Он встал между нею и машиной.
- Дана, ты не должна уезжать.
Как он может так говорить?
- Нет, должна. Ты использовал меня, Макс, и ты мне не доверяешь. Этого более чем достаточно.
После напряженной паузы Макс взял у нее чемоданы. Их руки соприкоснулись, и она не могла поверить, что даже после мерзкого предательства ее тело осмелилось затрепетать от этого короткого контакта. Погрузив чемоданы в багажник, он закрыл крышку и взглянул на девушку, вглядываясь в ее лицо своими ослепительными голубыми глазами.
Лживыми глазами, помнишь?
Нельзя позволять ему увидеть, какую боль он ей причинил! Отвернувшись, чтобы Макс не увидел, как дрожат у нее руки, она отцепила ключ от связки, затем протянула ему.
- Это твое. Мне он больше не понадобится.
Когда он не взял, Дана схватила его за руку и вложила ключ ему в ладонь. Ощущение прикосновения к теплой коже проникло глубоко внутрь, но только еще больше разозлило ее.
Почему он? Зачем любить мужчину, который намеренно делает больно?
Дана не могла сказать больше ни слова. Горло горело. Она села в машину и поехала, едва не врезавшись в ворота, которые открывались слишком медленно.
Она не оглянулась, потому что не хотела вспоминать, какой легковерной влюбленной дурой была.
Но одно Дана знала наверняка: больше она никогда никого не полюбит.
Любовь удалена из списка ее целей.
Макс точно не знал, чего ждать, когда входил в свой офис в понедельник утром, но уж никак не прежней Даны.
Впрочем, при более внимательном взгляде он осознал, что не прежняя Дана сидит за столом. Та Дана приветствовала бы его стаканом апельсинового сока и улыбкой, которая заряжала его на весь день.
Эта Дана облачилась в один из своих консервативных костюмов и зачесала волосы назад, но на ее бледном лице не читалось приветствия. В глазах не было прежнего блеска, а движения казались скованными и натянутыми. Сока тоже не было.
Будет ли она дуться и усложнять условия работы, как это делала Карен, когда злилась на него? В любом случае ему следовало радоваться уже тому, что Дана пришла. После того как она уехала от него в субботу вечером, он бы не удивился, если бы больше никогда не увидел ее.
Дана поднялась, когда он вошел, и протянула большой конверт.
- Это принес Дев. Он хочет, чтобы ты взглянул и вернул ему.
Ее тон был холодным, но профессиональным. Никаких признаков раздражения.
- Что это?
- Не знаю. Конверт запечатан. Я больше не твой ассистент. Я его не открывала.
- Спасибо. Какие-нибудь сообщения?
- Они у тебя на столе. И еще одно, Макс. - Она протянула ему листы бумаги. - Это сценарий фильма "Уиллоу" о Второй мировой войне.
Удивленный, он вглядывался в ее ничего не выражающее лицо.
- Как тебе удалось его раздобыть?
Впрочем, он знал ответ: Дуг Льюис. И жжение в желудке - это гнев. Ничего больше.
- Не имеет значения как. И в следующий раз, прежде чем обвинять кого-то в продаже секретов компании, тебе следует вначале провести тщательную проверку. Сценарист раньше работал в "Хадсон Пикчерс". Он пользуется псевдонимом, но установить его настоящее имя не составило большого труда. Он был уволен семь лет назад. Я написала его настоящее имя вот здесь. - Она указала на верхнюю страницу. Макс сразу же узнал имя. Парень был смутьяном.
Он ошибся в Дане. Обидел ее. Использовал ее. Предал.
- Я очень сожалею, Дана.
- Несколько поздновато для сожалений. Теперь, с твоего позволения, мне нужно заняться своими прямыми обязанностями. Я попросила отдел кадров взять для тебя временного ассистента. Она должна быть здесь к девяти.
Дана пошла прочь, не оглянувшись, и, казалось, вся энергия и его энтузиазм по поводу проекта ушли вместе с ней.
