Она провела пальцами по телу Руадрика, затем снова крепко обняла его. Она надеялась, что после сегодняшней ночи в ней уже зародился ребенок. И если король…
Да защити их Бог! Ни король, ни двор не должны знать об этом как можно дольше, чтобы она успела предпринять что-нибудь. Никогда раньше она даже и не помышляла о возможности секретного замужества, тем более с человеком такого положения, как у ее теперешнего мужа. Это было невозможно. Она бы издевалась и смеялась над любой женщиной, которая так глупо влюбилась бы в своего любовника, чтобы навлечь на себя и на свое имущество серьезные последствия.
Ни король, ни корона, ни церковь не могут оспорить ее право на замужество. Однако совершить замужество без разрешения короля и таким образом передать все свои вассальные земли человеку без высочайшего одобрения - это уже было очень серьезным проступком. Ни один суд не подтвердит ее имущественные права на земли в таком случае. Так что она воистину может оказаться бедной доброй хозяюшкой в результате этого ночного приключения.
И тем не менее, почему-то это ее не очень пугало. Если ей придется вот так проводить все оставшиеся ночи в своей жизни, лежа рядом, если она будет рожать его детей - ну что ж, в качестве платы за это она может и заняться хозяйством, если это так уж получится.
Она снова продела пальцы сквозь его волосы и стала размышлять дальше. С другой стороны, то, что сейчас совершилось, возможно, и не так уж страшно с точки зрения двора. Престарелого короля, самого далеко не безгрешного, при должном обращении можно убедить отнестись к ситуации с юмором. Что можно ожидать от слабовольной, влюбившейся по уши дамы? И ведь этот брак совсем не несет угрозы его королевской власти. Скорее, наоборот. Для него здесь были даже некоторые выгоды. Она не думала, что выйдет за - уж снова, потому что просто не представляла себе, что может в кого-то влюбиться. Конечно, ей в голову не приходила мысль, что она может выйти замуж за кого-то ниже себя. Не приходила ей в голову и возможность пожертвовать своими правами на землю ради замужества с более низким по статусу человеком.
Но сейчас, хорошенько все обдумав, она вдруг поняла, что такой неравноправный брак со всех точек зрения может выглядеть хорошим решением. Во-первых, она оказывается под защитой своего мужа. Во-вторых, корона получает ясное свидетельство того, что она уже не вступит в брак с сильным конкурентом и не укрепит позиции никаких крупных владельцев, знатных людей. Далее - этот Вулфскар, где бы это странное место не было расположено, о котором она никогда не слыхивала, но оно все-таки было и повышало его статус. Наверное, еще один Торбек - унылая, заброшенная усадьба у черта на куличках, из которой хочется как можно скорее убраться и которую хочется как можно скорее забыть.
Правда, был еще и Джиан… Но Аллегрето был мертв, Джиан потерял возможность контролировать ее действия. Все-таки он был очень далеко. Она покидала его, солнечно улыбаясь и обещая вернуться, как только подтвердит права на свои английские владения. Теперь пройдет немало времени, пока он догадается, что она и не собирается возвращаться. Может быть, он просто бросит ее, оставит в покое. У каждого человека, как бы умен он ни был, есть свое помешательство. Так учил ее Монтеверде. Помешательством Джиана была собственность Монтеверде. Если он узнает, что она отказалась от всей этой собственности, и еще узнает, кому она ее передала, то, может быть, он оставит ее в покое и переключится на нового владельца или найдет себе новый объект для своего помешательства. В любом случае даст ей возможность жить замужем с тем, с кем ей заблагорассудится.
Пожалуй, он не оставит ее в покое. Но уж все-таки он очень далеко, чтобы серьезно угрожать ей здесь. А ведь он совсем не тот человек, который будет тратить свои силы только на то, чтобы просто отомстить кому-то, если это не продвигает его к поставленной цели.
