Они весело болтали до конца обеда, но Ханна только притворялась, будто участвует. Александр же даже не дал себе труда притвориться. Он не сводил с нее глаз и каждый раз, когда она смотрела в его сторону, улыбался. Медленно. Осторожно. И с каждым разом улыбка становилась все теплее. Все нежнее. И это было прекрасно, но как бы Ханна ни наслаждалась их безмолвной беседой, все же она отчаянно хотела поговорить с ним. Предпочтительней с глазу на глаз. Поэтому после десерта, когда вся посуда была убрана и Эндрю ушел на встречу со своим другом Хеймишем, а Лана решила найти какие-нибудь обрезки для Нерида, Ханна повернулась к мужу и спросила:
– Ты покажешь мне сад сегодня вечером? Наверное, он очень красив в лунном свете.
Она нашла очаровательным яркий румянец, заливший его щеки. Пальцы безжалостно мяли салфетку. Его взгляд был прикован к ее губам. Он несколько раз сглотнул, прежде чем заговорить. А когда заговорил, из горла вырвался шепот:
– Я… буду счастлив.
Ханна намеревалась воспользоваться этой возможностью, чтобы лучше узнать мужа. Установить более прочную связь между ними и, может быть, поговорить с ним насчет интереса его брата к Лане.
Но было что-то в выражении лица Александра, что грозило бесповоротно покончить с ее благородными намерениями.
В Александре бушевало возбуждение. Он встал и взял Ханну за руку. То, что она угадала его желание прогуляться с ней, было хорошим знаком. Не только потому, что он жаждал остаться с женой наедине, целовать ее и, может, даже соблазнить, но и потому, что они думали одинаково. Он решил, что послеобеденная прогулка по саду будет прекрасным шансом укрепить связь между ними, и поэтому, когда она упомянула об этом, его захлестнуло счастье.
Связь с ней, которую он ощущал, была не похожа ни на что из того, что он когда-либо испытывал. Александру доставляла радость мысль о том, что Ханна тоже это чувствует.
Когда они вышли в теплую ночь, ветерок донес до него ее аромат, искушая и заставляя голову кружиться.
– Сюда, – пробормотал Александр и повел жену по тропинке к уединенной, скрытой за деревьями беседке. Это было идеальное место для любовного свидания.
– Не могу передать, как ждала этого! – прошептала Ханна, идя по залитой лунным светом тропинке.
– Да.
Он сгорал от предвкушения и все убыстрял шаг. На ясном небе переливались звезды, ароматы океана и яблочного сада плавали в воздухе. В беседке стояли скамьи.
– Очень важно, чтобы ты и я…
"Поцелуй? Здесь?"
– …поговорили.
– Я… э… поговорили?
Александр слегка споткнулся о камешек.
– Да. Мне нужно кое-что обсудить с тобой. Несколько вещей. Но начнем с твоего брата.
– Эндрю? – удивился Александр.
– Да. – Ханна повернула к нему прекрасное хмурое лицо. – Я не могла не заметить, как он смотрит на Лану.
– На Лану?
– Да. Слишком нежным взглядом. Лана – невинная девушка. Милая, добрая и наивная. А твой брат…
– Да? – Ему не понравился ее взгляд.
– Он Лотарио.
Вряд ли она права. Да, Эндрю целовал многих женщин и был чересчур обаятелен. Но Лотарио? То есть повеса и ловелас?
– Прошу тебя, предупреди его, что с Ланой нельзя играть.
– Предупредить?
Ханна послала ему улыбку, от которой у него все внутри сжалось.
– Ты, конечно, сделаешь это для меня?
Черт! Черт, да! Он сделает все за эту улыбку! Александр судорожно дернул головой, изобразив кивок.
– Спасибо большое. Это очень поможет.
Ее улыбка стала еще шире, на лице отразилось облегчение, и он вдруг понял, как она волновалась из-за его брата. Может, ему тоже стоит волноваться?
Александр мысленно сделал зарубку в памяти. Нужно поговорить с Эндрю. Прямо утром.
