- Но… но это же глупо! Конечно, мы будем ей рады! - воскликнул Роб и тут же задумался. Он вспомнил, как отчаянно звучал голос его бывшей жены, как ей не хотелось возвращаться сюда, и тихо вздохнул. - И все же я сам встречу Мейси. Я смогу с ней поговорить.
Дженни прикусила губу:
- Пап, она не будет с тобой разговаривать. Она выдумывает всевозможные предлоги, чтобы уйти из дому в те дни, когда ты приходишь. Что, если она просто откажется сесть в машину?
- Не откажется, - ответил Роб, жалея, что не чувствует той уверенности, которая звучит в его голосе. - Мейси ненавидит ходить пешком.
Дженни рассмеялась и обняла отца:
- Это подло. Лучше будь с ней добрым и мягким, иначе она сбежит отсюда и поселится в отеле в деревне. Я знаю, о чем говорю.
- Обещаю быть очень милым, Дженни, - произнес Роб уже вполне серьезно. - Я всегда был добр к ней.
- В самом деле? Знаешь, она почти ничего не рассказывала о тебе, говорила только, что у вас ничего не получилось.
- В общем-то это все, - отозвался ее отец, пытаясь говорить спокойно. - Не волнуйся, мы справимся. Все будет в порядке, Дженни.
- Ты уверен? Вы, наверное, все время будете ссориться. Я не думаю, что ты хорошо ее знаешь. Может, мама и похожа на милую кошечку, но она умеет выпускать коготки.
Роб рассмеялся, но эти слова эхом отдавались у него в голове. Выпускать коготки? О да, это Мейси всегда умела. Но мужчина помнил, какой она бывала после их грандиозных ссор - милой, нежной, страстной. Однажды она внезапно замкнулась в себе, стала раздражительной, необщительной, словно погасла какая-то искра. Роб не знал, как пробиться к жене. Дженни права. Он и в самом деле плохо знал женщину, которая была его супругой, забрала его сердце и разбила на крошечные осколки…
- Мы взрослые люди, справимся, - заверил Роб Дженни. По крайней мере, он очень на это надеялся.
Девушка склонила голову набок:
- А почему вы больше не женились? То есть я знаю, почему вы расстались, ничего особенного в этом нет, но почему так и не нашли себе кого-нибудь еще? Вы же вполне симпатичные и милые…
Роб пожал плечами, не желая лишний раз бередить старые раны, тем более перед собственной дочерью.
- Просто не сложилось, полагаю, - небрежно ответил он. - Сначала я был в армии, потом пытался начать свое дело в Лондоне, одновременно старался заботиться о тебе. Вскоре умер мой отец, мне пришлось переехать сюда и взять на себя управление поместьем. Сложно начать с кем-то встречаться, когда торчишь в замке на скалах, работая в чисто мужском окружении.
- Это все ерунда, совсем не сложно познакомиться с новыми людьми, если ты богат. А вот отыскать нужного человека - задача не из легких, - сухо произнесла Дженни, и Роб понял, что его слова задели девушку. Она повстречала не один десяток охотников за приданым в университете. Дженни рассказывала, что Алек всегда защищал ее, прошел с ней огонь и воду. Роб знал наверняка, что молодой человек искренне любит его дочь.
Если бы только ему и Мейси повезло так же. Если бы они обрели такую же любовь… Возможно, ответ лежал на поверхности, но для Роба по сей день оставалось загадкой, почему у них ничего не вышло. Сначала все было прекрасно, волшебно. Он никогда не чувствовал ничего подобного - собственно, поэтому и не женился снова. Это была бы карикатура на брак, предательство всего, что ему дорого.
Роб сглотнул и шагнул назад, мягко освобождаясь от объятий Дженни.
- Прости, милая, у меня еще куча дел, - произнес он, направляясь к двери. - Увидимся за ужином.
Он вышел, свистом позвав собак, и направился к морю. Хотелось погулять вдоль пляжа, подняться наверх по скалистым утесам, выйти на мыс, где была построена первая крепость. Роб направился к ее руинам, чувствуя потребность в тишине, покое и уединении.
