Но именно из-за молодости Дезмонда ему страшно не хотелось посылать того. Будь здесь кто-нибудь постарше, он, не колеблясь, согласился бы с теми доводами, которые приводил ему юноша. Преимущества путешествия под охраной в составе каравана, идущего прямо в Боулэнд, были явно велики.
- Мой господин, - произнес Дезмонд. - Если вы полагаете, что я слишком молод, то вспомните. Говорят, вам было только пятнадцать, когда вы впервые отправились в большой мир! А мне сейчас больше.
Рук кивнул, почти не слыша, что говорит юноша. В душе он был рад, что Меланты нет сейчас рядом с ним, так как вряд ли тогда он смог бы убеждать ее оставаться в Вулфскаре, когда прямо к ней во владения отправляется такой сильный отряд.
Эта мысль решила все. Он оттягивал ее отъезд. Если только он не пошлет гонца сейчас, то потом будет постоянно находить предлоги для отсрочки: то Бассинджер занеможет, то потребуют всех его усилий полевые работы. Он найдет тысячу причин, чтобы отложить отъезд, и каждая будет важной и безотлагательной.
Он взял Дезмонда за плечо и привлек к себе.
- Если я скажу "да", - с присвистом прошептал он, - и ты по какой-то причине подведешь меня - либо из-за этой девушки, либо из-за чего-нибудь еще, - то запомни - я стану проклинать твое имя до своего последнего вздоха. Ты понимаешь это?
Дезмонд немного успокоился. Он стал серьезным и кивнул головой.
- И ни при каких условиях не должен ты позволить себе вымолвить две вещи: откуда ты пришел и само название Вулфскара и то, что я женат на моей госпоже. Клянись!
- Да, мой господин. Клянусь душой моего отца, мой господин, что не произнесу я имени Вулфскара, ни откуда я пришел, ни о женитьбе моего господина.
Рук расстегнул верхние пуговицы и достал из-под рубашки серебро, которого должно было вполне хватить на дорогу туда и обратно.
- Запомни, что ты должен сказать. Ее величество здорова и в полной безопасности. До Дня Святого духа в город Ланкастер должен прибыть сильный отряд со всем необходимым для ее продвижения и ждать ее там. Это ее собственная воля и приказ, в доказательство чему она посылает это.
Он протянул кожаный мешочек.
- Повесь его на шею и храни. Это будет служить доказательством того, что ты от принцессы.
Рук проследил, чтобы Дезмонд надежно спрятал мешочек под рубашкой.
Затем он заставил юношу повторить послание.
Рук чувствовал какую-то страшную тяжесть в душе, посылая Дезмонда. Плохие предчувствия.
- Не отставай от каравана, - говорил он, - Если будет бой, держись возле сапожника. И не помышляй, что можешь помочь в бою.
- Хорошо, мой господин.
- Когда ты вернешься, дай мне сигнал от озера. Не иди дальше. Мы встретимся там.
- Да, мой господин.
- Дезмонд, эта рыжеволосая девушка… Дезмонд поднял на него глаза, которые были такими наивными и не подозревающими об опасности любви, что Рук только опустил голову.
- Не подведи меня, Дезмонд.
- Нет, мой господин. Ни из-за девушки, ни из-за чего-то другого не подведу я вас!
Рук отступил на шаг.
- Тогда, счастливого тебе пути. И да поможет тебе Бог!
Рук отвязал лошадь и оставил Маленького Аббата. Отъезжая, он услышал жалобный крик ослика. Этот звук еще долго стоял в ушах Рука. Он перекрестился и стал молиться. Он боялся, что совершил ужасную, непростительную глупость.
Глава 21
- Не понимаю, почему ты просишь меня об этом? - сказала Кара. - Я не могу помочь тебе.
Аллегрето стоял спиной к окну, не двигаясь. В этой неподвижности Кара ощутила затаенное зло.
- Тебе не понравилось то, что я сделал, - сказал он. - Поэтому я прошу тебя.
Кара сидела в кресле, которое он подал ей, и смотрела на гобелен. Изумительная работа: насыщенные зеленый и синий цвета, белый олень со звездой на лбу, завороженно глядящий на охотника.