Но тут Ханна подступила ближе и серьезно на него взглянула, и его мысли смешались.
– Теперь мы муж и жена, Даннет.
Что-то стиснуло грудь. Он мгновенно помрачнел. Даннет? Разве он не давал ей разрешения называть его по имени?
Александр задумался. Черт! Не давал, конечно. Но теперь он это исправит.
– Зови меня Александром.
– Александр. – Ее улыбка его ослепила.
О, как ему понравились звуки его имени, слетавшие с ее языка!
– Но хотя, Александр, мы муж и жена, все же мы почти не знаем друг друга. А мне очень хотелось бы узнать тебя получше. – В ее глазах светилось такое доверие! – А ты хотел бы узнать меня лучше?
Еще бы! Он решил, что возможно, не стоит идти до самой беседки. Если он хочет поцеловать ее, это место так же подходит, как любое другое. К тому же они стояли посреди розария.
Александр быстро сорвал розу и шагнул к Ханне, сосредоточившись на своей цели. Ее глаза открывались все шире. Но он не коснулся ее. Просто стал гладить, нежно, почтительно, гладить бархатистым цветком, обводя ее лицо.
Ханна упорно смотрела на его рот, обводя языком губы, зажигая пламя в его животе. Уронив розу, он положил руку ей на щеку. Разгадав его намерения, она замерла.
А потом Александр сделал то, чем был одержим весь день. Поцеловал ее. Поцеловал в залитом лунным светом, окутанном ароматом роз, овеянном легким сладостным ветерком саду.
Это было замечательно. И слов больше не требовалось.
Глава 9
На второе утро их брака Ханна, проснувшись, обнаружила, что мужа снова нет, а на подушке лежит письмо. На этот раз было очень трудно сдержать раздражение. На себя. У нее была идеальная возможность поговорить с ним. Задать вертевшиеся в голове вопросы. Понять, что скрывает жесткая свирепая маска, которую он демонстрировал всему миру. Но она сама все испортила. Потому что позволила соблазнить себя.
Теперь уже, когда она вспомнила подробности прошлой ночи, ей было трудно удержаться от улыбки. Александр увлек ее в водоворот страсти, превратившей обоих в бешеных животных. И много усилий для этого не потребовалось.
Она со вздохом развернула письмо. Но на бумаге не было слов. На подушку слетел лепесток розы. Ханна смотрела на него, обуреваемая воспоминаниями о наслаждении, которое ей подарил муж.
Вчера в саду ее колени ослабели от аромата розы, и ее решимость исчезла под натиском нежности и почтительности, с которой Александр гладил ее полураспустившимся бутоном.
Конечно, учитывая обстоятельства, она может простить себя за то, что обо всем забыла. Кроме того, есть еще сегодняшний день. Может, она сумеет уговорить его на очередное свидание. И на этот раз не позволит себя отвлечь.
Ханна улыбнулась. А возможно, и позволит.
Не найдя Лану в ее покоях, Ханна спустилась на кухню. Как она и подозревала, сестра сидела там, болтая с Мораг и попивая чай, пока кухарка месила тесто на пирог.
Ханне понравилась уютная кухня, наполненная ароматом пекущегося хлеба. В желудке заурчало.
– Доброе утро, – прощебетала она, садясь за маленький стол.
Мораг вскинула голову и с ужасом воззрилась на Ханну.
– Ваша милость, – прохрипела она, вытирая руки о передник и панически оглядывая кухню: – Разве… разве Сенга не принесла вам завтрак?
– Принесла. – Овсяные лепешки. Ханна наморщила нос. – Я надеялась на что-то другое.
– Что-то другое, миледи? – Губы Мораг задрожали.
О господи, как неприятно быть причиной такого отчаяния!
– Ханна не может есть лепешки, – пояснила Лана, подмигнув сестре.
Ханна покраснела.
– Лепешки очень вкусные, – поспешила она заверить кухарку, которая уже заламывала руки. – Но я предпочитаю яйца на завтрак. И, может быть, немного бекона? Если, конечно, вам не трудно.
– Ничуть.
