
Та взглянула на него и сразу же, как понял Филипп, узнала почерк.
- От мамы, - сказал Энтони, хотя Элоиза и сама уже это поняла.
- Вы хотите прочитать его? - спросил у нее Филипп.
- Не сейчас.
Филиппу было ясно, что она не хочет читать его при братьях.
Он вдруг понял, что ему следует сделать, и быстро поднялся.
- Лорд Бриджертон, - официально обратился Филипп к Энтони, - позвольте мне поговорить с вашей сестрой наедине.
- Ты только что говорил с ней наедине! - пробурчал, не отрываясь от пищи, Колин, но Филипп, проигнорировал его, вновь обращаясь к Энтони:
- Лорд?
- Разумеется, - кивнул тот, - если, конечно, Элоиза сама не против.
- Она не против, - продолжая жевать, усмехнулся Колин. Филиппу вдруг сильно захотелось набить морду всем членам семейства Бриджертон.
- Пойдемте. - Филипп потянул Элоизу за руку, не оставляя ей времени для спора.
Он шел через лужайку так быстро, что Элоиза едва поспевала за ним.
- Куда вы меня тащите? - проворчала она.
- Сам не знаю.
- Не знаете? Кто ж тогда знает?
Филипп вдруг остановился так резко, что Элоиза, не успев затормозить, налетела на него всем телом, что, впрочем, Филипп нашел вполне приятным. Но Элоиза, не дав ему насладиться этой случайной близостью, тут же отпрянула от него.
- Как я могу знать, куда я вас тащу, - усмехнулся он, - если я в первый раз в этом чертовом поместье? Вы должны здесь ориентироваться лучше меня!
- Ладно, - обреченно вздохнула она, - тащите, куда хотите.
Филипп повел ее к дому.
- Куда ведет эта дверь? - спросил он, остановившись у заднего крыльца.
- В дом.
- Не умничайте, это и так ясно! Конкретнее?
- Через кабинет Софи в коридор.
- Софи сейчас в своем кабинете? - прищурился он.
- Вряд ли. Она ведь пошла вам за лимонадом, верно?
- Отлично. - Филипп рванул дверь, мысленно поблагодарив Бога, что та оказалась не заперта, и заглянул внутрь. Кабинет Софи был пуст, но дверь в коридор открыта. Отпустив руку Элоизы и пройдя через кабинет, Филипп закрыл дверь. Когда он вернулся, Элоиза по-прежнему стояла в проеме наружной двери, с любопытством ожидая, что же будет дальше.
- Закройте дверь, - приказал он.
- Что? - заморгала она.
- Закройте дверь, я сказал!
Филипп редко разговаривал с кем бы то ни было таким приказным тоном. Но сейчас, после целого года пассивного ожидания того, что же принесет ему судьба, Филипп, наконец, почувствовал, что настало время брать быка за рога.
И он отлично знал, что ему делать.
- Закройте дверь, Элоиза, - повторил Филипп в третий раз, уже спокойнее.
Глаза Элоизы округлились.
- Филипп… вы хотите сказать, что… - сбивчиво залепетала она.
- Да закройте же, наконец, эту чертову дверь!
Но Элоиза словно приросла к месту, она как будто не понимала его слов. Впрочем, в этот момент Филипп сам себя не понимал.
- Филипп, вы… я…
Шагнув к двери, Филипп громко щелкнул замком.
- Что вы делаете? - В голосе Элоизы звучал испуг.
- Вы сомневались, подходим ли мы друг другу… - произнес он.
От изумления глаза Элоизы расширились еще больше. Филипп решительно шагнул вперед:
- Я собираюсь проверить это прямо сейчас.
ГЛАВА 12
…мне хотелось бы знать, как именно ты поняла, что вы с Саймоном подходите друг другу? Я лично еще не встречала мужчину, про которого могла бы с уверенностью сказать, что мы с ним друг другу подходим, - несмотря на то что выезжаю в свет вот уже четвертый год.