- Не понимаю, что ты имеешь в виду? - сказала Кара.
- Фицино, - прошептал он. - Фицино - вот, что я имею в виду.
Она подумала, что олень, видимо, очень смелый: стоять вот так, на краю пропасти, зная, что пути к спасению нет.
- Он умер еще до пожара, - сказал Аллегрето, - если это интересует тебя.
Она закрыла глаза.
- Не говори мне ничего.
Уже прошло несколько недель, но все равно ей чудился запах дыма и казалось, что снова видит его, одетого во все красное, стоящим на подиуме. Сегодня он был в голубом и белом. С тех давних пор он не надевал красного, поэтому она все же могла смотреть на него. Он вдруг повернулся.
- Этот ее гонец. Я уверен, что это какая-то хитрость. Нужно что-то делать. Господи, я не могу сейчас сидеть спокойно и только потом узнать, что это была просто приманка для меня. - Он закрыл лицо руками. - Боже мой! Где же она?
Кара опустила глаза. Она перебирала пальцами ткань платья.
- Гонец не скажет?
- Нет. - Он резко обернулся. - По крайней мере, по-хорошему.
- Может быть, он и не знает?
- Знает. Она с Зеленым Рыцарем. Она использует его, но я не могу понять ее намерений. - В его голосе звучала ледяная струнка. - И еще мой отец - я ему так и не послал ни слова. Не смею. Я не смею даже просить его защитить твою сестру. Кара, этот гонец… - Он смолк, как будто сказал слишком много.
- Что гонец? - вскричала она, буквально вскакивая с кресла. - Ты ведь хочешь пытать его? Да? И спрашиваешь, могу ли я предложить что-нибудь получше? Ты же знаешь, что я понятия не имею, что делать!
- Я думал, если ты поговоришь с ним… Я его здорово напугал. Он еще совсем мальчик, просто ребенок.
Кара рассмеялась.
- Ты еще более глуп, чем я думала, если надеешься, что я смогу сделать то, что не удалось тебе.
- Или твой друг Гай, - продолжал Аллегрето, не обращая внимания на ее слова, - он как раз вернулся из разведки.
С замиранием сердца она подняла глаза. Но во взгляде Аллегрето не было заметно угрозы, а только истома. Он не подходил к ней с того самого Дня, когда убил Фицино. Он не настаивал. Она могла бы подумать, что это просто была игра воображения - то единственное прикосновение, - если бы не видела его лица теперь, когда он был рядом.
- Если бы только ты могла помочь мне, Кара, - сказал он удивительно беспомощно. - Я так стараюсь.
И вдруг, без всякой причины, ее глаза наполнились слезами.
- Я тебя не понимаю.
Он отошел от окна к гобелену.
- Да, я знаю.
Теперь он стоял перед вышитым оленем, и вышитый охотник с изумлением взирал на него.
- Ты ничего не можешь сделать, - сказал он мрачно. Он был удивительно красив. Она никогда не видела ни человека, ни произведения искусства столь прекрасного и ужасающего. Она подавила слезы.
- Аллегрето, я постараюсь, если ты хочешь.
- Это бесполезно. Ты только все испортишь, и Гай тоже. - Он улыбнулся ей, как резная статуя ангела в соборе. - Вы - безнадежная парочка.
И она попыталась. Она отнесла гонцу еду. За ней следили, чтобы она не помогла ему бежать. Как и говорил Аллегрето, он был очень напуган. Он даже не стал есть. Гонец сидел сгорбившись на скамейке, с тонким носом и длинными пальцами музыканта. Аллегрето даже оставил юноше его инструмент, но вряд ли он играл на нем. В камере было холодно. Аллегрето назвал его мальчиком, однако, похоже, они были ровесниками. Но он никогда не стал бы таким же взрослым, как Аллегрето, даже если бы прожил сто лет.
- Вы говорите по-французски? - спросила Кара.
Он не ответил, а только отвернулся. Но Каре показалось, что он понял ее. Она вздохнула.
- Я пришла, чтобы объяснить вам. Вы должны ответить на все вопросы Аллегрето.
Он взглянул на нее и сразу же отвернулся снова. На его лице появилось выражение упрямства.
