* * *
Два дня спустя Конни поняла, что медлительность прислуги в первый рабочий день не была исключением. Любое дело Глория делала старательно и хорошо, но до невозможности медленно. Она примерно час возилась с утюгом, и, хотя каждая выглаженная вещь могла претендовать на золотую медаль конкурса гладильщиц, в корзине по-прежнему возвышалась куча белья.
- Скоро вернется мистер Барбер, - сказала Конни. - Может, гарнир к мясу приготовлю я?
- Ммм, - мечтательно протянула Глория.
Эта худенькая женщина в сереньком, невзрачном платье большую часть времени пребывала в мечтах, и в ее медлительности было что-то лунатическое. Глория с гордостью объявила, что в следующем году выходит замуж за зубного врача с большой практикой. Так что, по-видимому, мечтала она о нем.
Конни чистила картошку, когда на кухню вбежал Эрик. После обеда он долго играл во дворе, и теперь его щечки стали ярко-розовыми. Сев к столу, мальчуган открыл чемоданчик, который повсюду носил с собой, и вытащил пачку фотографий.
- Это моя мама, - сказал он, показывая Глория снимок.
Утюг продолжил свое медленное скольжение.
- Угу, - сказала женщина.
- Ее зовут Мэри, она очень красивая.
- Угу.
Неудовлетворенный таким ответом Эрик повернулся на стуле к Конни.
- Это моя мама, - повторил он, протягивая снимок.
Констанция наклонилась, взглянула, и ее сердце пронзила ревность. Она предполагала, что жена Гилберта Барбера должна быть красивой, но портрет превзошел все ее ожидания. У этой женщины были огромные голубые глаза, правильный овал и тонкие классические черты лица, каскад пепельных волос до плеч. Настоящая кинозвезда.
Мерили Монро.
Смекнув, что получил благодарного слушателя, Эрик вытащил всю пачку снимков.
- А это мама и папа вместе во Флориде.
На фотографии во весь рост на зеленой лужайке стоял Гилберт. Он обнимал жену за плечи. Оба улыбались.
- Они здесь оба красивые, - заметила Конни и опять занялась овощами.
Мэри Барбер действительно была хороша собой и фотогенична. Высокая, стройная, очень женственная, милая - создание, которое наверняка вызывало у супруга одновременно гордость и истинно мужское желание защищать и оберегать ее. Конни вдруг снова, как в детстве, почувствовала себя недомерком и гадким утенком. Вот Мэри явно никогда не испытывала самоуничижительных чувств.
Даже сама мысль об этом была абсурдной.
Мэри всегда получала любовь, бережную заботу и защиту от жестокого мира.
- Мама и папа брали меня с собой на пикники во Флориде, - заявил Эрик. - Они мне покупали вкусное мороженое целыми бочками.
- Это тебе папа рассказывал? - спросила Конни.
- Нет, я сам помню. - Малыш гордо вздернул подбородок. - Я помню, как мама укутывала меня одеялом, как пела мне песни и укачивала, когда мне что-то плохое снилось.
Я тогда был совсем маленьким, но все помню. Один раз папа с мамой возили меня в…
Последовала длинная история о пикнике на острове. Конни вздохнула. Эрику было всего три года, когда его мать умерла, - значит, эти воспоминания не могут быть настоящими. Видимо, мальчуган повторяет рассказы отца или выдумывает сам.
Она приготовила гарнир к мясу - овощи, зеленый горошек и кукурузу. К счастью, Глория все же успела поставить мясо в духовку.
Послышался звонок в дверь.
- Это папа! - крикнул Эрик и помчался к двери.
- Не думаю, - отозвалась Конни, спеша следом за малышом в холл. - У него, есть ключи.
Она открыла дверь.
- Еще лучше, - объявила Конни. - Это мой чемодан.
Радость от воссоединения со своими вещами была так велика, как от дня рождения и Рождества вместе взятых. Она пошла в спальню и переоделась.
Увидев ее, Глория одобрительно кивнула.