Но завершение "Чести" нужно не только ему. В первую очередь, это делается для его бабушки. Это исполнение ее последнего желания. Ответы, которые нужны ему и пиар-службе, возможно, находятся на этих страницах, но они не дадут ему того, что он хочет.
А он хочет вернуть их прежние отношения с Даной - какими они были до Франции. Ему нужно ее доверие. И он не имел бы ничего против потрясающего секса.
Но у него было чувство, что он навсегда потерял и то, и другое.
Глава десятая
- Дана говорит, что, возможно, уйдет от нас, - сказала бабушка, когда Макс присел к ней на диван на застекленной террасе. - Что-то насчет того, что будет делать карьеру где-то еще.
- Да, мэм.
- Я думала, что ее карьера состоялась в "Хадсон Пикчерс", тем более ты, наконец, признал ее талант.
- Да, она может уйти после завершения работы над "Честью". - Если он не удержит ее этим пари. Ее слово твердо. Если Дана дала обещание, то выполнит его. Он может заставить ее остаться.
Но хочет ли он, зная, какие чувства она к нему испытывает? Справедливо ли просить ее об этом, когда он не может дать ей того, что нужно?
- Ты имеешь какое-то отношение к этому решению?
Он не хотел говорить о Дане. Не хотел думать, каким пустым был его дом эти шестнадцать дней без нее.
И у него нет ни малейшего желания выворачивать душу наизнанку и выслушивать лекцию о том, какой он дурак.
- Возможно.
Легкая улыбка тронула губы старушки.
- Все считают, что наш с Чарлзом брак был заключен на небесах, но мы не всегда ладили. Как и вы с Карен, мы ссорились, потом мирились. Любовь, она такая - огонь и лед. Но у вас с Карен никогда не было тех теплых, спокойных дней, когда приятно просто находиться рядом друг с другом. Вы впадали из одной крайности в другую. Продолжительной любви требуются спокойные, умиротворяющие дни.
Недовольный направлением разговора, Макс поерзал.
- Я пришел поговорить с тобой о фильме.
- Мне не нужно говорить о фильме. Я знаю о нем все. - Она накрыла его руку своей. - Мне осталось недолго, Максимиллиан. Я хочу, чтобы ты был счастлив, прежде чем я уйду.
- Я счастлив, - машинально ответил он.
- Нет. Ты был счастлив. А потом Карен умерла. Я знаю, как это больно. Я знаю, ты хотел оказаться на ее месте и не хотел дальше жить без нее. Знаю, потому что чувствовала то же самое, когда твой дедушка покинул меня. Но тогда мое время еще не пришло, и твое тоже. У нас еще есть здесь дела. У меня есть мои сыновья и внуки и история Чарлза, которую я хочу поведать миру. Это дает мне силы. Возможно, и ты поймешь, что по-настоящему поддерживает тебя в этой жизни.
- Моя работа.
- То, что поддерживает тебя каждый день, гораздо больше, чем работа.
- О чем ты говоришь?
- Это то, что ты сам должен понять, Максимиллиан. Но помни: те, кто любили нас - Карен и мой Чарлз, - хотели бы, чтобы мы были счастливы.
- Бабушка…
- Я устала, дорогой. Возвращайся к работе. Я знаю, у тебя много дел, а осталась всего неделя. И подумай о том, чтобы убедить Дану переменить решение.
- Дана, зайди, пожалуйста, - прозвучал голос Макса по внутренней связи.
Это последнее, что хотелось Дане услышать. Видеть Макса каждый день и работать с ним, несмотря на пропасть между ними, было трудно и больно. Она цеплялась за свое профессиональное поведение, но скучала по прежнему теплу.
- Да, сэр.
Девушка постучала в дверь кабинета. В прошлом она вошла бы без стука, но теперь…
- Входи.
Дана глубоко вздохнула и открыла дверь.
Макс поднялся, когда она вошла. Раньше он этого не делал. Его взгляд окинул ее зачесанные назад волосы и светло-коричневый брючный костюм.
- Присаживайся.
Она села. Он тоже. Ей была ненавистна эта новая чопорная и официальная атмосфера между ними.