Мораг бросила тесто и побежала в кладовую за яйцами, которые тут же разбила в миску. Затем взяла мутовку и замерла, снова уставившись на Ханну.
– Миледи!
– Что?
– Не согласитесь ли подождать в столовой?
– В столовой?
Ханна предпочла бы подождать здесь. Понаблюдать. Лучше узнать кухарку. Кроме того, столовая слишком официальна и чересчур велика для одного человека.
– Вам это больше подобает.
– В конце концов, ты леди, – лукаво ухмыльнулась Лана.
Мораг резко кивнула. Очевидно, совершенно неприемлемо, чтобы хозяйка поместья торчала на кухне.
– Я лучше подожду здесь.
С лица Мораг сбежала краска.
– Может, я сумею чем-то помочь?
– Помочь? – взвизгнула кухарка.
Ханна изо всех сил постаралась сдержать вздох. В Кайрен Рее она неизменно управляла всем: и за прачками надзирала, и меню продумывала. Знала всех людей и их жизнь, составляла планы на каждый день, посещала фермеров, хозяев лавок, часто встречалась с управляющим. Часами корпела над отчетами и читала книги по земледелию и скотоводству.
Она не рождена быть светской леди. Не желает сидеть одна в пустой столовой в ожидании тарелки с яичницей.
– Я пойду с тобой, – услужливо предложила Лана.
– Ох, а я так наслаждалась нашей беседой! – пробормотала Мораг, выливая яйца на сковороду.
Еще минута, и яичница будет готова. Неужели Ханна не может подождать здесь?
Очевидно, нет.
– Позже потолкуем еще, – с жизнерадостной улыбкой заверила Лана кухарку и, взяв Ханну под руку, повела из кухни.
– Такое ощущение, словно меня сослали, – буркнула Ханна, когда они шли по узкому, длинному коридору для слуг в комнату, смежную со столовой.
– Никогда так не говори. – Лана рассыпалась веселым смехом. – Мораг просто старомодна.
– Старомодна?
– В ее мире слуги не сидят на кухне с лэрдом и его женой. Они обслуживают хозяев.
– Но она общается с тобой.
– Ей не хватает Уны.
Садясь за стол, Ханна взглянула на сестру. Хотя ее способность говорить с мертвыми не слишком приятна, все же иногда может пригодиться.
– И кроме того, – добавила Лана, – я не хозяйка поместья.
И это тоже совсем неплохо.
Ханна родилась в Кайрен Рее и была своей в кругу его обитателей. Ее роль была вполне ясна. Но здесь ей придется утверждать себя заново.
– Да, хозяйка поместья я. Хозяйка, а не пария!
– Дай им время. Они еще не привыкли к тебе. – Лана наморщила лоб. – Очевидно, последняя хозяйка поместья была настоящей мегерой.
– Правда?
– Кроме того, она была не совсем хозяйкой. И уж точно не леди.
Ханна с любопытством уставилась на сестру.
Лана наклонилась к ней и прошептала:
– Она была куртизанкой.
– Что?
– Да!
Вошла Мораг с тарелкой, на которой лежали яичница и несколько сортов холодного мяса. После ухода кухарки Лана продолжила:
– Предыдущий лэрд, дядя твоего мужа, по слухам, был распутником.
– Очевидно, слуги не лгут.
Ханна попробовала яичницу и застонала от удовольствия. Идеально!
– Он привез сюда эту шлюху и заставил слуг обращаться с ней, как с королевой. Она оказалась злой и жестокой, так что теперь ты понимаешь, почему они предпочитают держаться на расстоянии.
– Мне это ничуть не нравится.
– Естественно. Но как только они получше узнают тебя, они смягчатся. Я в этом уверена.
– Надеюсь. Я не вынесу, если придется завтракать и обедать в этой комнате. – Она обвела рукой гигантское помещение, где каждый звук отдавался эхом.
– Можешь завтракать у себя в спальне.
– Но она коричневая, – пожаловалась Ханна.
– Тогда завтракай у меня.
– Возможно, я так и поступлю. Так что стало с этой шлюхой-королевой? – спросила Ханна, продолжая жевать.