- Вы красивая.
Конни улыбнулась. На ней была всего лишь майка песочного цвета и такие же шорты. Но это ее собственная одежда, в достаточной степени стильная и по размеру.
- Очень красивая, - послышался глубокий голос, и в комнату вошел Гилберт.
- Благодарю за любезность, сэр, - отозвалась Констанция.
Он посадил Эрика себе на колени и стал слушать его болтовню, не отрывая от нее взгляда. Она широко улыбнулась.
- Пусть меня сегодня искупает Конни, папа, - заявил малыш.
Отец покачал головой.
- Это не входит в ее обязанности.
- Ладно, - сказала Конни, - но только в этот раз.
- Ты вся мокрая, - заметил Берт, когда через полчаса она вернулась на веранду. - Устраивали морской бой?
- Нет, но зато он теперь знает, как нужно вести себя под водой. - Конни посмотрела на свою забрызганную майку. - Скоро высохнет.
Он указал глазами на стакан с виски, стоявший перед ним на столе.
- Хочешь виски?
- Нет, спасибо.
Конни села, держа стакан апельсинового сока, который принесла с собой.
- Как ты оцениваешь наш сегодняшний день? - спросил Гилберт.
- Пока нормально, думаю, что все не так страшно, как тебе кажется. А как дела у тебя?
- Постучи по дереву. Все идет отлично, - сказал он, постучав костяшками пальцев по столу. - Менеджер, которого я, пока был в Нью-Йорке, оставлял вместо себя, поддерживал нужный темп, и теперь мы на сутки опережаем график.
- Этот человек откуда? У тебя есть своя фирма?
Гилберт кивнул.
- На меня работает пять человек. Но менеджер - самый талантливый из них. Я уверен в нем как в себе. Ты не представляешь: двадцать пять лет - и такой талант организатора. Я тебя обязательно с ним познакомлю. Это он придумал не только продавать канцтовары, но и сразу оказывать услуги: у нас можно напечатать на машинке, проявить пленку, послать телекс и даже сделать перевод.
Он подался вперед. Его усталость сменилась воодушевлением.
- У нас даже можно будет провести переговоры и тут же получить подписанные документы и протокольные снимки. Это хорошо для начинающих бизнесменов, которые не имеют еще офиса.
- Значит, поэтому вы хотели, чтобы именно я помогала тебе.
- Конечно, - отозвался Гилберт, - кто же лучше тебя знает все тонкости протокольной работы.
Конни вздохнула.
- А теперь оказалось, что я не могу тебе помочь.
- Ты делаешь главное - смотришь за Эриком.
- А когда ты решил стать дизайнером? сменила она тему.
- В десять лет.
Она подняла брови.
- Так рано?
- Моя тетя была декоратором в театре, и она часто брала меня с собой. Затаив дыхание, я ходил по сцене и поражался, как за секунды можно все изменить и перенестись в другой мир.
Так у меня проснулся интерес к дизайну.
- Ты много ездил по миру?
- Да, но в следующем году Эрик пойдет в школу, и мне придется брать заказы только неподалеку от дома.
- Это может повредить твоей карьере?
- Да нет, у меня уже есть имя, и я начинаю жить для сына. Эрику пришлось много переезжать, и теперь ему нужен нормальный дом. Если бы у него была мать, все было бы по-другому, - нахмурившись, продолжил он. - А мои родители - люди пожилые, ты же видела отца, мать привязана к нему, а он к своему инвалидному креслу. Кроме того, они страшно балуют Эрика, мне каждый раз приходится приводить его в порядок, когда я возвращаюсь.
- У него сменилось много нянь?
- Трое. Все они милые и старательные, но у каждой был друг или жених, который целиком занимал их мысли.
- Как у Глория? - Казалось, это замечание удивило его.
- Наверное.
- Сегодня Эрик показывал ваши фотографии. Кажется, они сделаны во Флориде.
Гилберт откинулся на спинку кресла.
- Видимо, да. Мы с Мэри жили там.
