* * *
Конни вымыла посуду после завтрака, собрала свою сумку и вместе с Эриком направилась в детский сад. Они иногда заходили за Джеком, чтобы и его по дороге захватить, но сегодня они вышли слишком поздно.
Пока Эрик важно рассказывал о том, во что он собирается после занятий играть со своим "самым верным на свете другом", Конни, закусив губу, размышляла. Несколько ночей и пробуждений в одной постели с Бертом, как она и опасалась, изменили многое.
Она почувствовала, что влюбилась в него.
Ее пальцы крепче сжали ремень спортивной сумки. Эрик шел вперед, и Конни автоматически предупредила:
- Без меня не переходи дорогу.
Но любить Гилберта - это путь в никуда.
Разве что - к разбитому сердцу. Он сам сказал, что не ищет серьезных отношений. Он по-прежнему тоскует о покойной жене. Конни знала, что он оставался верен памяти жены целых три года. Какие же еще нужны доказательства тому, что надеяться на что-либо серьезное бессмысленно?
По всему видно, продолжала размышлять Конни, что Берт привязался к ней. Но простой привязанности недостаточно. В ней нет искры Божьей, нет страсти, нет самозабвения и силы чувств. Привязанность можно испытывать даже к рыбке в аквариуме! Но, тем не менее, эта привязанность опасна для нее, влюбленной дурочки. Она может начать питать бесплодные надежды. Лучше покончить с романом, пока не поздно. Нет, уже слишком поздно. Может, лучше сказаться больной и уехать? Филдстоун легко найдет замену, если сочтет нужным. Правда, жалко расставаться с Эриком…
Эрик! Конни разом очнулась. Погруженная в свои мысли, она на мгновение забыла о ребенке. Посмотрев вперед, увидела его фигурку в голубых шортах, белой футболке и бейсбольной кепке. И тут Конни похолодела.
Малыш подошел к краю тротуара и, не останавливаясь, направился на другую сторону.
Слева на него летел грузовик. Водитель шел на обгон и явно не видел ребенка. А Эрик прыгал на одной ножке и не обращал на дорогу никакого внимания.
Констанция в ужасе бросилась к нему. Она боялась крикнуть, чтобы Эрик не испугался и не кинулся вперед под машину. За секунду до того, как грузовик пронесся мимо, она успела подхватить малыша на руки и отскочить в сторону.
- Тебя сбить могли! - схватив Эрика за плечи, закричала она. - Я же говорила тебе подождать меня, а ты побежал сам. Ты противный, противный, глупый мальчишка!
Испугавшись ее гнева, Эрик скривил рот, его глаза наполнились слезами.
- Ты делаешь мне больно, - сказал он.
- Тебе было бы еще больнее, если бы тебя сбила машина!
Эрик фыркнул.
- Я тебя ненавижу, - шмыгая носом, объявил он.
- Я тебя тоже, - бросила в ответ Конни, обняла малыша и прижала его к себе. Она еще никогда в жизни не испытывала такого страха, гнева и облегчения. - Это не правда. Я люблю тебя. И поэтому я не хотела, чтобы ты попал под машину.
- А ты меня любишь? - переспросил Эрик.
- Да, - ответила Конни. - Пойдем быстрее, а то опоздаем.
Вечером Эрик снова достал толстую пачку фотографий из своего чемоданчика. Он долго раскладывал их на столе, а потом позвал Констанцию.
- Вот видишь, - сказал он, показывая ручонкой на фото, - здесь я, папа и мама. А здесь я, папа и ты. А здесь я и ты. Ты взаправду любишь меня, как мама?
- Хотя сегодня утром ты меня очень напугал, я действительно очень-очень люблю тебя.
Эрик принял важный вид.
- Тот грузовик был далеко.
- Может, и так, - согласилась Конни. - Но мне показалось, что он близко, и я очень испугалась. - Она погладила малыша по головке. - В следующий раз жди меня на тротуаре.
- Хорошо, Конни. Честное слово. А вот раньше меня никто не любил, никогда не любил, - угрюмо сказал малыш. - Только мама и папа. И бабушка с дедушкой. - На шею Конни легли две маленькие ручки. - А вот ты меня любишь, да?