- Я закончил первоначальный монтаж. Хочу, чтобы ты взяла его и посмотрела.
- Проверить на предмет ошибок в последовательности?
- Чтобы подготовиться к представлению фильма на предварительном показе.
От удивления у нее перехватило дыхание. Дана вглядывалась в его лицо, но затем подозрение взяло верх.
- Почему я?
- Ты работала сверх своих обязанностей с самого начала проекта, и твоя преданность делу требует вознаграждения.
- Это необязательно, Макс. Я просто выполняла свою работу.
В голубых глазах читалось раскаяние. Но уже слишком поздно.
- Дана, я твой должник.
Единственное, чего она хочет от него, он не может ей дать.
- Ты ничего мне не должен, за исключением хорошей рекомендации.
Его глаза сузились.
- Я не проиграл пари.
У Даны засосало под ложечкой от страха.
- Ты не удержишь меня этим.
Он откинулся на стуле.
- Почему нет?
Сердце ее заколотилось, ладони вспотели. Она должна уйти из "Хадсон Пикчерс". Она не может остаться.
- Потому что ты не доверяешь мне.
Макс пожал плечами.
- Я допустил ошибку.
Она облизала пересохшие губы.
- Я не хочу оставаться здесь, Макс, Освободи меня от пари.
- Нет. Ты моя на год.
Макс опаздывал. Дана не могла припомнить, чтобы он когда-то куда-нибудь опоздал. Она оглядела толпу гостей, но его среди них не было.
Остальные члены семьи Хадсон уже были тут. Даже Люк и Гвен прилетели из Монтаны с малышом, но оставили ребенка на вечер в особняке с нянькой.
Дана была несказанно взволнована. Совесть не давала ей покоя. Она никогда в жизни не нарушала обещания, но серьезно подумывала о том, чтобы разорвать свое пари с Максом.
Сможет ли она жить в мире с собой, если, поджав хвост, убежит домой после премьеры "Чести"?
Возможно, нет.
Но, может, как-нибудь научится.
Ей нужны родители, нужны отцовские медвежьи объятия и ласковая мудрость матери. В крайнем случае, она возьмет длительный отпуск и поедет навестить их. Она это заслужила.
Атмосфера взволнованного ожидания витала в воздухе, но ничто не могло начаться без Макса. Где же он?
Только она собралась достать мобильный и позвонить ему, как Макс вошел через центральный вход. Ее сердце сжалось. Он выглядел убийственно великолепно в смокинге от Армани.
Макс повернулся и заговорил с кем-то у него за спиной. Если он пришел с очередной блондинкой, она не уверена, что сможет провести презентацию. Видеть свою замену во плоти будет невыносимо тяжело.
Но позади него стояли ее родители. От удивления она ахнула и прижала ладонь к груди. Что они здесь делают? Сегодня же предварительный показ, а они должны были приехать только на премьеру!
Дана заспешила к ним через зал. Макс заметил ее и улыбнулся. От этого нежного изгиба губ ее сердце совершило кульбит. Она заставила себя отвести взгляд, прошла мимо него и обняла вначале маму, потом отца.
Глаза ее горели, в горле пересохло. Словно почувствовав ее душевное смятение, отец сжал ее крепче.
- Что такое, малышка? - От ворчливого шепота ее грудь сдавило. Колоссальным усилием воли она взяла себя в руки, приклеила улыбку и отстранилась.
- Что вы здесь делаете? - Девушка надеялась, родители не заметят дрожи в ее голосе. Но их напряженные лица говорили о том, что они заметили.
Мама взяла ее руку в свои, предлагая безмолвную поддержку.
- Макс подумал, что мы захотим разделить с собой это важное событие.
Макс. Дана отыскала его глазами. Как же она может разлюбить его, когда он делает такие чудесные вещи?
- Спасибо, Макс. - Она была горда, что удалось сохранить ровный тон.
- Не за что. Жаль только, что твой брат с семьей не смогли приехать. Они будут на премьере - Он окинул ее взглядом. - Ты сегодня прекрасно выглядишь, Дана.
У нее перехватило дыхание, и тепло разлилось по телу от его комплимента.
