Наверняка история была действительно потрясающей, но меня больше волновали собственные трудно постижимые обстоятельства, нежели тот факт, что Брунар и его сестра - мать Патрисии - дети того самого садовника, амуры с которым и послужили поводом для развода Уоллеров. На протяжений всей своей жизни садовник оставался искренним возлюбленным Джессики Флер, однако в определенной мере тайным, поскольку Джессика вовсе не стремилась связывать себя никакими новыми узами брака, и уж тем более - с простым садовником. Тем не менее она испытывала глубокую нежность и привязанность к его детям, особенно - к сынишке, которому дала блестящее образование и ввела в общество. Абсолютно все были уверены, что именно счастливчику Дуду - Эдуару Брунару - она и оставит замок за неимением собственных детей и близких родственников. Но однажды вся эта нежность и расположение кончились.
Как известно, узнав о смерти Дональда Уоллера, Джессика Флер пригласила к себе в замок бабушку Линны - Ииркии - с ее дочерью от Дональда и мужем последней. Супруги Крийспулайнен к тому времени прожили вместе уже не один год, но детей не имели. Было видно, что муж просто не надышится на свою Ииркии-младшую, а она же просто с милой благодарностью принимает его обожание. Ииркии-младшая очаровала всех, а не только Брунара, который просто не мог понять, что такая прелестная женщина нашла в каком-то рыбаке? Затем рыбак вернулся на свой сейнер, в Финляндию, а обе Ииркии остались. У младшей был длинный отпуск, она работала учительницей в деревенской школе.
В общем, будущая мать Линны ответила Брунару взаимностью, а он просто не мог позволить себе не воспользоваться такой очаровашкой. Потом финки уехали. Но у Джессики был острый глаз, а потом пришло письмо от Ииркии-старшей - о беременности дочери, грозившей разводом, понятно, что деревенская учительница увлеклась блестящим адвокатом, - и подтвердило ее предположения. Джессика вызвала Брунара и впрямую спросила, было ли у них что.
- Нет, конечно, - на ясном глазу ответил Брунар: кандидатура финки не входила в его матримониальные планы.
Джессика пронзительно посмотрела на него и спросила еще раз. Брунар оскорбленно повторил то же самое.
Больше они никогда не заговаривали о финках, но и о наследстве тоже. А ведь Брунар, едва выучившись на адвоката, занимался абсолютно всеми имущественными делами Джессики. И она всегда хотела завещать замок ему, как сыну верного садовника Жака, но своим враньем Брунар сильно разочаровал Джессику - это же она сделала из него джентльмена и уж ей-то он обязан говорить любую правду! И она решила отомстить за вранье, оставив замок потомству Ииркии - что отчасти даже вполне справедливо: если бы Дональд не переспал с финкой, мадам Флер не прожила бы своей по-своему счастливой жизни. В тот же день Джессика написала Ииркии-старшей, что ее дочери разумнее держать язык за зубами: у нее замечательный муж, который станет таким же замечательным отцом, а вот как сложатся отношения с Брунаром - неизвестно, тем более что у того уже есть очень богатая невеста. И добавила, что в бездетном браке "скорая помощь" со стороны - это благо, и пообещала помогать материально. Что она всегда и исполняла, однако сохраняя "монастырское" завещание в тайне.
Кстати, компрометирующую Уоллера фотопленку Джессика и бабушка Линны уничтожили, собственно, для того Джессика и вызывала ее. Впрочем, была и еще одна причина, сентиментальная отчасти, - дочь Дональда. Но, как позже Джессика призналась отцу Мишелю, находиться рядом с ней было выше ее сил. Уж слишком Ииркии-младшая напоминала ей бывшего мужа - не столько чертами лица, сколько непроизвольными жестами, которые передаются вместе с генами, и особенно - улыбкой Уоллера…
Глава 27,
в которой при слове "улыбка" я вздрогнула
Ведь действительно, даже у Линны и Майкла одинаковая улыбка, подумала я, а Линна без всякого перехода спросила:
- Как ты думаешь, Элен? Я должна разыскать Брунара и рассказать правду ему?
- Тебе очень хочется? Особенно после того, что он тебе сделал? - добавила я, потому что она молчала.
- Но мой папа? - наконец произнесла Линна. - Как мне быть теперь с моим папой?
- Линна, тебе двадцать семь! Ты не ребенок!
Она вздохнула. Я решила переменить тему:
- А что там мессир Оникс? Он уже начал учить финский?
Линна вдруг фыркнула.