Да, конечно, обыкновенная женщина в какой - то глухой части далекой Англии, лишенная всех прав на наследство Монтеверде не будет представлять интереса для Джиана Навоны. А с королем все можно уладить. Сам он податлив, и его ближайшее окружение беспринципно и может быть подкуплено.
Меланта улыбнулась, расправила пальцем завиток волос своего мужа. Она поиграла с ним немного, но завиток так и не желал выпрямляться после того, как она отнимала пальцы. Меланта еще раз улыбнулась и погрузилась в сон.
Рассвет еще только начинал заниматься, когда Рук в конюшне приступил к обследованию своего коня. Вскоре он выяснил, что содержали его хорошо, сбруя и остальная упряжь были вычищены, конь накормлен и ухожен. Он дал конюху два пенса и попробовал было осмотреть копыта, но вынужден был отказаться от этого - голова страшно болела, а желудок выворачивало наружу.
Вспоминая вчерашнее, он готов был считать все наваждением или просто сном, но сегодняшнее самочувствие ясно свидетельствовало о реальности вчерашнего вечера. Тогда он подумал, а не пьяные ли это фантазии, но сразу же вспомнил, что сегодня утром он проснулся в одной постели с принцессой Мелантой. Ее волосы были разбросаны по подушке, а она сама лежала, прижавшись к нему, в его объятиях.
Он вышел из конюшни и стал смотреть на окно той самой комнаты, где они провели сегодняшнюю ночь, и где она еще до сих пор продолжала спать, теплая и тихая в своем сонном забытьи.
Когда он женился на Изабелле, ее отец устроил большой свадебный пир. Они все жили в его доме. Предполагалось, что последует целая серия праздничных обрядов, но Рук получил возможность отправиться во Францию в военный поход, и тогда они постарались как можно скорее завершить все формальности. Для того, чтобы все знали, что если его убьют, то что она леди и его законная супруга - вдова. Ее отец придавал очень большое значение тому, чтобы об этом узнало как можно больше народа.
Торговец очень хотел, чтобы его внуки были благородными людьми и буквально разъярился, когда узнал, что Изабелла оставила Рука и ушла в монастырь. Он притащил Рука на место их венчания и, обращаясь ко всем прохожим, заявлял, что отрекается от своей дочери. Потом Рук еще дважды навещал его, и всегда эти посещения оказывались очень тяжелыми для него. Когда же он приехал туда в третий раз, то узнал, что этот человек умер от лихорадки, и Рук не почувствовал из-за этого особой скорби.
Все в его первой женитьбе было открытым. Теперь это было не так. И тем не менее он знал, что по своей сути такая скрытность ничего не меняла. Он слышал, что у одного мужчины его брак признали недействительным только потому, это другая женщина под присягой показала, что когда-то обменялась с ним клятвами. Брак оставался браком, независимо от того, были ли при этом свидетели или нет, и был ли он заключен в таверне, под деревом или в постели.
Он оставался настоящим и должен был длиться до самой смерти.
Рук очень серьезно отнесся к нему.
И все же сейчас, страдая от жажды, боли в голове, чувствуя разбитость, он никак не мог понять, откуда у него вчера набралось столько смелости, нет, дерзости, чтобы решиться на это. Плохо повинующимися от холода пальцами он откинул назад свои волосы и грустно усмехнулся. А что, если она сейчас начнет насмехаться над ним? Что, если заявит, что признает эту женитьбу для себя, если он принесет ей святой Грааль, или что-нибудь подобное, чего в шутку требуют друг у друга крестьяне во время майских празднеств?
"Что ж, не важно", - мрачно подумал он. Он провел тринадцать одиноких лет после краткого мига счастья от первого брака, так что можно провести еще столько же лет и после второго.
Он кивнул одному молодому юноше, который шел через двор с кувшином эля. Тот улыбнулся в ответ и пихнул Рука в плечо, проходя мимо: "Долгая ночь на ристалище?"
Рук остановил юношу, отобрал кувшин и осушил его, не обращая внимания на вопли протеста. Затем, подумав, отдал кувшин назад, произнеся-:
- Grand merci.