- Он только хочет найти мою госпожу и убедиться, что она в безопасности.
- Она - в безопасности, - ответил молодой человек.
- Откуда такая уверенность? Почему мы не можем поехать к ней, если она не едет к нам?
- Я сказал вам, что мог. - Он встал и как-то крадучись стал передвигаться по камере. - Судите меня, если хотите!
Кара тоже поднялась.
- Вы не понимаете, как опасно ваше положение, - сказала она резко. - Вы не понимаете, что может означать наказание.
- Что? Раскаленные клещи? Колесование? Давайте же! Я поклялся! Я не буду говорить.
Она удивленно покачала головой.
- Вы так молоды.
- Я умру раньше, чем скажу что-либо, - почти выкрикнул он.
- Мне кажется - это не мужество, просто непонимание. - От взволнованного дыхания Кары в холодном воздухе будто вспыхнуло пламя. - Вы знаете, почему вас не тронули до сих пор? Благодаря мне! Ему не хочется огорчать меня, ты, глупый мальчишка! Как ты думаешь, сколько это может продолжаться?
Он выпрямился и сказал, усмехаясь:
- Скажите вашему любовнику - пусть пытает меня, если хочет.
- Ах так! - Она постучала в дверь, чтобы ее выпустили. - Тогда я скажу ему, чтобы он преподал вам урок, какого заслуживает этакий глупец.
Охранник отпер дверь и сразу же закрыл ее за спиной Кары. Она сбежала вниз по винтовой лестнице. На первой же площадке ее встретил Аллегрето. Она не говорила ему, что пойдет к узнику, но, конечно, он знал. В его глазах она увидела вопрос.
- Я ничего не узнала, - сказала она. - Но он - только глупый мышонок среди котов.
По его молчанию и легкому движению плеча она поняла, что он действительно надеялся, что она узнает что-нибудь. Но в следующее мгновение он опять был как тот ангел, живой камень.
- Значит, ты снова должна пойти к нему завтра и сказать, что терпение твоего любовника иссякает.
Фарс разыгрывался в течение недели. Каждый день Кара боялась, что, войдя в камеру, не найдет в ней гонца, - она уже хорошо познала жестокость Аллегрето. Ей не приходилось притворяться перед узником, она действительно боялась. Время шло, а Аллегрето не будет, просто не сможет, ждать так долго.
Она видела, как он борется с собой. Даже сенешаль стал поговаривать о более строгих мерах. Сэру Томасу не нравилось, что в дело с пленным гонцом вовлечена женщина. Он пожимал плечами и говорил "Ну вот!" каждый раз, когда Кара рассказывала о беседе с узником.
- За принцессу потребуют выкуп, попомните мое слово, - говорил он. - Да еще придется платить, если мы не доставим ее.
Аллегрето сидел за массивным столом, глядя вдаль поверх головы сенешаля. Казалось, с каждым днем он все больше погружался в себя, в свое отчаяние. И только в те моменты, когда Кара возвращалась из башни, он оживал на какие-то мгновения, пока она не говорила, что не узнала ничего нового.
Так же, как она, он, по-видимому, осознавал бессмысленность ее усилий. Но вместо того, чтобы прийти быстрее к предрешенному концу, он погрузился в состояние оцепенения. У него не было желания советоваться с сэром Томасом или обижать Кару. Ничего, кроме этих мгновений оживающей надежды раз в день.
Кара начинала ненавидеть Дезмонда. Он становился все более упрямым. Казалось, он черпал силы в ее визитах, выслушивая все эти предупреждения и угрозы от женщины.
- Ты должен сделать что-то еще, - наконец сказала она после очередного бесплодного визита в башню.
Аллегрето взглянул на нее.
- Должен? - спросил он мягко.
Она подумала о Дезмонде, о том, как он горд детским глупым мужеством. Он пытается защитить человека, который не заслуживает того. Он пытается защитить ее госпожу и ее дьявольские планы. Она вспомнила о Фицино, который всегда понимал, что происходит. И Аллегрето, стоящего в алом на подиуме, цвет крови и пламени.
Как бы там ни было, но после той ночи он отдал свою душу ей, как будто она могла защитить ее. И теперь он ждал ее решения.