Это было его тайное убежище. Только здесь мужчина находил утешение, слушая рев волн и завывания ветра, эхом вторившие буре чувств в его душе. Только вот сегодня они не могли стереть воспоминания о любимой женщине, которую Роб так часто приводил сюда. И вот теперь, впервые за столько лет, Мейси вернется. Не к нему, а в замок.
Роб не был уверен, что она когда-либо отважится на это, но Мейси приняла сложное решение. Через два дня его бывшая супруга будет здесь.
Любимая возвращалась домой…
Поезд уже прибыл, когда Мейси забрала билет. Она успела вбежать в вагон в последний момент, двери сразу же захлопнулись.
Свадьба шла дольше, чем ожидалось. И работа оказалась очень напряженной. Возможно, потому, что теперь Мейси сама стала матерью невесты и могла с легкостью представить себя на месте Аннет, гадающей, какое будущее уготовано ее дочери. У ее заказчицы были проблемы со здоровьем, как минимум следующие несколько месяцев будущей теще предстояло провести в больнице. Но мать невесты не думала об этом. Сегодня был главный день в жизни ее дочери, и Аннет была счастлива и прекрасно выглядела.
- Я так ею горжусь. Разве моя девочка не прелестна? - спросила она у Мейси, когда женщины оказались в укромном уголке - маленьком оазисе тишины посреди шумного веселья.
Мейси почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.
- Да-да, конечно, она просто обворожительна, как и ты.
- Сделай побольше фотографий, - попросила Аннет и тихо добавила: - На всякий случай.
Мейси сглотнула:
- Уже сделала. У меня есть несколько прекрасных снимков, на которых вы вместе. Я скоро пришлю их тебе.
- Спасибо, - почти беззвучно поблагодарила Аннет, и Мейси нежно ее обняла. Женщина понимала, что, возможно, время, отпущенное ее собеседнице, истекает и важна каждая секунда.
И вот теперь, по дороге в Лондон, Мейси загружала снимки на свой ноутбук, а затем записывала их на диски и помечала каждый наклейкой. Благослови, Боже, современные технологии, думала она, оставляя посылку с дисками на почте по дороге к Юстону.
У их семьи останется прекрасная память об этом счастливом дне.
Мейси сморгнула выступившие слезы и перевела взгляд на окно. Купе вызвало приступ клаустрофобии - первый класс, лучше не бывает, - но она была слишком переполнена эмоциями после сегодняшней свадьбы и предстоящего испытания, чтобы сидеть на месте.
Мейси заперла за собой дверь и вышла в вагон-ресторан, чтобы перекусить. У нее с утра маковой росинки во рту не было - на празднике было не до того, а на станции в Юстоне женщина просто не успела заскочить в какое-нибудь кафе и теперь чувствовала сильную слабость.
Однако, несмотря на все это, Мейси едва притронулась к ужину.
Мимо проносились огни, когда поезд проезжал очередную станцию. За окном разливалась чернильная тьма, бархатная, какая бывает только за городом. Поезд уносил ее прочь, все ближе к Робу…
И к Дженни. Она делает это только ради своей дочери, напомнила себе Мейси. Ради Дженни и Алека.
Нельзя забывать о главной причине, по которой она сейчас мчится в Шотландию.
На самом деле единственное, что Мейси сейчас было нужно, - это хороший крепкий сон, но непрерывный стук колес, лязг рельсов и постоянно чередующиеся остановки не давали сомкнуть глаз. Вскоре Мейси была готова выть в голос, понимая, что поезд тут ни при чем. Просто она не желала никуда ехать. Плохие воспоминания обрушивались на женщину штормовыми волнами.
Мейси возвращалась в этот замок впервые с тех пор, как забеременела, а это случилось вскоре после экзаменов на первом курсе. Девушка должна была родить в Шотландии. Ей очень хотелось остаться в Кембридже, в их маленьком доме, но Роб настоял на том, чтобы супруга переехала в замок.
- Там о тебе будет кому позаботиться. Мои родители захотят проводить как можно больше времени с ребенком, - сказал он.
Роб не мог сам отвезти жену к родителям - к тому времени он уже был в море. Девушка села на поезд, измученная, страдающая от боли, и в Глазго поняла, что вот-вот родит.