Этот юноша был помоложе своих товарищей. Он неожиданно весело улыбнулся и, пожав плечами, ответил:
- Милости просим, на здоровье.
Рук помедлил. Волосы юноши были золотисто - песочного цвета, сам он был загорелый, свежий и доброжелательный.
- Послушай мое предупреждение, - проговорил он тихо. - Постарайся не быть здесь с ними, когда возвратится сэр Джефри.
Паренек недоверчиво посмотрел на него.
- Будет бой. - Рук кивнул в направлении зала. - Их разобьют.
- Что ты знаешь об этом? Рук потер глаза.
- Этого достаточно.
- Ты от сэра Джефри?
- Нет, это просто мой тебе совет. Моя благодарность за эль.
Он кивнул и пошел в зал.
Меланта была уже одета. Она проявила достаточную осторожность и не позволила всем этим "дамам" помогать ей, несмотря на их настойчивые предложения "починить" и "почистить" одежду. Меланта в ответ уверяла, что очень боится своего господина и не хочет рисковать, перепоручая эти заботы кому-либо другому. В итоге все согласились, что она проявит большее благоразумие, выполнив все поручения Зеленого Рыцаря сама.
Раздобыв пару ножниц, Меланта села за работу, распластав у себя на коленях полу накидки Рука и делая вид, что зашивает ее. Под покровом этой ткани на самом деле она обрезала бубенцы Гринголета и пришила их к концам воротника, похваляясь, что проявила достаточное внимание и вовремя заметила, что это украшение было пришито непрочно. Она вовремя оторвала его, а вот теперь уж пришьет понадежнее.
Женщины не проявили никакого интереса к бубенцам или же к обычной накидке. Их куда больше интересовали ее горностаевый мех и украшенные драгоценными камнями перчатки, которые они восхищенно разглядывали, даже гладили, решив между собой, что все это наверняка принадлежало какой-то знатной французской особе. Впрочем, вскоре их занятие было прервано властным призывом выйти наружу, и Меланта вскоре осталась одна со своим Гринголетом, если, конечно, не считать шпиона или шпионов, подглядывающих из глазниц.
Она была рада тому, что покидает это место и старалась как можно быстрее подготовиться к отъезду. Гринголет насорил и напачкал под креслом, но Меланте удалось скрыть это, перевернув тростниковый коврик. Кажется, сегоднй все-таки за ней не подглядывали. Наверное, все отсыпаются после вчерашних возлияний. Странно, что Рук умудрился подняться так рано, когда она сама еще крепко спала.
Он не мог уйти далеко, так как не надел доспехов и не захватил оружия. Поэтому она не волновалась, однако солнце уже поднялось достаточно высоко, во дворе слышались голоса слуг. Наконец он вернулся.
Она подняла голову, и ее сердце бешено заколотилось в груди. Она хотела улыбнуться, но не смогла этого сделать. Она даже не сумела посмотреть ему в глаза. Он бросил быстрый взгляд на потайные глазки и стал надевать свои доспехи.
Странное беспокойство охватило Меланту. Ей вдруг показалось, что она зашла с ним слишком далеко. А может быть, все произошло слишком стремительно? Она на самом деле замужем за этим человеком? Связана с ним навсегда, на все оставшееся тревожное время и неизведанное будущее?
- Мы отправляемся в путь, как только вы будете к этому готовы, моя госпожа, - промолвил он, надевая на себя кирасу. Его голос был строг и сдержан. Он явно говорил, как подчиненный со своей госпожой.
- Доброго утра тебе, - ответила она, - муж. Он замер. По его шее и щекам стал разливаться румянец. Тихо, но с чувством, он повторил:
- Муж. Да, я не шутил вчера, моя госпожа, хотя, быть может, вы горько пожалеете обо всем сегодня.
Она сжала губы. Ее охватил страх. Она вдруг по-настоящему осознала все значение происшедшего накануне. Того, какую власть она предоставила ему над собой. И теперь уже ничего нельзя было поделать. Она клялась вчера. Боже! И что еще хуже, она позволила себе влюбиться в него.