Прекрати быть таким милым! - хотелось закричать ей. Ее цель - уйти от него, не испытывая вины, а потом забыть.
Трудная задача.
Он взглянул на часы.
- Скоро начинать. Ты готова?
Она прочистила горло.
- Конечно.
- Хорошо. Давай познакомим твоих родителей с моими, и я покажу им их столик.
Прежде чем они успели последовать его предложению, повышенные голоса привлекли их внимание к противоположному концу комнаты. Дэвид и Маркус стояли нос к носу. Ссоры братьев уже стали притчей во языцех, но Дана ожидала, что уж сегодня они будут держать себя в руках.
Дэвид нанес удар Маркусу сбоку, но промахнулся. Шокированная, Дана наблюдала, как Дев и Джек, стоявшие неподалеку, метнулись к дерущимся.
- Прошу прощения - Макс зашагал через комнату.
Дев схватил своего отца. Джек сделал то же самое со своим, но Дэвид вырывался и кричал.
- Скажи ему, Сабрина! Скажи ему, что ты спала со мной! Скажи ему, что мы были любовниками!
Ошеломленные возгласы наполнили комнату. Маркус проклинал брата и вырывался, но сыновья объединили усилия, чтобы удержать мужчин порознь.
- Скажи ему, что его драгоценная дочурка - моя! - прокричал Дэвид. - Скажи ему, что Белла моя!
Напряженная тишина повисла в комнате. Страдальческий женский вскрик разорвал ее. Дана взглянула в ту сторону. Белла побелела и зажала рот ладонью. Покачнувшись, она шагнула вперед, к своей матери.
- Это правда? Дэвид мой отец?
Слезы струились по щекам Сабрины. Она бросила извиняющийся взгляд на мужа, потом на дочь.
- Я… я… да.
Что ж, это разом объяснило вражду между Маркусом и Дэвидом.
Даже издалека Дана видела боль на сморщившемся лице Беллы. Развернувшись, она выбежала из комнаты. Сердце Даны болело за нее. Она повернулась к своей матери.
- Мне надо…
- Давай, девочка, иди к ней.
Дану не нужно было просить дважды. Она бросилась за Беллой и нашла ее за одним из офисных бунгало. Бедняжка прислонилась к стене и хватала ртом воздух, явно борясь со слезами.
- Белла?
Девушка махнула рукой, словно говоря, что с ней все в порядке, но Дана-то знала, что это не так. Сейчас даже ее разбитое сердце казалось пустяком в сравнении с рухнувшим миром Беллы.
Не говоря ни слова, она обняла дрожащие плечи Беллы, предлагая поддержку.
- Я не могу поверить… я хочу сказать… Дэвид. - Белла передернулась. - Как она могла? Он же ничтожество.
Дана покачала головой. Она думала о том же. Что Сабрина могла найти в своем девере?
- Тебе придется спросить об этом свою мать. Но знаешь, Дэвид может быть очаровательным, когда чего-то хочет.
Бела судорожно втянула воздух.
- Мой отец… я имею в виду, Маркус… он возненавидит меня?
- Маркус по-прежнему твой отец во всех смыслах этого слова. Уверена, он тоже потрясен этим. Но, Белла, он любил тебя двадцать пять лет. И не перестанет любить. Отцы так не поступают. Отцы любят своих дочерей несмотря ни на что.
До Даны внезапно дошло, что это касается и ее самой. Отец не разочаруется в ней, даже если она уедет из Голливуда и будет работать где-то еще.
- Просто сегодня не мой день. - Ироничный юмор в голосе Беллы насторожил Дану. - Сначала Ридли. Теперь это.
- А что Ридли?
- Он бросил меня. Ты можешь в это поверить? Негодяй бросил меня.
Слава тебе, Господи. Счастливое избавление. Дана не произнесла эти слова вслух. Впрочем, она понимала боль Беллы.
- Он здесь сегодня?
- Будет. Но придет с кем-то еще.
Дана вновь сочувственно обняла Беллу.
- Мужчины могут быть идиотами.
- Это точно. Мне не хочется возвращаться туда, Дана.