Посадив малыша к себе на колени, Конни погладила его по щечке и улыбнулась.
- Конечно, люблю.
Эрик просиял.
- Я тоже тебя люблю.
- Раз мы любим друг друга, то все в порядке, - сказала Конни и почувствовала укол в сердце при мысли о своей неразделенной любви к отцу мальчика. - А теперь пора идти к твоему приятелю Джеку.
Мать Джека пригласила Конни зайти выпить кофе и полчасика поболтать. Затем Констанция, оставив Эрика, вернулась в бунгало.
Кора Пратт присмотрит за ребятами, а она пока приготовит ужин. Пусть это и не входит в ее обязанности, но будет несправедливо возложить это на Гилберта, который придет после рабочего дня. А затем она собиралась почитать очередной детектив.
Когда с ужином было покончено, она села на веранде с книгой. Тут же раздался стук в калитку. Подняв голову, она увидела мужчину и женщину, на вид обоим лет по тридцать.
Мужчина со своими взлохмаченными светлыми волосами и узким лицом походил на полярного волка, а его спутница была высокой и тонкой брюнеткой с роскошной копной волос. Они казались усталыми.
- Здесь живет Барбер? - спросил мужчина сиплым голосом, откашлялся и погасил сигарету об ограду.
- Да, - ответила Констанция и спустилась в сад.
- Мы - мистер и миссис Редхилл. Эвелин - сестра покойной жены мистера Барбера, - пояснил он, указывая на женщину. - Меня зовут Айзек.
Констанция крепче зажала в руке книгу, в висках у нее застучали тысячи молоточков.
- Здравствуйте, - проговорила она через силу, инстинктивно загораживая вход в дом.
Айзек улыбнулся.
- Я не думаю, что мистер Барбер еще на работе.
Конни замялась. С одной стороны, она не хотела давать никакой информации. С другой глупо было бы утверждать, что Гилберт дома, раз она не сможет его предъявить.
- Нет, вы ошиблись, он именно там, - с усилием улыбнувшись, парировала она.
Эвелин тяжело вздохнула.
- Так мы и думали.
- Нам нужно с ним поговорить, - пояснил Айзек. - но заехать еще раз мы не сможем, так что хотелось бы встретиться с ним сегодня.
- Можно, мы подождем его здесь? - спросила женщина, заглядывая на веранду.
Конни быстро соображала. Если бы эти люди хотели похитить ребенка, они вряд ли позвонили бы в дверь и представились. К тому же их поведение нельзя назвать угрожающим.
Напротив, Айзек держится вполне дружелюбно. А самое главное - Эрика сейчас дома нет.
Она решилась.
- Подождите. А я позвоню мистеру Барберу и спрошу его, не сможет ли он приехать немедленно, - сказала Конни, провожая Редхиллов в дом. - На дорогу ему не понадобится много времени.
- Это очень любезно с вашей стороны, сказал Айзек, опускаясь в кресло. - Мы устали. Мы летим в Сан-Франциско и специально заскочили в Лос-Анджелес, чтобы повидать Барбера. Но у меня уже такое чувство, что мы провели в пути лет сто.
- Из Майами мы вылетели два дня назад, - поджав накрашенные яркой помадой губы, вставила Эвелин и огляделась вокруг. - А где же мальчик?
- Его нет, он в гостях, - непринужденно сказала Конни. Она намеренно создавала впечатление, что малыш где-то далеко, а не по соседству. Только бы Эрика не привели раньше времени! - Я позвоню мистеру Барберу, - добавила она и скрылась в доме.
Взяв трубку, Конни быстро набрала номер Коры Пратт.
- Вы не могли бы подержать Эрика у себя еще час или два? Я вам позвоню, - тихо проговорила Конни.
- Никаких проблем, - ответила Кора. - А может, ему лучше остаться у нас на ночь?
- Я перезвоню насчет ночевки. Спасибо, - прошептала Конни и повесила трубку.
Затем она позвонила Гилберту.
- Можно попросить мистера Барбера? - нарочно громко сказала она. Передайте ему, что звонит Констанция и что это срочно. Очень срочно.