- Ты прелесть, Элен! Только, пожалуйста, не называй его так. Он очень стесняется и не верит.
- Кстати, а на каком языке вы общаетесь?
- С нами же Брунсберри!
- Это днем.
- Если хочешь, Элен, сама поговори с ним. Но ты, наверное, с Майклом. Я и так тебя заболтала.
- Он уже ушел. Вернее улетел. Улетел в Америку. У него предвыборная кампания.
- Это ужасно! Но почему ты не полетела с ним?
- Я? Но…
- Он не сделал тебе предложение?
Ну все всё знают! - подумала я.
- Эй! Здорово, Лени! - из трубки вдруг завопил Никс. - Ты чего, отказала сенатору? Как ты могла?
- Я вовсе не отказала… Здравствуй, Никс, как дела?
- Лучше всех, Лени! Но вы-то почему до сих пор не в Лас-Вегасе?
- А что мне делать в Лас-Вегасе?
- Не тебе, а вам! Вместе со стариной Майки! В Лас-Вегасе женят в любое время дня и ночи и без всяких формальностей!
- Это смешно, мессир Оникс!
- Ах, простите, миссис Уоллер! Я не подумал, что жениться в Лас-Вегасе сенаторам как-то не пристало! Ладно, не обижайся, Лени. Майки действительно сделал тебе предложение?
- Сделал, сделал.
- Ох, как же я рад за вас! Вернее мы, мы с Линной! Мы целуем тебя, Лени! Пока! Эй, погоди! Срочно звони Майки и намекни ему про Лас-Вегас!
- Обязательно, Никс, - усмехнувшись, пообещала я, и мы попрощались.
Но телефон мгновенно завопил опять.
- Да что же это такое? - кокетливо возмутился брат на фоне голосов, звяканья посуды и музыки. - Звоню, звоню! Занято и занято! Но почему ты в Париже, а не в Лас-Вегасе?
- А ты где? Как дела у Софи и твоей дочери?
- Замечательно! - Брат был определенно навеселе. - Они передают тетушке привет! Я у Рейно, мы тут празднуем, чтобы вам с Мишелем не мешать!
- Майкл давно ушел, и я включила телефон после его ухода, как ты просил.
- Да я просто так позвонил! Я был уверен, что вы уже давно летите в Лас-Вегас! Он что, так тебе и не предложил?
- Это несерьезно, Вики. Да и вообще, как это я все брошу и улечу в Америку? Что мне тут бросать? Как это что? Например, я еще даже не видела малышку и не поздравила Софи!
- Да моя Софи первая бы поняла тебя! Твой американец, кстати, жутко рвался под венец, но я правильно сказал ему, что ты слушать не захочешь ни про какой Лас-Вегас! Ты же у нас принцесса на горошине, тебе все подавай чинно-благородно, да все обдумать по двадцать раз… Да-да, Жюль, сейчас! - крикнул он в сторону. - Подожди, Элен, я тебе перезвоню через минуту!
Я забрала телефонную трубку в свою комнату и стала рассматривать сирень. И почему у Майкла на нее аллергия? Какое странное слово "аллергия". Ему совсем не идет… И вообще все странно: все вокруг решили всё, а я? Я по-прежнему одна. Может быть, я никогда больше не увижу Майкла!
А карточка? А кольцо?
Это деньги и бриллианты, но не Майкл! Не его улыбка! Если он не появится в ближайшие три недели, я все отошлю ему в Америку! Три недели… Боже…
Телефон зазвонил не через минуту, а, пожалуй, через четверть часа. Очень в стиле моего брата.
- Ну? - меланхолично сказала я.
- Эле? Это я, Майкл. Майкл Уоллер.
- Да! Да, Майкл!
- Тут такое дело, Эле. Видишь ли, мой пилот говорит, что стоит задержаться еще на пару часов. В Париже. Из-за погоды.
- Ты заедешь ко мне?!
- Я? Нет, конечно. Мы тут правим мою речь к завтрашнему утру. Но вот… Может быть, это глупая идея, Эле. Тем более что у меня выборы на носу… Но, если ты сможешь, если у тебя нет ничего срочного… А как ты чувствуешь себя?
- Хорошо, Майкл. А ты?
- Ох, дорогая… Нет, не в том смысле! Со здоровьем у меня все о'кей! Я о другом. Видишь ли, единственное место на свете, где для свадебной церемонии не требуется ничего, это Лас-Вегас. И я бы прислал машину, если бы ты…
- Лас-Вегас? Да, Майкл! Да!!!