Он бросил на пол часть доспехов, которые еще не успел надеть, и резко отвернулся от нее.
- Если я признаюсь тебе, - голос Меланты дрожал, - что лелею твой образ и люблю тебя, что я напугана силой этого чувства и боюсь, как бы оно не раздавило меня, то ты сможешь тогда понять меня?
- Напугана! - произнес он. - Я так захвачен этим чувством, что до смерти боюсь даже взглянуть на тебя.
Она сделала небольшой шаг по направлению к нему.
- До смерти бояться простой девицы… и своей жены?
Он обернулся. Так и не посмотрев на нее, он протянул руку и привлек ее к себе. Он сильно сжал Меланту в своих объятиях. Меланта положила голову ему на плечо.
- Не знаю, что нам теперь надо делать, - пробормотал он. - Бог знает, что может получиться из этого.
- Давай сначала как можно скорее покинем это место.
Он отпустил ее.
- Да, моя госпожа. Я приготовил в дорогу еды, взяв из кладовой. Мы уедем отсюда и направимся в Боулэнд.
Меланта ничего не ответила ему. Она не сказала, что предпочла бы прожить всю оставшуюся жизнь с ним вдвоем в лесу. Разве он понял бы это? Он бы подумал, что ей не хочется к людям из-за него. Вместо этого она стала помогать ему застегивать пряжки и ремни на доспехах в тех местах, куда он не мог дотянуться.
Когда сэр Рук прощался во дворе, стоя рядом с Ястребом и умело находя любезное слово каждому из присутствующих, Меланта оставалась на крыльце перед входом в зал. В руках у нее был свернутый плащ, в который она завернула Гринголета. Он был слишком заметным и бросался в глаза, поэтому Меланта старалась не быть в центре общего внимания.
Ей было все равно, что подумают о ней все эти "рыцари", если к ним можно было применить такое название. Вообще-то, наверное, их лучше было бы называть бандитами, судя по их поведению и манерам держаться. Один из этой компании сейчас стоял совсем рядом с ней, пытаясь обратить на себя ее внимание, но Меланта только презрительно отвернулась от него. Он был юношей с красивыми чертами лица и вьющимися каштановыми волосами, явно привыкший к успеху среди женского общества. В Италии она бы буквально уничтожила его, осыпала бы такими оскорблениями и издевками, что он не смог бы больше показаться в обществе. Теперь же ей только хотелось быстрее убраться" отсюда.
Молодой ухажер приблизился к Меланте и, приняв позу, которая должна была во всей красе подчеркнуть его фигуру и стройные ноги, произнес:
- Мое сердце вовсе разбито от того, что вчера вечером ты, красавица-дева, не завернула к нам в залу. Сейчас же ты, увы, стремишься покинуть нас.
Меланта ответила презрительным взглядом. Она решила не делать никаких уступок, чтобы он не вдохновлялся и не стал ей мешать в момент отъезда.
Он обошел ее и зашел за спину в темноту входа.
- Только поцелуй на память во имя расставания и доброго пути, моя красавица. - Он положил ей на плечо свою руку. - Давай же, он не видит.
- Молокосос!
Его рука соскользнула с ее плеча. Она воспользовалась этим и быстро вышла из своего укрытия. Но прежде чем Меланта успела отойти, он схватил ее за руку. К несчастью, он выбрал именно ту руку, в которой она держала Гринголета, и Меланта никак не могла теперь освободиться без риска обнаружить сокола. Пока Меланта соображала, что ей следует сделать, он с силой потянул ее, затащил в прихожую и прижал к стене, обхватив за плечи.
- Попробуй кричать, - зашипел он. - Нас здесь пятнадцать против его одного. - Он осклабился. - Сдается мне, что я сейчас доставлю тебе большее удовольствие, чем просто прощальный поцелуй. Прямо тут.