- Вам повезло, он только что вошел, - ответили ей. - Даю ему трубку.
- Что случилось? - спросил Берт.
- Здесь твои родственники, - коротко бросила она.
Он пробормотал какое-то ругательство.
- Кто именно?
- Свояченица и ее муж.
- Они видели Эрика?
- Нет, - тихо ответила Конни. - Он у Праттов.
- Позвони Коре и попроси ее пока оставить Эрика у себя.
- Уже позвонила.
- Спасибо. Родственники ничего не сообщили о цели приезда?
- Нет. Сказали только, что хотят поговорить с тобой.
- Еду, - бросил Берт и повесил трубку.
Вернувшись в гостиную, Конни сообщила Редхиллам, что Гилберт выехал, и предложила напитки.
- Есть кофе, чай, пиво и соки.
- Апельсиновый сок со льдом было бы чудесно, - ответила Эвелин.
- Мне тоже, - сказал Айзек. - Мы слышали, что вас зовут Констанция. Простите, Констанция - а дальше?
- Мисс Буш. - Она помолчала. - Я присматриваю за Эриком.
- Ему повезло, - сказал Айзек и подмигнул.
Конни улыбнулась. В неуклюжей любезности мужчины было что-то привлекательное.
Он определенно понравился ей, чего нельзя было сказать о его супруге.
Пока все они вели обычный разговор о погоде и климате, Конни думала о том, что никогда не узнала бы в Эвелин сестру Мэри. Правда, Гилберт говорил, что у них разные матери.
Эвелин повезло меньше. Старшая из сестер была стройна и красива, младшая - невероятно худа.
Острые черты ее лица бросались в глаза, несмотря на искусный макияж, дорогую оправу очков и шикарные волосы.
Гилберт упоминал о том, что Эвелин очень нервная. Это подтверждалось тем, как напряженно она устроилась на краешке стула, как визгливо смеялась, как теребила свои многочисленные браслеты.
Послышался шум подъезжающего джипа, и в комнату быстрым шагом вошел Гилберт.
- Эвелин, Айзек, привет! - проговорил он. - Какой сюрприз!
Айзек встал ему навстречу.
- Да, мы…
Гилберт резко прервал его:, - Знаю. Вы приехали, чтобы сообщить мне, что заполучили какую-то бумажку, по которой я должен передать вам Эрика. Его голос звучал хрипло, синие глаза стали ледяными. - Так вот, зря потратили и деньги, и время.
- Но послушай… - начала Эвелин.
- Вы заявляете, что можете обеспечить ему нормальную жизнь. Но я тоже могу. Это наш временный дом, но Эрику здесь хорошо. Он спокоен. И за его будущее не надо волноваться, так как он будет со мной и с Констанцией.
- Да, мисс Буш его няня, - отчаянно теребя браслеты, сказала Эвелин… - Мы уже познакомились.
Гилберт покачал головой.
- Она не няня. Констанция - член нашей маленькой семьи. Скоро у Эрика будет не только отец, но и мать, потому что мы с Конни поженимся. - Он повернулся к ней и обнял за плечи. - Не так ли?
Конни с трудом сглотнула. Конечно, он сказал это сгоряча, но все же ее сердце екнуло.
- Так, - подтвердила она.
- Пока об этом никто не знает, включая Эрика, - продолжал Берт. - Но Эрик не будет против, он обожает Конни.
В последней фразе была доля истины. Конни согласно кивнула.
- Да, мы прекрасно ладим.
- У Эрика будут нормальный дом и нормальная семья, - не унимался Гилберт. - И теперь, сколько бы ваши адвокаты ни старались, я все равно выиграю дело!
- Успокойся, - вдруг сказал Айзек.
Голос Гилберта задрожал:
- И ты еще хочешь, чтобы я успокоился?! После того как вы пустили за мной своих ищеек?
- Я отозвал детективов, как только узнал, что Эвелин наняла их, ответил Айзек.
Гилберт нахмурился.
- Ты хочешь сказать, что не знал об этом?
- Не знал. Как и то, что Мадригалы преследуют тебя. Теперь мы приехали затем, чтобы Эвелин попросила у тебя прощения и за себя, и за отца…
- Прощения?!