- Она была очень красивая.
Он посмотрел вдаль. Голубая жилка забилась на его виске.
- Да, - подтвердил он.
- И умерла очень молодой.
- Ей было двадцать пять, - сказал Берт и осекся. Он пригубил виски. - А у тебя были потери? Не смертельные, ну, ты понимаешь, о чем я говорю?
Конни посмотрела на него. Откровенность за откровенность? А если попробовать солгать?
- Конечно, нет!
Он поднял бровь.
- Ты говорила моим родителям о разорванной помолвке?!
- Это было года три назад, и теперь он уже женат.
- Ты не огорчена?
Она покачала головой.
- Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что любила скорее образ, который сама придумала, чем его самого. Сайм он вначале был моим боссом.
Конни задумалась, вспомнив свою первую встречу с Саймоном. Это произошло в фешенебельном клубе выпускников Джорджтаунского университета. Конечно, туда ее затащила Джулия, у которой в самом разгаре был роман с деканом юридического факультета. Компания собралась разновозрастная и разномастная.
Много смеялись, много пили, много танцевали. В веселом кругу блистательных собеседников Конни сразу выделила худощавого, высокого мужчину, причесанного с необыкновенной тщательностью. Даже весенний ветер не растрепал его волосы, когда он провожал Конни по пустынной улице до гостиницы.
В тот приезд в Вашингтон Джулия и Кении сняли один номер на двоих, поэтому Констанция смело разрешила кавалеру подняться наверх…
Она думала, что эта полуслучайная встреча не будет иметь продолжения, но уже в Нью-Йорке Саймон позвонил ей и пригласил покататься на пароходике вокруг Манхаттена.
И опять девушку поразила тщательность, с которой был одет мистер Нансен. Для нее внешний вид человека не имел определяющего значения. Она с детства помнила присказку отца - "по одежке встречают, по уму провожают".
- Эй, Конни! Кажется, ты улетела очень далеко в воспоминаниях, - с нескрываемой ревностью сказал Берт.
Она провела рукой по растрепанным волосам - ее прическа вела себя так, как сама хотела.
- Саймон предложил мне работу референта, остальное получилось как бы само собой.
- Странно, у нас с тобой ничего само собой не получается!
- Просто Саймон был совершенно другой - взрослый, опытный. Да и профессор, в конце концов! И если бы не его идиотская идея ваять из меня женщину его мечты…
- По-моему, даже из Эрика уже невозможно ничего изваять…
- Ты не прав, можно. Но при этом нужно не считать себя самым умным, самым красивым, самым… - Конни запнулась в поисках слова.
- Мистером Совершенство?
Она усмехнулась.
- Джеймс Бонд лопнул бы от зависти.
- Вы жили вместе?
- Нет. Мне пришлось сменить работу, и наши отношения быстро исчерпали себя. Да и вообще мы не подходили друг другу. Он укладывал волосы феном и постоянно страдал, не зная, во что бы сегодня одеться. Меня доконало то, что он беспрестанно смотрелся в зеркало.
Вначале Конни не хотела ничего рассказывать Берту, а уж называть истинную причину размолвки и подавно. Но неожиданно для себя самой почувствовала почти лихорадочное желание раскрыться этому человеку, поведать то, что давно тяжелым грузом лежало на душе.
- Саймон настаивал, чтобы я оставила работу и поступила в университет. Знаешь, мы жили на территории студенческого городка, где все на виду, все варятся в одном котле. И однажды мне дали понять, что у Саймона начался роман с аспиранткой. Конечно, я не поверила - мы только что объявили о нашей помолвке, съездили в гости к его родителям и к моему отцу. Я знала, что у него была женщина, да не одна, и до меня. Но когда все стало так явно поздние приходы, запах чужих духов, губная помада на белье…
Да, Берт сам знал все это, прошел через цепь вопросов и унизительных ответов. Боль, которую причинила ему Мэри, до сих пор жила в его памяти.