Из письма Элоизы Бриджертон своей сестре, герцогине Хастингс, написанного после того, как Элоиза отвергла третье по счету предложение о браке.
Не успела Элоиза опомниться, как губы Филиппа слились с ее губами. Судя по его напору, поцелуй обещал продлиться никак не меньше целого века.
Но вот поцелуй, наконец, закончился. Отойдя от Элоизы на шаг, Филипп пристально посмотрел на нее.
Просто посмотрел на нее… .
Но от этого взгляда Элоизе стало не по себе. Элоиза знала, что она в общем-то недурна собой, но отнюдь не ослепительная красавица. Филипп же сейчас рассматривал ее так, словно хотел запечатлеть в своем сознании все мельчайшие черточки ее лица.
- Что вы делаете? - прошептала она.
- Пытаюсь рассмотреть тебя. - Палец Филиппа коснулся ее щеки и провел линию до подбородка. - Ты все время в движении, мне не удается тебя даже как следует рассмотреть.
Элоиза почувствовала, что ноги, став словно ватными, перестают держать ее. Она была не в состоянии даже шевельнуться - только смотрела в темные, глубокие, как омуты, глаза Филиппа.
- Ты очень красивая! Знаешь, что я подумал, когда увидел тебя в первый раз?
Не в силах произнести ни слова, Элоиза лишь помотала головой.
Филипп придвинулся к ней ближе.
- Мне показалось, что я тону в твоих глазах, - выдохнул он почти без голоса.
Элоиза почувствовала, что ее против воли тянет в объятия Филиппа.
Филипп нежно дотронулся кончиком пальца до ее губ. От этого простого прикосновения у Элоизы закружилась голова. В ней словно рождалось что-то новое, проникая в тайники ее души, неведомые до сих пор ей самой.
Впервые Элоиза почувствовала всю силу плотского желания и лишь теперь, чувствуя ее, начала понимать, что это желание не было только плотским. Оно затрагивало все ее существо - тело, мысли, душу… и что там еще есть у человека…
- Поцелуй меня, - прошептал Филипп.
- Это приказ? - улыбнулась она.
- Поцелуй меня.
- Вы… ты уверен, что хочешь этого? Если я поцелую тебя, я уже не смогу остановиться!
Притянув к себе голову Филиппа, Элоиза коснулась губами его губ.
Руки Филиппа обвились вокруг нее с неожиданной силой. Элоиза раздвинула губы, вбирая в себя горячий, влажный язык Филиппа. Его язык медленно двигался, словно желая исследовать все потаенные уголки ее рта, и от этих движений жар разливался по всему телу Элоизы. Тепло рук Филиппа, обнимавших ее, словно прожигало ее одежду.
Вдруг Элоиза замерла. В свои двадцать восемь лет, оставаясь девственницей, она, разумеется, кое-что знала - знала, что происходит с мужчиной, когда он обнимает и целует женщину. Ошибки быть не могло - Филипп сейчас был возбужден до крайней степени.
Элоиза попыталась было вырваться из объятий, но руки Филиппа крепко держали ее.
- Я хочу тебя, - прошептал он.
Элоиза почувствовала, что ноги ее подгибаются. Она рухнула бы на пол, если бы Филипп не держал ее так крепко. Легко подхватив девушку на руки, он понес ее к дивану. Бережно уложив на подушки, Филипп склонился над ней, коснувшись губами ложбинки на ее шее. Элоиза покорно запрокинула голову.
- Филипп! - прошептала она, словно его имя осталось для нее единственным из всех известных ей слов.
- Да, Элоиза, да…
Она не понимала, что значит это "да", но знала одно: чего бы Филипп ни хотел, она хотела того же. В этот момент Элоиза была готова на все.
На все - возможное и невозможное. Та деловая, рациональная женщина, которой Элоиза до сих пор считала себя, словно умерла. Разум молчал - в этот момент всем существом Элоизы властно правило одно желание.