Айзек горько рассмеялся.
- Я хотел бы кое-что объяснить. Пожалуйста, сядь и выслушай меня, сказал он.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Потом Гилберт опустился в кресло.
- После смерти Мэри я тоже, как и Эвелин, думал, что мальчику будет лучше у нас или у деда. Но, увидев твою решительность в отстаивании своего права на него, мы поняли, как много он для тебя значит. Мы с Мадригалом отнеслись с уважением к твоим чувствам и признали за тобой право на ребенка.
- Тогда как вы могли подать на меня в суд, как могли собирать компромат, чтобы получить опекунство?! - гневно спросил Гилберт.
- Я этого и не делал. Это все Эвелин, - грустно сказал Айзек. - Поверь, я никогда не пошел бы на такое.
- Я с ума сходила от желания иметь ребенка, - заговорила Эвелин. После появления Эрика на свет я была сама не своя. Мне стыдно об этом говорить, но я дико завидовала Мэри, ее счастливому браку, удачным родам, здоровому малышу. Ради ребенка я была готова на все, абсолютно на все. Я была больна.
- Я ничего не знал о том, что Эвелин звонила тебе, что она втянула в эту историю Мадригала, что они уговаривали тебя отдать Эрика, - продолжил Айзек. - Правда выяснилась, только когда жена начала ходить к психоаналитику. Мы смогли понять, какой запутавшейся невротичкой она была.
- К психоаналитику? - переспросил Гилберт.
- Да. Дошло до того, что ее желание иметь ребенка стало навязчивым. Наш брак начал рушиться. Тогда я предложил ей обратиться к врачу. - Айзек посмотрел на Эвелин. - Вначале она отказывалась, но зато теперь результаты прекрасные.
Женщина рассмеялась.
- Он спас мой здравый рассудок.
- После первого же визита в клинику она стала меняться. Теперь моя милая примирилась с тем, что у нас никогда не будет детей, и готова по-новому строить свою жизнь. И для нее очень важно получить твое прощение.
- Прости меня, - обратилась Эвелин к Гилберту. - Я не посчиталась с твоими отцовскими чувствами и думала только о себе.
Даже не о племяннике. Я была эгоисткой, опустив голову, закончила она.
Конни неприязненно подумала, что это самобичевание, несомненно, идея психоаналитика. Он похвалит послушную пациентку за старательность.
- Так что прости ее, если можешь, - закончил Айзек. - Мы оба будем благодарны тебе за это.
- Я постараюсь, - сказал Гилберт.
Айзек положил руку ему на плечо.
- Спасибо.
- А нельзя мне хотя бы одним глазком взглянуть на Эрика, перед тем как мы уедем? - с мольбой проговорила Эвелин.
Берт нахмурился и посмотрел на Конни.
Та кивнула. Кажется, враждебных действий больше не будет.
- Хорошо, - сказал Гилберт.
Конни встала.
- Я схожу за ним.
Сказав Коре, что у них гости, которые хотят увидеть Эрика, она привела малыша домой.
- Это твои тетя Эвелин и дядя Айзек, - сказал Гилберт, когда Конни с мальчиком вошли в гостиную.
Эрик вежливо улыбнулся. Ему было весело у Джека и не терпелось вернуться обратно.
- Какой ты большой! - взяв малыша за руку, воскликнула Эвелин. - Когда ты был совсем маленьким, мы с твоей мамой брали тебя с собой на ланч. Ты сидел на специальном стульчике, как принц, а все вокруг не сводили с тебя глаз. Ты помнишь? - спросила она, вглядываясь в лицо Эрика.
- Нет, - ответил мальчуган и сделал шаг назад.
На лице тетки было написано разочарование.
- А ты помнишь, как мы гостили у дедушки и катались на пони?
Эрик хмуро посмотрел на тетку и перевел настороженный взгляд на Айзека.
- Нет, - сказал он и резко выдернул свою ладошку. - А можно я опять пойду к Джеку? спросил он, глядя попеременно то на Конни, то на Берта. - Мы еще не закончили складывать большую мозаику.
- Я не против, - ответил его отец.
- Здорово!