- Я понимаю тебя, Конни. Давай не будем больше травить друг другу душу!
- Сейчас я говорю обо всем этом уже спокойно и трезво. Но тогда у меня был настоящий шок.
Берт протянул руку и ласково погладил Конни по плечу.
- Налить виски?
- Нет, я не очень люблю этот напиток и, пожалуй, пойду спать.
* * *
Лежа в кровати ночью, Конни вдруг осознала, что еще ни разу не любила по-настоящему. У нее были мужчины, но, кроме Саймона, все это было несерьезно. И, поскольку она не признавала связей на одну ночь, ее сексуальный опыт был довольно бедным. Но все-таки секс - неотъемлемая часть жизни, и она начинала чувствовать его нехватку.
Тут вдруг Конни спохватилась. Когда они с Бертом распрощались на веранде, он прикрыл дверь черного хода. А задвинул ли он задвижку?
Она включила ночник. Выбравшись из-под одеяла, накинула нейлоновый халатик и на цыпочках пошла к двери. Но вдруг увидела, что по полу что-то движется. От ужаса она похолодела. Это была мышь.
- А-а! - взвизгнула Конни, когда мышь изменила направление своего движения и, как ей показалось, побежала к ней.
- В чем дело? - послышался из холла голос Берта.
Одним прыжком Конни оказалась у двери и распахнула ее.
- Это… мышь или крыса! - задыхаясь, проговорила она. - Она огромная… Вон! Вон! Прогони ее! Сейчас же! Пожалуйста!
Он шагнул в коридор и рассмеялся.
- Это же просто маленькая мышка.
- Просто?! - задохнулась Конни и поежилась. Если бы эта мышь подошла к ней, она бы просто умерла!
- Она уже убежала, - спокойно сказал Берт.
- А завтра? Завтра она придет снова!
- Не бойся, завтра мы купим пару мышеловок…
- Спасибо, спасибо, - с облегчением забормотала Конни.
- К вашим услугам в любое время.
Она в ужасе посмотрела на него.
- Ты же не хочешь сказать, что их тут много?
- Конечно, дом старый, - ответил Берт. Иди спать спокойно.
Конни подошла к своей постели и села.
- А как ты оказался в холле? - вдруг спросила она.
- Проверял, закрыл ли я заднюю дверь на задвижку. А почему ты встала?
- Тоже хотела проверить.
Его глаза блеснули.
- И тут ты увидела крошечную мышку. Но она же сама тебя испугалась. В следующий раз не надо так истерически орать.
- Я истерически не орала.
Он сел рядом с ней на постель.
- А как еще можно назвать твой визг? По-моему, это была настоящая истерика. Смешно сказать: при столкновении с самым безобидным мышонком ты истошным голосом зовешь на помощь.
Конни разъяренно сверкнула глазами.
- Иди ты в…
- Это приглашение?
- Это оборот речи, - произнесла она хриплым голосом, вдруг осознав, что на ней лишь тонкий халатик на голом теле. А на Берте - плавки, и тоже ничего больше.
- Очень красноречивый. И интересный. - Берт опустил голову. - А что, если?..
Он прижался губами к теплому плечу Кении, с которого во время прыжка сполз рукав халатика. Ее сердце запрыгало. Она знала, что должна отстраниться, и побыстрее, но его ласковые губы словно парализовали ее.
- Ты в чем спишь? - спросил Берт, взглянув на ее халатик.
- А в чем, по-твоему, я должна спать? В рубашечке с розовыми рюшечками и оборочками? - Конни старалась говорить шутливо, но у нее пересохло в горле и слова давались с трудом.
- Я думаю, что ты спишь голой, - сказал он и снова провел губами по ее плечу. - Угадал, ты такая?
- Да, - задохнувшись, сказала она.
Он поднял голову и усмехнулся.
- И еще ты падаешь в обморок при виде мышек.
Шутка подействовала, и Конни смогла улыбнуться в ответ.
- Разве тебе не нравится чувствовать, что ты больше и сильнее меня?