- Ты должен еще раз поговорить с ним, - сказала она.
Он улыбнулся, откинулся в кресле и засмеялся.
- Кара! Ах, Кара!
Он говорил как будто в отчаянии. Он затравленно оглядел комнату, как заключенный смотрит на стены своей камеры, отыскивая возможности для побега. Он отпихнул кресло, вскочил, как загнанный в угол кот, и выбежал из комнаты, оставив Кару и сэра Томаса одних.
Кара еще не спала, когда он пришел. Она слышала, как трубы возвестили чье-то прибытие, а появление Аллегрето подтвердило ее опасения.
- Она здесь? - прошептала она. Он прикрыл ей рот рукой, двигаясь абсолютно беззвучно, и стал вытягивать ее из постели. Некоторые из дам заворочались, но он успел уже вывести ее на лестницу. Там было очень холодно, но он все увлекал ее за собою вниз, в темноту. Со двора доносились голоса мужчин, которые становились особенно громкими возле бойниц.
Они добрались до площадки, и тут он стал подталкивать ее к открытому окну. Он дышал тяжело и прерывисто, как будто в нетерпении, обнимая ее за плечи.
Кара взглянула в окно. Внизу горели факелы. Холодный ветер дул ей в лицо. Она пыталась узнать голоса и разобрать слова. Кто-то поджег кусты, и пламя высветило человека, стоящего возле лошади.
В ужасе она закрыла ладонями рот.
Казалось, замок и весь мир перевернулись. Аллегрето склонил голову ей на плечо.
- Джиан, - произнесла она, перекрестившись. - Дева Мария, защити нас!
- Что он сделает со мной! - прошептал он. - Боже мой, Кара! Что он со мной сделает!
Она не знала, как Аллегрето в конце концов удалось придти в себя. Джиан Навона не говорил ничего, взирая на них поочередно - на своего несчастного сына, на сэра Томаса, на Кару и на Дезмонда, привязанного к скамейке. Горела всего одна свеча, освещая их и оставляя Джиана в тени. Аллегрето отвечал на вопросы, но Кара не слышала их. Их заглушало биение ее сердца. Вдруг она услышала свое имя и почувствовала, что на нее смотрят.
- Поднимите голову, донна Кара, - приказал тихий голос из темноты. - Это вы дали вашей госпоже отравленных ракушек?
Язык не слушался ее. Аллегрето взглянул на нее. Это был один из тех странных взглядов, полных презрения.
- Вы понимаете, что это ненамеренно. Просто я не заметила, что ракушки дурно пахнут.
Джиан усмехнулся.
- Хорошая служанка, - проговорил он. - Только немного ошиблась.
Аллегрето фыркнул. Взгляд его отца скользнул по нему и остановился на Дезмонде.
- Сэр Томас, - сказал Джиан, не сводя глаз с молодого человека, - ваше терпение весьма похвально. Вы не удивитесь моей заинтересованности, когда я скажу, что принцесса и я должны пожениться. Или мой сын не говорил вам?
Сенешаль откашлялся.
- Он ознакомил меня с тем, что вы имеете особое отношение к госпоже, и был здесь основным хранителем ее и ваших интересов, всегда оказывал помощь в нашем нелегком деле.
- Надеюсь, он действительно помог вам. Но в его юные годы нельзя нести столь тяжкое бремя, особенно теперь, когда я здесь.
- Замок в вашем распоряжении, мой господин, - сказал сэр Томас. - Моя единственная цель - это благополучие ее величества. Я не просил помощи короля, потому что…
- Это очень правильно, - прервал его Джиан. - Сообщить столь безрадостные вести было бы ужасной ошибкой. Вы все сделали правильно, сэр Томас, так же, как и донна Кара.
Все это время он не сводил глаз с Дезмонда.
- Единственное, что несколько огорчает меня, это то, что донне Каре пришлось приложить свои усилия, какими бы они ни были полезными, в отношении тех вопросов, которые мой сын мог бы решить несравненно более успешно
Аллегрето сидел тихо, лениво поглядывая в дальний угол зала, где стоял его отец. На губах его была все та же презрительная улыбка, глаза полуприкрыты.