Ее свободная рука уже лежала на кинжале. Краем глаза она заметила, как за спиной негодяя возникла мощная фигура, но Меланта все-таки решила проучить этого женского угодника. Еще мгновение, и он с воплем отскочил от нее, оказавшись в руках сэра Рука.
- Твоя уточка не хочет принимать твоих подарков, инфант, - произнесла она спокойно и холодно.
У нападавшего на нее кавалера была слегка надрезана кожа в верхней части бедра - рана пустячная, но она кровоточила, и это напугало "удальца". Сэр Рук, яростно глядя на него, заключил того в свои мощные объятия.
- Злобная сука! - ее кровоточащий кавалер сделал попытку вырваться, но не смог.
- Поблагодари меня еще за то, что я не проткнула тебя насквозь, - произнесла Меланта и соскользнула с крыльца.
- Сука! - позади нее послышались звуки борьбы. - Воровка и шлюха! Генри! Останови ее! В том ее свертке что-то есть!
Меланта остановилась. Со всех сторон ее обступили люди. Некоторые улыбались, другие оставались серьезными. Генри посмотрел на нее, затем перевел взгляд на крыльцо.
- В свертке? Послушай-ка, сэр, это так-то ты мне ответил на мое гостеприимство? Воровством?
Сэр Рук отпустил неудачливого ухажера и приблизился к ним.
- Никогда не допускал я такого бесчестия. Я принял от тебя только то, что было предложено мне за столом, да возблагодарит тебя Всевышний за твою любезность и щедрость. То, что несет она в руках, воистину не твое.
- Давай-ка взглянем на это.
- Я могу сам сказать тебе, что она держит, - ответил Рук. - Это сокол, которого я обнаружил в лесу. Мы хотим доставить его знакомому хозяину.
- Сокол! - было ясно, что он даже и не подозревал об этом. - Я желаю взглянуть на него.
Меланта посмотрела на сэра Рука. Тот кивнул.
- В таком случае, раскрой его.
Ей очень не хотелось делать этого, она была полна опасений. Очень осторожно приподняла она мантию, показывая собравшимся нацепленный на голову сокола клобучок. В то же время остальная часть сокола все еще оставалась скрытой. Меланта надеялась, что ей удастся обойтись и этим. Клобучок был явно соколиным, предназначенным для охоты - довольно простой, украшенный лишь серебряным листом и бело-зеленым плюмажем.
По стоявшим вдруг прокатилась волна уважительного благоговения. Гринголет почувствовал холодный воздух и раскрыл клюв.
- Господи Иисусе, какой сокол! Почему же ты молчал о нем? Мы бы поместили его в клетку. Кто его хозяин?
- Лорд из средней Англии, - коротко ответил Рук. - Пусть это не обидит тебя, сэр, но я не хотел сажать его с другими птицами.
Генри пожал плечами.
- Наши птицы в хорошем состоянии и все здоровы, - ответил он с легкой обидой в голосе.
- Он не мой, - заметил сэр Рук. - Я должен проявлять по отношению к этой птице повышенное внимание и осторожность.
- Да, конечно. За него дадут хорошее вознаграждение… - Генри запнулся. Затем ухмыльнулся и продолжил. - Чей же он?
Трудно было не заметить, как в его глазах загорелся огонь жажды наживы. Рук повернулся, подошел к своему коню, взял в руки поводок.
- Поехали, - обратился он к Меланте. - Сэр, я нашел сокола, и какая бы ни причиталась за него награда, она моя. Хотя, надо сказать, я не думаю, что получу более нескольких шиллингов и слова благодарности.
- А не из королевской ли это охоты? - требовательным голосом заявил Генри. - Придержи коня, Том!
- Нет, он не королевский!
Сэр Рук подхватил Меланту за пояс и поднял ее, но Генри рванулся к нему и потянул на себя. Рук пошатнулся. Меланта вместо коня рухнула на землю. Она сумела устоять на ногах, но взмахнула руками, чтобы удержаться.
Генри схватил ее за руку.
- Я сам хочу посмотреть на опутенки, - резко выкрикнул он.
Меланта прижала сокола к груди.