- Уверена, все поймут, если ты не вернешься.
- Но я не могу прятаться здесь. "Честь" много значит для бабули. Я не могу ее подвести. И не хочу показывать этим идиотам, какую боль они мне причинили. Но как только все закончится, клянусь, я уеду куда-нибудь до тех пор, пока сплетни не улягутся. Вернусь в Европу и найду какую-нибудь тихую итальянскую деревушку, чтобы спрятаться… или еще что.
- Вот это боевой настрой. И кто знает, может, и я поеду с тобой.
Белла вгляделась в нее своими большими голубыми глазами.
- Он причинил тебе боль, да? Мой олух братец… сводный братец?
- Разбитое сердце - это не смертельно. Я выживу. Мы обе выживем, ты и я. - И Дана знала, что это правда, даже если сейчас этого не чувствовала. - Мой офис прямо за углом. В столе у меня есть косметика, если ты хочешь немножко подправить макияж.
- Уф. Мне не помешает, да?
Дана наморщила нос.
- Да уж, не повредит. Я пойду с тобой.
- Ты же должна представлять фильм.
Дана нахмурилась.
- Если они не могут ждать, пусть Макс представляет. Это ведь его шедевр, в конце концов.
- А это шедевр?
- Белла, ты сыграла великолепно. Лилиан будет тобой гордиться. Так что давай вернемся туда и, как говорит мой папа, покажем им, из какого теста мы сделаны.
Толпа начинала беспокоиться. Макс взглянул на часы. Отца и Дэвида развели по противоположным концам комнаты, как наказанных детей. Мать с бледным, искаженным лицом, сидела рядом с отцом. Белла и Дана куда-то исчезли.
Перенос первого показа - не вариант. Им нужен отклик на сегодняшний показ для финального монтажа. Время премьеры и театрального релиза уже назначено.
Конечно же, Дана вернется, поскольку ее родители здесь. Он обещал ей возможность представить фильм, но видел, что бабушкина энергия иссякает. Еще немного, и ему придется начать без Даны.
Дев подал ему сигнал "начинай". Макс понял, что время истекло. Он уже собирался взойти на сцену, когда двери открылись и Дана с Беллой вошли, держа спины прямо, а головы высоко. Они представляли потрясающую картину в своих ярких платьях цвета драгоценных камней. Белла была в кобальтово-синем, а Дана в топазовом.
Он видел Дану нарядной и раньше, но еще никогда она не казалась ему красивее, увереннее и решительнее, чем сейчас. Волосы лежали на плечах черным бархатом, кончики дразнили ложбинку между грудями, открываемую низким вырезом. Его кулаки сжались от воспоминаний. Эти шелковистые пряди, пропускаемые сквозь пальцы, скользящие по коже…
Стрела желания пронзила его. Он поспешно отвел взгляд от соблазнительного зрелища ее женственных форм.
Бабушка немедленно поманила Дану и Беллу к себе. Остальные женщины семьи Хадсон сомкнулись вокруг них.
Лилиан схватила Дану за руку и притянула ближе. Он не слышал, что она сказала, но внезапно стало ясно одно: Дана вошла в их семью и семья приняла ее. Она часть их. Одна из них. Ее место среди них.
Почему же, черт возьми, он единственный, кто боится впустить ее?
Кого он обманывает? Он уже впустил Дану в свою жизнь. В последнее время он просыпается каждое утро, думая о ней, засыпает, думая о ней.
Ее улыбка как его персональный лучик солнца.
Печально, но правда. Когда же она стала так важна для него? Макс представления не имел. Она сделалась неотъемлемой частью его жизни. Есть только жизнь до Даны и жизнь после.
Он не хочет, чтобы была жизнь после Даны. Мысль о ее уходе разверзает кратер пустоты у него в груди.
Но Дана права. Он не должен удерживать ее. Она слишком умна и талантлива, чтобы растрачивать свои знания и опыт в должности его помощника. Она доказала, что знает, как создавать большую картину. Ее усердная работа сделала для него возможным закончить предварительный монтаж в кратчайшие сроки.