- Ты хочешь сказать, что это не так?
- Вот именно. И еще я хочу сказать, что я не падала… - тут она для большей убедительности толкнула его в грудь, - не падала в обморок.
- Падала.
Конни толкнула его сильнее.
- Нет!
- И истерично визжала.
- Ничего подобного!
На этот раз Берт упал спиной на подушку и потянул Конни за собой.
- Вечно ты споришь, - сказал он и поцеловал ее.
Его губы были ищущими и одновременно ласковыми. Сейчас в поцелуе не чувствовалось злости. Конни ощутила крепость его губ и влагу языка. Ей нравился этот вкус. От Берта чуть-чуть пахло мятой и слегка - им самим. Легкий и волнующий запах. Закрыв глаза, она даже и мысли не допускала о сопротивлении. Разве можно что-то возражать, когда чувствуешь его губы на своих губах, а его руки на своих плечах, когда ощущаешь нарастающее возбуждение во всем теле? Нет и еще раз нет.
Поцелуй Берта длился и длился. Его большая ладонь скользнула вниз и стала ласкать ее упругие груди и плоский живот.
- Я хочу видеть тебя всю, - сказал он тихо и взялся за пояс ее халатика. Конни расстегнула пуговки. - Такая ты вся мягкая, гладкая, прямо шелковая, - пробормотал он.
Его руки снова принялись ласкать ее. Конни выгнулась дугой. Его пальцы неутомимо и ритмично касались ее сосков. Ее возбуждение дошло до боли. Она нетерпеливо задвигалась.
Ей хотелось большего.
Словно в ответ на ее безмолвную мольбу, он наклонился к ней и она почувствовала сосками легкое покусывание его зубов. Запылав, Конни обхватила Берта за шею и притянула его к себе. Еще никогда она не испытывала такого яркого и сильного желания.
Ей захотелось коснуться его, и, когда он снова приблизил к ней лицо, она протянула руку и погладила его по груди, чувствуя пальцами завитки жестких волос. Но, когда она возжелала поцеловать его, он вдруг замер и отшатнулся.
- Что случилось? - спросила Конни.
Берт сжал ее талию, словно пытаясь справиться с чувствами.
- Мы должны остановиться.
- Остановиться?
Она почувствовала напряжение во всем теле. Нет, они не должны останавливаться!
Он сделал глубокий вдох.
- У меня нет презерватива.
- Не беспокойся, - Конни почувствовала облегчение, - я принимаю таблетки.
Но Берт, услышав эти слова, резко отодвинулся и встал с постели.
- Я предпочитаю предохраняться сам.
Конни медленно села. Мгновение назад с ней был пылкий любовник, а теперь… Ее растерянность переросла в гнев. Как он смеет играть с ней в прятки?! Как он посмел отвергнуть ее?!
Она потянулась за халатом и надела его.
- Ты думаешь, что я сплю со всеми подряд? - резко спросила Конни, сверкая глазами. - Боишься подхватить от меня одну из тех болезней, о которых вслух не говорят?
- Господи, конечно, нет!
Она нахмурилась. Кажется, он ответил искренне.
- Тогда я ничего не понимаю. Разве что… ты подумал, что я соврала насчет таблеток? - спросила она. - Ты решил, что я, черт возьми, так сильно захотела переспать с тобой, что пошла на риск и мне плевать на последствия?!
- Я просто не хочу ввязываться во что-то только из-за игры гормонов, медленно проговорил Берт. - Потом, возможно, мы оба пожалеем.
- Чепуха, - отрезала Конни. - Ты не веришь мне! Да, я хотела быть с тобой, но теперь уже нет! Теперь я хочу, чтобы ты убрался вон из моей комнаты! - Она дрожащим от гнева пальцем указала на дверь. - И впредь держись от меня подальше!
Гилберт помрачнел. Кажется, он хотел что-то сказать. Оправдаться? Извиниться? Возразить? Но он повернулся и вышел, мягко прикрыв дверь.