– Так вот. – Лана подцепила кусочек бекона с тарелки сестры, что было несправедливо, но Ханна промолчала. Это слишком малая цена за ее общество. – Александр отослал ее после смерти дяди. Когда это случилось, здешние обитатели устроили нечто вроде праздника.
– Когда он отослал ее или когда дядя умер?
– И то, и другое. Дядю здесь не любили.
– Как он умер?
– Бросился с замковой стены.
– Бросился?
Как жутко!
– Кое-кто утверждает, что его сбросили духи предков. Он был сильно пьян.
– Не слишком достойная смерть для лэрда, – заметила Ханна, допивая чай.
– Да, это точно. Но он не был настоящим лэрдом.
– Как это?
Лана покачала головой:
– После смерти отца твоего мужа дядя стал его опекуном до тех пор, пока Александр не повзрослеет.
Ханне стало не по себе.
– И сколько лет ему было, когда умер отец?
– Пять.
Всего пять? Бедный малыш!
Ханне захотелось найти его, обнять и утешить. Утешить того мальчика, который до сих пор жил в Александре. Возможно, ему это не понравится, но она не могла подавить это желание. Она смотрела на свою пустую тарелку и не могла вспомнить, когда все съела. Неужели просто проглотила, не жуя?
Ханна положила салфетку на стол.
– Как полагаешь, если Мораг получше меня узнает, она позволит мне пить чай на кухне?
– Скорей всего нет, – усмехнулась Лана. – Ты же баронесса.
Ханна вздохнула. Лана, конечно, права. Но что делают баронессы? Здесь она в новой роли, которую должна учить день за днем. Ну а пока…
– Как думаешь, в замке есть библиотека?
– Нам ее не показывали, – задумчиво ответила Лана.
– Нам много чего не показывали.
Сестры дружно фыркнули. Ханна, конечно, подумала о таинственном кабинете мужа. Но кто знал, о чем думала Лана? Во всяком случае, Ханна уж точно понятия не имела. Она крайне редко догадывалась, что у сестры на уме.
– Замок очень велик. – Лана постучала пальцами по белоснежной скатерти. – Где-то наверняка должна быть и библиотека.
– Пойдем со мной, – попросила Ханна, вскакивая и беря сестру под руку.
– Куда мы?
– Искать Фергуса. Потребуем немедленно отвести нас в библиотеку.
Переполненная внезапным энтузиазмом, Ханна словно вырвалась из темноты на яркий свет. И задыхалась от нетерпения, пока не нашла Фергуса, которого спросила о библиотеке. Тот с неподдельным ужасом уставился на нее и пробормотал что-то насчет того, что в замковую библиотеку никому входить нельзя.
Разве кто-то когда-либо слышал о библиотеке, в которую запрещен вход? Немыслимо!
Естественно, услышав заявление Фергуса, Ханна немедленно отправилась на поиски мужа, чтобы излить ему свои печали и выразить возмущение. Она была готова простить почти все и была уверена, что вполне на это способна, но запертая библиотека?!
Ее поиски оказались бесплодными, хотя она этого ожидала. В гигантском здании было полно укромных мест, и, похоже, муж вознамерился прятаться от нее. По правде говоря, его нежелание встречаться с ней днем озадачивало. Потому что полностью противоречило его безумной страсти под покровом темноты.
Ханна вздрогнула, вспомнив ослепительное наслаждение, испытанное накануне. Александр был мягким и нежным, а потом исступленным и дерзким: настоящая буря в постели. Он привел ее к вершине наслаждения и помог спуститься, медленно, сладостно, держа в теплых объятиях, пока она не задремала.
Зато проснулась, естественно, одна. С письмом на подушке.
Дневной Александр и ночной были такими разными, что это окончательно сбило Ханну с толку.
Дневной Александр избегал ее и почти не разговаривал, не пускал в свои любимые комнаты и свою жизнь. Но по ночам… по ночам он был тем, кого она хотела, пылким и любящим, полностью сосредоточенным на ней и ее наслаждении.