В Форт-Уильяме ее сразу же отвезли в больницу, и следующие несколько часов почти не сохранились в ее памяти. Сейчас воспоминания представали перед Мейси, ужасные в своей четкости. Дикая боль, страх, осознание того, что Роб в море в то время, как ей безумно хотелось, чтобы он был рядом. Когда он наконец вернулся, то стал совсем другим - холодным, отстраненным, словно не мог заставить себя дотронуться до жены. Она уже тогда поняла, что что-то не так, но супруги не говорили об этом, предпочитая ходить на цыпочках возле появившихся трещин в едва выстроенных отношениях. Делали вид, будто их не существует. А потом Роб снова уехал, оставив жену в замке - на всю холодную, мрачную, темную зиму…
Мейси быстро поняла, что она этого не выдержит. Девушка собралась уехать из замка, вернуться в Кембридж, в их старый дом. Ей казалось, что это наиболее разумный шаг. Мейси даже в голову не приходило, что Роб может не последовать за ней.
Утром женщина умылась и оделась задолго до того, как проводник, принесший завтрак, постучал в дверь ее купе. На подносе оказались горячий ролл с беконом, чай и фруктовый салат.
Осталось совсем немного, подумала Мейси, и ее желудок болезненно сжался, отказываясь принимать пищу. Женщина была вся на нервах, не могла есть и поэтому довольствовалась чаем. Она прихлебывала его мелкими глотками, пока поезд приближался к плато Раннох-Мур. Мейси сумела проглотить несколько кусочков фруктов - было бы очень глупо не съесть совсем ничего. Она собрала свои вещи, когда заметила появившуюся вдали станцию Форт-Уильям.
Затем Мейси посмотрела в зеркало и испугалась собственного вида. Она выглядела просто ужасно. Темные круги под покрасневшими глазами, кудрявые волосы превратились в рыжее воронье гнездо. Как же Мейси ненавидела путешествия, вечную спешку! А впереди ее ждал Арднашил.
Все должно выглядеть как в романтическом фильме - гудящий поезд, радостно улыбающиеся люди. Но вокруг было лишь шумно и грязно. Мейси сделала глубокий вдох и подняла глаза. Роб медленно шел к ней по платформе в джинсах и свитере. Она не могла не обратить внимания на его мускулистые ноги и широкие, крепкие плечи. "Волос коснулась седина", - с удивлением отметила Мейси. В уголках усталых ярко-синих глаз залегли морщинки. Роб улыбнулся, и женщина почувствовала, как подкашиваются ноги.
- Мейси, - произнес Роб. Его голос словно обволакивал ее, проникал в самое сердце, заставляя всю решимость исчезнуть в небытие.
- Здравствуй, Роб. Вот, можешь помочь мне с этим, - произнесла она и вручила бывшему мужу чемодан, прежде чем он успел сделать что-нибудь глупое - например, поцеловать ее в щеку и притвориться, что они остались добрыми друзьями.
- И это все?
- А тебе мало трех сумок? Догадываюсь, с какими женщинами ты обычно якшаешься, Маккензи.
Он криво ухмыльнулся:
- С твоей дочерью. Не забывай, я перевозил ее пожитки в университет и обратно на протяжении последних трех лет. Я знаю, как вы, женщины, путешествуете.
- Но я здесь всего на неделю - максимум на две.
- Посмотрим. Что ж, нам пора.
Мейси прикусила губу, когда Роб повел ее на парковку, на ходу доставая ключи с брелком от сигнализации. На длинной машине обтекаемой формы вспыхнули фары. Могла бы и сама догадаться. Ему всегда нравились дорогие игрушки. Роб запихнул вещи Мейси в багажник, а затем открыл для нее дверь.
- Ты прекрасно выглядишь, Мейси, - мягко произнес мужчина. Более чем прекрасно. Она была прелестна. Взволнованная, уставшая, обеспокоенная - но такая красивая… Роб хотел побыть с ней вдвоем хоть немного.
Мужчина нажал на кнопку, складывая верх, и пристально посмотрел своей бывшей супруге в глаза:
- Не хочешь по пути выпить чашечку кофе?