- Нам уже пора, - заявил Айзек и пояснил, что у них скоро рейс на Сан-Франциско, а такси ждет за садом.
- Если захотите повидаться с Эриком, звоните в любое время, - сказал Гилберт.
Айзек улыбнулся.
- Спасибо. И спасибо за то, что ты понял все. Наверное, на твоем месте я бы Эвелин на клочки разорвал.
- Я был очень близок к этому, - глухо проговорил Гилберт.
Когда гости уехали, он обнял Конни.
- Слава Богу, мои тревоги закончены.
Едва она ощутила тепло его губ, как маленькая ножка топнула по гравию.
- Перестаньте! - крикнул Эрик.
Конни отпрянула. Она с горечью подумала, что была права, когда подозревала, что малыш будет ревновать отца к ней.
- Я не хочу, чтобы папа тебя целовал, - с ледяным видом заявил Эрик.
- Это было всего один раз, - примирительно сказала Конни. - И это вовсе не значит, что папа не любит тебя. Очень любит.
Берт присел перед сыном на корточки.
- Я всегда буду любить тебя, малыш.
Маленький кулачок стукнул его по груди.
- Но Конни - моя, ты не должен целовать ее! И обнимать тоже! Пусть она обнимает только меня!
Констанция от удивления рассмеялась.
Эрик действительно начал ревновать, но не того, кого они предполагали.
- Мы можем все вместе обняться, - сказала она.
Берт подхватил сына на руки.
- Отличная мысль, - заметил он, притянул к себе Конни и заключил их обоих в объятия.
Конни поцеловала Эрика.
- Ты доволен? - спросила она.
Эрик задумался, потом улыбнулся.
- Конечно. Мне так хорошо, что я не хочу к Джеку. Давай позвоним его маме и скажем, что я сегодня к ним не пойду.
- Хорошо, - согласился Берт. - Вместо этого мы с тобой как два мужчины отправимся в магазин, купим торт-мороженое и шампанское.
- А наша Конни накроет на стол и зажжет свечи, - добавил малыш.
Конни усмехнулась.
- Чтобы отпраздновать благополучное завершение всей этой криминальной истории?
- Да. И выпить за нашу семью, - сказал Берт.
- За семью?
- Да, за наши новые отношения.
Конни вдруг охватило волнение.
- Что это значит? - спросила она.
- Когда мы вернемся домой, ты переедешь ко мне, - серьезно проговорил Гилберт.
8
Утром Конни отвела малыша в сад. А сама решила закончить фотопленку. И голубой залив, и апельсиновая роща, и сам дом так и просились в кадр. Но она безвольно опустила камеру и тяжело вздохнула, перед глазами у нее все расплывалось. Скоро вернется Берт, а она еще не решила, что ему сказать. Как объявить, что между ними все кончено.
Конни всю ночь не спала и решила, что мысль о том, чтобы жить вместе, пришла к нему под влиянием момента. А потом понравилась. Еще бы не понравиться, ехидно подумала она. Он получит женщину, которая умеет создать домашний уют и с которой у него великолепный секс, - все это ему очень нравится. Но только нравится. От этого слова "только" ей захотелось рыдать.
В голове роились тысячи мыслей, но над всем преобладало огромное кричащее "нет!".
Такие отношения станут для нее медленной смертью, они разрушат ее самолюбие.
Не плачь, явится и к тебе принц, насмешливо сказала она себе. И этот принц будет свободен от багажа былых чувств и неразрывных связей с прошлым. Он будет любить только тебя. Но будет ли этот принц таким же умным и веселым, как Берт? Станет ли с ним ее жизнь такой же радостной? Сможет ли он?..
На веранде послышались шаги, и у Конни внутри все сжалось. Он уже здесь, а она так и не придумала, что ему сказать.
- Мы продолжим наш праздник и сегодня, - входя на веранду, с улыбкой сказал Гилберт.
- Я уезжаю.
- Что?
- Я первым же рейсом улетаю в Нью-Йорк.
Эрику больше ничто не угрожает, так что тут мне больше делать нечего. Пусть мы заключили контракт на целый месяц, но я не позволю, чтобы Филдстоун платил мне деньги за то, что я сижу на солнышке и читаю детективы.