Будь у нее хоть немного здравого смысла, она непременно заговорила бы с ним об этой странности, засыпала бы вопросами. Конечно, ночью, прежде, чем он ее коснется. Но очевидно, сегодня Ханна в очередной раз сгорит от желания, прежде чем получит возможность узнать хоть что-то. Муж доводит ее до безумия одним взглядом и до полного бессилия – поцелуем.
И все же ей нужно знать. Необходимо знать, почему он стал таким.
Ханна опасалась, что никогда не разгадает эту тайну. Оказалось, что быть замужем труднее, чем она предполагала. Потому что теперь она пребывала в постоянном раздражении.
Ханна решила сделать то, что делала обычно, когда было необходимо освежить голову. День сегодня прекрасный, а Вельзевул застоялся, и кроме того, он заслуживал внимания, а то во время путешествия он так нервничал, что перекусал почти всех, кого угораздило находиться рядом. К тому же это чудесная возможность осмотреть окрестности нового дома.
Полная решимости отправиться на верховую прогулку, во время которой она сможет управлять конем, – единственным, кем она еще могла управлять, – Ханна направилась к конюшне.
Александр ударил каблуками в бока Уоллеса и пустил его во весь опор. Они как ветер мчались по дороге, и эта скачка была именно тем, что сейчас требовалось Александру. Он проснулся, чувствуя себя после удивительной ночи с Ханной великолепно.
Александр не уставал благодарить бога за то, что у него хватило здравого смысла жениться на ней. Каждый момент, проведенный вместе с ней, все больше убеждал его, что она будет идеальной женой, нежной, милой и покорной. И, черт побери, они как нельзя лучше подходили друг другу в постели.
Но тут негодяй Олриг испортил ему день.
Александр поехал проверить, как идут дела на мельнице в Хомаке, но узнал, что подонок послал своих людей в набег. Было украдено несколько мешков зерна, и Александр был в бешенстве. Очевидно, на границы поместья придется послать охрану, и это выводило его из себя. После того как он выслал отряд в Даунрей, чтобы помочь с защитой земель Ханны, его войско поредело. А у тех, кто остался, были свои обязанности. Но, проклятье, ничего другого не остается. Иначе Олриг не остановится.
И тут он что-то заметил краем глаза и повернул голову. Сердце его замерло.
Это Ханна! На огромном жеребце. Летит по полю. Волосы развеваются на ветру. Вцепившись в поводья, она низко пригнулась к шее коня. Сомнений нет: жеребец взбесился и несет ее непонятно куда.
Осознавая опасность, которая грозила его жене, Александр встрепенулся. Сердце забилось в груди с утроенной скоростью. На лбу выступили капли пота. Он немедленно изменил направление и погнал Уоллеса за ней. Если он сумеет поравняться с вороным, возможно, удастся стащить ее с седла, пока не произошло несчастье. Конечно, опасно сводить так близко двух огромных животных, не говоря уже о том, чтобы схватить Ханну, но нужно попытаться. Он должен ее спасти.
Александр гнал Уоллеса по неровной земле, забыв обо всем. Жеребец Ханны был резвым. Почти таким же резвым, как Уоллес, так что догнал он Ханну не сразу. А когда догнал, управляя Уоллесом одними коленями, Александр протянул руки и выхватил ее из седла.
Она визжала и брыкалась, что не упрощало маневра, но Александр держал ее крепко. Он усадил ее перед собой в седло, после чего натянул поводья и остановил Уоллеса.
Едва конь затормозил, Ханна вырвалась и выпрыгнула из седла. У Александра зашлось сердце, он испугался, что сейчас она упадет, но не тут-то было. Оказавшись на твердой поверхности, Ханна тут же набросилась на него:
– Что, черт побери, ты себе вообразил?! О чем только думаешь?! Ты мог убить меня.
Он молча уставился на нее. Даже рот открыл, но тут же закрыл.
Она сердится? Почему она сердится? Он только что спас ее от неминуемой смерти!
Теперь уже его охватил гнев. Александр еще не отошел от пережитого ужаса, и это все одновременно почти лишило его разума.