Извечный, рассчитанный по часам и минутам ход времени словно прекратился. Не было ни вчера, ни завтра. Было только одно - здесь и сейчас. Все непременно должно было свершиться - здесь и сейчас.
Элоиза чувствовала, как рука Филиппа скользит по ее ноге. Филипп уже достиг того места, где кончался чулок, но не остановился. Он не спрашивал разрешения, но Элоиза давала его своим молчанием. В прикосновении Филиппа парадоксальным образом сочетались напористость и нежность.
Элоиза раздвинула ноги, чтобы обеспечить руке Филиппа лучший доступ.
Рука Филиппа двигалась медленно, все время останавливаясь, чтобы сжать ее плоть. Но это не казалось Элоизе грубым - или, по крайней мере, это была такая грубость, которая ей нравилась. Элоиза вся горела, ей казалось, что еще минута этой сладкой пытки - и она умрет от желания, взорвется, словно лопнувший воздушный шар…
И в тот момент, когда ей казалось, что ощущения уже достигли пика, выше которого ничего быть не может, пальцы Филиппа, наконец, коснулись самых сокровенных уголков ее тела, и прежние ощущения поблекли перед ни с чем не сравнимыми новыми.
Филипп касался ее тела в тех местах, где никто никогда не касался его, где сама Элоиза не осмеливалась касаться собственного тела. Его прикосновения были такими нежными, что Элоиза закусила губу, чтобы не застонать.
Палец Филиппа скользнул внутрь.
Элоиза знала, что в этот момент она принадлежит только Филиппу.
Когда-нибудь, вечность спустя, Элоиза, может быть, и станет прежней, разумной, знающей, чего она хочет от жизни; возможно, к ней снова вернутся ее прежние заботы и желания… Но сейчас Элоиза желала только одного - Филиппа.
- Филипп… - прошептала она.
Это слово звучало как просьба, как заклинание, как мольба - мольба о том, чтобы он, ради всего святого, не останавливался. Элоиза не знала, куда это приведет, что будет дальше, но знала только, что остановиться она уже не может. Обратного пути не было.
Элоиза выгнулась на диване дугой, сама не ожидая от себя такой силы. Руки ее оплели Филиппа. Ей хотелось прижать его к себе как можно крепче, быть к нему как можно ближе.
Палец Филиппа продолжал свое мерное движение. Все чувства Элоизы напряглись до предела. Затем вдруг резко, неожиданно наступило облегчение.
Элоиза лежала на диване, не в силах пошевельнуть даже мизинцем - ей казалось, что она уже никогда не найдет в себе силы двигаться. Губы ее онемели, она словно забыла все слова.
- Господи! - наконец, прошептала она. Упоминание о Боге прозвучало для нее самой как богохульство, но иных слов она подобрать не могла. Элоиза словно касалась в этот момент чего-то грешного и святого одновременно.
Рука Филиппа поднялась выше, медленно, осторожно лаская жесткие, курчавые волосы. Потом он отстранился от нее и осторожно, стыдливо оправил ее юбки. Этот истинно джентльменский жест особенно тронул Элоизу.
Она улыбнулась, хотя и понимала, что улыбка в такой момент выглядит ужасно глупо.
- Филипп! - восхищенно прошептала Элоиза.
- Здесь есть ванная? - вдруг спросил он.
Элоиза заморгала, не сразу поняв, о чем он спрашивает.
- Ванная? - уточнила она. Филипп кивнул.
- В коридор и направо, - указала она на дверь. Элоиза не понимала, что еще было нужно Филиппу - сама она была более чем удовлетворена, но много ли она, в конце концов, могла знать о нуждах мужского тела?
Филипп направился к двери и уже взялся было за ручку, но вдруг обернулся.
- Теперь, надеюсь, ты мне веришь? - спросил он.
- Верю… чему? - опешила Элоиза. Филипп медленно улыбнулся.
- Тому, - проговорил он, - что мы с тобой подходим друг другу.