Мейси нахмурилась и слегка улыбнулась - впервые с того момента, как сошла с поезда.
- Это и впрямь было бы кстати. Я почти ничего не ела вчера - была слишком занята. И завтракать совершенно не хотелось, так что я умираю от голода.
- Хорошо, тогда заедем в кафе. Здесь открылось одно очень симпатичное местечко с тех пор, как ты была тут в последний раз.
- Роб, с того момента тут могло открыться с десяток симпатичных местечек, - сказала Мейси, и ее бывший муж тихо рассмеялся:
- Я знаю. Много воды утекло. Слишком много.
Он завел машину и медленно выехал на дорогу. Ветер был прохладным, но день обещал быть теплым, солнце сияло. Мейси откинулась на мягкое кожаное сиденье и закрыла глаза, но даже так не смогла заставить себя перестать думать о сидевшем рядом мужчине.
Она ловила каждое его движение, каждый вдох и выдох, каждый взгляд. Не потому, что она видела или слышала их - просто знала.
Господи, и она еще воображала, что справится?!
Глава 2
Мейси выглядела чудесно. Усталая, с тенями, залегшими под глазами, она все равно была прекрасна.
Роб украдкой посмотрел на бывшую жену.
Она совершенно не изменилась, подумал мужчина, и сердце внезапно кольнуло. Ну не то чтобы совершенно, потому что теперь ей было тридцать девять, а не восемнадцать, когда они только познакомились. Но годы оказались милосердны, и Мейси была еще красивее, чем двадцать лет назад.
Кожа была похожа на густые сливки, гладкая, шелковистая, припорошенная веснушками. Роб на мгновение задумался, пахнет ли она так же, как раньше, - теплым чарующим ароматом. Волосы, как всегда взлохмаченные, по-прежнему были все того же насыщенного рыжего цвета оттенка темной меди. Этот цвет волос унаследовала Дженни, но он с возрастом превратился в роскошный каштановый.
Роб вздохнул и свернул на парковку возле кафе у озера Лох-Линне. К тому времени, как он вытащил ключ из зажигания, Мейси уже отстегнула ремень безопасности и вышла из машины.
Женщина выпрямилась и огляделась, предоставив бывшему мужу прекрасную возможность полюбоваться тем, как джинсы обтягивают ее попку, которую так приятно было ласкать руками…
- Выглядит замечательно.
Роб сглотнул и сделал резкий вдох:
- Да. Этим кафе владеют те же люди, которые управляют отелем в деревне. Здесь есть еще местный продуктовый магазин, где продается лосось, оленина, сыр и все такое.
- А средства от насекомых?
Роб рассмеялся, вспомнив ее постоянную борьбу с комарами.
- Скорее всего. - Он придержал дверь.
Мейси вошла и втянула носом воздух, заставив мужчину улыбнуться.
- Ух ты, здесь чудесно пахнет кофе.
- На вкус он не хуже. Что будешь заказывать?
- Капучино и… ой, кажется, эти булочки вкусные…
- Так и есть. Сделай мне одолжение, не спрашивай, сколько в них калорий.
- Не беспокойся, даже не собираюсь, - пообещала Мейси, и Роб вновь не смог сдержать смешок. - Я умираю с голоду.
Мужчина заказал кофе и фирменные пирожки со сладкой начинкой на двоих. Затем они с Мейси вместе направились к столику у окна. Роб поставил поднос, опустился на стул напротив своей бывшей жены и вручил ей чашку.
- Ну как вчера прошла свадьба?
В темно-зеленых глазах женщины промелькнуло беспокойство, и она опустила взгляд:
- Нормально. Прекрасно. Все было очень красиво, очень трогательно. Просто мама невесты… у нее проблемы со здоровьем - поэтому я и не могла в последний момент их подвести.
Роб нахмурился:
- Почему в таком случае не перенести торжество?
- Потому что ей необходимо как можно быстрее начать курс химиотерапии, - тихо отозвалась Мейси. - Наоборот, им пришлось устроить свадьбу как можно скорее. Худшее, что я могла сделать, - огорчить их накануне. Они хотели, чтобы именно я делала свадебные фотографии.