- Я горжусь тобой, Аллегрето. Ты был здесь.Ты настоящий сын.
- Мой господин, - Аллегрето поклонился.
- Я не известил тебя о своем приезде. Это, по-видимому, единственная причина столь нерадостного приема.
Аллегрето не сказал ни слова. Он даже не пошевельнулся.
- Доставь это, - Джиан указал на Дезмонда, - туда, где я смогу разобраться с этим, если ты сам не смог.
Дезмонд был бледен. Он закусил губу, когда Аллегрето подошел к нему и отвязал его от скамейки. Теперь он осознал все предупреждения Кары, но было слишком поздно.
- Донна Кара, - сказал Джиан, - вы должны позаботиться, чтобы комнаты для вашей госпожи были готовы. Я думаю, она скоро будет с нами.
Кара не могла сомкнуть глаз. Она отправилась в часовню и стала молиться там о душах своих родителей и сестре. Она молилась о Дезмонде. Пришедший для службы священник с любопытством посмотрел на нее, и она поспешила уйти, чтобы не привлекать излишнего внимания. Все было тихо и неподвижно во дворе замка, освещенного холодными предрассветными звездами.
Из арки у входа появилась темная фигура человека. Это был Аллегрето.
- Подожди, - сказал он. Его голос немного дрожал.
Она почувствовала слабость.
- Все кончено?
- Нет, - тихо сказал он. - Он все еще держится. Не много времени прошло. - Он вздрогнул. Даже в темноте она увидела, как сжимаются его кулаки. - Мне жаль, - прошептал он.
Она закусила губу. Потом покачала головой.
- Это все твой отец.
- Я не знал, я даже не предполагал… Ты не должна даже подходить к нему. Я даже не мог подумать, что он приедет сюда.
Он дрожал от страха. Ей показалось, что он сейчас упадет, и она попыталась поддержать его. Он схватил ее руку и страстно прижал ее к своему лицу. Она почувствовала слезы на его щеках, но они были холодны, как будто плакала мраморная статуя.
- Не надо, - она не могла смотреть на его отчаяние. Она обняла его, пытаясь успокоить. Со вздохом он уткнулся лицом ей в плечо, как испуганный ребенок. Потом поднял голову и поцеловал ее.
- Нет, - говорила она. Но его холодные губы и щеки касались ее, забирая у них живое тепло с отчаянной жадностью.
- Нет. - Она отвернулась. Она провела рукой по его волосам, как бы отстраняя его, но в то же время не выпуская из объятий.
Так они и стояли некоторое время. Она все гладила его по голове, пока ее рука не замерзла. Вдруг он отстранился от нее.
- Сука от Монтеверде! - проговорил он, но в голосе его не было злобы, только боль.
Его тень падала рядом с ней на стену. Она коснулась ее ладонью, но тень была холодной и темной, неживой. Она подумала о том, что ее жизненных сил слишком мало для него, даже если она отдаст их все.
- Пойдем, - сказал он спокойно, как будто еще минуту назад они не были так близки. - У меня есть идея, и мне нужна твоя помощь. - Он взглянул на нее. Его лицо было как камень в освещении звездного неба. - Но если ты ошибешься, Монтеверде, это погубит нас троих.
Она не могла смотреть на Дезмонда. Она боялась даже взглянуть на него. Когда открыли дверь, она вскрикнула от боли и ужаса. Охранника не было. Аллегрето приказал ей сидеть и говорить только тогда, когда ей позволят. Она не стала спрашивать, что он сделал с охранником, но смотрела на то, что они сделали с Дезмондом.
В погребе горела свеча. Тень Аллегрето скользила по развешенным тут же окорокам и мешкам с яблоками.
- Ну, мой упрямец. Вот ты и познакомился с моим отцом, - говорил он тихо. - Теперь выбирай сам, с кем тебе лучше иметь дело.
Кара, не отрываясь, смотрела на открытую дверь и лестницу за ней. Дезмонд молчал, было слышно только его прерывистое дыхание.
- Ты все равно не выдержишь пыток, - сказал Аллегрето. - Скажи мне, где она, и я увезу тебя отсюда раньше, чем придет мой отец.