- Разумеется. Прости, я должен был подумать как следует вчера о том, что говорю. Конечно, ты должна была остаться. Не следовало предполагать, будто кто угодно может справиться с твоей работой. Особенно в такой ситуации. У тебя не было выбора.
Мейси моргнула от неожиданности. Роб действительно серьезно отнесся к ее словам, но ее это, в общем, не удивило. Он всегда делал то, что правильно, - даже если при этом ошибался…
* * *
- Несчастная женщина, - пробормотал Роб. - Наверное, их семье нелегко. Тяжело справляться с такими противоречивыми обстоятельствами…
Мейси кивнула, но ничего не сказала. Она молча отпила немного кофе и рассеянно разломила пирожок.
- Роб, эта свадьба… Ты уверен, что им это действительно нужно? Они так молоды!
- Не так уж и молоды.
- Наоборот! Они совсем как мы. Мы тоже были слишком молоды…
- Как ты можешь сравнивать? Они на три года старше, чем были мы.
- Нет, мне было восемнадцать, Дженни - двадцать. Всего два года.
- Двадцать один ей исполнится до свадьбы, Алеку будет уже двадцать четыре. Эта разница имеет очень большое значение. Мейси, ты в восемнадцать уже забеременела. Мне едва исполнился двадцать один, я собирался на флот. Мы почти не знали друг друга…
- И до сих пор не знаем.
- Дженни сказала то же самое, и я думаю, она была права. Но у них все по-другому, Мейси. Дженни и Алек дружили с детства, росли вместе. Они действительно любят друг друга, смотреть на них - одно удовольствие. У нас не было шанса, но у них он есть.
- А тебе не кажется, что им стоит подождать?
- Чего?
Хороший вопрос.
- Не знаю, - пробормотала она. - Может, того дня, когда они устроятся как следует…
- У них все прекрасно. У Алека хорошая работа.
- Ага, которую ты ему дал. Роб, ты ведь уверен в нем, не так ли? - с явным беспокойством спросила Мейси. - Ты не думаешь, что он просто использует ее?
- Использует? - нахмурился Роб. - Конечно нет! Они знают друг друга столько лет!
- Некоторых людей это не останавливает.
- Мейси, Алек не из таких.
- А из каких? Расскажи мне. Я очень волнуюсь, Роб.
- Не нужно. Они знакомы с детства. Алек добрый малый, воспитанный, честный и очень любит нашу дочь. У тебя нет причин волноваться.
Мейси медленно кивнула, несколько успокоенная таким отзывом об их будущем зяте.
- А твоя мать? Что она думает о будущем муже Дженни?
- Он ей очень нравится.
- Что, правда? Несмотря на то что он - один из служащих поместья? Странно, я думала, она решит, что Алек недостаточно хорош для Дженни.
Роб нахмурился:
- И что заставляет тебя так говорить?
- Ну, они с твоим отцом быстро дали мне понять, что я для тебя недостаточно хороша, - или дело в том, что мое поведение было аморально?
Роб вздохнул:
- А ты не меняешься, да? Ты всегда спешила с выводами, спешила осудить людей.
- Я?! Да это она меня осуждала!
- Неужели? - спокойно отозвался Роб, всматриваясь в глаза женщины. - Ты не смогла оценить по справедливости моего отца, отвергла все предложения подружиться, которыми тебя осыпала моя мать, а потом ушла и бросила меня.
- Это не самые подходящие время и место, чтобы обсуждать такие вещи, - тихо отозвалась она. - В любом случае нам уже пора ехать. Мне бы очень хотелось увидеть Дженни. Она, наверное, волнуется, гадая, куда мы пропали.
И, не дожидаясь реакции мужчины, Мейси поднялась и вышла из кафе, оставив на столе недопитый кофе и истерзанный пирожок.
Подавив вздох, Роб бросил на стол несколько монет - на чай официанту.
Десять с половиной недель, напомнил себе мужчина, открывая для Мейси дверцу машины. А потом все закончится, она уедет, и все снова будет в порядке.
Только вот почему-то это его совершенно не утешало.